Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
VIII. В магическом круге
В комнате уже находились жрецы: Кунтинашар, Зануцирам, Анугуан, Агушатца и Нуги-Эстцак. – Вот и Эльзаир, – сказал Кунтинашар. – Нет только Келетцу-Ашинацака. – По обыкновению, колеблется. Мы нарочно назначили это свидание в полдень, когда царь и весь его двор засыпают. Но Келетцу-Ашинацак придет за гороскопом, который я составил для него, – сказал Эльзаир. – Его звезда, конечно, восходит? – Так же верно, как то, что звезда царя Гуана-Атагуерагана заходит. – Хорошо уметь повелевать звездами! – с улыбкой сказал Кунтинашар. – Не смейся! Звезды не лгут, – обиделся астролог. – Еще бы звезды лгали! Лгут только люди!.. Но не будем препираться. Анугуан, ты хорошо подготовил старуху? – Цальна угадывает с полуслова. Хитрая старушонка! Надо ей бросить пару солнечных дисков[12]. Пусть они погреют ее старые кости. Дверь открылась, и в комнату вошел брат царя Атлантиды – Келетцу-Ашинацак, царь Атцора, в сопровождении жреца Шитца. Жрецы встали и подняли руки в знак благословения и приветствия. – Да будет свет твоего величия с нами, – сказал Кунтинашар. – Привет вам. Ну, как мой гороскоп, Эльзаир? Хорошо? Все благополучно? У Келетцу-Ашинацака были близорукие глаза, которыми он пристально смотрел, закинув несколько голову. Его маленькие сухие ручки были в беспрерывном движении. Он суетливо теребил пальцами рыжеватую бороду. Только при торжественных выходах он сдерживал эти невольные суетливые движения, не приличествующие царскому величию. – Слава Солнцу! Великий царь, твой гороскоп прекрасен! Звезды благоприятствуют тебе. Позволь мне прочесть. – И Эльзаир начал нараспев: – Великому и славному, могущественному властелину Атцора… – Не надо, не надо… – замахал Келетцу сухими ручками, – главное!.. Да… главное говори… и своими словами… да… – Твоя звезда, великий царь, в своем восходящем течении горела ярче всех и пересекла путь звезды трижды великого царя Атлантиды Гуана-Атагуерагана, и лучи его звезды померкли в лучах звезды властелина Атцора. Келетцу-Ашинацак был взволнован, обрадован и испуган. – Что же это значит? Что это значит? – спросил он, обводя жрецов пристальным взглядом сощуренных, близоруких глаз и усиленно теребя рыжеватую бороду. – Великий царь! – выступил жрец Анугуан. – Чтобы ответить тебе на этот вопрос, я изучил все бронзовые таблицы государственного архива со дня твоего рождения. И вот что узнал я: законный царь Атлантиды – ты. – Я?.. Вот как! Но я младший? Хотя мы родились двойней!.. – Ты – старший, великий царь! Об этом говорят не только наши таблицы! Анугуан подошел к стене, открыл потайную дверь и впустил Цальну. – Вот повивальная бабка, которая принимала тебя и твоего царственного брата. Говори, старуха, кто родился первым: царь Келетцу-Ашинацак или Гуан-Атагуераган? – Первым родился царь Келетцу-Ашинацак. Я хорошо заметила у первенца большую родинку на правом плече… – Родинку?.. Да, у меня есть большая родинка на плече. – Потом родился Гуан-Атагуераган. Когда младенцев омыли и показали родителю, трижды великому царю Атагуераган-Кукулькану, то он сказал, указывая на Гуана: «Вот первенец и наследник мой!» – Но почему же? Почему!.. – обиженно воскликнул Келетцу-Ашинацак. – Не гневайся, великий царь! Твоему родителю не понравился цвет волос на твоей голове. И еще: лицом ты был похож на овцу… И потом: ты родился слабенький, и отец боялся, что ты можешь умереть или будешь хилым царем… – Хилым царем? Да? Так и сказал? – Или хилым мужем – я уж точно не помню… – Ты больше не нужна, Цальна, – сказал Кунтинашар. И Цальна, низко кланяясь, удалилась. Жрецы выжидательно молчали. Келетцу-Ашинацак сидел озадаченный, теребя свою бородку. Наконец Анугуан нарушил молчание. – Великий царь! Я – хранитель законов. И я считаю, что во имя святости закона ты должен быть восстановлен в своих правах! В близоруких глазках Келетцу вспыхнула радость, но он испуганно замахал ручками. – Что ты!.. Что ты!.. А как же брат? – Мы предложим ему уступить место добровольно. Если же он не согласится, то… – Конечно, не согласится! Конечно! Столько лет царствовал – и вдруг… – Если не согласится, то у тебя есть армия и флот. Часть войск и военачальников Гуана-Атагуерагана недовольна им. Среди подвластных Атлантиде царей ты всегда можешь найти союзников. Мы – с тобой. Тебе нужно лишь одно: заявить о своих правах. Остальное сделаем мы… с тобой и от твоего имени. – Я не знаю… Это так неожиданно… – Твои колебания понятны, великий царь, – сказал Эльзаир. – Родственные чувства… любовь к брату… Но наш земной путь предначертан на небесах. Если ты еще сомневаешься, то мы сделаем вот что. Данной мне богами властью я вызову тень твоего отца. Пусть он сам решит судьбу престола. – Тень отца? – с испугом и интересом воскликнул Келетцу-Ашинацак. – Да, тень отца! – И, отворив скрытую в стене дверь, Эльзаир повелительно сказал: – Войди! Келетцу-Ашинацак нерешительно вошел. Жрецы последовали за ним. Совершенно круглая комната, окрашенная в голубой цвет, с куполообразным потолком, напоминала