Основные этапы правления Ивана IV Грозного

1530 год – рождение Ивана IV Грозного.

После неожиданной смерти отца Ивана IV Василия III, в декабре 1533 года проходит «стадия дворцовых переворотов» (по аналогии с 18 веком).

1534 год – заговор М.Л. Глинского;

1536 год – мятеж Юрия Дмитровского;

1537 год - попытка захватить власть Андреем Старицким. (во главе группы стоял родич А.Курбского князь Ярославский[1]).

1538 год – умирает мать Ивана IV Елена Глинская (отравлена).

До 1540 года страной фактически управляли Шуйские. Это время отличалось хищениями и беспорядками. Наместники в городах и весях вели себя как лютые звери. Посады пустели, кто мог – спасался бегством. Беглый народ сбивался в разбойничьи шайки по всем центральным уездам страны. Южным границам угрожали татары и турки, северо-западу – Литва и Швеция. Государство стояло на грани гибели[2].

В 1540 году к власти пришли Бельские, которые начали проводить политику укрепления власти. Были отправлены в отставку особо «ненавистные» наместники городов (Андрей Шуйский).

1542 год – Шуйские подняли мятеж в результате которого митрополит Иосаф был свергнут с митрополии. Во время нахождения у власти чувствовали себя хозяевами в стране. Унижали малолетнего Ивана (часто не имел пищи и одежды – см. переписка Грозного с Курбским). Лишь после избиения друга и наставника Грозного - Ф.С.Воронцова, малолетний Царь решился и отдал приказ об аресте первосоветника Андрея Шуйского[3]. Молодой Царь стал «опираться» на Глинских.

1538 – 1543 год (во времена малолетства Ивана) – Москва была местом насилия и кровопролития. Итальянский архитектор Фрязин писал – «…бояре делают жизнь на Московской земле совершенно невыносимой»[4].

1546 год – вооружённый мятеж во время прибытия Царя под Коломну, куда Иван прибыл во главе войска собранного для отпора татарскому набегу – к нему подошли вооружённые люди. Когда Иоанн попросил их удалится, они вступили в перестрелку. Это было прямое покушение на государя[5].

1547 год – венчание на царство. Оно являлось логическим завершением, знаменовавшим, не только фактическое, но и юридическое оформление самодержавия в русском государстве. Иначе рождение святорусского царства. Ещё отец Ивана Василий III «подписывался» царским титулом, но официально «венчан» на царство не был. Если бы ни его неожиданная смерть, вероятно, он сам бы венчался на царство[6]. Он «перенёс» его на своего сына – наследника, благословляя его на смертном одре «святым и животворящим крестом». Сторонниками «венчания» в первую очередь был митрополит Макарий и Глинские, на которых стал опираться молодой Иоанн после опалы на Шуйских (1562). Таким образом самому Богу было угодно чтобы первым русским царём был именно Иван IV Грозный.

Однако противники русского самодержавия, только что зародившегося святорусского царства, а значит и русской государственности, которая состояла, прежде всего, из Веры людей в особое предназначение, особый путь по формуле инока Филофея – Москва Третий Рим, делали всё возможное чтобы свернуть с этого пути, поменять вектор развития страны. Первым таким актом стали пожары в Москве в апреле и июле 1547 года. Виновниками пожаров объявили Глинских, которые содействовали венчанию Ивана[7]. Чуть не сгорел митрополит Макарий, а всё-таки когда выбрался, спускаясь со стены упал и чуть не разбился. «Толпой» людей ловко манипулировали. По словам Грозного у бояр-изменников цель была не только Глинские и митрополит Макарий но и сам Царь[8].

После всего случившегося в окружении Ивана IV появляются «временщики»; Благовещенский поп Сильвестр и один из фаворитов царского правительства Адашев, которые образуют негласное политическое объединение «Избранную Раду». Борьба против святорусского царства, в котором Царь Иван IV Грозный ощущал себя, «..не хозяином, а первым слугой», и за всё отвечал, прежде всего, перед Богом, в том числе и за своих подданных – принимает другой оборот.

