Июня, Бенарес, Индия 5 страница

“Сейчас многие молодые люди не правильно используют свою энергию, ” - сказала она. “Я рада, что ты не такая, как они.”

Она говорила по-норвежски, который был родным языком Кунти. Это было странным, даже поразительно странным. Как она могла знать, что Кунти из Норвегии, если Кунти не проронила ни слова?

“Задача огромная, - продолжала пожилая женщина, - скорость работы должна быть увеличена, не так ли, моя дорогая? ”

В то время, как женщина пристально смотрела в лицо Кунти, в автобусе произошла некая трансформация - было похоже, что он вздымался волнами подобно реке. Однако вместо волн колебались и вибрировали сам воздух и цвета вокруг. Непостижимое сочетание звуковых волн затопило всю атмосферу. Кунти была не в состоянии понять, что же происходит. Она тоже слилась с морем вибраций.

В конце концов, женщина сказала: “Мне кажется, ты что-то ищешь. Не так ли, моя дорогая? ” Автобус остановился. “Возможно, ты найдешь это здесь. Давай сойдемвыйдем.”

Кунти вышла вслед за женщиной, ее колени подгибались. Без слов и мило улыбаясь, женщина показала на здание. Все еще потерянная в космическом потоке, Кунти вошла в здание.

“У вас сдается квартира? ” - спросила Кунти.

“Да, ” - сказал менеджер. “Но как вы узнали. Объявление еще не опубликовано? ”

“Одну секунду, пожалуйста, ” - сказала Кунти. Она вышла на улицу. Пожилая женщина исчезла, чтобы больше никогда не появиться.

Квартира оказалось отличной во всех отношениях, и мы ее сняли.

19 Мая, Осло.

Вишвабандху и Сулочана, семейная пара, работали как сумасшедшие, чтобы начать кооператив общественного питания. Их скорость в планировании, аренде помещения, ремонте, заказах и рекламе была вынуждена вынужденной в связи с обязательством быстро возвратить взятую под проект ссуду. Они завершили все в течение всего одного месяца. Сегодня в центре делового района открылось их кафе. Оно красиво выглядит.

На церемонии открытия Вишвабандху сказал:

“Тантрический дух “сделал невозможное снова возможным.”

Принимая во внимание то, что у этой семейной пары не было ни малейшего опыта в этом направлении, я полностью согласился со сказанным.

30 Августа, Стокгольм, Швеция.

Вчера, как только я прибыл в Лулеа, из штаб-квартиры в Стокгольме мне позвонил Каран. “Дададжи, ты не поверишь! ” - сказал он. “Суреш публично заявляет, что он совершит самосожжение в течение одной недели, если правительство не попросит Организацию Объединенных Наций обсудить дело Бабы и запрет, наложенный Индирой Ганди на Ананда Маргу. Он собирается сгореть заживо.”

“О чем ты говоришь? Позволь мне с ним поговорить.”

“Я сделал бы это с удовольствием, но он сейчас скрывается. Он сделал это заявление правительству и средствам информации по телефону. Он звонил и мне, но отказался сообщить, где он находится.”

После того, как я получил несколько ясных ответов на мои многочисленные вопросы, мне стало ясно, что надо немедленно возвращаться в Стокгольм. Как только я положил трубку, телефон снова зазвонил - это оказался репортер местной газеты.

“Сэр, вы думаете, что угрозы Стэна Эклофа реальны или это просто игра? ”

“Я думаю, что они реальны. Это подходит к его максималистскому отношению к жизни. Поэтому необходимо срочно принять все возможные меры, чтобы остановить его.”

“Есть ли у вас идея, почему он идет на такие отчаянные меры? Это его личная инициатива? ”

“Две или три недели назад М-р Саркар особо рекомендовал представить наше дело на обсуждение в ООН. Я предполагаю, что когда никто не предпринял никаких действий, Стэн решил действовать. Хотя я понимаю его и присоединяюсь к его чувствам, я считаю, что его стратегия неверна и ужасающа.”

