Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Торжество




Который год подряд первый тонкий, но уже прочный зимний снег лег наземлю в канун служкинского дня рождения, и Служкин, проснувшись, вместе сдиваном поплыл в иглистое белое свечение, такое яркое и неожиданное послетемных и тяжелых красок поздней осени. Прямо с утра началась подготовка к празднеству. Надя сердито застучалана кухне ножом. Служкин на четвереньках ползал под кроватью с пылесосом.Пуджик, раздувшись огромным шаром, сидел в прихожей на полке для шапок ишипел на пылесосный шланг. Тата за письменным столом старательно черкала вальбоме цветными карандашами. Потом Служкин носился из кухни в комнату с тарелками. Пуджик, напевая, в своем углу пожирал обильные селедочные обрезки, а Тата пыталась повязатьему на хвост свой бантик. -- Не понимаю, зачем каждый год устраивать такой кутеж? -- недовольноворчала Надя, шинкуя морковь. -- Ладно бы еще -- дата была круглая!... Атак?... Лишь бы нажраться. -- Встреча с друзьями -- это способ выжить, а не выжрать. -- Нашел друзей! Ладно -- Будкин, он все равно припрется. А зачем с нимРунева? Невежливо тащить с собой подругу, пока она не стала женой. ИКолесниковых тоже зачем позвал? Они разве звали тебя на свои дни рождения? Ветке главное напиться, а муж ее вообще дурак, куда он нужен? Тем более онис сыном придут... -- Ну, не ругайся хоть сегодня, -- примирительно попросил Служкин. -- Я вообще могу молчать весь день! -- раздраженно крикнула Надя. К трем часам они поссорились еще раз, но праздничный стол был готов.Надя и Тата поздравили именинника: Надя осторожно поцеловала и вручила набориз одеколона, дезодоранта и крема для бритья, а Тата подарила папеаппликацию -- домик с трубой в окружении елочек. Служкин поднял Тату на рукии поцеловал в обе щеки. В половине четвертого звонок затрещал, и явился Будкин. -- Хе-хе, плешивый мерин, -- сказал он. -- Поздравляю. Теперь на годскорее сдохнешь... Это тебе. -- И он вручил Служкину цветастый двухтомник. -- Знаешь, что купить, сучье вымя!... -- посмотрев на обложку, сдавленно промычал Служкин и двинул Будкина в грудь кулаком. Затем в дверь стеснительно звякнула Саша Рунева. Она подарила Служкинурубашку в целлофановой упаковке и извинилась: -- Мне показалось, что тебе подойдет... Она робко поцеловала его и вытерла помаду платочком. -- Ну зачем же!... -- обескураженно завопил Служкин, хватаясь за щеку, будто у него стрельнуло в зуб. Последними прибыли Колесниковы. Ветка, визжа, повисла на Служкине, апотом перецеловала всех -- и Сашеньку, с которой была едва знакома, и Надю, про которую знала, что та ее недолюбливает, и Будкина, который для такогодела охотно выбежал из сортира. Колесников потряс всем руки и протянул Надетолстую бутылку -- свой подарок. Надя несколько театрально улыбалась гостям.Шуруп вышел из-за родительских ног и солидно пробасил: -- Дядя Витя, я тебя тоже проздравляю. -- Вот, знакомьтесь, -- предложил Служкин Колесникову. -- Вы еще невстречались, хотя я всем все про всех рассказывал. Вовка, это Саша Рунева.Сашенька, это Вовка, муж Ветки. Сашенька и Колесников странно переглянулись. -- Ну что? -- спросил Служкин. -- Метнемся к станкам? -- Он царственнымжестом указал на стол. Празднество началось. Пока звучали традиционные тосты -- за именинника, за родителей, за жену и дочку, за гостей, -- Служкин еще сдерживался в речахи поступках, но затем развернулся во всю прыть. Он исхитрялся быть сразу вовсех местах, подливал в каждую рюмку, разговаривал со всеми одновременно и вто же время вроде бы сидел на своем месте, не отлучаясь ни на миг, принималположенные чествования, однако на нем уже похрустывала подаренная рубашка, рядом с локтем скромно притулилась уже на треть початая бутылкаКолесниковых, которую Надя спрятала в холодильник, а в двухтомнике, лежащемна телевизоре, очутилась закладка из конфетного фантика на середине второготома. Первым захмелел Колесников. Он рассказывал Сашеньке людоедские историио своей службе в милиции. Покраснев и расстегнув воротник, он раздвинулпосуду в разные стороны и на свободном пространстве стола ладонями изображалразличные положения. -- Мы вот тут, в кустах сидим, а с этой стороны у нас вторая засада.