Задачами «Избранной Рады» являлись: 1. ограничение царской власти на манер Польско-литовской, ограниченной княжеско-боярской знатью; 2. захват светской и духовной власти в стране, с целью изменения его церковно-государственного строя и религиозной направленности; 3. борьба с православием; 4. разрушение сложившейся на Руси церковно-монастырской организации[9]. Кроме того своими действиями ограничивали полномочия Царя, например самовольно раздавали чины и должности[10].

1549 год – несмотря на ограничение Царской власти Царь Иван IV, созывает «Собор Примирения», на котором осуждает всё время правления боярства. Требует от всех бояр прекратить бесчинства по отношению к детям боярским и крестьянам[11].

1553 год. Во время тяжёлой болезни Царя Ивана IV, когда жизнь государя находилась под угрозой, ближайшее его окружение отказалось целовать крест наследнику престола, первенцу Грозного Дмитрию, тем самым это была ещё одна попытка враждебных Ивану княжеско – боярских кругов открыто выступить против политики Царя и захватить власть в свои руки в пользу Владимира Старицкого[12]. Боярский мятеж 1553 года подпитывался извне. Сторонниками Владимира Старицкого был Сильвестр и Адашев, другие князья и бояре[13].

1553 год знаменуется ещё одним важным трагическим событием в жизни Царя Ивана IV, это гибелью царевича Дмитрия – при загадочных обстоятельствах утопленного в реке кормилицей.

С 1547 по 1560 год, т.е. время фактического управления страной «Избранной Радой», когда у Царя Ивана IV не было полноты власти, налоги выросли в 4, 5 раза, тяготы от которых легли на народ. В 1555 году Дума приняла «драконовский» приговор – устанавливался месячный срок взыскания долга. Простые люди ответили бунтами в Москве. Люди были возмущены оскудением жизни (бунты в Новгороде, Владимире, Рязани). Даже самый видный член «Избранной Рады» Адашев был вынужден признать, что бунты вызваны преступлениями администрации[14].

Однако, наряду с этим можно отметить и положительные тенденции во времена «Избранной Рады». Это (основные):

- Судебник 1550 года, который впервые в Европе обеспечивал неприкосновенность личности;

- Армейская реформа (по указу Ивана IV в России начали формироваться первые регулярные части – стрельцы;

- 1551 год – Стоглав (о котором речь ниже);

И другие. Однако, говоря о реформах надо знать, что они начались в 1549 году – через 1, 5 года прихода к власти «Избранной Рады» в лице Сильвестра и Адашева. Такой промежуток сам по себе ставит под сомнение, что реформы инициировались «Избранной Радой».[15]

Но вред, причинённый деятелями «Избранной Рады» Русскому государству был большим, чем польза[16].

В 1560 году неожиданно умирает первая и самая любимая жена Царя Ивана IV – Анастасия Романова (отравлена). Собор 1560 года признал виновным Алексея Адашева и Сильвестра в смерти царицы. Иоанн сам был уверен в насильственной смерти своей супруги.[17] Дело против основных деятелей «Избранной Рады» привело к ликвидации этого неофициального органа.

Убедительным подтверждением желания Ивана Грозного удержать Рус­ское государство от гибели, не обращаясь к чрезвычайным мерам, служит собор 1560 года, не оцененный, к сожалению, должным образом в исторической науке. Созыв собора свидетельствовал о стремле­нии Грозного решать вопросы по выводу России из опаснейшей ситуации, в какую она попала, общими усилиями, опираясь на коллективный разум и соборный приговор.

И коль вожди Избранной Рады были признаны соборным судом еретиками (чародеями), то и Рада становилась воплощением дьявольской организации, а ее политика - бесовством. Неда­ром царь Иван говорил Курбскому: «...жив Господь Бог мой, жива душа моя, - яко не токмо ты, но и все твои согласники, бесовские служители, не могут в нас сего обрести».

