Глава 99

Лью Тибинг, злобно сощурившись, целился в Софи и Лэнгдона из револьвера «Медуза».

- Вот что, друзья мои, - начал он. - С тех самых пор, как вчера ночью вы вошли в мой дом, я по мере моих слабых сил делал все возможное, чтобы оградить вас от неприятностей. Но ваше упрямство поставило меня в весьма сложное положение.

По выражению лиц Софи и Лэнгдона он понял: они просто в шоке и такого предательства никак не ожидали. Однако Тибинг был уверен: очень скоро они поймут, что цепь событий неминуемо должна была привести именно к такой развязке.

Мне так много хочется сказать вам обоим... но, увы, боюсь, вы не все поймете.

- Поверьте, - продолжил Тибинг, - у меня не было ни малейшего намерения вовлекать вас в эту историю. Вы сами пришли в мой дом. Вы сами искали встречи со мной.

- Лью? - наконец удалось выдавить Лэнгдону. - Что, черт побери, происходит? Мы считали, что вы в опасности. Мы здесь, чтобы помочь вам!

- Ни секунды не сомневался, что вы придете, - ответил Тибинг. - Нам надо многое обсудить. Лэнгдон и Софи, точно загипнотизированные, не могли оторвать глаз от нацеленного на них револьвера.

- Это просто чтобы вы слушали меня внимательно, - пояснил Тибинг. - Если бы я хотел причинить вам вред, оба вы уже давно были бы мертвы. Когда вчера ночью вы вошли в мой дом, я сделал все ради спасения ваших жизней. Я узнал, что Приорат в конце концов принял решение не рассказывать миру правду. Вот почему наступление нового тысячелетия обошлось без разоблачений, вот почему с приходом конца дней ничего не случилось.

Лэнгдон собрался было возразить.

- Изначально Приорат, - продолжил Тибинг, - взял на себя священную обязанность обнародовать документы Сангрил с приходом конца дней. На протяжении веков такие люди, как да Винчи, Боттичелли и Ньютон, рисковали всем, чтобы сохранить эти документы и выполнить свою священную миссию. И вот теперь, когда настал момент истины, Жак Соньер неожиданно изменил решение. Человек, наделенный высочайшими полномочиями в христианском мире, пренебрег своим долгом. Он, видите ли, решил, что еще не время. - Тибинг обернулся к Софи. - Он пренебрег Граалем. Он подвел Приорат Сиона. Он предал память тех, кто на протяжении поколений приближал этот священный момент.

- Вы?! - воскликнула Софи и так и впилась взором яростно сверкающих зеленых глаз в Тибинга. - Так это вы ответственны за убийство моего деда?..

Тибинг насмешливо фыркнул:

- Ваш дед и его ближайшие приспешники предали священный Грааль!

Волна гнева захлестнула Софи. Он лжет, лжет!

- Ваш дед с потрохами продался Церкви, - спокойно парировал Тибинг. - Очевидно, священники оказывали на него Определенное давление, чтобы держал язык за зубами.

Софи покачала головой:

- Церковь никак не могла повлиять на моего деда! Тибинг холодно усмехнулся:

- Но, дорогая моя, нельзя не учитывать, что у Церкви имеется огромный опыт по этой части. На протяжении двух тысячелетий она угнетала и уничтожала тех, кто угрожал ей разоблачением. Со времен императора Константина Церкви весьма успешно удавалось скрывать правду об истинных отношениях Марии Магдалины и Иисуса. А потому вовсе не удивительно, что и сейчас священники нашли способ и дальше держать мир в неведении. Да, Церковь больше не устраивает крестовых походов ради избиения неверных, но от этого влияние ее ничуть не ослабло. Не стало менее агрессивным. - Он выдержал многозначительную паузу. - Мисс Невё, кажется, ваш дедушка хотел рассказать вам всю правду о вашей семье. Софи была потрясена.

- Откуда вы знаете?

