Подводим итоги

–…Ваш старатель при помощи плевка произвёл довольно точный анализ, – сдержанно улыбаясь, перешёл к главному эксперт. – Лабораторное исследование образцов показало, что это золото 959-ой пробы, то есть относящееся к категории «весьма высокопробное». Самородки извлечены из жильной минеральной породы и по химическому составу идентичны золотой руде, добывавшейся на рудниках Оуэна в Чёрных Горах.

– Это были богатейшие рудники на всём Среднем Западе – пока не иссякли! – с энтузиазмом воскликнул полковник Стар. – Но ради бога, доктор Фобб, продолжайте!

Эксперт поправил очки, заглянул в блокнот с записями.

– Как вам известно, золото в копях Оуэна не иссякло. Просто, когда выработка достигла глубины в тысячу футов, производство перестало быть прибыльным, и добычу прекратили. Вероятней всего, рассматриваемые образцы руды взяты из другого языка той же самой жилы, выходящего на поверхность в ином месте.

Доктор Фобб, штатный специалист-рудоисследователь в компании Стара, откашлялся и с особым нажимом произнёс, кивая на Эраста Петровича:

– Если руководствоваться показаниями очевидца, мощность жилы никак не меньше 8-10 футов, а глубина её залегания составляет не более 100 футов. Это означает, что можно уйти вглубь на сотни футов, сохраняя высокий коэффициент рентабельности. По самой осторожной, я бы сказал, сверхконсервативной оценке, месторождение способно дать порядка 10 тонн металла…

Маврикий Христофорович несолидно присвистнул, и геолог поспешил уточнить:

– Но более точный прогноз – прогноз, за который я смогу нести ответственность, удастся сделать, лишь когда я возьму пробы и произведу замеры на месте. Однако вы, мистер Стар, сказали, что это пока невозможно?

– Пока – нет. Но вскоре вы сможете переехать туда вместе со всеми своими сотрудниками.

Беседа происходила в сплитстоунской гостинице «Грейт-вестерн», которую разумный эгоист снял целиком, заменив прислугу на собственную. Предмет обсуждения требовал полнейшей секретности. Ещё прошлым утром, получив от Фандорина телеграмму из двух слов «Срочно приезжайте», полковник бросил все дела и примчался на своей чудо-карете из Круктауна. Безошибочный нюх, благодаря которому русский иммигрант стал американским магнатом, подсказал Стару: произошло нечто из ряда вон выходящее.

Уже через пять минут после первого разговора с Эрастом Петровичем по телеграфу из главной конторы был вытребован доктор Фобб. Вечером того же дня содержимое холщового мешочка легло на стол походной лаборатории. К утру отчёт эксперта был готов.

– Благодарю вас, доктор. Отдохните, вы провели бессонную ночь, – отпустил геолога полковник.

Он тоже всю ночь не спал, но усталым не выглядел. Глаза сияли лихорадочным блеском, движения были энергичны и порывисты.

– Что ж, Эраст Петрович, подводим итоги? – потирая руки, сказал миллионер, когда они остались вдвоём. – Проведённое вами расследование выявило причину таинственных событий в Дрим-вэлли. Обосновавшаяся в горах шайка обнаружила в старом руднике богатые залежи золота, требующие промышленной добычи. Все последующие действия бандитов преследовали одну-единственную цель: прибрать месторождение к рукам. Полагаю, что легенда про налётчиков, никогда не снимающих с лиц чёрных платков, разработана специально – для острастки. Оба нападения на железную дорогу тоже выглядят, как демонстрация: наделать побольше шума, нагнать страху. Согласны?

– П-пожалуй. Им нужно освободить долину от посторонних. Это раз. И второе – сбить цену на «проклятое место». Тогда можно будет легальным образом выкупить Дрим-вэлли у Каллигана по дешёвке, а затем приступить к промышленной разработке жилы. Чёрные Платки бесследно исчезнут, в них отпадёт необходимость. Зато появятся законные владельцы, в высшей степени респектабельные джентльмены. Интересно бы узнать, кто именно… – Эраст Петрович усмехнулся. – Изобретательные господа, ничего не скажешь. Робких коммунаров запугивали разбойниками, а на бесстрашных селестианцев напустили Безголового Всадника. Психологи!

– Ещё какие! – воскликнул полковник. – Смотрите, они ведь своего добились. Долина опустела, никто им больше не мешает. Шуму и сплетен столько, что за неё никто теперь и десяти долларов не даст. Каллиган остался без арендной платы. Теперь он будет рад избавиться от этой обузы. Если бы не вы, их план отлично сработал бы. Вы блестяще выполнили свою работу.

– Но к-коммунары лишились всего, чем владели.

Маврикий Христофорович благодушно улыбнулся.

– О них не беспокойтесь. Я уже подыскал для наших идеалистов отличный участок в Монтане. Оформлю на них права собственности, обеспечу всем необходимым, выдам подъёмные… Забудут Дрим-вэлли, как страшный сон.

Ход мыслей разумного эгоиста был ясен.

– П-понятно… – Фандорин с неудовольствием посмотрел на пыльный рукав своего сюртука – без Масы почистить одежду было некому. – Вам они теперь в долине тоже ни к чему. Что будете делать с Чёрными Платками? Без горной артиллерии их из гнезда не вышибить. Это неприступная крепость.

Полковник небрежно покривился.

– Ерунда. Поговорю с губернатором. Понадобится артиллерия – будет. Для того мы, граждане, и платим налоги, чтобы государство всей своей мощью защищало нашу собственность.

– Нашу!

На лице Стара появилась ликующая улыбка.

