POV Bill. Горный серпантин. Дорога петляет между скалами

Горный серпантин. Дорога петляет между скалами. Никаких ограждений. Песок шуршит под колесами. Все серо, безжизненно. Вместо травы – камни, деревья обуглившиеся, без листвы, словно после пожара. Неестественно тихо. И безлюдно. Нигде даже упоминания о человеке. Что это за место?

Машина несется вперед на огромной скорости. Но пейзаж за окном не меняется. Мне страшно, очень. Нужно спросить Тома, что делать. Поворачиваюсь туда, где должно быть водительское сиденье. Но там никого. Руль неподвижен, приборная панель не горит разноцветными лампочками, не светится огнями. Что за чертовщина? Кто управляет тачкой? Она движется, это ясно по чуть заметной тряске салона, по гулу мотора.

Это безумие нужно остановить. Пересаживаюсь на место водителя, пытаюсь нажать педаль, затормозить. Тщетно. Машина словно живет своей жизнью. Цепенею на мгновение. Жму подряд все кнопки – бесполезно. Окружающая тишина и серость пробирают до костей, заползают под кожу, рассредоточиваются по всему телу. Безликость и мутность окружающего словно клещами схватило меня за горло. Стало трудно дышать. Делаю глубокий вдох. Еще один. Уже лучше. Чувствую, что страх засасывает меня в свой бездонный колодец.

Выйти, выйти любой ценой, - верная мысль. Дергаю ручку двери. Закрыто. Мертво. Глухо. Паника. И тут замечаю возле дороги Тома. Он стоит на самом краю пропасти и смотрит вниз. Сердце встрепенулось испуганной ланью, почуявшей убежище от врага. Душа легким облачком полетела навстречу ему.

- Том, - кричу прямо в машине.

Словно услышав, поворачивает голову в мою сторону, но не видит. Словно смотрит сквозь машину. Его губы растягиваются в улыбке. Такой милой, родной. Губы что-то шепчут. Прислушиваюсь, могу различить:

- Билл… Билл…

- Я здесь, - срываюсь на крик.

Бесполезно. Напрасно. Еще раз тихо повторяет моё имя и срывается вниз, спиной к пропасти.

- Нееееееет, - мой крик замер, повис в этом неподвижном, тяжелом воздухе, отравляющим душу и тело. Бью руками в лобовое стекло, пытаясь разбить. Чувствую звон разбитого стекла, но трещин нет. Уже не удивляюсь. Вижу свои окровавленные руки. А потом чувствую боль во всем теле. Боль пронзает внезапно, всепожирающая, мучительная, острая. Меня словно опустили в расплавленное железо. Кожа горит, языки пламени проникают до самых костей. Тошнота подкатила к горлу, голова кружится, а глаза затянуло пеленой.

Слезы душат. Вокруг всё словно взорвалось под действием бомбы. Вниз полетели камни и песок. Скала рушится прямо на глазах. Впереди зияет бездна. Мрачно-серая, глубокая. Там заканчивается земля. Конец этого мира, - мелькает в голове шальная мысль.

- Таков теперь твой новый мир, Билли, - тот голос; тот человек, что уже звонил мне на мобильный. Тот, кто охотится за нами.

- Кто ты? – спрашиваю у него. – Что тебе нужно?

Но в ответ только зловещий хохот, от которого тело покрылось мурашками и пот выступил на лбу, и звук, напоминающий короткие телефонные гудки.

В этот момент машина приближается к краю пропасти. Дальше только слабое подобие воздуха. Последний раз шины скрипят по твердой земле. Странный визг тормозов, и полет вникуда. Вниз. Страха уже нет. Только темная дыра, как пасть гигантского чудовища из фильмов ужасов. Машина падает мучительно долго, словно в замедленной съемке фильма.

Мне всё равно, что там. Уже не имеет значения, сжимает ли боль виски или оседает свинцовым грузом в ногах.

- Я иду к тебе, любимый. Слышишь? Я иду к тебе, Том. Тооом!!

Еще раз вскрикиваю и открываю глаза. Вижу, как Том буквально влетает в комнату, и через секунду оказываюсь в его руках. В теплых, родных объятьях. Сжимаю его так сильно, что костяшки пальцев побелели. Настоящий, живой, мой… мой…

- Тише, любимый, я здесь.

- Том.. Том.. – повторяю, дрожа всем телом от переполнявших эмоций.

- Тебе приснился кошмар?

- Угу.

- Это лишь сон. Знал бы, что так получится, никуда бы не пошел.