Созыв собора 1560 года являлся важнейшим событием государственно­го значения. Он свидетельствовал о возрождении Иваном IV практики со­вместной правительственной деятельности церковной и самодержавной власти символизирующей союз церкви и государства, практики, явственно обо­значившейся на рубеже 40-х - 50-х гг. XVI века (пример - Стоглавый собор) и прерванной в период господства Избранной Рады. Теократическое само­державие, симфония светской и духовной власти были явно не по вкусу ее деятелям. Понятно, почему Курбский именует собор 1560 года соборищем, вкладывая в это слово явно отрицательный смысл. «Курбский, - говорит С.О.Шмидт, - не случайно называет собор, осудивший Адашева и Сильвес­тра, " соборищем". В XVI веке слово " соборище" приобрело ругательный смысл. В представлении Курбского " соборища" - незаконные, неправедные с его точки зрения, соборы. Именно этим словом Курбский характеризовал собор, осудивший некогда Иоанна Златоуста.

Именно это соединение клириков и мирян в целях совместного управления государством не устраивало реформаторов-западников, сплотившихся вокруг своих лидеров - Сильвестра и Адашева. Оно не удовлетворяло их по двум причинам. Во-первых, единство церкви с государством, лежащее в основе теории божественного происхождения самодержавства, поднимало са­модержца на недосягаемую для сторонников ограниченной монархии высоту, делая тщетными любые их поползновения на его властные права. Во - вторых,. К этим принципиальным моментам, объясняющим негативное отношение Курбского с «товарищами» к учреждениям типа собора 1560 года, примешивались снедавшие их мелкие страсти, в частности возникшая у них в процессе церковно-политической борьбы неистребимая ненависть к Иосифу Волоцкому и его последователям - иосифлянам - создателям учения о теократическом самодержавстве в России.

Проявивший терпимость царь Иван зря как оказалось рассчитывал на исправление заблудших. Те, кого он после собора 1560 года наказал, затаили злобу и по возможности вредили ему. Другие, которых царь привел к прися­ге (целованию креста), нарушили клятву. По рассказу Грозного, сразу после собора обнаружилось, что для присягнувших «наша заповедь ни во что же бысть и крестное целование преступивше, не токмо отсташа от тех измен­ников, но и болми начаша им помогати и всячески промышляти, дабы их на первый чин возвратити». Если верить государю, на него готовилось даже покушение: «И на нас лютейшее составляти умышление»[18].

1560 – измена Бельского.

1561 год – Дело «Тарваское про Тарваское взятье» - о сдаче г.Тарваста врагам во время Ливонской войны.

1563 год – заговор Стародубских воевод о сдаче г.Стародуба. Заговор выявил родственников Адашева.

1563 год – Дело Старицких. Освященный Собор на котором было доказано, что Ефросинья и Владимир Старицкие творили всякие «неисправления и неправды», нацеленные на то, чтобы «извести» Царя и его детей[19]. В этом же году русские войска взяли Полоцк (там сподвижник еретика Ф.Косого, Фома – возглавил реформационную общину). Взятие Полоцка воспринималось русскими людьми, как торжество святорусского царства над различными отступниками от истинной Веры[20].

1564 год – измена князя Курбского. Бежит в Литву. Была выявлена его связь с Сильвестром и Адашевым по делу Старицких[21], а так же связь с Польшей.

Нельзя к тому же забывать, что в это время шла тяжелей­шая война, в которую на стороне врагов втянулась почти вся Западная Евро­па. В ходе войны множились измены, предательства и побеги во вражески стан. Недобитые сторонники Избранной Рады решили по всему вероятию, взять реванш, воспользовавшись большими трудностями, переживаемыми страной. Наиболее тяжелым для государства оказался 1564 год. То был год «крупных внешнеполитических неудач и опасности вражеского нашествия с запада и с юга. Ко всему этому прибавились неурожаи, падеж скота, голод, опустение деревень. Начались пожары. Москва горела 18 апреля, 9 и 19 мая, 24 августа. Противники Ивана Грозного не могли не вос­пользоваться благоприятным для себя моментом. Как и следовало ожидать, трудный 1564 год стал временем активизации деятельности политической оппозиции[22].

