Глава 2. В жизни каждого, наверное, бывают дни, когда, лишь только открыв по утру глаза, уже точно знаешь, что сегодня тебя не ждет ничего хорошего

В жизни каждого, наверное, бывают дни, когда, лишь только открыв по утру глаза, уже точно знаешь, что сегодня тебя не ждет ничего хорошего. И любое событие такого дня только добавляет вес неудержимо растущему над головой кому неприятностей.

То, что ему предстоит не самый лучший в жизни день, Николас понял уже тогда, когда, собираясь на занятия, был вынужден отыскивать в сундуке принадлежности для зельеделия.

Дело было и в том, что всего необходимого в наличии явно не было, и в том, что внутри сундука царил неописуемый беспорядок, а самое главное в том, что этот сундук был ЧУЖИМ. И все вещи внутри тоже были чужими. Каждое прикосновение к ним посылало через все тело волну брезгливого отвращения, и Николас, чувствуя, что буквально задыхается, поскорее снова захлопнул крышку, поспешно отказавшись от дальнейших поисков.

Этот сундук вообще был настоящим поводом для отчаяния. Это были ВСЕ его вещи, которые, на самом деле, были совсем не его. Мантии, рубашки, носки, пижамы, трусы, наконец… Николас чувствовал тошноту всякий раз, когда думал о том, что ему придется ими пользоваться. Учебники такого бы отношения, конечно, не вызывали, если б лежали хоть в каком-то подобии порядка, а не вперемешку с одеждой.

Но ничего другого себе позволить он не мог. У него не было СОБСТВЕННЫХ вещей, кроме тех, в которых он приехал в школу, не было денег на покупку новых, и идти с этой проблемой к директору Николас тоже не хотел. Хорошо хоть палочка совершенно точно принадлежала не бесследно пропавшему Уоррену, а ему (кому?) тому, кто нынче против воли занял его место. Николас ощутил прилив уверенности, когда стиснул в кармане гладкое теплое дерево волшебной палочки, и мысленно поблагодарил судьбу за то, что палочка не потерялась, не растворилась в забытьи, а несмотря ни на что осталась с ним.

***

— Должен ли я напоминать, что не беру в свой класс студентов, которые получили ниже «превосходно» на СОВ по зельеварению?

Дамблдор в ответ только улыбнулся.

Профессор Снейп раздраженно повел плечами. Он никак не мог взять в толк, зачем директору дался этот Уоррен.

Николас Уоррен… Странное дело, хоть зельевар и не считал себя справедливым человеком, но еще ни разу в жизни никто не пробуждал в нем столь сильной и, в то же время, столь непонятной, нелепой, абсолютно беспричинной ненависти.

У Северуса Снейпа было множество врагов. На этом свете он очень мало кого любил, но очень и очень многих ненавидел. К сожалению, о каждом из тех, кого он ненавидел, профессор мог порассказать много больше, чем о тех, кого любил. И каждая конкретная, отдельно взятая, ненависть была разложена в его душе по полочкам так же аккуратно и скрупулезно, как ингредиенты и препараты в кладовой кабинета зельеделия.

Все чувства и эмоции, которые Северус Снейп позволял себе испытывать, давным-давно уже не выходили из-под железного контроля его воли и разума. Он ВСЕГДА знал, кого и за что ненавидит. Всегда. До вчерашнего дня. До того момента, когда в Большой зал вошел этот нескладный патлатый мальчишка — Уоррен.

Когда парень сел на трехногий табурет и нахлобучил на голову Распределительную Шляпу, Северус испытал чувство сродни панике. Ему показалось, что он почти слышит, какие именно речи Шляпа нашептывает в уши новичку. И Снейп настолько был уверен в результате распределения, что категоричное «Слизерин» прозвучало, казалось, прямо у него голове. Поэтому, когда Николас Уоррен снял Шляпу, встал и направился к столу Райвенкло, декан Слизерина так растерялся, что чуть было не ахнул в голос от изумления.

Не то чтобы Снейп жаждал заполучить новичка на свой факультет. Нет-нет! Напротив! Однако он почему-то чувствовал себя ОБРЕЧЕННЫМ на тесное общение именно с этим студентом. Но Уоррена распределили в Райвенкло, и слизеринец на время перевел дух. Однако, ни в тот момент, ни после Северус Снейп так и не смог разобраться в природе обрушившихся на него негативных чувств и эмоций.