- Это не столь существенно. Важно другое. Важно, чтобы вы поняли наконец следующее. - Тут он снова многозначительно умолк, вздохнул, а потом добавил: - Гибель вашей матери, отца, брата и бабушки была далеко не случайной.

Слова эти потрясли Софи. Она потеряла дар речи. Хотела что-то сказать, но мешал ком в горле. Лэнгдон покачал головой:

- О чем это вы?

- Но ведь это же все объясняет, Роберт! Все сходится. История имеет свойство повторяться. У Церкви уже имелся прецедент. Она не остановилась перед убийством, когда надо было скрыть историю с Граалем. Настала смена тысячелетий, и убийство Великого мастера, Жака Соньера, должно послужить в назидание другим. Держите язык за зубами, иначе следующими будете вы, Роберт и Софи.

- Но они погибли в автокатастрофе, - пробормотала Софи. Сердце ее заныло от тоски и боли. - Произошел несчастный случай!

- Сказочка на ночь, чтобы дитя оставалось в счастливом неведении, - сказал Тибинг. - Да вы вдумайтесь хорошенько. Уцелели лишь два члена семьи, Великий мастер Приората и его внучка. Для того чтобы обеспечить контроль Церкви над братством, лучшей парочки просто не сыскать. Могу лишь догадываться, какому террору подвергла Церковь вашего деда в эти последние годы. Они наверняка угрожали убить вас, его единственную внучку, если он посмеет опубликовать документы Сангрил. Вот и пришлось Жаку Соньеру, обладавшему немалым влиянием, отговорить Приорат.

- Но послушайте, Лью, - перебил его Лэнгдон, лишь сейчас он немного пришел в себя. - Сознайтесь, ведь у вас нет никаких доказательств, что Церковь имеет какое-либо отношение к этим смертям. Как и к тому, что священники как-то повлияли на решение Приората молчать и впредь.

- Доказательства? - парировал Тибинг. - Какие еще вам нужны доказательства, что на Приорат повлияли? Новое тысячелетие настало, а весь мир по-прежнему пребывает в неведении! Разве это не доказательство?

Слова Тибинга эхом разносились под высокими сводами, а в ушах Софи звучал совсем другой голос. Голос деда. Софи, я хочу рассказать тебе правду о твоей семье. Только сейчас она почувствовала, что ее сотрясает мелкая дрожь. Неужели дедушка хотел рассказать ей именно это? О том, что всю ее семью убили? А что действительно известно ей об этой катастрофе, унесшей жизни четырех самых близких людей? Да ничего, лишь общие детали. Даже в газетах описание этого несчастного случая выглядело довольно туманным. Был ли то несчастный случай? Или утешительная сказочка на ночь? И вдруг Софи вспомнила, как истово оберегал ее дед буквально от всего на свете. Не оставлял одну ни на секунду, когда она была девочкой. Даже когда Софи стала взрослой и поступила в университет, она незримо ощущала присутствие деда. Казалось, он следит за каждым ее шагом. Может, за ней действительно тайком наблюдали специально приставленные члены Приората?

- Так вы подозреваете, что Соньером манипулировали, - сказал Лэнгдон, окидывая Тибинга недоверчивым взглядом. - Значит, это вы убили его?

- Ну, на спусковой крючок я не нажимал, - ответил тот. - Соньер умер давным-давно, в тот миг, когда Церковь отняла у него семью. Он был скомпрометирован. Зато теперь он свободен от угрызений совести, что одолевали его при одной мысли о том, что он оказался не способен выполнить свой священный долг. А теперь давайте рассмотрим альтернативы. Что-то следует предпринять. Должен ли весь мир оставаться в неведении и дальше? Следует ли разрешать Церкви и впредь вбивать лживые идеи в головы людей через свои книжки? Следует ли разрешать Церкви распространять свое влияние, влияние, что достигается путем убийств, обмана и преследований? Нет, с этим следует покончить! И это должны сделать мы. Мы должны исполнить за Соньера его долг, исправить его ужасную ошибку. - Он на секунду умолк. - Мы трое. Мы должны действовать заодно, Софи просто ушам своим не верила.

