Истории Омонии

Сейчас я припоминаю случай из моего детства. Мы немного уходим в сторону, может быть это немно­го отвлечет тебя от того, что я рассказывал прежде. Я поведаю тебе одну замечательную историю о ни­щенке, которую встретил на площади Омонии. Она вся была замотана как клубок и, прислонившись к сте­не дома, просила подаяние.

Слушай, что приключилось с этой нищенкой. Как-то вечером я проходил мимо, она продавала

коробки со спичками. Красивые коробки, большие (а не обычные, маленькие), внутри было много спичек. И я говорю себе: «Возьму этот коробок... Наверняка, послужит мне не один месяц». И оста­навливаюсь. А знаешь зачем мне нужны были эти спички? В то время я принес домой лампадку. Это было давно. Еще до моего рукоположения. В детстве. И я подумал: куплю коробок со спичками и каждый вечер буду зажигать лампадку спичкой из него. Об этом я размышлял про себя. Так вот, подхожу я к ни­щенке, кладу ей в руку денежки, беру коробок и го­ворю:

— Большое спасибо.

Она поворачивается ко мне и произносит удиви­тельные слова:

— Когда будешь зажигать свою лампадку, поминай и меня.

Я киваю головой, оборачиваюсь ошеломленно и переспрашиваю:

— Что вы сказали?

— Деточка, когда ты будешь зажигать свою лам­падку, поминай меня.

«Так ведь именно для этого я хочу купить спич­ки!» — говорю я себе. Но она... откуда это ей извест­но? Спрашиваю:

— А как вас зовут, как мне вас поминать? Что гово­рить, когда я буду зажигать лампадку?

— Меня зовут Мария.

Я говорю ей:

— Буду вас поминать.

Больше ни о чем я ее не спрашивал. И даже не по­интересовался: «Откуда ты знаешь, что этими спич­ками я буду зажигать мою лампадку»? Я лишь сказал: «Хорошо».

Как бы то ни было, в тот момент я почувствовал, что происходит что-то удивительное. И спросил:

— Вы голодны?

Она мне ответила:

— Да, я очень хочу есть, но не могу купить себе еды.

— Почему? На те деньги, что я вам дал, вы можете купить что-то поесть.

Она ответила:

— Не в этом дело. Когда я прихожу в магазин, меня прогоняют даже когда у меня есть деньги. Они гово­рят: «Ступай прочь из магазина, потому что, приходя сюда, ты портишь нам витрину. К нам заходят люди достойные, они могут тебя увидеть. Так что нечего тебе в лохмотьях здесь делать, к тому же ты грязная и неумытая». Вот я и не могу пойти поесть и стою тут до темноты. Я не знаю, что меня ждет, но всякий раз находится какой-то выход. Как будет сегодня, не знаю.

Тогда я говорю:

— А что бы вы хотели поесть? Хотите, я принесу вам?

— Мне бы очень хотелось жареной картошеч­ки, — ответила она.

— Послушайте, я сейчас принесу.

— Но уже вечер. Ты задержишься из-за меня в столь поздний час!

— Не беспокойтесь. Все в порядке. Ну сколько у меня уйдет на это времени? Десять минут. Я задер­жусь совсем ненадолго.

И я пошел: туда, рядом, в портик (который назы­вали, как я припоминаю, «Портик алчущих» — не знаю, остался ли он сейчас на Омонии). Это была та­кая крытая галерея, по которой проходишь, а везде были магазинчики, и вкусные запахи щекотали вам нос. Повсюду продавали шашлыки, шаурму, жареных цыплят, картошку и всякое такое. Моя очередь подо­шла, я попросил:

— Две порции картошки в одну коробочку.

Мне положили две порции картошки, и я побежал, чтобы горячей принести ее той женщине. Отдал, а она кинулась целовать мне руки.

— Что вы делаете! Я ничего особенного не сделал! Все нормально. До свидания!

Я был маленький, а она проявила ко мне такое ува­жение, как если бы я был взрослым. Я попрощался и ушел. Но какую радость я получил от той женщины! Огромную! Конечно, легко получить радость, когда ты почти ничего не дал, как я: лишь несколько монет — столько, сколько стоит порция жареной картошки. Тяжело отдавать большие суммы денег. Это для нас действительно трудно.

Но есть души, которые жертвуют и крупные, не­шуточные суммы. Мы говорим о тех, кто помогает щедро: не пять и не десять евро жертвуют они, а сот­ни и даже тысячи евро. Некоторые же дают и сотни тысяч евро. Вероятно, ты возразишь: «Ну да, они эти деньги имеют, поэтому и дают». Ошибаешься! Не все, кто имеет, дают. Многие имеют, но немногие дают. И если ты посмотришь на ситуацию в более мелком масштабе, перенесешь ее на свою жизнь, то увидишь, что и ты сам не даешь того, что мог бы дать. Ведь ты мог бы дать гораздо больше! Ты мог бы еще немного выйти за рамки своего «я» и ощутить, что ты и твой брат — одно целое. Другой (твой ближний) — он же твой брат. И это Господь устроил в жизни так, что ты богат, а он беден. Все могло быть наоборот. И тогда беден был бы ты. Ты ничего и не делал для того, чтобы стать богатым. Я говорю так, потому что некоторые люди получили богатство, не прилагая к этому ника­ких усилий, они просто унаследовали состояние своей семьи. Есть и другие: они имеют много денег, потому что в силу своей профессии много зарабатывают. Как бы там ни было: если можешь, окажи помощь тем, кто в ней нуждается.

