Шанс выжить.

Твой злейший враг — это твоя нервная система.
Джордж Оруэлл " 1984"

Молчать. Тихо вдыхать воздух. Исчезать в объятиях протертой простыни. Держать в руках чей-то утерянный альбом для рисования. Не жить. Только существовать. Маскировать свои чувства. Никто не поймет. Никому не нужно. Никто даже не сделает попытки, чтобы тебя понять. Всем все равно. Всем наплевать.

Закрывай глаза и продолжай стоять среди холодной палаты. Вдыхать темноту через ноздри. Надейся и дальше своим ненужным иллюзиям. Мечтай. Никто не мешает. Всем наплевать. Не ищи знакомые лица. Прячься от самой себя. Но не сдавайся. Тебе все удастся. Найдешь свое я. Для этого нужно лишь жить, не существовать.

В руках карандаш и открытый лист бумаги. Ей всегда нравилось рисовать. Способ выразить свои чувства. Свои эмоции и страхи. Просто клочок бумаги и графит карандаша. Только так она делала себя счастливой, когда внутри пустота. Когда ее рвет на куски и раздирает душу.

Штрих, еще штрих. Движение одно за другим, и появляется четкий рисунок.

Маленький ребенок. Девочка. Кудряшки, мягкая игрушка в руках. За ее спиной зимние горы. Почему зимние, цвет же один? Она так решила. Волосы девочки развеваются ветром в сторону гор. Ее лицо худенькое, а глаза слишком грустные. Словно вот-вот заплачет, зарыдает в голос. Рядом с ребенком женщина, стройная, длинные волосы, стоит на коленях. Лицо она не нарисовала. Еще не нарисовала или намеренно не нарисовала, это известно только ей.

Девушка рисовала. Не замечала никого. Ничего. Не поднимала головы. Ни на крики сумасшедших, ни на стуки. Она привыкла выключать звук в этой комнате. Она привыкла не обращать на все внимание. Замыкаться в себе. Одна ее разодранная на куски душа.

- И как ты с таким талантом попала сюда?

Она не подняла головы. Не придала этим словам значения. Или что эти слова вообще могут быть адресованы ей.

- Я понимаю, что здесь много... необычных людей. Но нормальных игнорировать даже в этом месте невежливо.

Наконец-то! Блондинка подняла голову. Удивление и снова паника. Он стоит рядом с ней и рассматривает ее рисунок. Так подробно. Она резко закрывает альбом и поднимается. Пусть ее эго и так растоптано до уровня плинтуса, но это не значит, что она будет смотреть на Драко Малфоя снизу вверх.

- Чего тебе?
- Фу, как грубо.

Она поднимает бровь и старается не скривить губы от злости. Его черный пиджак так больно давит на глаза. До жути темный. Он отличается ото всех. Его скулы и губы. Лицо, которое выражает приятное удовольствие.

- Вежливость меня волнует в последнюю очередь.
- Хороший рисунок. Со скрытым смыслом?
- Малфой, ты в сумасшедшем доме. Поэтому не выводи меня из себя.
- Мне нравится, как ты изменила цвет своих волос. Конечно, не совсем естественно выглядит, но достаточно неплохо.
- Чего тебе от меня надо?
- Я просто думал, после того как тебя здесь увидел.
- У тебя это плохо получается. Не надо.

Он улыбнулся и опустил на секунду свой холодный взгляд от ее лица. Показалось, что он оценивает ее. Изучает все ее возможности. Действительно ли она сумасшедшая или такой притворяется?

- Что у тебя случилось?
- Малфой, тебя это действительно интересует?
- Не то чтобы очень. Ради любопытства.
- Ради любопытства запихни свой аристократический нос себе в задницу, а не в мои дела.

«Уизли, к доктору Гордону», из ненавистного ей разговора ее вытащил санитар. Счастье. Впервые она с радостью шла к врачу, ее спасителю от этого гадкого общества.

- Черт! Грейнджер! Сколько раз говорить? Грейнджер, а не Уизли! Дурацкая фамилия. Иду!