Непонятно почему, мальчишка с первого взгляда внушал к себе сильнейшее отвращение. В нем все было не так: и насупленное выражение лица, и угловатая походка, и черные волосы до плеч, и то неловкое движение, которым он взгромоздился на табурет, и длинные белые пальцы, сжимавшие черный фетр шляпы. «Ненавижу!!!» — упорно билось в голове. Это был чистейшей воды абсурд, бред, но Северус впервые за долгие годы оказался бессилен с собой бороться.

К счастью, Уоррен имел «удовлетворительно» по зельям, а значит, не мог быть принят на курс Снейпа, но не успел профессор облегченно вздохнуть, как директор немедленно все испортил.

— Моя интуиция никогда меня не подводит, Северус. У мальчика талант к зельеварению. Я прошу, чтобы ты лично проследил за его занятиями.

Профессор мысленно застонал. Мерлин! Неужели с него мало Поттера?!

— Я же сказал, директор, я не беру в свой класс студентов, которые…

— Значит, на этот раз ты сделаешь исключение.

Дамблдор редко бывал так категоричен. Даже в отношении Поттера директор обычно предпочитал маскировать свои приказы под уговоры и просьбы. И сейчас Северус не был уверен, что ему нравится подобное строгое требование без всякой возможности возразить, не то чтобы, конечно, возражения имели какой-то смысл…

***

— Мистер Уоррен! Пересядьте к мистеру Поттеру!

Профессор Снейп поморщился, разглядев счастье, вспыхнувшее в глазах Уизли, когда тот поменялся местами с новеньким и оказался подле Грейнджер.

Но видеть, как всегда сообразительная и понятливая гриффиндорская всезнайка, забыв обо всем, пожирает глазами этого Уоррена, было выше всяких сил.

Грейджер жалобно посмотрела вслед райвенкловцу, вздохнула и, наконец-то, обратила внимание на доску, где уже четверть часа красовалось задание к уроку.

Поттер, как ни странно, казалось, ничего не имел против нового напарника, хотя и глядел на него, будто бы, с некоторой опаской, а вот Уоррен был явно недоволен. Он прямо-таки скривился и очень медленно шел (тащился) вдоль класса к поттеровскому столу. Потом долго-долго доставал из сумки и раскладывал на парте принадлежности к уроку…

— Мистер Уоррен! — рявкнул Снейп, — Я взял вас на свой курс лишь по настоятельной рекомендации директора! И я буду только рад, если вы покиньте класс и отправитесь досыпать в спальню! — профессор с трудом держал себя в руках, он вынужден был отвести взгляд и про себя считать до десяти, просто для того, чтобы не кинуться на несчастного студента с кулаками.

«Черт возьми! Это уже переходит всякие границы!» — он не может лично следить за успехами Уоррена! Он даже смотреть на этого… этого… студента спокойно не может!

Северус попробовал успокоиться, переключив внимание на что-нибудь другое. Например… Например, на котел Малфоя. Вода в котле уже закипала. Белобрысый слизеринец в строгом порядке разложил на столе ингредиенты, довольно быстро, аккуратно и умело готовил компоненты зелья. Любо-дорого глядеть! Но в то же время, от внимания Снейпа не ускользнуло то, как новичок, усаживаясь за стол Поттера, поставил свой стул по возможности дальше, точно гриффиндорец внушал ему отвращение. Казалось бы, чем ни повод испытать чувство солидарности с человеком, которому так противен Поттер. Однако, все, что чувствовал сейчас профессор — это глухое раздражение и злость. Черт! Отвернуться. Не смотреть на них!

— Профессор! Я не считаю баромец необходимым компонентом этого зелья…

«Что?!!» — Северус развернулся так резко, что движение отдалось болью в спине.

Черные глаза встретились с черными. И несколько секунд никто не желал уступать. Потом Уоррен, все же, отвел взгляд.

— Десять баллов с Райвенкло, — процедил Снейп. — И если вам нечего больше сказать, может быть, вы все же начнете работать сегодня, мистер Уоррен.

На бледных щеках райвенкловца проступили красные пятна. Кажется, он, все же, хотел сказать что-то еще, но сдержался.

