Глава 10.    Театр есть собственно храм Венерин

      Перейдем к театру. Происхождение его тоже, что и цирка, как уже выше примечено, когда говорено было об игрищах вообще. Постановка театра ни в чем почти не отличается от постановки цирка. На то и на другое зрелище люди являются не иначе, как по выходе из храма, по изобильном употреблении там курений и по орошении жертвенников кровью множества жертв. Входят при звуке флейт и труб, между тем, как две позорные особы, директоры похоронных и священных жертв то есть, церемониймейстер и волхвователь, предводительствуют сим общим шествием. Но вот такую театр имеет особенность, и чем отличается от цирка: посмотрим прежде, как постыдно место сие.

      Театр есть собственно храм Венерин. Под видом воздаяния чести богине, богомерзкое место сие обоготворено в мире. В старину, когда воздвигался какой-либо новый театр, не удостоенными торжественного посвящения: то цензоры часто повелевали его разрушать во избежание порчи нравов, неминуемо происходящей от соблазнительных на нем представлений. Тут нельзя не заметить мимоходом, как язычники сами себя осуждают собственными приговорами, и как они оправдывают вас, обращающих внимание на соблюдение благочиния. Как бы то ни было, но великий Помпей, которого величие не поравнялось только с величием его театра, решившись воздвигнуть великолепное здание для позорных всякого рода мерзостей, и опасаясь справедливых упреков, которые памятник сей мог навлечь на память его, превратил сей театр в священный дом. Таким образом, пригласив весь свет на сие посвящение, он отнял у этого здания звание театра, и дал ему имя храма Венерина, в котором, сказал он, прибавили мы некоторые помещения для зрелищ. Сим способом он прикрыл именем храма здание чисто мирское, и посмеялся над благочинием под суетным предлогом религиозности.

      Театр посвящен не только богине любви, но и богу вина. Два сии демона распутства и пьянства так тесно соединены между собою, что кажется сделали как бы заговор против добродетели. Чертог Венерин есть вместе и гостиница Бахусова. В старину некоторые игрища театральные назывались «либериями», не только потому, что посвящены были Бахусу, подобно как дионизии у греков, но и потому, что Бахус был их учредитель. Оба сии богомерзкие божества председят как над действиями театра, так и над самым театром, наблюдая и за гнусностью жестов и за другими развратными телодвижениями, чем наиболее отличаются актеры в комедии. Сии последние в жалком своем ремесле вменяют себе как бы в славу жертвовать своею совестью Венере и Бахусу, представляя или ужасное распутство или самое грубое сладострастие. Что касается до стихов, музыки, флейт, скрипок: то все сие отзывается всегда Аполлонами, Музами, Минервами, Меркуриями. — Ученики Христовы! Неужели не возгнушаетесь вы предметами, которых изобретатели должны показаться вам столь достойными омерзения? — Прибавим еще несколько слов насчет театральных действий и качеств их учредителей, которых одно уже название отвратительно. Нам известно, что имена сих умерших людей сами по себе ничто, равно как и их кумиры. Знаем мы также и то, что подделыватели или переимщики божества, под заимствованными именами и под новыми образами, не кто иной, как злые духи, то есть, демоны. Следовательно, театральные действия о которых речь идет, посвящены именно тем, которые прикрыли себя именем их изобретателей, а потому и составляют идолопоклонство; ибо учредители их считаются богами. Но я ошибаюсь: мне должно бы сказать, что происхождение сих действий гораздо еще древнее. Сами демоны, предвидя с самого начала, что удовольствие от зрелищ послужит деятельнейшим средством к введению идолопоклонства, внушили людям склонность к изобретению театральных представлений. Да и в самом деле, то, что долженствовало обратиться к их славе, не могло никем иным внушено быть, как ими, и для распространения в мире пагубного сего учения, они должны были употреблять к тому не иных людей, как тех, в обоготворении которых находили свою знаменитость и особенную выгоду.