Она пробубнила это себе под нос, пока поднимала альбом и смотрела на Драко. Он вслушивался в то, что она так тихо шептала.

- Почему не Уизли? Вы были не разлей вода.
- Малфой, следи за своей семейной жизнью. А в мою не лезь. Кстати, когда ты приходишь сюда?
- А что?
- Думаю, как бы с тобой опять не столкнуться.

Гермиона бросила ему улыбку и смех, что раздражал даже ее. Смех, которым она имитировала свое сумасшествие. Она видела, как он провожал ее взглядом и не понимал. Ей удалось одурачить большого лжеца и иллюзиониста. Что же, это стоит того.

Девушка наматывает себе на палец волосы, играет и ерзает на неудобном кресле. Она чувствовала все пружины и то, как оно проваливалось под ее весом. Она пропускает мимо ушей все, что говорит ей врач, все, что он пытается донести до нее.

- Мистер Гордон, а вы когда-нибудь видели кита?
- Кита?
- Да, настоящего. Большого. Такого искреннего и одинокого.
- Нет, мисс, не видел. Почему вы спрашиваете?
- Просто киты мне кажутся очень одинокими и грустными. Чем-то напоминает меня, не так ли?

Впервые она сделала едва заметный шаг навстречу собственному доктору. «Он не хочет мне помочь, но я хочу помочь ему узнать, что со мной». Пусть это звучит нелепо, но ее безумие это лишь игра в имитацию, иллюзию для самой себя. Так, кажется, легче воспринимать все свое горе.

- Мисс, а почему вы так решили?
- Ну, знаете, со всеми своими проблемами я слишком глубоко зарываю свою грусть. А еще глубже - одиночество. Точнее, имитированное мной одиночество. Вам прекрасно известно, что я запретила приходить и пускать своих друзей и семью. А еще известно, что мой муж спихнул меня вам после неудачной попытки самоубийства. Я понимаю, что у меня слабая нервная система и слабая сила воли, чтобы выдержать то, что выпало на наш путь. Но почему он решил, что мое место здесь?
- Думаете, что ваш муж не хочет Вас видеть? Или заботиться о вас?
- Я знаю, что не хочет. Это было видно по его лицу. Но разве меня можно осуждать? Что после потери ребенка, я застукала своего мужа за изменой? Неужели, после того, как он кричал на меня и говорил, что ему тоже тяжело? Что я эгоистка? Что я не подпускаю его к себе? Что я должна быть рядом с ним, а не отдаляться? После того как он сказал, что я больше не та, кто ему нужна? Я могла поступить по-другому? Могла. Но, на тот момент, это казалось идеальным планом. Да и сейчас я этого не осуждаю.
- Вы пережили много горя. Но оправдывать самоубийство нельзя. Оно не стоит того, чтобы даже о нем задумываться.
- Неужели вы никогда не думали об этом? Например, когда стоишь на крыше и смотришь вниз? Неужели вам никогда не было интересно, как это – прыгнуть?
- Сейчас за вас говорит мания.
- Знаю, знаю, мания самоубийства.
- Тогда давайте поговорим о другом. Почему таблетки? Почему Вы не прыгнули с крыши? Для этого была какая-то причина, правда?
- Я думала о том, сколько будет хлопот, если я прыгну. Нужно было бы проводить опознавание тела. Порезать вены? Нужно было бы отмывать все от крови.
- Вас волновало только это? Что кроме своей смерти Вы создадите дополнительные проблемы?
- Пожалуй, что так.
- А Вы не задумывались, что возможно таблетками Ваше сознание давало Вам шанс выжить? Что Вас откачают? Давало Вам шанс отступить?
- Я не знаю. Не думала об этом.
- Подумайте, мисс. Потому что если так, то диагноз мания самоубийства не для вас. Санитары!

Все последующие дни она только тем и занималась, что думала. Думала о том, что сказал тогда врач.
«Шанс выжить... отступить». Прокручивала и прокручивала. Снова и снова. Раз за разом вспоминала. Этого не может быть! Я тогда твердо решила умереть! Одна попытка на жизнь. Я не могла дать себе шанс!