Царь Иван тайно готовился к решающей битве с оппозицией. Но та тоже не дремала. Свою задачу она, по-видимому, усматривала в том, чтобы переиграть или опередить Ивана. Наибольшая ее активность падает, по всей видимости, на вторую половину 1564 года, особенно на ноябрь - декабрь. Именно тогда фронда приступила к осуществлению попытки отстранить Грозного от власти. Таким шагом стала попытка созыва церковно-государственного собора в стольном граде, на котором «они» хотели заставить Ивана IV отказать­ся от престола[23]. На­зревал, судя по всему, государственный переворот, предусматривающий от­странение Ивана Грозного от власти и даже, возможно, цареубийство: Грозный знал, что бояре «стремятся лишить его жизни, уничтожить его, подобно тому, что случилось с благочестивой, почившей в Бозе царицей». Инициатива созыва этого собора шла со стороны оппозиции, поддерживаемой мит­рополитом Афанасием. Могло быть так: либо противники царя созвали собор, либо понудили к тому Ивана. Но в любом случае это шло против воли государя, поскольку он знал, для чего собирается столь представительный и влиятельный собор в Москве[24].

Но надежда на переворот провалилась: государь перехватил инициативу у своих врагов и в окружении «воинников» покинул столицу смешав все карты своих противников, повергнув их в недоумение и трепет[25]. Видно противостояние самодержца и боярской оппозиции достигло такой силы, что оставаться далее в Москве становилось для Ивана небезопасно.

Вынужденный характер отъезда Ивана Грозного из Москвы в начале де­кабря 1564 года со всей очевидностью выступает в упомянутом нами Летописчике, изданном С.О.Шмидтом: царь, озабоченный народным возмущением, «приказал ко двору своему царскому собратца всему народу и сигклиту своему и объявил им публично: " вижу я, что вы, все мои подданные, боле не желаете меня и фамилии мое[й] на престоле царском быть. Того ради оставляю вас, а я отъезжаю в далной путь, что уже более и в Москве быть не надеюсь, а град Москву оставляю под сохранение в руки Господа Бога наше­го". И сам сел и з детьми своими в корету и поехал из Москвы в город Коломну. Ис Коломны изволил отъехать в Александрову слободу[26].

Необходимо, прежде всего, подчеркнуть, что никакого отрече­ния Ивана Грозного от престола перед его отъездом из Москвы не было. Грозный покидал столицу полноправным государем. В противном случае он не смог бы повелеть части Бояр, «ближним дворянам», особенно «приказным людям», выборным дворянам и детям боярским следовать за собой. С.Б.Веселовский был, безусловно, прав, когда говорил: «Уезжая из Москвы; царь никому не поручил ведать Москву и все государство и в то же время не заявлял о своем отказе от власти».

Грозный не бросил власть, а увез ее собой, причём не только в фигуральном, но и в прямом смысле слова, распорядившись ехать с ним «приказным людям», т.е. вывез приказный аппарат, парализовав тем управление страной. Противники царя оказались в чрезвычайно сложном положении. Чтобы взять на себя владение Москвой и всем государством, запустить вновь правительственный механизм, надо было обладать корпоративной солидарностью, умом и смелостью. Во всем этом у боярства в целом и у недругов царя Ивана в частности наблюдался существенный дефицит. Но в испуге они могли решиться на какой-нибудь отчаянный шаг. И это делало отъезд Ивана Грозного из Москвы в определенной мере рискованным предприяти­ем, хотя степень риска была не столь высока, как это кажется С.Б.Веселовскому и другим.

И выезд из Москвы, и дальнейший путь в Александрову слободу были тщательно продуманы Иваном Грозным. Помимо всякого рода драгоценностей, дорогого платья и казны, он увез с собой «святость» - иконы и кресты, «златом и камением драгим украшенные», т.е. наиболее почитаемые в Москве святыни, хранившие православных христиан от бед. Тем самым русские люди, в частности жители Москвы, становились, по понятиям времени, беззащитными перед внешним миром, всегда опасным и враждебным. Одно это обстоятельство могло произвести на людей самое гнетущее впечатле­ние, посеять среди них печаль, уныние и страх. К тому же невесть куда и зачем выехал из Москвы царь — посредник между Богом и людьми и потому защитник от всех несчастий и напастей. Летописец рисует картину полной потерянности и подавленности населения столичного города, и думается, он не преувеличивал. Характерны уже приводимые слова, вложенные летописцем у стенающих москвичей: «Увы! Горе! Како согрешихом перед Богом и прогневахом государя своего многими пред ним согрешении и милость его велию превратихом на гнев и на ярость! Ныне х кому прибегнем и кто нас помилует и кто нас избавит от нахожения иноплеменных? Како могут быть овцы без пастыря? Егда волки видят овца без пастуха, и волки восхитят овца, кто изметца от них? Такоже и нам как быти без государя». Из цитированного текста ясно, что, согласно представлениям поверженных горем жителей Москвы, прогневить государя – значит согрешить перед Богом.