Закончив интервью, я отправился на вокзал. Лулео находится на северной окраине Швеции, ночь на поезде до Стокгольма. Когда я приехал в мой офис сегодня утром, меня встретил Каран. “Дададжи, большая статья с фотографией уже появилась на первой полосе газеты Лулео. Телефон разрывается от звонков репортеров, им не терпится с вами встретиться.”

“Для этого еще не время.” Сбросив свое пальто на кресло, я сел за телефон, чтобы начать попытки... попытки... спасти жизнь? Да... но ясно было, что жизнь или смерть были в руках Бабы, а не в моих. “Хорошо, Господи, используй меня так, как угодно Тебе, ” - подумал я.

Час спустя я был в офисе ООН.

“Это абсолютно беспрецедентный случай, ” - сказал представитель главы мистер Джохансон, типично вежливый и сдержанный швед. “Как вы можете надеяться, что из-за угрозы самоубийства шведский народ согласиться представить дело приговоренного убийцы августейшему собранию Объединенных Наций? Будет лучше, если вы убедите мистера Эклофа в тщетности предпринимаемого, ” - сказал он.

“Я не думаю, что он отступит. Это не в его характере. Он абсолютно искренен и готов пожертвовать всем ради того, во что он верит.”

“Я понимаю. Но вы просите невозможного.”

“Я ничего не прошу, сэр. Это требование Стэна. Я просто забочусь о том, чтобы вы поняли его решимость. Я не хочу, чтобы он умер бесполезной смертью. В вашей власти спасти его.”

“Швеция не может попустительствовать действию, которое выглядит как терроризм - хотя в этом случае жертва и террорист являются одним лицом.”

“Я тоже не согласен с его тактикой, но разрушение государства или какой-нибудь другой вид насилия не имеют ничего общего с его намерениями. Он хочет всего лишь справедливости, он хочет, чтобы дело великого и преследуемого гуманиста было представлено вниманию глобальной созидающей борющейся за мир организации.”

“Но его метод...”

“Сэр, можете ли вы, по крайней мере, обсудить этот случай с вашими подчиненными? ”

“Дискуссия сама по себе возможна... Но в то же время вы должны попытаться связаться с мистером Эклофом и убедить его не сжигать себя.”

“Само собой я сделаю все возможное, чтобы остановить его. Но я слишком хорошо его знаю, поэтому я больше надеюсь на ваши усилия. Кстати, у меня даже нет номера его телефона...”

“Я сделаю официальный запрос двум или трем ведущим радиостанциям постоянно повторять для мистера Эклофа вашу просьбу позвонить вам, ” - сказал он.

Мы договорились встретиться на следующий день.

......

Этим вечером все три радиостанции довольно часто объявляли в эфире:

“ Это срочное сообщение для Стэна Эклофа, скрывающегося человека, угрожающего самосожжением в случае, если дело его приговоренного индийского гуру П.Р.Саркара не будет представлено шведской нацией на рассмотрение в Организацию Объединенныех Нациий. М-р Эклоф, позвоните немедленно в свою штаб-квартиру в Стокгольме.”

31 Августа, Стокгольм.

Сегодня утром позвонил Суреш.

“Где ты? ”

“Я не могу сказать, Дададжи.”

“Удивительно, что тебя никто не узнал. Твою фотографию показывали по телевиденьию.”

“Ха, ха! Я думал, меня никто не заметит.”

Я рассказал ему о негибкости представителя Объединенных Наций. Затем я попросил его пойти на компромисс, дать правительству больше времени и повторить свое требование в прессе в уважительной манере.

“Извините, Дададжи. Я не изменю своему своего решениюя.”

“Но...”

“Позвольте Его Воле свершиться. Я более чем готов умереть, если потребуется. Более того, я думаю, что умру.”