***

Николаса почти трясло от возмущения. Ведь он бы мог объяснить!.. Lycopodium baromtz — здесь точно лишний… Этот ингредиент почти не оказывает влияния на действие кроветворного зелья, которое они готовили, зато очень плохо переносится многими людьми. Зелье с ним, элементарно, опасно! Только слепой может этого не видеть! К тому же баромец очень трудно правильно подготовить… Слишком долго… Слишком велика вероятность испортить всю работу.

Пожалуй, Николас уже готов был вскочить и начать отстаивать свою точку зрения. Плевать на какие-то там баллы! К тому же (хоть он и сам себе побоялся бы в том признаться) пристальный взгляд пышноволосой поттеровской подружки, брошенный украдкой из-под ресниц, мог заставить его свернуть горы, прыгнуть в пасть дракону или… или затеять спор на зельеварении…

Это было первое зельеварение в семестре. Но и староста, и соседи по спальне уже успели все уши прожужжать Николасу о том, как опасно злить профессора Снейпа. Однако новичок прислушиваться не желал.

Ему всегда нравилось зельеделие. Всегда. Это была одна из тех вещей, которые не вызывали у него никаких сомнений. Когда речь заходила о зельях, Николас мог дать фору любому семикурснику, и строгий профессор его не пугал. Гораздо досадней было то, что настоящий Уоррен, похоже, по этому предмету звезд с неба не хватал — «удовлетворительно» в дурмшрангском табеле с оценками раздражало Николаса, как бельмо на глазу, он злился, нервничал, но, конечно, ничего поделать не мог.

Теперь же он был зол еще и на Снейпа. Пересадить его к Поттеру! Неужели непонятно, ОН НЕ МОЖЕТ РАБОТАТЬ С ПОТТЕРОМ!!! Не дать высказаться! Шут с ними, с баллами, но не выслушать его мнение!.. Райвенкловец просто «кипел» и беспокойно ерзал на стуле.

Поттер чувствительно двинул его ногой под столом и зашипел:

— Не надо! Не нарывайся! Этот Снейп — настоящий упырь! Ничему не учит, только баллы снимает. Он уже и так тебя невзлюбил — ему даже повода не нужно. А уж если будет, за что…

Ярость, которую ощутил внутри себя Николас, слушая, как злословят профессора, на которого он и сам секунду назад отчаянно злился, была неожиданной, удушающе-огромной и совершенно абсурдной. Поттер ведь не хотел никого задеть, наоборот, пытался помочь, остеречь новичка от ошибки, но это не имело никакого значения.

— Заткнись, гад! — зашипел в ответ райвенкловец. — Не смей так говорить! Не учит?! Таких придурков, как вы, невозможно учить!..

— Ты чего?! — вытаращился Поттер, не переставая терзать ножом тот самый несчастный баромец. — Ты не понял! Я хотел сказать…

Но Николаса уже несло.

— Смотри, что ты делаешь, идиот! — он обвиняюще ткнул пальцем в практически испорченный ингредиент. — Дай сюда! — он попытался выхватить у напарника разделочную доску с неровно накромсанными кусками растения.

Поттер вцепился в свою доску, скорее просто автоматически, из чувства протеста. Он даже не обратил внимания, что алый сок баромца закапал на парту, где были разложены другие ингредиенты. Куда-то, наверное, угодили эти похожие на кровь густые капли, потому что раздался негромкий хлопок, и в воздух взлетело облачко едкого как перец порошка. Конечно, это был не взрыв — нечему там было взрываться. И всё бы, наверное, обошлось (ведь Снейп в их сторону даже не глядел и, в кои-то веки, ничего не заметил) точно обошлось, если бы Николас не вдохнул случайно эту чертову пыль…

Из глаз хлынули слезы. Задыхаясь, хватаясь за горло, он выскочил из-за парты и неловко сшиб стоящий в проходе котел. В котле на тот момент была только вода, но вода уже кипела…

Это было ужасно. Через мантию и брюки кипяток обварил всю ногу ниже колена. Сквозь завесу боли к нему едва пробивалась гневная речь профессора Снейпа, который за драку снял с них с Поттером по пятьдесят баллов и назначил взыскание. Потом, видимо разглядев, что студент едва держится на ногах от боли, резко бросил:

— Грейнджер, Уизли! Проводите Уоррена в лазарет!

***

Едва они оказались за порогом класса, как Гермиона выхватила палочку и, направив ее на Николаса, произнесла обезболивающее заклинание. Райвенкловец облегченно вздохнул. Девушка подхватила его под руку с явным намерением таким образом проводить до самого лазарета. Николас не возражал. Однако возражал Рон Уизли.