– Всю ночь торговался с Корком Каллиганом. Говорю ему: «Теперь Дрим-вэлли никому не нужна. Но я все равно готов её купить». Он мне в ответ: «Я свою цену назвал: сто тысяч». Тут я, признаться, дал маху. Нужно было закричать: «С бандитами, с привидениями?! Какие сто тысяч? Держи пятьсот долларов и ещё скажи спасибо». Глядишь, тысяч за шесть-семь и сторговались бы. Но я сглупил. «Окей. Сто так сто». Вы не поверите! Старый пройдоха сначала притих, глазами заморгал. А потом вдруг говорит: «Я передумал. Дешевле, чем за четыреста не отдам». – Полковник захохотал. – Каков наглец, а?

– Не думал, что ему до такой степени жалко расставаться с дочерью, – заметил на это Эраст Петрович.

Пропустив эти слова мимо ушей, Стар возбуждённо закончил:

– В общем, ударили по рукам на трёхстах. Сегодня в три пополудни встречаемся у нотариуса в Круктауне. Я нарочно назначил на вторую половину дня, чтобы дождаться заключения эксперта.

Значит, сто тысяч не стоят счастья дочери, а триста – другое дело, подумал Фандорин. Рыжеволосая Эшлин осуществит-таки свою мечту, выйдет за своего пресмыкающегося Теда. Ах она, бедняжка.

Полковник не мог ни секунды усидеть на месте. Достал часы, щёлкнул крышкой.

– Пожалуй, пора ехать. Только бы Каллиган не пронюхал… С вашим негром я договорился. Посулил прохиндею пять тысяч, чтоб держал язык за зубами. Расплата – после нотариального оформления сделки.

Он вдруг запнулся и посмотрел на собеседника с особенным выражением, которое Фандорину ужасно не понравилось.

– Хм, Эраст Петрович… – Чуть покраснев и как-то вдруг засуетившись, проговорил Стар, – Мы ещё не обговорили ваше вознаграждение. Аванс был тысяча долларов. За окончание расследования извольте получить ещё четыре. – Он вынул из кармана заполненный чек. – Вот пятьсот на лечение вашему китайцу. Кстати, как он себя чувствует?

– Б-благодарю. Моему японцу лучше.

Фандорин смотрел на Маврикия Христофоровича вопросительно, чувствуя, что тот лишь подбирается к главному.

– Вас удивляет скромность оплаты применительно к… открывшимся обстоятельствам? – понимающе улыбнулся Стар и сразу перестал конфузиться. – За рудник вы получите специальную премию. Двадцать тысяч! – Он поднял палец, подчёркивая значительность суммы. – Немедленно по подписании контракта с Каллиганом. По рукам?

Пожал вяло протянутую руку собеседника и заторопился.

– Всё-всё, еду. Гостиница остаётся в полном вашем распоряжении – на любой срок. Пусть ваш слуга спокойно поправляется. Если нужно, я пришлю своего личного врача, любые медикаменты…

– Ничего, на Масе всё заживает, как на с-собаке. Я его знаю. Суток двое поспит, потом как следует поест, и будет, как огурчик.

– Превосходно, превосходно! – донеслось уже из коридора.

Внизу хлопнули двери. Полковник с мальчишеской резвостью выбежал на улицу, взлетел по ступенькам своего роскошного экипажа, на запятки запрыгнули двое слуг с «винчестерами» наперевес, и карета, пыля, укатила прочь, провожаемая восхищёнными взглядами сплитстоунцев.

Оставшись в одиночестве, Эраст Петрович достал сигару, подержал и отложил. Табакокурение, если это не вредная привычка, а способ медитации, требует определённого настроения. В идеале – полного внутреннего мира.

В гостинице было тихо. Маса спал под присмотром городского врача. Эксперт-геолог, надо думать, тоже почивал после ночных трудов. Но тишина – не гарантия душевного покоя. А на душе у Фандорина было скверновато.

Ажитация, в которую разумного эгоиста привело золото, оставила неприятный осадок. Это раз.

Задело уточнение, что двадцать тысяч наградных будут вручены не ранее подписания контракта. Чтоб не возникло искушения выдать секрет Каллигану? По сути дела, полковник поставил детектива на одну доску с «прохиндеем» Уошем, только пообещал заплатить за молчание подороже. Это два.

Ну и наконец, третье, самое тягостное. Не получается ли, что он, Фандорин, участвует в надувательстве? Ведь Корк Каллиган не подозревает о том, какова настоящая ценность Дрим-вэлли. По сравнению с предполагаемыми десятью тоннами золота триста тысяч долларов – сущая безделица. А если вспомнить, что долина – приданое Эшлин, то выходит, что истинной жертвой сомнительной сделки становится девушка. Сейчас она, конечно, на седьмом небе от счастья, но вскоре правда выплывет наружу, это неизбежно. Какого мисс Каллиган будет мнения о русском джентльмене, который дал честное слово «не играть против неё»?

А главное, какого мнения он будет о себе сам?

Эраст Петрович наклонился над письменным столом, обмакнул стальное перо в чернильницу и размашисто написал несколько коротких фраз по-английски: мол, сожалею, но участие в коммерческих операциях сомнительного толка в условия моего найма не входило, а посему отказываюсь от двадцати тысяч и считаю себя свободным в своих действиях.

Не вернуть ли и уже полученные четыре тысячи, заколебался он.

Да, собственно, с какой стати? Задание выполнено полностью, а оно оказалось не из простых.

Отправил записку телеграфом прямо в Круктаунскую нотариальную контору. С особой припиской: «Мистеру Морису Стару. Срочно. В собственные руки» – то есть совершил деяние, достойное благородного мужа. Конфуций был бы доволен.