Я продолжал попытки убедить его изменить его точку зрения, но все было тщетно.

“Хорошо, Суреш. Я попытаюсь убедить людей из ООН.”

“Не волнуйтесь, Дададжи. Все это Баба. Все это Его драма.”

Я попросил его мне регулярно звонить, но он повесил трубку.

......

Сегодня днем я снова встретился с Джохансоном.

“Согласился ли мистер Эклоф оставить свои отчаянные игры? ”

Я рассказал ему о непреклонной позиции Суреша, затем добавил: “Какие новости у вас, М-р Джохансон? ”

“Ну, в общем...”

“Я ничего не понимаю. Вы даже не поговорили об этом со своими людьми, верно? ”

“Не совсем точно... “

“М-р Джохансон, осталось очень мало времени. Если Стэн убьет себя из-за нашей халатности, мы не сможет спокойно спать до конца нашей жизни.”

“Но он не имеет никакого права пытаться управлять рукой государства подобным образом! ” Казалось, что Джохансон терял свое типичное шведское спокойствие.

“По крайней мере, вы можете попытаться обсудить это со своими коллегами. Я попытался что-то сделать. А вы? Кроме того, кто может сказать, что действительно верно или неверно в этом безнравственном мире? Вы не можете себе даже представить крайние жестокие страдания М-ра Саркара и сотен наших работников, которые находятся сейчас в отвратительной индийской тюрьме. И все это абсолютно несправедливо.”

“Не в этом суть. Просто М-р Эклоф пытается нас шантажировать.”

“Возможно, это правильный термин. Даже если так, то это мизерный проступок в сравнении с тем, что делает с нами индийское правительство. В любом случае, оставим это. Наша задача разобраться с этим завалом. Пожалуйста, я умоляю вас, по крайней мере, обсудить это со своими подчиненными. Вы можете это сделать, М-р Джохансон? ”

Он сделал паузу. “Хорошо... Я это сделаю... Сколько у нас еще дней? ”

“Четыре.” На самом деле оставалось еще пять дней, но я подумал, что лучше оставить про запас еще один день.

......

Сегодня вечером Каран поговорил с родителями Суреша. Они больны от постоянных переживаний. Мы пригласили М-ра Эклофа сопровождать нас на завтрашнюю встречу.

1 Сентября, Стокгольм.

“У меня есть предложение, ” - сказал Джохансон. “Передайте, пожалуйста, Стэну, что в случае, если он отменит свою угрозу самосожжения, мы готовы обсудить с ним возможность представления дела Саркара на обсуждение в Организацию Объединеннымх Нациямй. Конечно, существует множество запутанных деталей, которые нуждаются в прояснении, прежде чем мы сможем принять окончательное решение о том, насколько это все соответствует протоколу ООН.”

“ Я понимаю вас, ” - сказал я, - “ и ценю ваше предложение... “

“Хорошо, это все, что мы можем сделать.”

“...но я сомневаюсь, что Суреш примет это.”

Последовала напряженная пауза. Затем седовласый отец Суреша начал говорить с Джохансоном по-шведски. Каран, который до сего момента переводил для М-ра Эклофа, в этот раз переводил мне: “ Он говорит, что это прекрасное предложение, и Суреш должен будет примириться смириться с фактом, что шведское правительство приспосабливает использует свои правила права применительно к его случаю настолько, насколько оно только может. Он очень благодарен М-ру Джохансону.”

“Я согласен с Вами, М-р Эклоф, ” - сказал я. “То, что говорите вы оба - разумно и правильно. И, пожалуйста, извините меня за эти слова, но Стэн готов сжечь себя за это дело. Он хочет чего-нибудь определенного, прежде чем он пойдет на уступки.”

“Он должен понять, что это абсолютно все, что может предложить правительство, ” - сказал Джохансон. “Сейчас его судьба зависит от вас, Дада. Вы должны убедить его.”

