Смерть поэта

В перестроечные годы возникла и до сих пор продолжается острая дискуссия о гибели Есенина. Выдвинута и настойчиво пропагандируется мысль о насильственой смерти поэта, хотя, если она и была таковой, до сих пор остаются не проясненными ее мотивы и причины.

Взглянем на проблему иначе.

3 июля 1916г. Есенин в гостях у М.П. Мурашова под впечатлением картины Я.Стыки " Пожар Рима" и музыкальных произведений Глинки " Не искушай..." и " Сомнение" экспромтом записал в альбом хозяина:

Слушай, поганое сердце,
Сердце собачье мое.
Я на тебя, как на вора,
Спрятал в рукав лезвие.
Рано ли, поздно всажу я
В ребра холодную сталь.
Нет, не могу я стремиться
В вечную сгнившую даль.
Пусть поглупее болтают,
Что их загрызла мечта;
Если и есть что на свете -
Это одна пустота.

На вопрос хозяина: что это значит, Есенин с лукавой улыбкой ответил:

- То, что я чувствую.

Через 10 дней в этом же доме А.Блок, прочитав стихи Есенина, обратился к нему:

- Сергей Александрович, вы серьезно написали или под впечатлением музыки?

- Серьезно, - тихо сказал Есенин (9; 20).

Нам неведомо, знал ли об этом факте М.Осоргин, но интересно, что после смерти Есенина он лаконично сформулировал ее мотивы: " Пусто стало - и он ушел" (3; 24).

По-своему объяснил причины " ухода" поэта В.Ходасевич: " Чуть ли не каждое его стихотворение с некоторых пор стало кончаться предсказанием близкой смерти.

Друг мой, друг мой! Прозревшие вежды
Закрывает одна лишь смерть.

Есенин прозрел окончательно, но видеть того, что творится вокруг, не хотел. Ему оставалось одно - умереть" (38; 6).

Тут, конечно, явное преувеличение, и потому заключение кажется слишком простым и легковесным. Но читатель, вдумчиво перечитавший один за другим хотя бы " Годы молодые...", " Черного человека", " До свиданья, друг мой...", не может не почувствовать естественности и, главное, основательности такого вывода.

В унисон мысли Ходасевича звучит фраза Н.Гариной, достаточно хорошо знавшей Есенина: " Его последние произведения были уже, несомненно, тем тревожным сигналом в его жизни, над которым следовало серьезно призадуматься и поддержать вовремя этого талантливейшего самородка" (5; 140). И потому не случайно, что многим современникам " самый конец" не показался неожиданным (7; 22), что официальная версия самоубийства Есенина воспринималась " логическим выводом из его упаднической поэзии" (29; 6).

Стихи поэта действительно многое объясняют. Примечательно в этом плане суждение В.И.Хазана, исследовавшего тему смерти в лирических циклах русских поэтов ХХ в.: " Не стихи, понятное дело, вели Есенина к гибели, но выразившееся через них мироотношение поэта (...) Есенинская поэзия не менее " повинна" в трагическом исходе, нежели роковые обстоятельства (...) Такова цена суверенного бытия созданного и тем самым выпущенного на волю из темноты немоты художественного образа" (37; 24-25).

Очевидно, истинные причины трагедии поэта следует искать не столько во внешних обстоятельствах, сколько в трагическом характере его художественного мировосприятия (28; 175).

" Стихи сбываются", - утверждала еще М.Цветаева. Осознавая всю условность афоризма, тем не менее воспринимаешь его с каким-то суеверием, особенно, когда узнаешь некоторые подробности гибели поэта. После смерти Есенина в его номере был обнаружен невероятный беспорядок, разбитое зеркало... Эта деталь не может не напомнить другое зеркало - литературный образ - разбиваемый лирическим героем в финале известной поэмы. Нельзя ли предположить, что в последнюю роковую ночь к поэту снова явился преследовавший его последние годы Черный человек, и не с ним ли связана трагическая развязка?

Такое предположение не столь безосновательно, как это может показаться на первый взгляд. По воспоминаниям В.Наседкина, он дважды заставал Есенина " пьяным в цилиндре и с тростью перед большим зеркалом с непередаваемой нечеловеческой усмешкой разговаривавшим со своим двойником-отражением или молча наблюдавшим за собой и как бы прислушивающимся к самому себе" (14; 100). В свете сказанного буквальным, а не образным смыслом наполняется фраза А.М.Микешина: " Ему так и не удалось побороть своего двойника. Есенин надорвался в схватке с ним" (21; 108). М.Ф.Пьяных тоже считает, что физически Есенин все острее ощущал опасность, исходящую от его " черного двойника". Развязка, наступившая в гостинице " Англетер", по его же мнению, является едва ли не естественным финалом этой трагической борьбы (28; 181).

То, что приведенные суждения являются не домыслом литературоведов, а имеют под собой веские основания, убеждают и публикации последних лет. Еще в марте 1924г. известный русский психиатр профессор Ганнушкин определил, что Есенин " страдает тяжелым нервно-психическим заболеванием, выражающимся в тяжелых приступах расстройства настроения и навязчивых мыслях и влечениях" и что " означенное заболевание делает гр. Есенина не отдающим себе отчета в совершаемых им поступках" (15; 26). Известно также, что Есенин не раз лежал в психиатрических отделениях во Франции, в Шереметьево, в Кремлевке, на Девичьем поле... Попытки уйти из жизни он предпринимал неоднократно даже в юности (15; 27). Поэтому кажется не случайным, а логичным мнение, сложившееся у М.Васильевой после знакомства с книгой " С.А.Есенин. Материалы к биографии": "...Складывается удивительно ровная картина, временами напоминающая чуть ли не историю болезни. День за днем, постепенный путь к гибели" (3; 25).

Не пытаясь восстановить истинный ход реальных событий, определивших трагический конец Есенина, еще раз подчеркнем, что поэзия последних лет свидетельствует о том, что внутренне, психологически поэт вплотную подошел к финальной роковой черте.

К сказанному остается лишь добавить, что с 1991г. работала специальная комиссия по выяснению обстоятельств смерти Есенина в авторитетном составе. 7 мая 1993г. состоялось расширенное заседание этой комиссии, на котором присутствовали эксперты, авторы различных версий убийства, поэты, исследователи творчества Есенина - всего более 70 человек. В результате проделанной работы комиссия пришла к выводу, что каких-либо оснований для подтверждения версий об убийстве С.А.Есенина нет.