— Я думаю, Герми, он и сам в состоянии дойти! Нечего тащить его, как тяжело раненного, — Уизли смотрел мимо Николаса и говорил так, будто его там не было.

Райвенкловец вздохнул и осторожно высвободился из рук Гермионы.

— Я и, правда, сам дойду. Уже почти не больно. Спасибо тебе.

— Даже не думай! — строго повторила девушка свои давнишние слова, заставляя Николаса вновь опереться о свою руку. — А вот без твоей помощи, Рон, мы точно обойдемся! Не утруждайся! Только не забудь вернуться на урок! — выкрикнула она в лицо оторопевшему приятелю.

Николас и Гермиона двинулись по коридору в сторону больничного крыла, но, спустя лишь несколько секунд, Уизли догнал их и подхватил райвенкловца с другой стороны.

Видимо, взвесив, что лучше — отпустить Герми с Уорреном и, стало быть, оставить их на несколько минут наедине, а самому вернуться на урок к Снейпу, или прогуляться вслед за парочкой в больничное крыло — Рон решил выбрать последнее.

Николас спорить не стал. Нога снова начинала болеть, и дополнительная опора, пусть даже в лице ревнивого гриффиндорца, была совсем нелишней.

***

Из больничного крыла он выбрался часа через два и направился было в гостиную, но в холле задержался у «песочных» часов, что вели отсчет заработанных студентами балов. Его сегодняшние шестьдесят немым укором сгрудились в нижней половинке часов Райвенкло. Даже Поттер потерял меньше! Несколько секунд Николас, точно в трансе, глядел на сияющие сапфиры, потом развернулся и захромал по направлению к библиотеке. Объяснений с Бобом Шенком, старостой Райвенкло, точно не миновать, но пусть это лучше случится позже, чем раньше.

Пропустив ужин и просидев в самом глухом углу библиотеки почти до восьми, Николас, не заходя в гостиную, отправился прямо в подземелья.

***

— Слушай, из чистого любопытства… Там в классе… Что я такого сказал?

Они вместе уже час драили пол в кабинете зельеварения, когда Поттер решился, наконец, открыть рот…

Николас поймал себя на мысли, что такое поведение совсем несвойственно наглому напыщенному гриффиндорцу… Напыщенному? Наглому? Черт! Откуда ЭТО взялось?!

Молодой человек замер с тряпкой в руках, изо всех сил стараясь собраться с мыслями, чтобы все-таки понять, за что же он так взъелся на Поттера…

Они встретились в поезде. Поттер вел себя дружески. Не смеялся, не издевался над ним, как… как… Как обычно? Когда ОБЫЧНО??? Да что же это?!! Гриффиндорец-то вообще не считает, что они были раньше знакомы! А «Николас» так и не смог ничего вспомнить…

Вспомнить… Глухая стена, скрывшая его память, доводила до исступления. Кто он такой? Почему он помнит и Хогвартс, и кое-кого из студентов, а его не помнит никто, даже Распределительная Шляпа? А настоящий Уоррен куда делся — почему его никто не ищет? Ведь знает же директор… О, Мерлин…

Все эти вопросы «Николас» задавал себе далеко не впервые, но каждый раз, не находя ответа, только все больше приходил в отчаяние.

Райвенкловец сел прямо на грязный пол и, уронив тряпку, закрыл руками лицо.

«А Снейп?» — лавина вопросов заканчиваться не желала. Снейп дважды наорал на него сегодня, снял баллы, за которые придется краснеть перед факультетом. Снейп не трудился даже скрывать свои презрение и ненависть.

Вот только ненависть эта… Что-то тут было не так… Не так, потому что, он не мог ненавидеть Снейпа в ответ. В ответ он начинал ненавидеть… самого себя… И это было больно. Простая несправедливость вредного учителя, ну, никак не могла бы причинить столько боли! И все же, когда Николас ловил на себе полный отвращения взгляд профессора зельеделия, он верил, что и в самом деле отвратителен.

Но в то же время, молодой человек знал, что без колебаний даст в челюсть любому, кто скажет хоть слово дурное о декане Слизерина.

«Ну и что это? Как объяснить все эти нелепости? Кстати, Поттер ждет ответа!»

Поттер ответа не ждал. Повернувшись к напарнику спиной, гриффиндорец продолжал драить пол.