Как-то один человек рассказал историю из своей жизни, похожую на мою. Он подал денег одной бед­ной женщине, которая просила милостыню там же, на Омонии. Человек увидел, что она нищенка, но не заметил, что она держала в руках цветочки и раздава­ла людям маленькие, скромные, завернутые в фольгу букетики гиацинтов. Они изумительно благоухали. И вот он быстро подал милостыню в стремительном круговороте Омонии и поспешно ушел. А нищенка пустилась за ним, чтобы догнать. Догнала, остановила и говорит: «Возьмите цветочки».

— Я оглядываюсь, чтобы посмотреть, — рассказы­вает этот человек, — кто со мной говорит. Я находился

в круговерти Омонии: люди вокруг копошились как муравьи, лезли разве что не по головам друг у друга, толкались...

И представь себе: в этом муравейнике он обора­чивается и видит бедную женщину, которая протяги­вает ему букет благоухающих гиацинтов. В Афинах. На Омонии.

Это мгновения благородства и великого смирения. Они придают силы и изумляют душу посреди безлико­го однообразия жизни. Это есть прекрасная нищета, смиренная, та, что таит в себе совестливость и благо­родство и являет в действии то, что сказал Христос. Ты помнишь, что Он говорит: «Ты сделаешь Мне это»?

«Хочешь прикоснуться ко Мне? — спрашивает Христос. — Прикоснись к бедному. И ты дотронешь­ся до Меня. Хочешь приласкать Меня? Приласкай бедного. И ты дотронешься до Меня. Ты приласкаешь Меня. Дай бедному немного денег. Их получу Я».

Сейчас я припоминаю и рассказываю тебе разные истории. Вот вспомнил еще одну. Как-то я возвращал­ся домой. Я был за рулем. Незадолго до этого прихо­жанин в церкви передал мне большой пакет с кон­центрированным молоком. И я, поскольку я не пью концентрированное молоко, поставил его в машине на заднее сиденье, чтобы при удобном случае кому-ни­будь отдать. У светофора, к которому я подъехал, сто­ял нищий и просил милостыню. Мелочи в тот момент у меня не было. Сейчас, когда я произнес слово «ме­лочь», я вспомнил, как в похожей ситуации встретил бедняка и сказал ему:

— У меня нет мелочи.

И знаешь, что он мне ответил?

— Мы принимаем и крупные купюры.

Вы все так говорите: «У меня нет с собой мелочи». Я слышу это постоянно. Хорошо, дай ему крупные ку­пюры, если мелочи у тебя нет. Мы все таким образом оправдываем себя. Ты дай пять евро. Я не говорю: дай десять — сегодня это считается слишком большой ми­лостыней!

Так вот, когда на перекрестке я встретил этого бедного человека, я подумал отдать ему концентри­рованное молоко, стоявшее у меня на заднем сиденье. Отличная милостыня! Ведь я отдам ему то, что мне не нужно, концентрированное молоко, которое я не пью. Но есть ли это щедрая милостыня? Не думаю. И все же я поступил именно так.

Я говорю:

— Послушай, у меня нет денег.

Он отвечает:

— Я хочу есть, я хочу принести молока моему ре­бенку.

К счастью, светофор не переключался несколько минут. Я успел достать пакет с заднего сиденья. От­крываю окно, высовываю руку с пакетом и говорю:

— Если хочешь, возьми молоко. Хочешь?

Я был немного смущен: был бы конфуз, если бы он не захотел, или рассердился, или ничего бы не сказал в ответ.

Я повторил:

— Хочешь?

Он все смотрел. Потом сказал в полном недоуме­нии:

— Все это?

Я говорю:

— Да, возьми, возьми! Все!

Он хотел оставить что-то и мне.

— Ты отдаешь мне все? Давай я часть оставлю тебе!

— Нет, забирай все.

А про себя я подумал: «Возьми это все, пожалуй­ста, потому что мне некуда это деть и времени нет, чтобы искать, с кем еще этим можно поделиться!» Человек взял молоко. Он был иностранец. Вероятно, пакистанец. Он не знал, как точно выразить по-грече­ски то, что он хотел мне сказать. И повторял: «Я не­престанно вас благодарю. Я непрестанно вас благо­дарю. Я непрестанно вас благодарю». Вероятно, он хотел сказать: «Я очень вам благодарен», но вместо этого говорил «непрестанно». Так он перевел слово «очень». А мне очень понравилось его выражение: «непрестанно вас благодарю». Как замечательно, когда человек говорит тебе от всего сердца спасибо, дарит такую любовь!