Сакральная природа царя здесь очевидна. Религиозная суть власти самодержца проглядывает в лексике москвичей, уподобляющих себя овцам, а государя - пастуху, или пастырю. Если вспомнить, что сам Исус Христос име­новал себя «пастырем добрым», полагающим жизнь свою за «овец» (Ин. 10: 11, 15), то еще очевиднее выступает божественный характер царской власти. Понятна потерянность людей, оставшихся без защиты и покровительства благословленного Богом правителя. Они не ведали, что с ними будет. Они не знали, что делать[27].

И еще неизвестно, что определяло действия толпы в те драматические дни декабря 1564 - янва­ря 15б5 года: чувство ли сословной неравноправности или страх перед неиз­вестностью, обусловленной утратой покровительства и заступничества со стороны божественных сил. Они видели в нем сакрального правителя, земного Бога, царствующего по изволению Бога небесного. Согласно свидетельству С.Герберштейна, относяящемуся к временам Василия Ш, «московиты» говорили, что «воля государя есть воля Божия и, что ни сделает государь он делает по воле божией. Поэтому также они именуют его ключ­ником и постельничим божиим; наконец, веруют что он - свершитель боже­ственной воли. Равным образом, если кто-нибудь спрашивает о каком-нибудь деле неверном и сомнительном то в общем обычно получает ответ: " Про то ведает Бог да Великий Государь"», Не поняв сути отношения рус­ских подданных к своему государю, С.Герберштейн пишет: «Неизвестно, или народ по своей огрубелости требует себе в государи тирана, или от тира­нии государя самый народ становится таким бесчувственным и жестоким». Заезжему иностранцу, усвоившему многое из умственного движения Западной Европы конца XV – начала XVI века, общавшемуся на Западе с тогдашними «либералами» было невдомек, что монарх в России, если перефразировать известное выражение, — больше чем монарх. И это объяснялось многотрудной историей русского народа, всего лишь несколько десятилетий назад сбросившего тяжкое 250-летнее татаро-монгольское иго, будучи ведомым к победе великими московскими князьями. Восходящее к древности восприятие князей в качестве сакральных вождей и позднейшая теория божествен­ного происхождения власти московских государей, усиленные их славой как освободителей от иноземного рабства, спасших русский народ от погибели посредством мобилизации всех народных ресурсов и концентрации власти над подданными, вознесли московских правителей на недосягаемую для зем­ных человеческих существ высоту. Общенародным признанием этого фундаментального исторического факта, но отнюдь не тягой народа к тирании объясняется стиль отношений московских государей с обществом[28].

Но вот, когда, укрывшись в Александровой слободе и собрав «воинников» в мощный кулак, Грозный мог приступить к подготовке выступления против сидящих в Москве врагов, он поступил по другому, направив знат­ным и чёрным людям столицы специальные послания, побуждавшие адресатов определиться в коренном вопросе, каким быть дальше русскому госу­дарству: самодержавной или «конституционной» (ограниченной) монархи­ей. Царь, следовательно, нуждался в народном мнении насчет будущей судьбы Святорусского царства, полагаясь на соборное решение всего православно­го христианства «государствующего града Москвы». Перед нами своеобраз­ная форма совета государя со всеми своими подданными по вопросу госу­дарственного строительства. Черты народной монархии здесь выступают отчетливо и зримо[29].