— Поттер… — окликнул его Николас, — Поттер… я… я… — он не знал, что сказать дальше.

***

Гарри обернулся, пристально вглядываясь в грязное лицо Николаса Уоррена… Нет… Северуса Снейпа… И тоже с головой погружался в воспоминания.

Снейп на экзамене… Строчки, написанные бисерным почерком, быстро ложатся на пергамент, в который Снейп почти что упирается носом… Именно так, точно так (Гарри видел!), низко склоняясь к столу, писал райвенкловец…

Отец взмахивает палочкой, и Снейп давится розовой мыльной пеной…

Аврор хлещет по щекам молодого человека, сидящего на перроне…

Поезд качает из стороны в сторону, и Николас Уоррен, споткнувшись о порог, падает на четвереньки посреди их купе. Какой затравленный раненный взгляд!

Джеймс Поттер выкрикивает заклинание, и Снейп, под дружный хохот собравшихся, повисает в воздухе вверх тормашками…

«Ты такой бледный, Николас!» — «Мне не нужна твоя помощь, вонючая грязнокровка!» Брр…

Гарри затряс головой, точно стремился вытрясти оттуда все эти дурацкие мысли. Снова, уже в который раз, его обожгло стыдом за отца и Сириуса.

Ну уж нет! Дудки! Он НЕ Джеймс Поттер! И поэтому он НЕ СТАНЕТ грызться с Николасом Уорреном, независимо от того, какое тот имеет отношение к Снейпу.

— Как твоя нога? — спросил Гарри вслух. — Очень больно?

Уоррен опешил.

— Нет… — наконец, прошептал он сдавленно. — Мадам Помфри вылечила…

— Хорошо… — сказал Гарри.

Отчего-то хотелось, чтобы они с Николасом помирились, неважно, кто был зачинщиком ссоры, потому что Гарри сейчас сочувствовал Северусу Снейпу. Не строгому желчному профессору, но шестнадцатилетнему парню, над которым ни за что ни про что измывались одноклассники. И образ Снейпа-студента каким-то странным манером переплетался в его сознании с образом новичка-райвенкловца.

— Ох, да ты же весь перемазался! — Гарри рассмеялся — беззлобно, дружески — и потянулся смахнуть со щеки товарища грязные капли…

Уоррен отпрянул.

— Не трогай меня!!! — то ли простонал, то ли прорычал он. — Не трогай!

Гарри уронил руку.

Николаса трясло. Не вставая на ноги, он поспешно отполз от Поттера и вжался спиной в стену. Он почти не контролировал себя. Он сейчас люто ненавидел Поттера. Ненавидел и боялся… Потому что рядом с Поттером всегда его друзья. Потому что их компании вечно все сходит с рук. Они не думают долго, прежде чем навалиться всем скопом на одного… А он… Николас… всегда один.

Райвенкловец сжался в комок, уткнувшись лбом в колени.

***

— Что здесь происходит?! — Снейп бесшумно вырос на пороге, цепко всматриваясь в развернувшуюся пред ним немую сцену.

Поттер поднялся на ноги.

— Простите, сэр. Николас плохо себя чувствует. Можно я провожу его в лазарет, а потом вернусь и закончу уборку?

Северус почувствовал, что не в силах даже возразить. Уже второй час, начиная с восьми, он ни на секунду не забывал о Поттере и Уоррене. И неважно, что из класса, где они мыли пол, не доносилось ни звука, лишь негромкое хлюпанье воды время от времени нарушало тишину. Как бы тихо они себя не вели, профессор все равно всей кожей ощущал их раздражающее присутствие. Эти двое уже всю душу ему вымотали! К черту!

— Убирайтесь! — рявкнул он. — Вон с глаз моих! Оба!

Поттер подхватил ведро с грязной водой и потащил выливать.

Уоррен, хватаясь за стену, с трудом поднялся на ноги. «А, похоже, парню, и впрямь, плохо».

— Что это с вами? — брезгливо скривился профессор.

— Все в порядке, сэр, — молодой человек немедленно гордо выпрямился, глядя Снейпу в глаза чуть ли ни с вызовом.

— Тогда вон отсюда!

— Пойдем… — Поттер уже вернулся. Он ухватил райвенкловца за рукав мантии и почти силой выволок в коридор.