Я пожал плечами и, вздохнув, сказал: “Я сделаю все, что смогу.”

......

Покинув офис ООН, мы вместе с отцом Суреша сели в такси. По дороге он неожиданно взорвался: “На чьей ты стороне? ” - кричал он. “Мне кажется, что ты предпочитаешь смерть моего сына резонному мнению, высказанному Джохансоном! Ты причина всего этого ужаса! На самом деле ты не заботишься о Стене! ” Он продолжал выкрикивать подобные вещи до тех пор, пока он не расплакался у меня на груди.

На наших с Караном лицах появилась гримаса боли. Каран нежно погладил мистера Эклофа по спине. Мы ехали в полном молчании, если не считать всхлипов старика.

Такси подъехало к его дому. Перед выходом я сказал: “Пожалуйста, поверьте мне, Мистер Эклоф, я глубоко люблю Стэна.”

На лице М-ра Эклофа было полное бессилие. Он слабо улыбнулся, развернулся и пошел к своему дому.

Я чувствовал себя неловко. Мне было настолько больно за М-ра Эклофа, что я почувствовал физическую боль в сердце.

......

Спустя некоторое время снова позвонил Суреш. “Вы прилагаете огромные усилия. А я здесь в укрытии, беззаботный, наслаждаюсь своей медитацией. Дададжи, я надеюсь, что эти дни не слишком всех вас вымотали? Не считая этогопринимая во внимание это беспокойствао, я счастлив, счастлив как никогда.”

“Но знаешь, Суреш, если ты не примешь предложение правительства, ты можешь быть обречен. Они настаивают на том, что это все, что они могут сделать.”

“Я понимаю, Дададжи. Когда я в первый раз объявил о моем решении, я ожидал, что так могло произойти. Если я умру, то это будет просто своего рода хорошая встряска для человечества.”

“Суреш, ты можешь сделать для человечества бесконечно больше, если ты будешь продолжать жить и служить ему.”

“Я не знаю, Дададжи, и меня это не волнует. Я глубоко чувствую, что делаю именно то, чего хочет Баба. Я чувствую Его неизмеримую милость каждую секунду. Весь космос похож на Его улыбку, особенно когда я делаю медитацию. Поэтому у меня нет никаких сомнений.”

“Если ты так думаешь, то что же нам остается делать? ”

“То, что вы уже делаете - это здорово. Пожалуйста, продолжайте свои усилия без ожидания какого-либо результата. В конце все случиться согласно Его капризу.”

“Суреш...”

“ Я знаю, что для всех вас это тяжелее, чем для меня, но я не должен идти на компромисс.”

2 Сентября, Стокгольм.

“Черт, ” - сказал Джохансон, - “Он просит о невозможном.”

“Я знаю, ” - сказал я. “Он на самом деле готов умереть.”

“Можете ли вы дать какие-нибудь зацепки, как его найти. Наши детективы говорят, что проверили все вообразимые возможности и уже не осталось ничего, кроме обыска каждого дома в стране.”

“Нет. Никаких зацепок. И я уже говорил вам, что если вы его найдете, это ничего не изменит. Где бы вы его не держали, как бы вы за ним не следили, вы никогда не отговорите его от его решения. Я заверяю вас, что нет другого выхода. Единственное настоящее решение для Швеции - представить дело Р.П. Саркара на обсуждение в ООН.”

Он не ответил. Мы сидели в молчании одну или две минуты.

“Сэр, достаточно на сегодняшнее утро. Если можно, будьте, пожалуйста, в своем офисе после обеда. Мне, возможно, понадобиться позвонить вам.”

......

Джохансон действительно позвонил после обеда и очень удивил меня.

После разговора с ним я с нетерпением ждал звонка от Суреша. Через тридцать минут зазвонил телефон. Это был он.

