После концерта

Дети по очереди несут Сашину скрипку. Мой друг детства облысел. Лысина ему даже идет.Она обнажила его красивый высокий лоб. «Дорогой невесте Леночке от жениха Сашеньки». Я храню в семейном альбоме эту фотографию, где пятилетний херувим Саша, с кольцами золотистых локонов, стоит со мной, трехлетней. На мне пальто с капюшоном, я больше похожа на мальчика, а он на девочку.

Мы не спеша бредем по берегу.

— Ася так и не занимается музыкой?

— Больной вопрос. Сам я с ней заниматься не могу, а то, как преподается музыка в музыкальных школах, меня не устраивает. В принципе. Знаешь, единственный человек, которому я доверил бы Асю, недавно умер. Это был гениальный пианист. У него было двое малолетних учеников — брат с сестрой. Он занимался с ними для себя.

— Как это, для себя?

— Они приходили к нему два раза в неделю, и непременно перед каждым сольным концертом. Он говорил, что для него это вроде причастия.

— Сверходаренные дети?

— Нет. Со средними данными. Он считал, что дело совсем не в этом.

— А в чем?

— В том, что через них он постиг то, чего не мог постичь, учась в консерватории.

— Он был одиноким?

— Да. То есть нет. Мне не хочется говорить об этом. Все произошло так недавно... Он вернулся с сольного концерта, играл Шопена. Вернулся домой и умер. Невероятно. Хочешь, я расскажу тебе лучше, как он занимался с этими малышами? Тебе это полезно узнать. Как педагогу. Он начал с ними не с гамм, не с музграмоты, а с импровизаций. Дети просто играли на пианино, а он слушал треньканье и останавливал их на удачных моментах. Он просил их сыграть это место еще раз, но дети, разумеется, не могли этого сделать. Тогда он объяснил им, что если записать эти музыкальные фразы, то их можно будет повторять, сколько душе угодно. А как записать? А вот как. Оказывается, давным-давно умные люди изобрели такие значки для изображения звуков. Взглянешь на лист с этими значками и тотчас сыграешь то, что придумалось. Раз оно записано, никуда не денется. Дети стали сочинять музыку. Обучились музыкальной грамоте. Все, что он делал с ними, было настолько просто, насколько вообще просто все гениальное. После концерта я заглянул к нему, чтобы поздравить. Там уже было не протолкнуться. «Взгляни-ка», — он протянул мне страничку, исписанную детской рукой. Это была небольшая, но очень оригинальная пьеска. «Если бы я не услышал этого перед концертом, я бы так не сыграл. Меня прошибло, когда малышка это исполнила, переписала-то не она — брат, и вот они вдвоем преподнесли мне это перед Шопеном...» Это был педагог милостью божьей. Ну, а ты, преподаешь по-прежнему?

После такого рассказа трудно признаться, что да, преподаю, по-прежнему.

Дети кормят чаек крошками от ватрушек, стоят, окруженные огромными клювастыми птицами, а те все летят и летят.

— У нас больше ничего нет съестного? — Ася худая, длинноногая, длиннорукая, с широко распахнутыми глазами и приоткрытым большим ртом — она сама похожа на голодную птицу.

Саша находит у себя в сумке кусок бутерброда. Ася крутит сомкнутым ртом из стороны в сторону — самой съесть или птицам отдать? Нет, не ест, делит кусочек на три части. Аня свою съедает, а Петя с Асей скармливают птицам.

— Кстати, я прихватил с собой Асины рисунки, взгляни.

Первое, что удивляет, Ася рисует цветными карандашами. В наше время цветные карандаши — анахронизм.

— У нее, что, фломастеров нет?

— Полно. А ты считаешь, что фломастеры лучше?

— Нет. Просто когда у ребенка есть и то, и другое, то он, как правило, выбирает эффектные фломастеры. Значит, Асю внешний эффект не занимает.

Бледные, непритязательные, на первый взгляд, рисунки ожива­ют на глазах. При рассматривании проступают все новые и новые детали, рисунок обогащается цветом, набирает силу линия.

— Она рисовала под музыку?

— Как ты угадала?

— Вспомнила свои рисунки цветными карандашами, Баку, наш приемник, как я ждала музыки, чтобы взяться за остро отточенные карандаши...

— Скажи, стоит ей серьезно этим заняться? Требуется мнение специалиста.

— После твоего рассказа о пианисте мне следует подать в отставку.

— Ты зря все принимаешь на свой счет, — говорит Саша.— Наверное, когда ты читаешь, ты соотносишь себя со всеми книжными персонажами.

— Не со всеми. Только с некоторыми.

Садится солнце, степенно вкатывается в темно-синюю мор­скую глубь.

— Солнце утонуло! — кричит Аня. Она впервые видит закат при ясном безоблачном небе.— А завтра как оно из этой глуби вынырнет?

— Вынырнет, — успокаивают ее Петя с Асей.— За солнце не бойся. Оно вечное.