Они приезжают, все на " джипах", все шкафы, в коже, со стволами под мышками.Сходятся на разборку. А мы внезапно по мегафону: " Не двигаться! Броситьоружие! " Куприянов своим кричит: " Атас, засада! " -- и Залымову пулю в грудь! Ну, тут мы... Сашенька слушала невнимательно, крутила в пальцах рюмку, куда сословами " Где Петрушка, там пирушка! " -- то и дело подливал вино именинник.Сашенька механически пила и глядела на Будкина, который учил Тату естьколбасу с помощью ножа и вилки. Тата, пыхтя и высоко задирая локотки, неумело мочалила колбасный кружок, а Будкин брал отрезанные кусочки пальцамии клал себе в рот, всякий раз ехидно подмигивая Наде. Надя, смеясь, возмущалась этим хамством и путано рассказывала Ветке рецепт нового торта.Ветка карандашом для глаз поспешно записывала рецепт на салфетке и рвалагрифелем бумагу. Пользуясь свободой, Шуруп покинул компанию и возле кроватибезуспешно усаживал Таточкину куклу на спину Пуджика, что лежал в позесфинкса и невозмутимо дремал. -- Вовка, кончай Сашеньке уши компостировать!... -- кричал Служкин. Через некоторое время он выбежал из-за стола, включил магнитофон иначал отплясывать, как павиан в брачный период. Но его пример никого невоспламенил. Тогда Служкин задернул шторы, погасил люстру и переменилкассету. Медляки сыграли свою роль, и теперь никто не остался сидеть.Колесников приклеился к Саше, Будкин облапил Надю, а Служкину досталасьВетка. -- Что-то твой благоверный предпочтение отдает новым знакомым, --прошептал ей Служкин. -- А-а, плевать, фиг с ним, -- беспечно отозвалась Ветка, прижимаясь кнему грудью и жарко дыша в ухо. -- Нам же лучше, да, Витька? Я сейчас такаяпьяная, мне крутой порнухи хочется... Давай его накачаем, чтобы он у васзаночевал, а потом ты пойдешь меня домой проводить, там и оторвемся... -- Женщина -- лучший подарок, -- ответил Служкин. В дальнем углу, в темноте, Колесников умело и жадно мял Сашеньку, непереставая бубнить: -- На операцию втроем поехали: я и еще двое, омоновцы... Когда Служкин повел Надю, Надя сказала, что ему хватит пить. -- Но долго буду тем любезен я народу, -- доверительно пояснил ейСлужкин, -- что чувства добрые я литрой пробуждал... В доказательство после танца он озорно опрокинул еще рюмку. Колесников пошел в туалет, и Саша наконец перепала Служкину. -- Витенька, я так рада нашей дружбе, -- прошептала она, положив головуСлужкину на грудь. -- Это не дружба, -- тотчас поправил ее Служкин. -- Это несостоявшаясялюбовь. -- Помнишь, я тебе говорила, что у меня ухажер появился?... Ты не думайничего такого... Ну, цветы дарит, гулять зовет, с работы встречает, и все. Сним легко, ни о чем думать не надо, -- он дурак. Знаешь, кто это? ЭтоКолесников. -- Ну и ну! -- удивился Служкин. -- Ай да Виктор Сергеевич, стараятолстая сводня!... Значит, тут все мужики -- твои поклонники? -- Одного я терплю, другого люблю, а без третьего жить не могу... Сашенька потянулась к Служкину губами, и они долго поцеловались. -- А что Будкин? -- напомнил потом Служкин Сашеньке. -- Я не уверена, что он вообще заметил мое присутствие... На кухне, где они курили, Будкин, хехекая, заявил: -- Врет она все, Витус. Она уже напросилась ко мне сегодня на ночь. Воттам и замечу ее присутствие. Просто ей пожаловаться охота больше, чемпотрахаться. Давай задушевничай с ней -- тебе же нравится. В дверь неожиданно позвонили, и открыл Колесников. -- В чем дело? -- услышал Служкин его милицейские интонации. -- Кто вытакие? Кого надо? По какому делу? -- Видимо, в паузах звучали и ответы, недоносящиеся до кухни. Колесников подумал и крикнул: -- Виктор, тут к тебекакие-то малолетние преступники пришли.