Во всей истории противостояния царя и боярской оппозиции в 1564 году Запад в лице Литвы и Польши принимал живое участие. В одном позднем летописце, представляющем, как говорит его публикатор С.О.Шмидт, инте­рес «при изучении событий политической истории XVI века», читаем о том, как «многие знатные вельможи собрали в Литве и в Польше немалую партию и хотели с оружием итти против царя своего». С.Ю.Шокарев не без основа­ния рассматривал данное летописное известие как указание на то, что отъез­ду Ивана Грозного из Москвы в начале декабря 1564 года «предшествовала попытка вооруженного мятежа против царя»». В организацию и подготовку этого антигосударственного мятежа внесли свои вклады как видим, и наши западные соседи испытывавшие по отношению к Русии и ее самодержцу великий страх и жгучую ненависть. Можно сказать, что нити подготовляе­мого мятежа не обрывались в боярских дворах, а тянулись дальше, на запад, сходясь в Ватикане, во дворцах правителей западноевропейских государств и в руководящих центрах тайных обществ стран Западной Европы. Оно и понятно, ибо Московская Русь, неожиданно появившаяся в конце XV века на восточных рубежах западного мира, поразила европейцев своей мощью и пространством, приверженностью православной вере - схизме, по разуме­нию католиков, протестантов и всевозможных сектантов. С тех пор Запад ведет войну с Россией, явную и скрытую, прибегая к военной силе, интри­гам и диверсиям. В качестве одной из таких интриг и следует, по нашему мнению, рассматривать участие Литвы и Польши в подготовке антигосудар­ственного мятежа 1564 года Москве[30].

Важно подчеркнуть, что Иван Грозный стремился к самодержавной вла­сти не ради самой власти, не ради удовлетворения собственной страсти вла­ствования. Власть несла ему не радость, а страдания и одиночество: «Тело изнемогло, болезнует Дух, раны душевные и телесные умножились, и нет врача, который исцелил бы меня, ждал я, кто бы поскорбел со мной, но уте­шающих не нашел, злом заплатили мне за добро, ненавистью за любовь[31]».

К Опричнине вела и привела не логика развития монархии, а борьба боярства и околобоярских элементов с русским единодержавием и царем Иваном Грозным как ее олицетворением, борьба сопровождавшаяся многочисленными государственными изме­нами противников самодержавства, совершенно нетерпимыми «в условиях войны едва ли не со всеми окружающими страну государствами». С этой точки зрения Ливонская война, действительно, была катализатором, уско­рившим введение Опричнины, под которой мы подразумеваем, нечто иное, как «окончательный переход к единодержавию[32]».

В исторической науке, как можно было убедиться из данного обзора, суще­ствует большое количество разноречивых мнений о причинах создания Ива­ном IV этого института (опричнины). Не все они, конечно, обладают равной степенью убедительности. Наиболее бездоказательны и неубедительны те, из них, которые связывают введение Опричнины исключительно с лич­ными свойствами Ивана Грозного, считая ее исторически неоправданной и бессмысленной. Нет никаких сомнений в том, что Россия шла к Оп­ричнине, по меньшей мере, несколько десятилетий, во всяком случае со вре­мен Ивана Ш, когда нависла серьезная опасность над русской церковью и православной верой, опасность, чреватая гибелью Московского государства. С тех пор как показывает проведенное нами исследование эта опасность существовала постоянно, то усиливаясь, то ослабляясь. В середине XVI века она возникла с новой силой, угрожая уже всем фундаментальным основам Святорусского царства - самодержавию, церкви и православию. Наступле­ние на «самодержавство» Ивана IV повела Избранная Рада, а также при­мыкавшая к ней часть боярства и связанное с ним дворянство. Удары по апостольской церкви и православной вере наносили вновь оживившие ере­тики, в том числе отдельные представители духовенства. Следовательно, атака на Святую Русь развернулась по всему фронту. Деятельность этих ан­тирусских сил вдохновлял и стимулировал католический Запад и гнездившиеся в нём всевозможные секты. Опасность до предела обострилась в свя­зи с тяжелой и длительной Ливонской войной, в ходе которой против Русии объединилась, можно сказать, вся Западная Европа. Немало фрондирующих представителей княжеско-боярской знати и служилых людей стали на путь прямой измены и предательства. В результате Русское государство оказа­лось на грани национальной катастрофы. Митрополит Иоанн (Снычев), об­ращаясь к времени Ивана Грозного, богодухновенным чутьем своим пронзил тьму веков и ясно понял, что тогда «под угрозой находилось само суще­ствование России». Во имя спасения Святой Руси надо было решиться на чрезвычайные меры. Грозный решился и учредил Опричнину.