- Да как только вы могли подумать, что мы станем помогать вам?

- Да просто потому, моя дорогая, что именно вы стали причиной отказа Приората обнародовать документы. Любовь деда к вам сделала его слабым, неспособным противостоять Церкви. Его сковывал страх потерять единственного родного и близкого человека. И он уже никогда не сможет поведать правду, поскольку вы отвергли его, связали ему руки, заставили ждать. Теперь поведать правду миру - ваш долг. Вы должны сделать это в память о Жаке Соньере.

Роберт Лэнгдон давно оставил попытки разобраться в истинных мотивах Тибинга. Его волновало лишь одно: как вывести отсюда Софи живой и невредимой. Прежде его мучило чувство вины перед Тибингом, теперь же он терзался из-за Софи.

Это я завез ее в Шато Виллет. Мне и отвечать.

Лэнгдон не слишком верил в то, что Тибинг способен хладнокровно застрелить их здесь, в Чептер-Хаус. Теперь он понимал: на совести Тибинга немало невинных жертв. К тому же возникло неприятное подозрение, что выстрелы, которые могут прогреметь здесь, в этом помещении с толстыми каменными стенами, вряд ли будут услышаны снаружи, особенно в такой дождь. А Лью просто свалит всю вину на нас.

Лэнгдон покосился на Софи, на ней лица не было. Церковь уничтожила всю ее семью, чтобы Приорат молчал? Как-то не слишком верилось, что современная Церковь на подобное способна. Должно существовать какое-то иное объяснение.

- Давайте отпустим Софи, - произнес Лэнгдон, глядя прямо в глаза сэра Лью. - А мы с вами обсудим это наедине.

Тибинг издал фальшивый смешок:

- Боюсь, что просто не могу себе позволить проявить такую неосмотрительность. Однако предлагаю следующее. - Продолжая целиться в Софи, он свободной рукой достал из кармана криптекс. Подержал немного на ладони, точно взвешивая, затем протянул криптекс Лэнгдону. - В знак доверия, Роберт.

Тот не двинулся с места. Чтобы Лью добровольно отдал нам краеугольный камень? Этого просто быть не может!

- Берите же, - сказал Тибинг. Лэнгдон видел лишь одну причину, по которой Тибинг мог расстаться с камнем.

- Так вы его открыли. Достали карту... Тибинг отрицательно помотал головой:

- Ах, Роберт! Если бы я действительно мог решить эту загадку, меня бы здесь давно не было. Отправился бы за Граалем и не стал впутывать вас. Нет, я не знаю ответа. Спокойно в этом признаюсь. Истинный рыцарь должен быть честен перед лицом священного Грааля. Он должен понимать и чтить посланные ему свыше знаки. Стоило мне увидеть, как вы входите в аббатство, и я тут же все понял. Вы здесь по одной причине: хотите помочь. Мне слава ни к чему. Я служу великому господину, и проявления гордыни тут неуместны. Истина. Правда. Человечество заслуживает того, чтобы знать правду. Грааль соединил нас. Он ждет, хочет, чтобы его тайну наконец раскрыли. И мы должны работать вместе.

Несмотря на заверения Тибинга, на все эти красивые слова об истине и доверии, револьвер оставался нацеленным на Софи. И тогда Лэнгдон шагнул вперед и взял из рук Тибинга холодный цилиндр. Внутри тихо булькнула жидкость, Лэнгдон снова отступил на несколько шагов. Диски цилиндра оставались в том же положении. Криптекс никто не открывал.

Лэнгдон смотрел прямо в глаза Тибингу:

- А что, если я сейчас просто разобью его об пол? Тибинг зашелся в приступе смеха.