“Шведское правительство решило представить дело Бабы на рассмотрение в ООН! ” - выпалил я. “Ты можешь этому поверить, Суреш! Поздравляю! ”

“ Тато Баба, тато дхарма. Тато дхарма, тато джая, ” - тихо и спокойно сказал он. “Где Баба, там праведность. Где праведность, там победа.”

“Я хочу поскорее увидеть тебя, Суреш! Мы еще должны встретиться с мистером Джохансоном. Тебе удобнее встретиться у нас в офисе или в ООН? ”

“Я могу встретиться с тобой в лобби офиса ООН, ” - сказал он. “Это всего лишь в нескольких минутах ходьбы от места моего пребывания.”

“Ты сумасшедший! Где это точно? ”

“В квартире старого друга. Под словом “старый” я имею в виду, что ему больше восьмидесяти. Он никогда не читает газет и не слушает новостей по радио. Я сказал, что в моем доме ремонт. Ха-ха! ”

......

Перед уходом Каран позвонил отцу Суреша. Когда он тот услышал новость, он взорвалсявоскликнул: “О, слава Богу! Спасибо, Господи! ” Он немного поплакал и затем сказал: “Пожалуйста, передай мои извинения Даде за то, что я наговорил ему вчера в такси. Я думаю, что без его стараний мой сын бы умер.”

......

После десятиминутного ожидания в лобби офиса ООН я начал немного нервничать. Суреш должен был прийти раньше меня.

В лобби достаточно долго находился еще один человек. Может быть, он видел Суреша? Я подошел к нему. Он улыбался.

“Ради всего святого, это ты, Суреш! ”

Он отклеил накладные усы, снял ненастоящие очки и взорвался смехом. Мы обняли друг друга, плача как маленькие.

2 Октября, Осло.

Поговорим об отсутствии опыта. Одно дело - открыть кафе, но начать общественную типографию без малейшего знания - это абсолютно другая игра с мячом. Вот где проявляется вера преданных. Бхагират и Арджуна уверены, что их предприятие будет успешным. Не замечательно ли, что все наши проекты совмещают тренинг с самой работой. И это в большинстве случаев проходит безо всякого наставника. Если, конечно, не считать Высшего Наставника.

2 Ноября, Копенгаген.

В Копенгагене гораздо больше обедневших людей, чем в Осло. Сегодня был первый день работы нашей благотворительной кухни. Пришло почти сорок человек. Большинство их них физически больны или парализованы. Многие были явно психически не уравновешены. Если не считать маленького пособия, которое выплачивает им правительство, о них, похоже, никто не заботиться.

18 Ноября, Стокгольм.

Проекты по служению размножаются как кролики. Это очень вдохновляет. Акаши открыла кооператив здоровой пищи. В нем царит такая атмосфера, которая могла быть создана только такой утонченной леди, как она.

Я еще не видел Бабу физически подобно большинству маргов. И все же подобно большинству маргов я Его очень близко знаю. Это знание приходит в какой -то мере из киртана и медитации, но, честно говоря, оно приходит большей частью через служение, когда мы действительно получаем удовольствие от Его компании. Я вижу Бабу в моей работе, в глазах людей, которых я встречаю, в постоянных помогающих мне “совпадениях”, которые происходят каждый день, в борьбе, которая испытывает меня и помогает мне расти. Есть ли у меня еще что-нибудь кроме этого? Хотя Он упорно лишает меня своего физического присутствия, у меня все еще остается право требовать Его проявления в моей каждодневной жизни. Конечно, я не раздумывая отдал бы все это в обмен на возможность лишь один раз иметь личный контакт с Ним.

20 Ноября, Копенгаген.

Из-за военного положения, установленного в Индии, дело Бабы, которое и без того было пародией на правосудие, обернулось недвусмысленным фарсом. Ни одному из свидетелей со стороны Ананда Марга не разрешается давать показания. Подкупленным судом Баба объявлен виновным во всех предъявленных ему обвинениях и приговорен к пожизненному заключению. Он мог получить и крайнюю меру, поэтому конечное решение было, в каком-то смысле, успокоением.