Или могла?

Почему все так сложно? Почему все стало еще более запутано? Раньше она знала. Самоубийца. Диагноз понятен. Так для чего же все разрушать и вырывать из памяти? Давала ли она себе шанс?

На улице, через грязное стекло, она замечает Малфоев. Драко и Нарциссу. Она держит его под руку, опирается на него. Они гуляют. На свежем воздухе.

Как она давно не гуляла вот так! Здесь запрещают выходить на улицу таким, как она. Лишь в сопровождении родных или друзей. Поэтому, уже который месяц она сидит в этих стенах и вдыхает воздух, который пахнет плесенью и страхом. Тошнит от белого цвета. Хочется проблеваться. Хорошенько вычистить желудок и мозг.

Он снова поднимает взгляд на ее окно и смотрит на нее, перед тем, как попрощаться с мамой. Едва улыбается и возвращается умом к Нарциссе. Обнимает, а она целует его в щеку. Он еще что-то ей говорит. Она лишь одобрительно кивает и заходит в здание. Гермиона не отводит от него взгляд, но он больше на нее не смотрит.

Прошло два дня после того, как она видела его. Кажется, она верным шагом идет, игнорирует его визиты. Вчера она была у врача. У них сложился маленький диалог. Недолго она сидела у него, но это было очень трудно.

«- Мисс, вы подумали о том, что я Вам говорил?
- Подумала, даже больше, чем Вы можете представить.
- Я слушаю. Расскажите.
- Знаете, все, что я себе создала в этой больнице, оказалось иллюзией моего собственного мозга. Я думала, что понимаю, что со мной происходит. А на самом деле я ничего не понимаю. Это лишь удачная проекция. И эта попытка самоубийства, а потом я дальше делала вид, что не хочу жить. Поддерживала имидж. Но то, что Вы мне сказали, про шанс отступить, это разрушило все. Значит, я действительно предсказывала, что выживу, что я должна жить дальше.
- Поймите, в нашем мозгу достаточно много таинственных и неисследованных уголков. Таких, как то, что заставило Вас выбрать именно таблетки. Поэтому я могу сказать, что мы с Вами идем по верному пути. Если Вы не будете сопротивляться, то уже скоро сможете сами выбирать свою судьбу.»

Сама выбирать свою судьбу? Ох, это звучит так заманчиво. Туман медленными движениями исчезает из ее жизни. И все набирает нужный оттенок. А сегодня суббота. Она знает. Она спросила у врача. Возможно, через месяц ее смогут отпустить. Возможно, она станет свободной в своих действиях. Она забудет этот противный белый цвет.

Возможно, еще немного, и она найдет свою станцию.

- Уизли, пошли.
Санитар подхватил девушку за локоть. Она сидела в кресле и думала. От неожиданности ей не удалось ничего сделать или выкрутиться. Санитар молчит и тянет ее по лестнице.

- Эй, куда? У меня нет процедур сегодня! Куда ты меня тащишь?
- Замолчи и скажи спасибо.
- За что спасибо? Мне больно! Пусти!

Ему все равно, что эта худенькая блондинка выкручивалась и пыталась освободиться. Ему все равно, что ей больно. Он не ответил ни на один вопрос. Лишь тянет ее к выходу. Парень одним резким движением открывает дверь и выводит ее на улицу.

- И говорят, что я сумасшедшая. Что ты делаешь?

Солнце слепит глаза, от чего она щурится и прикрывает свободной рукой глаза. Он ее отталкивает. Непонимание и страх.

- Мистер, вы понимаете, что Вас нету в списках ее родственников? Поэтому даю вам полчаса. И я ее заберу.
- Конечно.
- И свою плату я жду.
- Исчезни, санитар!

Она смотрит в сторону солнца. И замечает силуэт и этот голос. Знакомый и нужный. Что он делает? Для чего, главный вопрос. Двери закрылись за санитаром, и она отошла в сторону, чтобы разглядеть его. Понять, что не ошибается.

- Малфой?