- Мне сразу следовало понять, еще в церкви Темпла, что все ваши угрозы уничтожить криптекс не более чем дешевая уловка. Роберт Лэнгдон не способен разбить краеугольный камень. Вы же историк, Роберт. Вы держите ключ к тайнам двухтысячелетней истории, потерянный ключ от Грааля. Вы должны слышать, как к вам взывают души всех рыцарей, сожженных на кострах. Они защищали эту тайну. Хотите, чтобы их жертва оказалась напрасной? Нет, вы должны отомстить за них. Должны присоединиться к великим людям, которыми так всегда восхищались, - Леонардо да Винчи, Боттичелли, Ньютону, каждый из которых счел бы за честь оказаться сейчас на вашем месте. Тайна этого криптекса взывает ко всем нам. Рвется на свободу. Время пришло. Час пробил. Сама судьба привела нас к этому великому моменту. - Я ничем не могу помочь вам, Лью, поскольку и понятия не имею, как его открыть. Могилу Ньютона видел каких-то несколько минут. И даже если бы знал ключевое слово... - Тут Лэнгдон умолк, сообразив, что наговорил лишнего.

- Так вы мне не скажете? - выдохнул Тибинг. - Должен признаться, я разочарован, Роберт. И удивлен. Удивлен тем, что вы не понимаете, в каком долгу оказались передо мной. Если бы мы с Реми устранили вас с самого начала, как только вы вошли в Шато Виллет, это значительно упростило бы мою задачу. А я рисковал всем, черт знает на что только не шел, лишь бы обойтись с вами, как подобает благородному человеку.

- Это вы называете благородством? - Лэнгдон выразительно покосился на ствол револьвера.

- Во всем виноват Соньер, - поспешил вставить Тибинг. - Это он и его senechaux солгали Сайласу. В противном случае я получил бы краеугольный камень без всяких осложнений. Откуда мне было знать, насколько далеко зайдет Великий мастер в стремлении обмануть меня, передать камень своей не имеющей никакого к нему отношения внучке? - Тибинг с упреком взглянул на Софи. - Созданию настолько никчемному, что ей потребовался в качестве няньки и поводыря крупнейший специалист по символам. - Тибинг снова обернулся к Лэнгдону. - К счастью, Роберт, ваше участие все изменило. Оказалось для меня даже в какой-то степени спасительным. Камень мог остаться запертым в том банке навеки, а вы заполучили его и доставили мне прямо по адресу.

Что же теперь делать? Может, согласиться? - думал Лэнгдон. Ведь как бы там ни было, а нас с Тибингом действительно многое объединяет.

Теперь в голосе Тибинга звучали нотки самодовольства:

- Когда я узнал, что Соньер, умирая, оставил вам последнее послание, я сразу понял: вы завладели ценной информацией Приората. Что это: краеугольный камень или же сведения о том, где его искать, - я не знал, мог только гадать. Но когда полиция села вам на хвост, я был почти уверен: вы непременно придете ко мне.

- А если бы не пришли? - огрызнулся Лэнгдон.

- Ну, у меня уже созревал план, как протянуть вам руку помощи. Короче, так или иначе, но краеугольный камень должен был оказаться в Шато Виллет. И тот факт, что вы привезли его прямехонько ко мне, лишь подтверждает: я был прав.

- Что?! - возмущенно воскликнул Лэнгдон.

- Сайлас должен был проникнуть в Шато Виллет и отобрать у вас камень. И таким образом вывести вас из игры, не причинив вреда. А заодно отвести от меня все подозрения. Однако стоило мне увидеть, как сложна загадка, все эти коды Соньера, я решил подключить вас к поискам решения, хотя бы на время. А с камнем можно было и подождать. Сайлас мог отобрать его и позже.

- В церкви Темпла, - протянула Софи, и в голосе ее звучали гнев и отвращение к предателю.

Все мало-помалу встает на свои места, подумал Тибинг. Церковь Темпла представлялась идеальным местом, где можно было беспрепятственно отобрать камень у Софи и Лэнгдона. К тому же завлечь их туда не составляло труда, тому способствовали намеки на захоронение в Лондоне в стихах Соньера. Реми получил четкие распоряжения оставаться в укрытии до тех пор, пока Сайлас не отберет краеугольный камень. Но увы, угроза Лэнгдона разбить криптекс об пол заставила Реми запаниковать. Если бы тогда этот придурок Реми не высунулся, злобно думал Тибинг и вспомнил инсценировку собственного похищения, все могло сложиться иначе. Ведь Реми был единственным связующим со мной звеном, и он посмел показать свое лицо!

К счастью, хоть Сайлас не знал, кем на самом деле был Тибинг. Монаха ничего не стоило обвести вокруг пальца, заставить поверить в то, что Реми действительно связывает заложника на заднем сиденье лимузина. Когда подняли звуконепроницаемую перегородку между водительским креслом и остальной частью салона, Тибинг позвонил Сайласу, сидевшему рядом с водителем. Заговорил с ним с сильным французским акцептом, убеждая, что это не кто иной, как Учитель, и велел Сайласу укрыться в лондонской резиденции «Опус Деи». Ну а затем было достаточно одного звонка в полицию, чтобы устранить уже не нужного монаха.

Обрубить лишние концы.

С другим «концом» оказалось сложнее. Реми.

Тибингу стоило немалых усилий уговорить себя, что другого выхода просто нет. Реми не раз доказывал ему свою преданность и надежность. Но поиски Грааля всегда требовали жертв. И решение напрашивалось само собой. В мини-баре лимузина стояла небольшая фляжка с коньяком и баночка арахиса. Пудры на дне этой самой баночки оказалось достаточно, чтобы вызвать у Реми смертельный приступ удушья. Он ведь страдал аллергией на арахис в любом его виде. И вот когда Реми припарковал лимузин на Хорсгардз-Парейд, Тибинг выбрался из машины, подошел к передней дверце и уселся рядом с Реми. А несколько минут спустя снова вышел, забрался на заднее сиденье и уничтожил все улики. А затем отправился завершать свою миссию.

До Вестминстерского аббатства было недалеко, и хотя металлические костыли Тибинга и спрятанный в кармане маленький револьвер «Медуза» заставили сигнализацию сработать на входе, охранники не посмели остановить Тибинга. Неужели заставлять его снять скобы, отбросить костыли и проползать под аркой металлоискателя? Он и без того несчастный калека. Мало того, Тибинг продемонстрировал охранникам веское доказательство своей благонадежности, а именно - документ, подтверждающий, что ему пожаловано звание рыцаря. Бедняги едва не сшибли друг друга с ног в стремлении угодить инвалиду-лорду, пропустить его в собор.

Теперь же, глядя на растерянных Лэнгдона и Невё, Тибинг с трудом удерживался от хвастливых признаний в том, как хитроумно подключил «Опус Деи» к разработанному им плану по разоблачению всей Христианской церкви. Нет, с этим можно и подождать. Прямо сейчас следует заняться делом.

- Mes amis, - произнес Тибинг на безупречном французском, - vous ne trouvez pas le Saint-Graal, c'est le Saint-Graal qui vous trouve < Друзья мои, не вы находите святой Грааль, это святой Грааль находит вас. (фр).>. - Он улыбнулся. - Нам по пути. Сам Грааль нашел и объединил нас.

Ответом ему было молчание.

Тогда он заговорил с ними шепотом:

- Послушайте. Неужели не слышите? Это голос самого Грааля взывает к нам через века. Он молит, чтобы мы спасли его, вырвали из лап Приората. Вам выпала уникальная возможность. На всем белом свете не найдется трех таких людей, как мы, способных разгадать последнее ключевое слово и открыть криптекс. - Тибинг на секунду умолк, глаза его горели. - Мы должны дать друг другу клятву верности. Клятву узнать всю правду и поведать о ней миру.

Глядя прямо в глаза Тибингу, Софи заговорила ледяным тоном:

- Никогда не стану клясться в верности убийце моего деда. Могу поклясться ему разве что в одном: сделаю вес возможное, чтобы вы отправились за решетку.

Тибинг помрачнел и после паузы произнес:

- Жаль, что вы так настроены, мадемуазель. - Затем обернулся и наставил револьвер на Лэнгдона. - Ну а вы, Роберт? Вы со мной или против меня?