Можно бесконечно спорить по поводу того, верную ли форму борьбы с бесовщиной и крамолой применил царь. Важно другое - указать на эффек­тивность ее. Было восстановлено скованное Избранной Радой и ее сторонниками царское самодержавие, являвшееся в тогдашних исторических условиях наиболее оптимальной организацией высшей власти. Защищена и очищена от ересей православная вера, и, следовательно, укреплена церковь. Иными словами, была спасена Россия. К сожалению, Иван Грозный до сих пор остается непонятый историками. Однако некоторые современники царя Ивана, в частности иностранцы, хорошо сознавали что удалось сделать русскому властителю Генрих Штаден писал: «Хотя всемогущий Бог и наказал Русскую землю так тяжело и жестоко, что никто и описать не сумеет, все же ны­нешний великий князь достиг того, что по всей Русской земле, по всей державе – одна вера один вес, одна мера! Все, что ни прикажет он, - все исполняется и все, что запретит, - действительно остается под зап­ретом. Никто ему не перечит: ни духовные, ни миряне».

Итак по Штадену, Русская земля едина, вера в ней одна, а власть самодержца непререкаема. И то была правда. Но достиг всего этого своим упорством, целенаправленностью и великим христианским самопожертвованием царь Иван Васильевич Грозный, победивший дьявольские силы в их стрем­лении «потребить» Святую Русь[33].

Однако полностью извести крамолу не удалось. Еретики глубоко пустили корни.

1566 – 1567 год. От перехваченных писем от польского короля и литовского гетмана Царь узнаёт о связях подданных с противником (Челядин-Фёдоров, Куракин-Булгачёв, Ростовский)[34].

Создание Избранной Рады стало отражением настроение ходивших в обществе. Во время боярского правления, в годы интриг, разгула коррупции и разрухи в народе стали популярны идеи о крепкой царской власти. Дальнейшее развитие страны требовало укрепления государственности, централизации власти, а так же прогрессивных реформ. Особую заинтересованность в реформах, высказало дворянство.

Идеологом дворянского движения можно считать Ивана Семеновича Пересветова. Иван Семенович был талантливым публицистом своего времени. Он писал царю челобитные, где излагал свою программу преобразований. Пересветов осуждал боярское самоуправление, а идеалом государственного устройства считал сильную царскую власть, опирающуюся на дворянство. В 1549 году из приближенных царя Ивана IV сложилось новое правительство.

Правительство это получило название Избранной Рады. Избранная РадаИвана Грозного (Ивана IV) включала в себя таких людей как: Курлятев, Андрей Курбский, Воротынский, Одоевский, Серебряный и бояр Шереметевых. Важную роль в избранной раде Ивана Грозного играл митрополит Макарий и дьяк посольского приказа Висковатый. Лидерами Избранной РадыИвана IV были священник Сильвестр и спальник царя Алексей Адашев. В работе Избранной РадыИвана IV участвовали представители различных слоев правящего класса. Состав Избранной Рады Ивана Грозного отразил компромисс между различными слоями господствующего класса. Избранная Рада просуществовала до 1560 года, и была именно тем органом, который проводил преобразования, которые в истории получили название реформ середины 16 века.

В 1560 году Избранная РадаИвана Грозногобыла распущенна. Лидер Избранной Рады Алексей Адашев отправился служить воеводой в город Юрьев. Формально причиной для роспуска Избранной Рады стали разногласия Ивана Грозного и Адашева во внешней политике. Царь хотел продолжать Ливонскую войну, а Адашев хотел мира в Прибалтике, и агрессии Росси в Крыму. Историки, считают, что причиной падения Избранной Рады стало недовольство Ивана Грозного в скорости проведения реформ.

Иван IV стремился ускорить централизацию власти и править единолично. С падением Избранной Рады были свернуты размеренные и неторопливые реформы. На место их пришли решительные действия – опричнина.