небесное полушарие. Сходство дополняли разбросанные по куполу золотые звезды. В центре мозаичного пола из синих камней был выложен геометрически правильный круг со вписанным в нем пентаклем. Посреди круга возвышался узкий бронзовый трон, с диском солнца на верху спинки. По сторонам трона стояли два высоких бронзовых светильника в виде трех перевитых змей. Их загнутые хвосты служили ножками. Три золотые головки, с изумрудными глазами и открытыми, как для укуса, ртами, склонились над пламенем. – Садись! – так же повелительно сказал Эльзаир. Келетцу-Ашинацак боязливо переступил черту круга и взобрался по ступенькам на трон. – Сейчас разорвется завеса времени!.. И Эльзаир, подняв руку, стал торжественно и протяжно произносить заклинания: АЦАН, ЦИТА, АТИЦ, НАЦА. При каждом его слове пламя светильников меркло и наконец совсем погасло. Комната погрузилась в непроницаемый мрак. У Келетцу-Ашинацака от нервного напряжения зазвенело в ушах и перед глазами пошли зеленые круги. Томительное молчание длилось. Вдруг вдали послышались нежные звуки флейты. В тот же момент на стене появилась змейка голубоватого света. Световая змейка беспрерывно двигалась, то разгораясь, то бледнея. Ее движения и сила света были неразрывно связаны со звуками флейты. Мелодия звучала быстрее и сильнее – быстрее извивалась и ярче светилась змейка. Звуки замедлялись и затихали – бледнел и замедлялся в своем движении свет; однообразная мелодия состояла всего из пяти повторяющихся нот. Эта однообразная музыка и игра света гипнотизировали Келетцу. Он никак не мог понять, видит ли он светящиеся звуки или слышит игру света. Одновременно присоединились вторая световая змейка и вторая флейта. Потом третья, четвертая, звуки и световые змейки догоняли друг друга, сплетались, расходились. Постепенно из отдельных змеек образовался светящийся круг. Тогда движение змеек прекратилось, умолкли и звуки флейты. Круг горел ровным фосфорическим светом. Он стал углубляться и превратился в круглое окно, за которым было пустое пространство, наполненное легким туманом.
Перед пораженным Келетцу-Ашинацаком предстала, как ему показалось, тень его отца. Тень подняла руку по направлению к Келетцу, и в комнате ясно прозвучал голос: – Келетцу-Ашинацак! Трон Атлантиды ждет тебя… Все погрузилось во тьму. Келетцу вскрикнул и потерял сознание. Жрецы вынесли его в первую комнату и привели в чувство. – Трижды великий царь Атлантиды! – торжественно обратился к нему Кунтинашар. – Я еще не царь Атлантиды… – слабо произнес Келетцу с блуждающим взором. – Для нас ты уже царь. Тень отца твоего возвела тебя на престол!.. – Да, но тень отца сказала: «Трон ждет тебя…» Может быть, по смерти брата?.. Кунтинашар бросил раздосадованный взгляд на Эльзаира. – Ответ твоего отца совершенно ясен: «Трон ждет тебя». Значит, нельзя медлить, – сказал Эльзаир. – Да, да… Хорошо. Я подумаю… Я слишком устал. Я дам ответ… да… Шитца, проводи меня… И Келетцу-Ашинацак, опираясь на руку жреца, удалился. – Не мог ты заставить эту тень говорить иначе! «Трон ждет тебя». Сказал бы: «Келетцу! Я приказываю тебе силой отнять трон у Гуана. Ты законный наследник престола», или что-нибудь в этом роде, – сердился Кунтинашар. – Удивительная у вас, магов, привычка говорить туманно, загадками. Вот и перетуманил! – Кто ж его знал!.. – смущенно проговорил Эльзаир. – Ему все разжевать и в рот положить надо… – А царек ничего… подходящий был бы царек, – сказал Зануцирам. – Очень удобный!.. – Удобный, когда будет царем. А посадить-то его как?
– Надо начать с другого конца, – сказал Анугуан. – Мне известно, да теперь и вам известно, что готовится восстание рабов. Во главе стоит Акса-Гуам-Итца, сын Шишена-Итца – верного царского пса! То-то молодость! Увлекся, говорят, какой-то рабыней и теперь всю Атлантиду перевернуть хочет! Вот этого-то Акса-Гуама мы и используем. Если восстание направить умелой рукой, они могут убить Гуама-Атагуерагана. Нам это и нужно. С рабами же скоро расправимся и на престол возведем эту атцорскую овечку – Келетцу. И мы будем неограниченными правителями Атлантиды. А сорвется восстание и уцелеет голова Гуана-Атагуерагана – слетит голова Акса-Гуама, да и его отцу несдобровать. Мы же останемся в стороне. – Вот истинный дипломат Атлантиды! Хранитель законов, поддерживающий восстание рабов! – со смехом сказал Кунтинашар. Легкий волнообразный подземный толчок отбросил всех влево. Где-то зашуршала обвалившаяся штукатурка. – Эти подземные толчки начинают беспокоить меня! – Пустяки! – беспечно сказал Кунтинашар. – Но не всегда дело кончается пустяками, – возразил Анугуан. – Наши таблицы повествуют о нескольких ужасных землетрясениях и извержениях вулканов. Вот эта самая пирамида, которая крепче скалы, дала три тысячи семьсот лет тому назад громадную трещину, и ее пришлось перекладывать. Что же было тогда с дворцами и храмами?.. – Ты собираешься жить три тысячи лет, Анугуан? Я думаю, на наш век хватит! А там… Пусть хоть все пирамиды лопаются, как скорлупа печеных яиц! – Сладко зевнув, он прибавил: – Однако пора и на покой!
|