Мой духовный отец страдает годами, голодая в тюремной камере, лишенной всех удобств. В то же самое время тысячи моих братьев и сестер, должно быть, проходят черезиспытывают ежедневную постоянную агонию в десятках других тюрем, только потому, что они не соглашаются отказаться от своего долга перед процессом по делу Ананда Марги.*

*Два года спустя была напечатана книга под названием “Истории мучений”, в которой были документированы десятки случаев, произошедших с Дадами, Диди и Маргами, которых физически и психически жестоко мучили тюремные служащие. Двадцать два месяца чрезвычайного положения в Индии стали пресловуто печально известными своими бессчетными нарушениями человеческих прав.

Перед лицом этого ужаса я остаюсь спокойным, даже вдохновленным. Хотя это и может показаться бессердечным, я убежден, что Баба создал всю эту драму согласно своему плану. Иногда великое страдание необходимо, хотя это трудно принять и еще труднее пережить. Несмотря на ужас, несмотря на трудности, у меня есть сильная вера, что все обернется к лучшему.

Вместо того, чтобы поддаваться отчаяньию или гневу, гораздо лучше сохранять холодный разум и активно протестовать против существующих условий для того, чтобы помочь общественности стать более сознательной. В эти дни нормой для маргов являются общественные демонстрации, кампании по написанию писем и встречи с влиятельными людьми во всем мире. Несмотря на то, что некоторые уважаемые и иногда знаменитые люди и организации расследовали расследуют наши дела и указывали указывают в деталях на очевидную несправедливость происходящего, индийское правительство не выказывает никакой реакции. Канадский представитель международной комиссии юристов составил длинный отчет, расписывая в нем, как глубоко он был глубоко поражен предубежденным отношением к Ананда Марге. Высокопоставленный советник английской королевы обнаружил более 200 уловок в судебном следствии по делу Бабы. У нас есть бесспорное свидетельство, что иностранный офис в Дели разослал несколько антианандамарговских информационных пакетов всем индийским послам и работникам посольств по всему миру. Посольства были проинструктированы раздать эти пакеты государственным служащим в ихэтой странеы с целью помешать развитию Ананда Марги.

Сегодня у нас была особая встреча.

Мы проинформировали репортера самой крупной ежедневной датской газеты о наших намерениях. Семеро из нас собрались этим утром возле индийского посольства. Репортер тоже пришел, но он отказался войти с нами внутрь здания. Он сказал, что получит новости, когда мы выйдем наружу.

Погода была прохладной, поэтому все мы были одеты в длинные пальто. Первый марги вошел один и начал читать индийскую газету в приемной. Через несколько минут вошел второй марги и стал изучать форму заявления на получение визы. Постепенно оставшиеся из нас по одному вошли внутрь и стали вести себя так, чтобы привлечь внимание. В посольстве находились обычные служащие и горстка посторонних людей.

Затем один из нас дал сигнал. Мгновенно мы вскочили, вытащили из-под пальто плакаты и разразились долгой серией скандирований примерно такого содержания: “Вон с военным положением! ”, “Арестовать Индиру Ганди! ”, “Сейчас же освободите Бабу! ”, “Освободите политзаключенных! ”, “Ананда Марга требует справедливости! ” и так далее.

Служащие были шокированы. Работающие там женщины стали кричать изо всех сил. Некоторые нырнули под стулья. Они явно решили, что их подвергли какого-то рода атаке. Я делал все, чтобы не рассмеяться. Женщины, должно быть, подумали, что наше продолжающееся скандирование было замаскированными автоматными очередями; они кричали не переставая. Я им действительно сочувствовал, но знал, что они придут в себя через несколько минут.