Дверь за ними захлопнулась. Но профессор Снейп, замерев, еще несколько секунд недоуменно смотрел на то место, где стояли студенты, потом провел рукой по лицу, точно стряхивая наваждение.

Буря эмоций, вызванная в душе присутствием этих двоих, улеглась практически сразу, как только они скрылись с глаз. «Черт знает что!» — Северус нахмурился. Сказать, что это странно — значит, ничего не сказать! Не пора ли обсудить происходящее с Дамблдором? Нет. Пожалуй, этим он как обычно ничего не добьется. Ну что ж. Тогда он лично проследит за «успехами» новичка и тем самым всего лишь выполнит распоряжение директора.

***

Как только дверь кабинета зельеделия захлопнулась, отгораживая их от слизеринского декана, плечи Уоррена сразу поникли. Ссутулившись, он послушно плелся за Гарри по направлению к лазарету, но когда до больничного крыла осталось всего пара поворотов коридора, Николас остановился.

— Наверное, лучше я просто пойду спать, — сказал он виноватым тоном, обращаясь к собственным ботинкам.

Гарри пожал плечами и уже собрался было пожелать райвенкловцу спокойной ночи, но передумал.

— Может, ты все-таки соизволишь объяснить, чем я так тебя задел? — вышло резче и злее, чем он хотел.

Реакция Уоррена была совсем странной. Был момент, когда (Гарри мог бы поклясться) Николас хотел извиниться, ну, или сказать что-нибудь эдакое, после чего всё можно было бы обернуть в шутку, посмеяться вместе над дурацким стечением обстоятельств и расстаться друзьями, но в последний миг он то ли не нашел нужных слов, то ли испугался. Испугался чего? Довериться Поттеру?

Так или иначе, Уоррен выпрямился, гордо вздернул подбородок, смерив гриффиндорца презрительным взглядом.

— Ты? Задел? — усмешка, скривившая его губы, была настолько снейповской, что Гарри замер от изумления. — Ты слишком много мнишь о себе, Поттер! — прошипел райвенкловец в лучших традициях профессора зельеделия. — Ты всего лишь мне неприятен. Чем? Возможно, просто тем, что существуешь.

Он резко развернулся и зашагал было прочь, в сторону башни Райвенкло, но потом на секунду остановился и, прежде чем продолжить путь, бросил через плечо:

— Надеюсь, хваленого гриффиндорского благородства хватит на то, чтобы не бить в спину!

***

Гарри опешил. Он разрывался между желаниями догнать Уоррена, припереть к стенке и потребовать объяснений или покрутить пальцем у виска и отправиться спать, выбросив из головы этого странного парня.

В конце концов, он решил выбрать последнее. Отработка у Снейпа была слишком утомительной, чтобы хотелось чего-то еще, кроме как добраться поскорее до подушки.

Завтра. Завтра он попробует проследить за Уорреном и разобраться, наконец, что же тот из себя представляет.

***

Свернув за угол, Николас обессилено привалился к стене. Какая муха его укусила? Чего ради он оскорбил гриффиндорца? Ведь Поттер, кажется, ничего против него не имел. Ну что ж. Зато теперь имеет. Еще пара таких эпизодов — и они при встрече будут тянуться за палочками.

Райвенкловец невесело усмехнулся: «Все встанет на свои места… Ой… Это что еще за ерунда? И как прикажете понимать?» — ему что, для полного спокойствия, не хватает ссоры с Поттером?

Николас сжал руками виски. Невозможность разобраться с собственными мыслями, эмоциями, порывами доводила до отчаяния. Он знал, точно знал, что у него есть повод так вести себя с гриффиндорцами. И в то же время, это было лишено какой бы то ни было логики… а, кроме того, грозило всяческими неприятностями…

Ох. Как в воду глядел. Неприятности не заставили себя ждать.

— Это ктой-то тут у нас? — протянули рядом лениво и небрежно.

Он развернулся к говорящему. Малфой. От этого типа никогда не знаешь, чего ждать…

— Во-первых — двадцать баллов с Райвенкло за прогулки после отбоя…

— Отбоя еще не было! — зло огрызнулся Николас.

— Отбой будет совсем скоро, Уоррен. И ты не успеешь до того вернуться в свою гостиную, потому что у нас к тебе есть парочка вопросов, на которые не так легко дать ответ. Я прав, ребята?

