Хлопни дверью. Мой внук Дуглас влетел ко мне в кабинет, когда я проводил обучающий семинар

Мой внук Дуглас влетел ко мне в кабинет, когда я проводил обучающий семинар. Показав мне свои новые кроссовки, он скрылся. Через сорок минут он появился снова, когда я демонстрировал углубление транса и момент был самый ответственный.

" Дуглас, уходи быстро", сказал я ему. " Не слышу", бесцеремонно переспросил он. " Уходи, беги домой", повторил я. Дуглас ушел, хлопнув дверью. Было видно, что ему это не понравилось. Он не должен был хлопать дверью. Если бы он был моим сыном, я бы ни с того ни с сего, без видимой причины попросил бы его: " Пожалуйста, хлопни дверью". Я бы сделал это, когда он был бы поглощен рассматриванием картинок в книжке. Он бы удивился, но сделал это. Я поблагодарил бы его и попросил повторить. Удивляясь, он бы хлопнул дверью снова. Я попросил бы его сделать то же самое еще раз.

Он бы сказал: " Но я хочу почитать книжку". " Ничего, хлопни еще раз", - настаивал бы я. Он стал бы хлопать и очень скоро спросил бы, почему я прошу его это делать. Тогда я напомнил бы ему о том случае и сказал: " То, как ты хлопнул дверью, заставило меня думать, что тебе это нравится".

Он бы ответил: " Но мне вовсе не нравится хлопать дверями"

Вы очень быстро обучаетесь в ситуациях, которые вам не нравятся.

Как и в истории со " Шлепками", Эриксон находит нужное лекарство. Заставив Дугласа хлопать дверями в тот момент, когда ему этого меньше всего хотелось, Эриксон привел бы его к пониманию, что ему на самом деле вовсе не " хочется" ими хлопать. До него бы дошло, что хлопанье дверями - это скорее бессознательная реакция, чем то, что он действительно " хочет" делать. В будущем он, конечно, будет лучше контролировать свои действия и делать то, что ему на самом деле " хочется". По крайней мере, он будет лучше осознавать то, что делает.

Мы видели, что Эриксон пользовался этим методом во многих случаях - с детьми, с невротиками и даже с больными психозом. Он либо " зеркально" подражал нежелательному поведению пациента, либо заставлял пациента повторять эти нежелательные действия, как это было в случаях с " назначением симптомов". Он никогда не опускался до сарказма, раздражения или враждебности. Его отношение лучше всего назвать " любопытствующим": " Хотел бы я знать, что будет, если я попрошу Дугласа хлопнуть дверью? "

Эриксон до самого конца сохранил эту свойственную настоящим ученым " детскую", непосредственную любознательность.