В разгаре сцены на вершине лестницы появился индийский посол. Я опасался за его глаза, которые, похоже, могли выпасть из глазниц. До того, как это могло случиться, он и два или три его помощника с ревом сбежали вниз и начали осыпать наши невинные тела ударами своих кулаков. Один из маргов ловко вынул фотоаппарат и сделал несколько снимков. Когда их атака не смогла остановить наш парад, посол налетел на наш фотоаппарат и пытался сделать все, что было в его силах, чтобы засветить пленку, схватив его и с силой бросив на пол. Несмотря на то, что мы вели себя прилично, я даже должен сказать, вежливо (учитывая его неучтивость) в выполнении нашей задачи, он вытолкал Кунти к двери, используя каждую каплю адреналина, переполняющего его кровь. Возможно опасаясь, что двери может быть нанесен какой-то вред, мужчина служащий открыл ее, и послу удалось выбросить Кунти на улицу. Там стоял репортер. Ухватив удачный момент, он сделал снимок.

Я уверен, что посол, должно быть, ликовал увидев свое фото на первой полосе газеты сегодня вечером. На его лице была жестокая гримаса, когда он бросал Кунти на тротуар. Конечно же, на ее лице было лучшее выражение детского изумления его невежливым поведением. Статья была отличной, хорошо излагающей детали несправедливости, причиненной индийским правительством Бабе и Ананда Марге.

Когда беспринципное правительство Индиры Ганди потерпит поражение, служащие посольства, возможно, будут испытывать к нам чувство благодарности.

27 Ноября, Верона, Италия.

Все Дады и Диди Берлинского сектора собрались здесь на несколько дней. Здесь есть еще один гость - мой отец. Я вижу его первый раз с тех пор, как я четыре года назад покинул мой дом. В эти последние дни мы использовали каждую возможность, чтобы уединиться и провести какое-то время вместе.

Сегодня я научил его медитации. Мы сидели на одеяле под ясным небом, готовясь к уроку, как вдруг он начал смеяться.

“Что смешит тебя в этот серьезный момент? ”

Он усмирил свое веселье и сказал:

“Извини, сын. Но в этом слишком много иронии. По правде говоря, я приехал сюда, чтобы убедить тебя отказаться от этой жизни и вернуться в Америку. Но теперь я здесь, сижу как святой хинду, готовый получить от тебя иэзотерическое знание. Я думал, мне удастся тебя убедить, но вместо этого ты убедил меня.”

1 Февраля, Хельсинки.

Марги здесь развиваются замечательно. Они полностью занимают мое время, куда бы я неи направился - давать лекции, администрировать проекты по служению, проводить духовные и организационные собрания, и приводят новых людей для изучения медитации. Каждый месяц я инициирую до двухсот человек.

8 Февраля, Фредрикстад, Норвегия.

Здесь, в городе, в котором на каждом углу есть антикварный магазин и улицы все еще вымощены булыжником, открылся первый скандинавский клуб “Возрождения Художников и Писателей”, сформированный созданный Вишварупой. Каждую неделю у них будет музыкальная мастерская, и раз в месяц – театральное представление.

ГЛАВА 8

ДАРШАН

25 Марта 1977, Осло.

“Сегодня в Индии закончилось “чрезвычайное положение” Индиры Ганди. Она переоценила свою популярность. Она допустила выборы и получила меньше, чем два процента голосов. Уже приходят отчеты о том, что все работники и марги освобождены, потому что Ананда Марга снова разрешена. Они пытались раздавить нас, но, благодаря преследованиям, наше движение стало еще сильнее.

Сейчас осталось только освободить Бабу и еще нескольких особо обвиняемых работников. При новом правительстве Партии Джаната, я надеюсь, их дела будут скоро пересмотрены.

......

Я вспомнил что-то очень интересное. Более двух лет назад Баба из тюрьмы сделал предупреждение: “Через шесть месяцев в Индии будет кризис. Все семьи маргов должны запастись зерном и предметами первой необходимости на два года.”