- А где ты был? – понемногу я приходил в себя. Сердце уже не отбивало бешенный ритм, боли словно не было.

- Ходил в кондитерскую напротив. Там продают очень вкусные булочки. Хотелось тебя порадовать. Знаешь, когда я услышал твой крик, подумал, что наши преследователи в номере. Тебя ни на минуту нельзя оставить одного, - продолжал он, целуя мою родинку на подбородке, плавно переходя на губы.

- Ах.. Ммм, - я растворялся в этих сильных руках до состояния пастилы. Упивался близостью любимого. У нашего поцелуя был вкус вишневого джема. Так, стоп-стоп. Джема?

- Том? Ты ел джем?

От моего вопроса он настолько растерялся, что мне стало смешно.

- Да, а что не так?

- Я тоже хочу.

Как бы в подтверждение моих слов в животе заурчало.

- Ну а для кого я так старался, ходил на лицу? Для тебя. Идем завтракать?

- Я сначала в душ.

- Ладно, тогда я всё приготовлю, и еще закажу в номер. Уверен, что в этот раз придет настоящий служащий отеля.

- Я постараюсь недолго.

Но Том не отпускает, затягивая в поцелуй. Когда воздуха стало катастрофически не хватать, мы смогли оторваться друг от друга.

- Вот теперь можешь идти, - и мой парень гордо удалился.

«Ах, так, ну ладно, я приму ванну. Роскошную ванну с пеной. Ванильной. Да, именно. Много пены».

Я расслабился до такой степени, что не хотелось двигаться. Теплая вода ласкала кожу, аромат ванили наполнил всё пространство. Я нырнул с головой, и сквозь толщу воды увидел чей-то силуэт над собой. От неожиданности вскочил, обрызгав пеной стоящего передо мной…Тома?

- Я так понимаю, это предложение принять ванну с тобой?

Пена медленно стекала по широкой футболке и штанам, хлопьями оседая на пол.

- Я принимаю это предложение, - и едва я успел подумать о чем-то, начал раздеваться. Одежда уже валялась, и теперь он снимал боксеры. Я хотел смотреть на упругое тело, и в то же время стеснялся. Чувствую, как заливаюсь краской смущения. Прячу глаза, кажется, даже не дышу. Громкий всплеск возвестил о том, что Том в воде. Решаюсь посмотреть в глаза. Странно, но он серьезен. Не разрывая зрительный контакт, притягивает к себе так, что я почти лежу на его груди. Тело реагирует на каждое соприкосновение нашей кожи сотнями легких покалываний. Облизываю вмиг пересохшие губы, скрывая волнение. Долгим изучающим взглядом смотрит на меня, гладя рукой по позвоночнику.

- Билл, ты стесняешься?

Киваю. Не могу сказать прямо.

- Чего, или кого? Себя? Меня?

Снова киваю. «Ну Тоом, перестань меня уже мучить».

- Что, меня? Да я ведь такой же, как ты.

- Нет, ты другой.

- Это еще почему?

- Ты такой.. сексуальный.

Впиваюсь в его губы, полный решимости передать всё то, что испытываю в этот момент. «О боже! Что я творю?» Я опьянел от наслаждения, когда язык Тома, словно завоеватель, проник в мой рот. Сильные руки стиснули мою талию. Я обнял любимого парняя, прижался так, что мы соприкоснулись бедрами. Языки вели свой сладостный поединок. От этого жгучего, страстного поцелуя кружилась голова. Молния желания пронзила до кончиков пальцев. Я горел желанием получить больше.. больше… Воздуха уже не хватало, и сил оставалось лишь на то, чтобы лихорадочно возвращать поцелуи.

- Том, я хочу…

Он снова приник к моим губам, словно умирающий от жажды – к источнику и, неожиданно прервал поцелуй. Зарывшись лицом в мою шею, несколько раз глубоко прерывисто вздохнул, будто стараясь вернуть самообладание.

Теперь я боялся, что он отпустит меня, но когда Трюмпер прикусил мочку уха и погладил языком чувствительную раковинку, наслаждение едва не лишило меня сознания.

- Не…

Том проложил цепочку поцелуев от шеи к груди, и я не смог закончить фразу.

- Что? – переспросил он глухим от страсти голосом.

Наклонив голову, чтобы открыть ему лучший доступ, со вздохом продолжил:

- Не останавливайся.

И Том выполнил мою просьбу. Он целовал меня долго, нежно, пока вода не остыла и не пришлось вылезать. Ни о чем большем мы пока не договаривались. И за такое абсолютное понимание я готов был еще столько же целовать любимого. За то, что он не спешит.