За спиной Малфоя идиотски ухмылялся Крэбб. Гойл, поигрывая палочкой, с нарочито скучающим видом привалился к стене.

— Иди к черту, Малфой! — Николас даже думать не хотел, какие у слизеринца могут быть к нему вопросы.

Тот лишь насмешливо фыркнул.

— Не раньше, чем мы побеседуем. Я с самого распределения мечтал с тобой пообщаться.

Николас потянулся к внешнему карману мантии, но палочки на привычном месте не оказалось. Черт-черт-черт! Эта дурацкая склока с Поттером совершенно выбила его из колеи, лишив привычной бдительности — он даже не заметил, когда его палочка перекочевала в жирные лапы Крэбба, который теперь с безопасного расстояния кривлялся и глумливо хихикал.

Николас ринулся на Крэбба, но тут уже Гойл шагнул вперед, перехватил руку Уоррена и так заломил за спину, что, казалось, затрещали сразу несколько суставов. Райвенкловец вскрикнул и согнулся. Глаза заволокло слезами. Весь мир для него сейчас сузился до своей несусветно вывернутой, горящей болью руки.

Малфой удовлетворенно кивнул, шагнул вперед и, презрительно улыбаясь, за подбородок поднял лицо Николаса, заставив смотреть себе в глаза.

— Ты — не Уоррен, — констатировал слизеринец. — Я встречался с Уорренами. Ты не похож на их сына. Кто ты такой?

Кто он такой? Ох, и дорого бы он дал, чтобы самому узнать это.

— Я сказал, отвали, Малфой! — прошипел Николас, морщась от боли.

— Ты смеешь мне грубить! Ты, ублюдок!

Кулак Малфоя полетел в лицо. Увернуться не представлялось никакой возможности. Можно было только зажмуриться…

Гойл неожиданно выпустил его и Николас упал на пол и сжался, прикрывая руками голову. Он отлично понимал, размер своих неприятностей. Один против троих… Даже если б хотел, он не смог бы ответить на вопросы Малфоя. И теперь со злости они изобьют его так, что места живого не останется…

— Кто ты такой? — повторил Малфой свой вопрос, его палочка из черного дерева смотрела Уоррену в лицо.

Николас молчал — что он мог сказать? Только сдавленно охнул, задохнувшись, когда ботинок слизеринца врезался под ребра, и попробовал перекатиться, уходя от следующего удара.

— Ах ты, сволочь!!!

Луч какого-то заклятия просвистел у райвенкловца над головой и отшвырнул Малфоя к противоположной стене коридора.

ПОТТЕР?!!

Николас не верил своим глазам. Какого-то черта Поттер не только вернулся, но и, не долго думая, ринулся в драку, спасая его, Уоррена, шкуру. Зачем? Зачем? Хотя, что с него взять — одно слово: гриффиндорец!

Замковый колокол возвестил отбой. Никто даже ухом не повел. Ни Поттеру, ни слизеринцам, похоже, ни в первой было нарушать правила.

Банальная драка, меж тем, грозила перерасти в магическую дуэль. Малфой уже снова был на ногах и, очень нехорошо улыбаясь, целил палочкой в Поттера. Крэбб и Гойл бестолково топтались рядом, не зная, стоит ли помочь патрону кулаками.

Малфой что-то тихо выговорил, почти не размыкая губ. Рыжий огненный луч полетел в гриффиндорца, Поттер ловко увернулся, и заклятие угодило в нишу стены, прямо в рыцарские доспехи, которые зашатались и рухнули со своего постамента с ужасающим грохотом.

Тут же рядом, как по команде, раздались шаркающие шаги Филча, словно школьный смотритель уже давно стоял где-нибудь за ближайшим углом, дожидаясь для своего выхода особенно драматического момента. В следующий миг слизеринцы живо улепетывали прочь. Встреча с Филчем в их планы явно не входила.

— Давай быстрее! Ходу-ходу! Сматываемся! — Поттер запросто мог бы успеть скрыться, но этому дураку даже в голову не пришло оставить райвенкловца одного.

К своему удивлению, Николас с помощью Поттера не только сумел подняться на ноги, но и довольно резво удирал теперь вслед за гриффиндорцем подальше от цепкого ока школьного смотрителя. Куда они бежали, он вопросом не задавался. Главное — Филч не сможет снять с него баллы. Баллы… Страшно подумать, во что обошлись сегодня факультету его, Николаса, злоключения.