В то время мы думали, что он имел в виду землетрясение или войну. Через шесть месяцев Индира Ганди объявила чрезвычайное положение, и большинство отцов марговских семей были брошены в тюрьмы. Марговские матери и дети были вынуждены сами заботиться о своем проживании. Однако, благодаря Бабиному предупреждению, у большинства были запасы еды на это время, которое продлилось около двух лет.*

*Позднее Бридж Бихари через Даду Пранавананду рассказал другую историю. Это случилось в 1971 году, когда Бридж Бихари был сиделкой Бабы в то время, когда Он некоторое время находился в госпитале. Когда Баба входил в ванную комнату и двери были еще полуоткрыты, Он спокойно сказал: “В 1975 году наша организация столкнется с жестоким кризисом. Даже если вы будете путешествовать на очень далекие расстояния, вы не встретите никого, кто бы признался, что он марги. Это будет один из испытательных периодов для Марги.” Без дальнейших объяснений Он закрыл дверь. Бридж рассказал об этом эпизоде нескольким работникам и маргам, но никто не знал, что делать с этой информацией.

7 Мая, Рейкьявик, Исландия.

Райнджан и Вимала открыли кооператив “здоровой пищи”. Эта страна вряд ли знает выражение “здоровая пища” и наш магазин - первый в своем роде. В первый же день магазин был полон покупателей.

3 Июля, Патна, Индия.

Это мое третье пребывание в Индии с тех пор, как я стал ачарьей. Сотни, а возможно и тысячи маргов навещали Бабу в Банкипурской тюрьме.* Только пять или шесть Дад со всего света, включая меня, были внесены в особый тюремный черный список, согласно которому нам было запрещено входить в Его камеру. Хотя я несколько раз подавал заявление на оказание мне привилегии, руководство тюрьмы всегда мне отказывало. Я дДва раза я встречался с надзирателем начальником тюрьмы только для того, чтобы получить тот же ответ.

По некоторым причинам мы считаемся особо опасными. Этот вывод был сделан из дезинформации, которой обычно полны папки секретной полиции. Один из наших норвежских маргов через родственника, работающего в норвежской секции тайных агентов, получил доступ к документам Интерпола. Проверив мое имя, он обнаружил ряд ложных фактов, включая одно утверждение, что каждый месяц через банк на имя революционного фонда в Америке я высылаю 5000 долларов. На самом деле я не послал в Америку ни единого пенни.

Сегодня я решил обратиться прямо к губернатору Бихара. Когда я прибыл в офис администрации, я объяснил, что я марги, который ищет возможности встретиться с губернатором.

“Губернатора сейчас нет, ” - ответила женщина в приемной. “Я узнаю, сможет ли вице-губернатор принять вас.”

Она ушла и вернулась через несколько минут.

“Извините, сэр. Вице-губернатор сегодня очень занят.”

“А завтра? ”

“Это невозможно, ” - сказала она.

“Хорошо, я готов подождать несколько дней, только назначьте время.”

“Я сожалею, сэр. Пожалуйста, не обижайтесь, но он просто не хочет с вами встречаться.”

Я поблагодарил ее и вышел. Подождав на улице пятнадцать минут, я снова вошел в здание. В то время, как секретарь разговаривала с другим человеком, я прошел мимо нее незамеченным.

Меня никто не остановил потому, что я двигался по коридорам с полной уверенностью. Не имея ни малейшего понятия о том, где располагался его офис, я переходил из одного коридора в другой, пока я не нашел нужную дверь. Несколько человек сидело на скамье, ожидая своей очереди. Я молча присоединился к ним.

Прошло несколько минут, открылась дверь, и кто-то вышел. Перед тем, как дверь успела закрыться, я встал и вошел в кабинет. Это была большая комната, украшенная в аристократическом вкусе. Вице-губернатор сидел за столом один.