Викторианская неоготика

Лондонский вокзал Сент-Панкрас (арх. Дж. Г. Скотт, 1865-68 гг.) — пример наложения неоготического декора на современные металлоконструкции.

Неоготика была «официально» признана национальным стилем викторианской Англии, когда после разрушительного пожара здание Британского парламента было в 1834 г. поручено отстроить известному знатоку и энтузиасту неоготики, Огастесу Пьюджину. Возведённый Пьюджином в содружестве с Чарльзом Барри новый Вестминстерский дворец стал визитной карточкой стиля. Вслед за резиденцией парламента неоготический облик стали приобретать Королевский судный двор и другие общественные здания, ратуши, вокзалы, мосты и даже скульптурные мемориалы, как, напр., Мемориал принца Альберта. В 1870-е гг. обилие неоготических построек в Британии уже позволяло публиковать увесистые обзоры по истории этого стиля.

Победное шествие неоготики по колониям Британской империи раскидало здания в этом стиле по всему Земному шару. Неоготическими храмами, в частности, изобилуют Австралия и Новая Зеландия. В США отношение к неоготике поначалу было настороженным, отчасти по причине сохранявшегося антагонизма с прежней метрополией, а отчасти потому, что Томас Джефферсон и другие отцы-основатели считали наиболее подходящей архитектурой для республики-наследницы античных идеалов свободы не готику, а палладианство и неогрек. Нью-йоркская церковь Троицы (1846) свидетельствует о том, что в половине XIX века американцы ещё только начинали осваивать язык неоготики. Гораздо более уверенно исполнен в подражание храмам средневековой Европы католический собор Святого Патрика в том же городе (1858-78).

Во II-й половине XIX века Общество искусств и ремесел и Общество в защиту древних зданий, возглавляемые видным прерафаэлитом Уильямом Моррисом, поставили на повестку дня вопросы о возрождении свойственной средневековью целостности художественного восприятия. Моррис и его сторонники стремились воскресить не только и не столько внешний вид средневековых зданий, сколько их любовное наполнение предметами декоративно-прикладного искусства ручной работы («Красный дом» Морриса, 1859). Как раз этого единства и не хватало крупным викторианским проектам вроде вокзалов и торговых центров: «колпак» из дробного готического декора, как правило, надевался на современные стальные конструкции. За средневековым фасадом часто скрывалась ультрасовременная «начинка» из продуктов промышленной революции, причём этот диссонанс характеризует период эклектизма не только в Англии (ср. перекрытия В. Г. Шухова в московском ГУМе).