Отцы

Служкин выбежал в прихожую и увидел в коридоре Деменева, Тютина, Бармина, Овечкина и Чебыкина с гитарой. -- А мы вас поздравить пришли, -- улыбаясь, сказал Чебыкин. -- Джастен момент! -- крикнул Служкин, вернулся в кухню, схватилколесниковскую бутылку, металлические стопки и помчался обратно. Сошкольниками он поднялся по лестнице вверх на два марша, и там все расселисьна ступеньках. Служкин разлил. -- Ну, с днем рождения вас, -- солидно сказал Бармин и пригубил вино.Все, кроме Овечкина, выпили. -- Овчину хорошо, -- завистливо сказал Тютин, вытирая ладонью рот. --Ему пить нельзя. Он на одной площадке с Розой Борисовной живет, и мамаша егос ней дружит... -- Чего там сегодня новенького в школе? -- спросил Служкин. -- Сушку довели. Она деньги считала, а мы украли с ее стола стольник.Она целый урок выясняла, кто украл. Так и не нашла. -- На фиг? Чего на сто рублей купишь? -- Да просто так, на спор. Еще сегодня мы химичке в ящик стола дохлуюмышь бросили. Только она ящик на уроке не открывала, а то бы мы поржали, какона визжит. -- Мы не так над учителями прикалывались, -- пренебрежительно заявилСлужкин, снова разливая вино. -- Вот, помню, ходила у нас по классу записка: " Это твой носок висит на люстре? " Каждый прочитает и сразу на потолокпосмотрит. Наша классная по кличке Чекушка записку отняла, прочитала и самаглазами вверх зырк. Тут мы все и рухнули. Служкин захохотал над собственным воспоминанием. -- Давайте еще клюкнем, и я вам расскажу, -- распорядился он, и всеклюкнули. -- Тоже, помню, был какой-то съезд, и у нас в комсомольском уголкеповесили ящик с надписью: " Твои вопросы съезду". Через месяц его сняли, атам один-единственный листочек: " А когда в нашей школе откроется мужскойтуалет на втором этаже? " Отсмеявшись, все снова приняли по рюмке. -- Ну что, Виктор Сергеевич, в поход-то в мае месяце идем? -- спросилДеменев и подмигнул. -- Отцы, блин! -- возмутился Служкин. -- Еще полгода до мая, а вы мнеуже плешь проели! Сказал " идем" -- значит, идем. -- У нас уже половина девятых с вами собирается. -- Я столько не подниму, вы чего? Не агитируйте зря. Только из вашегокласса. Остальные пусть вон физрука просят. -- Не-е, все хотят с вами, потому что вы учитель клевый. -- Раздолбай я клевый, а учитель из меня -- как из колбасы телескоп, --опять разливая вино, честно сообщил Служкин. -- У вас на уроках зыко: и побазарить можно, и приколоться... А надругих уроках -- только дернись. Вас и доводить-то неохота... -- Ну да. Вон Градусов как через силу старается -- пот градом. -- Градусов -- фигня. Зато к вам на урок, наоборот, двоечники идут, аотличники не хотят. Это потому что вы какой-то особенный учитель, не брынза, как Сушка или там немка... -- Вы Киру Валерьевну не трогайте, -- обиделся Служкин. -- Не доводитеее, она мне нравится. -- А мы видели, как вы с ней гуляли. -- Видели -- так помалкивайте. Лучше вон про Градусова говорите... Отцы понимающе заржали. -- Градусов пообещал вашего кота повесить за то, что вы ему двойку запервую четверть вывели. -- Пятерки, бывает, я ставлю зря, а двойки -- нет. Пусть учитгеографию, дурак. Я, конечно, понимаю, что никому из вас эта географияникуда не упирается, да и устаревает моментально... Однако надо. А Градусовая и сам повешу за... Ну, узнает, когда повешу. -- Он, Виктор Сергеевич, про вас песню сочинил. Ругательную. -- Ну-ка, отцы, давайте, наяривайте. Чебыкин перетащил гитару со спины на живот, заиграл и запел на мотивстарого шлягера " Миллион роз": Жил-был Географ один, Карту имел и глобус. Но он детей не любил, Тех, что не метили в вуз. Он их чуханил всегда, Ставил им двойки за все, Был потому что глиста, Старый, вонючий козел... Служкин хохотал так, что чуть не упал с лестницы. -- А вы, говорят, Виктор Сергеевич, тоже песни сочиняете? -- Кто говорит? -- Машка Большакова из " А" класса, -- сознался Овечкин. -- Спойте нам песню, -- жалобно попросил Тютин. -- За мах, -- согласился Служкин. -- Я пьяный, мне по фиг. Он взял у Чебыкина гитару, забренчал без складу и ладу и надрывнозавопил на весь подъезд: Когда к нам в Россию поляки пришли, Крестьяне, конечно, спужались. Нашелся предатель всей Русской земли, Ивашкой Сусаниным звали. За литр самогону продался врагу И тут же нажрался халявы. Решил провести иноземцев в Москву И лесом повел глухоманным. Идут супостаты, не видно ни зги, И жрать захотелось до боли. И видят: Сусанин им пудрит мозги, Дорогу забыл алкоголик. От литра Сусанин совсем окосел. Поляки совсем осерчали, Схватились за сабли и с криком " Пся крев! " На части его порубали. Но выйти из леса уже не могли, Обратно дорога забыта. И, прокляв предателя Русской земли, Откинули дружно копыта. От служкинских воплей в подъезд вышла Надя. -- Ты что, с ума сошел? -- спросила она. -- Молодые люди, как вам нестыдно пьянствовать с ним? Ладно -- он, он ни трезвый, ни пьяный несоображает, что можно, а чего нельзя учителю. Но вы-то должны понимать, чтоможно, а чего нельзя ученикам!... -- Все-все, Надя, -- торопливо поднялся Служкин. -- Дома разберемся...-- Он пошел вниз, оглянулся и подмигнул: -- Спасибо, что поздравили, отцы. Асейчас мне задницу на британский флаг порвут. Пока! -- Нашел с кем дружить! -- с невыразимым презрением сказала Надя вприхожей, запирая дверь. -- Бог, когда людей создавал, тоже не выбирал материала, -- мрачноотозвался Служкин.

Данная страница нарушает авторские права?


mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.007 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал