Основная часть

Глава 1. История создания летописи

ПВЛ дошла до нас в двух редакциях, условно именуемых второй и третьей. Вторая редакция читается в составе Летописи Лаврентьевской (рукопись ГПБ, F.п.IV, № 2), Летописи Радзивиловской (рукопись БАН, 34.5.30) и Летописи Московско-Академической (ГБЛ, собр. МДА, № 236), а также других летописных сводов, где данная редакция чаще всего подверглась различным переработкам и сокращению. Третья редакция дошла до нас в составе Летописи Ипатьевской (списки: Ипатьевский — БАН, 16.4.4, XV в., Хлебниковский - ГПБ, F.IV, № 230, XVI в. и др.). Большинство исследователей считает составителем не дошедшей до нас первой редакции ПВЛ монаха Киево-Печерского монастыря Нестора. В Лаврентьевском списке ПВЛ озаглавлена: “Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Руская зем(л)я, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Руская земля стала есть”; в Ипатьевском списке после слова “лет” добавлено: “черноризца Федосьева манастыря Печерьскаго”, а в Хлебниковском – “Нестера черноризца Федосьева манастыря Печерского”. Исследования А. А. Шахматова позволили отказаться от господствовавших в науке первой половины XIX в. представлений о ПВЛ как летописи, составленной единолично Нестором: А. А. Шахматов доказал, что ПВЛ предшествовала другая летопись, так называемый Начальный свод, но Нестор существенно переработал его и дополнил изложением событий кон. XI — нач. XII в. Начальный свод, по гипотезе А. А. Шахматова, был составлен в 1093—1095 гг. игуменом Киево-Печерского монастыря Иоанном. Начальный свод до нас не дошел, но отразился в новгородском летописании, в частности, сохранился в составе летописи Новгородской первой младшего извода, в начальной ее части (до 1016 г.) и в статьях 1053—1074 гг. Следы его могут быть обнаружены также в НIVЛ и СIЛ, протограф которых использовал новгородское летописание.

В основу Начального свода, по гипотезе А. А. Шахматова, лег летописный свод Никона 70-х гг. XI в., дополненный описанием событий до 1093 г. включительно. Начальный свод составлялся под впечатлением половецкого нашествия 1093 г. и в обстановке размолвки Киево-Печерского монастыря с князем Святополком Изяславичем, поэтому для свода характерна публицистическая заостренность, особенно ярко выраженная в его вводной части: современным князьям, разорившим Русскую землю своими поборами, противопоставляются древние князья и “мужи” которые заботились о своей земле, подчиняли Руси окрестные страны, были щедры к дружине. В своде подчеркивалось, что нынешние князья стали пренебрегать “старшей дружиной”, “любить смысл юных”. Полагают, что эти упреки были подсказаны летописцу Янем Вышатичем, выразителем интересов старшей дружины, считавшей основным источником обогащения успешные завоевательные походы, а не феодальные поборы. Однако с этим мотивом связан и патриотический призыв прекратить междоусобные распри и совместно выступить против половецкой опасности. Антикняжеская направленность Начального свода и явилась, по мнению А. А. Шахматова, причиной того, что новгородские летописцы XV в. (а по мнению Д. С. Лихачева — после 1136 г.) заменили текст ПВЛ в начале новгородской летописи (“Софийского временника”) именно текстом Начального свода.

Эта гипотеза А. А. Шахматова разделяется в основных своих чертах многими его последователями (М. Д. Приселковым, Л. В. Черепниным, А. Н. Насоновым, Д. С. Лихачевым, Я. С. Лурье и др.). Иное объяснение отличиям летописного текста в новгородских летописях от ПВЛ предложено В. М. Истриным, который считал, что новгородские летописцы сократили текст ПВЛ, и таким образом мы находим здесь не текст, предшествовавший ПВЛ, а восходящий к ней. Сомнения в существовании Начального свода высказывались также А. Г. Кузьминым.

Согласно гипотезе А. А. Шахматова, Нестор, перерабатывая Начальный свод, углубил и расширил историографическую основу русского летописания: история славян и Руси стала рассматриваться на фоне всемирной истории, было определено место славян среди других народов, возводивших своих прародителей к потомкам легендарного Ноя. Таким образом, русская история вводилась в рамки традиционной христианской историографии. Именно этой историографической концепции была подчинена композиция ПВЛ. Рассказу Начального свода об основании Киева Нестор предпослал обширное историко-географическое введение, повествуя о происхождении и древнейшей истории славянских племен, определяя границы исконно славянских земель и территорий, ими освоенных. Нестор внес в летопись извлечения из Сказания о начале славянской письменности, чтобы лишний раз подчеркнуть древность и авторитетность славянской культуры. Описывая обычаи различных племен, обитающих на Руси, или народов дальних стран, сведения о которых Нестор приводит по переводу византийской Хроники Георгия Амартола, летописец подчеркивает мудрость и высокую нравственность полян, на земле которых находится Киев. Нестор укрепляет предложенную еще Никоном историографическую концепцию, согласно которой великие князья киевские ведут свой род от “призванного” новгородцами варяжского князя Рюрика. Переходя к изложению событий X—XI вв., Нестор в основном следует тексту Начального свода, но дополняет его новыми материалами: он вводит в ПВЛ тексты договоров Руси с Византией, пополняет рассказы о первых русских князьях новыми подробностями, почерпнутыми из народных исторических преданий: например, повествованием о том, как Ольга хитростью овладела столицей древлян Искоростенем, как юноша-кожемяка одолел печенежского богатыря, а старец спас осажденный печенегами Белгород от неминуемой капитуляции. Нестору принадлежит и заключительная часть ПВЛ (после окончания текста Начального свода), однако, как полагают, эта часть могла быть переработана в последующих редакциях ПВЛ. Именно под пером Нестора ПВЛ становится выдающимся памятником древнерусской историографии и литературы. По словам Д. С. Лихачева, “никогда ни прежде, ни позднее, вплоть до XVI в., русская историческая мысль не поднималась на такую высоту ученой пытливости и литературного умения”*.

Таким образом, ПВЛ второй редакции содержит изложение древнейшей истории славян, а затем — истории Руси вплоть до 1100 г. ПВЛ, как уже сказано, начинается вводной частью, повествующей о происхождении и расселении славянских племен. Эта часть не имеет деления на погодные статьи. Первая дата в ПВЛ — 852 г., ибо с этого времени, по мнению летописца, начинается повествование о “русской земле”. Далее рассказывается о так называемом призвании варягов (под 862 г.), о захвате Киева Олегом (под 882 г.), киевских князьях Игоре, Ольге, Святославе, междоусобной борьбе сыновей Святослава, из которой победителем вышел Владимир. В рассказ о “испытании вер” Владимиром (под 986 г.) включено краткое изложение библейской истории (так называемая “Речь философа”). В статье 1015 г. повествуется об убийстве сыновей Владимира Бориса и Глеба их сводным братом Святополком. Этот сюжет лег в основу древнейших агиографических памятников — Сказания о Борисе и Глебе и Чтении о Житии и о погублении Бориса и Глеба, написанного Нестором. Повествуя о княжении сына Владимира - Ярослава, летописец (под 1037 г.) сообщает о развернувшейся при этом князе интенсивной переводческой и книгописной деятельности. Принципиальное значение для уяснения политического уклада Киевской Руси имеет рассказ ПВЛ о завещании Ярослава (под 1054 г.), ибо в нем определялась главенствующая роль Киева и киевского князя, которому должны были подчиняться остальные князья. В повествование о Ярославе и его преемниках на киевском великокняжеском столе - Изяславе (1054-1073 гг.), Святославе (1073-1078 гг.) и Всеволоде (1078-1098 гг.) вставлены обширные рассказы об основании Киево-Печерского монастыря (под 1051 и 1074 гг.) и о его игумене — Феодосии (под 1074 и 1091 гг.): эти темы будут подробнее развиты в Патерике Киево-Печерском и Житии Феодосия (см. Нестор). Постоянной темой ПВЛ является борьба с половецкими набегами *. Заключительная часть ПВЛ рассказывает о княжении Святополка (1093-1113 гг.). В статью 1097 г. вставлен драматический рассказ об ослеплении Святополком и Давидом Игоревичем князя Василька Теребовльского. Завершается вторая редакция ПВЛ неоконченным рассказом о чудесном явлении в Киево-Печерском монастыре (статья 1110 г.). В третьей редакции ПВЛ (по Ипатьевской летописи) рассказ этот читается полностью, а далее следуют статьи 1111—1117 гг.

О редакциях ПВЛ и их соотношениях существуют различные суждения. По гипотезе А. А. Шахматова, первая редакция ПВЛ (Нестора) была создана в Киево-Печерском монастыре в 1110—1112 гг. После смерти покровительствовавшего монастырю князя Святополка летописание было передано в Выдубицкий Михайловский монастырь, где в 1116 г. игумен Сильвестр перерабатывает заключительные статьи ПВЛ, положительно оценивая деятельность Владимира Всеволодовича Мономаха, ставшего в 1113 г. великим князем Киевским. В 1118 г. по поручению новгородского князя Мстислава Владимировича составляется третья редакция ПВЛ.

Однако не все детали этой гипотезы в равной мере убедительны. Во-первых, существуют различные суждения о дате составления первой редакции ПВЛ и о ее объеме. Сам А. А. Шахматов то относил ее создание к 1110 г., то допускал, что труд Нестора был продолжен до 1112 г., то полагал, что сам Нестор довел его до 1112 г. *. М. Д. Приселков указывает на 1113 г. как на время составления первой редакции, основываясь, в частности, на расчете лет в статье 852 г., доведенном до смерти Святополка в 1113 г., но Шахматов считал упоминание смерти Святополка в этом перечне вставкой, сделанной Сильвестром **. Во-вторых, допущение, что главное внимание Сильвестра было направлено на переделку Нестерова изложения за 1093—1113 гг., т. е. за время княжения Святополка основано лишь на предпосылке, что “летопись князя Святополка” (т. е. первая редакция ПВЛ) “оказалась враждебной... новому Киевскому князю Мономаху, давнему политическому врагу Святополка”***. Но доказать этот тезис невозможно, поскольку первая редакция не сохранилась. Объем и характер редакторской работы Сильвестра не ясен. А. А. Шахматов то указывал, что “основная редакция Повести вр. лет при переделке ее Сильвестром исчезла совсем”, то наряду с этим допускал, что Сильвестр, “можно думать, ограничил свою работу редакционными поправками”*. Допущение Шахматова, что ПВЛ первой редакции была использована одним из составителей Патерика Киево-Печерского — Поликарпом**, развито М. Д. Приселковым в предположение, что Сильвестр “главным образом просто опускал весьма любопытные рассказы Нестора в пределах этих годов, касавшиеся в большинстве случаев отношения Святополка к Печерскому монастырю”***. Однако приводимые Шахматовы примеры известий, возможно, отразившихся в Киево-Печерском патерике, содержат негативную характеристику Святополка****. Их присутствие в летописи, составленной под его покровительством, и последующее устранение из летописи, ему враждебной (как считал Приселков), весьма странно. В-третьих, наличие во второй редакции фрагментов текста, относимых Шахматовым к третьей редакции, заставляет его допускать вторичное влияние третьей редакции на вторую, что существенно ослабляет его гипотезу*****. Поэтому предпринимались попытки иначе объяснить взаимоотношения древнейших списков ПВЛ. Так, Л. Мюллер предложил гипотезу, согласно которой вторая редакция ПВЛ (1116 г.), составленная Сильвестром, дошла до нас в составе Ипатьевской летописи, а в Лаврентьевской и подобных ей мы находим отражение той же редакции, но с утраченным концом (статьями 1110—1115 гг.). Существование третьей редакции ПВЛ (1118 г.) Мюллер считает вообще недоказанным. М. X. Алешковский также видел в Лаврентъевском списке копию редакции, представленной Ипатьевским списком, а Нестору приписывал летописный свод, отразившийся в летописи Новгородской первой.

Таким образом, была проведена огромная работа по изучению повести, показателем которой можно считать огромное количество изданий и неослабевающий интерес к данной теме . На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что не смотря на скрупулезное изучение ее как источника целой плеядой исследователей - взаимоотношение древнейших списков ПВЛ и установление древнейших ее редакций еще требует дальнейшего изучения, что это нужно учитывать при использовании ее в работах по военному делу Древней Руси.

Глава 2. ПВЛ – как источник военного дела Древней Руси

Рассматривая тематику военного дела Древней Руси невозможно обойтись без письменного наследия того времени тем более от самого древнего из них, а именно “Повести временных лет”. Тем не менее, к ее использованию как источнику следует подходить осторожно. В России весь XIX век сведения ПВЛ были официальным непререкаемым источником для восприятия событий IX-Х вв. Обязательно-некритичное отношение к летописи было правительственной установкой. Только А.А. Шахматов, а за ним Д.С. Лихачев провели плодотворные исследования, чем устранили много нелепостей, вскрытых как компаративной, так и внутренней критикой текста летописи. История Древней Руси ныне представляется не как цепь благополучии, нарушавшихся только редкими княжескими усобицами, а как подвиг героического народа, преодолевшего трудности настолько грандиозные, что другой народ от аналогичных бед мог бы погибнуть. Так как повесть была политическим заказом, еще к тому же и переделанным по угоде другого, пришедшего к власти князя, то в ней присутствует во первых - искажение описания события, смещение даты, дидактический вымысел, фантастическая интерпретация, а во вторых умолчание о событии или даже целом периоде. Но если при работе с ПВЛ, как источником, первое заметно и потому исправимо, то со вторым, особенно при анализе военного дела, это просто недопустимо, так как нет последовательности. Особенно это мешает при изучении раннего периода. Примером может служить полное отсутствие в летописи русско-хазарских столкновений с 885 по 965 г. - целых восьмидесяти лет*. Можно ли восполнить этот пропуск, сделанный летописцем, несомненно, умышленно? Судя по всему да, если использовать параллельно другие источники – по всемирной истории, археологические и др. Это доказано работой Л.Н. Гумилева, который не отрицая глубочайший вклад повести в разработку тематики военного дела сумел суммируя и проводя параллели по источникам, отталкиваясь от ПВЛ, создать довольно правдоподобную “историю” русско-хазарских взаимоотношений 885 - 965 г., чем смог заполнить лакуну оставленную по неведомым причинам летописцами .

Помимо этого огромное значение имеет само влияние летописи на оценку военного дела в целом. Если раньше повести верили безоговорочно, то X в. стал откровением для понимания значимости ее как источника с учетом применения параллельных материалов. Мы приводили как пример работу Гумилева Л.Н., который занимаясь историей Руси и Степи еще не раз будет проводить подобные исследования, но стоит упомянуть Разина Е.А. который в своей работе, актуальной и востребованной для своего времени, изучая воинское искусство Руси, акцентирует свое внимание и использует в основном летописные источники с том числе и ПВЛ, считая их дающими наиболее объективную информацию . Помимо него как источник изучения Киевской Руси а в том числе и военного дела повесть использовал Греков Б.Д., который благодаря ей, смог освятить такие моменты существующие в древнерусском государстве как: общественные отношения, политическую историю, важнейшие черты политического строя, и сделал выводы которые не утратили объективности и на сегодняшний день . Труд Б.Д. Грекова “Киевская Русь” также давал представление о войске древнерусского государства, а так же рассматривал роль и понятийный смысл таких терминов, как “дружина”, “вой” и прочие*. Эти работы продолжили деятельность, направленную на изучение древнерусской воинской системы. Главные недоработки этих трудов заключались в не очень широком применении археологических материалов (хотя Б.Д. Греков указывал на археологические источники). Основой их исследования, их источниковедческим материалом были летописи и ПВЛ, которая в их работах оказала огромное влияние на оценку военного дела в древнерусском государстве.

Но использование одной повести без должного применения дополнительных источников в современных условиях не возможно, так как тогда само исследование, в данном случае получается неполным и однобоким. Первыми это поняли и отразили в своих работах оружееведы и исследователи военного дела Древней Руси – ведь именно сочетание источников приносит особенно ощутимый результат. Данное понимание нашло отражение в работах Арциховского А.В. и Рабиновича М.Г. которые, соединяя летописные и археологические источники, смогли начать изучение военного дела с новых позиций, и чем дали толчок появлению таких специалистов как Рыбаков Б.А. и Кирпичников А.Н. которые в своих работах провели фундаментальные исследования по военному делу соответствующему периоду, о котором сообщает нам ПВЛ.

Подводя итоги их работы можно сделать вывод и по главе данной работы. Благодаря использованию ПВЛ как источника проведена огромная работа по исследованию как истории древнерусского государства, так и военного дела, происходит процесс понимания и осмысления того что повесть имеет много недостатков и неточностей, которые хоть и снижают к ней доверие но с применением параллельно других источников и всемирной истории, данные недостатки исчезают, появляется ясная картина, что дает данному источнику определенное влияние на оценку военного дела в Древней Руси.