Глава 31. Вот и завтра. Уже несколько часов они в пути

Вот и завтра. Уже несколько часов они в пути. По количеству поворотов Пёс предполагает, что едут не по автостраде. Так оно и есть. Перед отъездом состоялся краткий военный совет.

– Поедем не по автостраде, – объявил Потный, – а по департаментским шоссе; дорога живописней.

– И дешевле, – добавила Перечница.

– Ладно, – согласилась Пом, которой было всё равно.

И вот теперь повороты.

Пса они немного беспокоят.

В остальном‑ то он устроился прямо как паша. Конура просторная, красиво убрана, а подушки, на которых он возлежит, куда мягче, чем автомобильные сиденья. В конечном счёте, в прицепе ехать лучше. Не приходится слушать ни верещания Перечницы, ни бурчания Потного, который к этому времени уже, должно быть, принялся облаивать своих собратьев‑ автомобилистов.

Только Пом ему и не хватает. Но стоит им остановиться, задняя дверь прицепа открывается, потом дверка конуры, и вот она, Пом, – растрёпанная, раскрасневшаяся от жары. И ну обниматься, как будто десять лет не виделись. Потом Пёс спешит задрать лапу у какого‑ нибудь дерева. А покончив с этим, бросается в погоню за пятью‑ шестью деревенскими запахами зараз. Кругами, восьмёрками, словно вдруг впал в детство. Ах! трава… Ах! запахи травы… Но Пом подзывает его. Снова объятия Пом, снова конура, дверь прицепа закрывается. И снова в путь. Таких остановок было уже две или три. Теперь они, должно быть, далеко от Парижа. В самом сердце Франции; там, где больше всего поворотов. Только чудом Пса до сих пор не вывернуло. Всякий раз машина останавливалась как раз вовремя. «Это всё Пом», – предполагает Пёс. Она так хорошо его знает…

Вот и сейчас машина останавливается, и весь сценарий тот же, что и во время предыдущих остановок. Только запахи другие. Это всё ещё запахи Центральной Франции, но уже с лёгким привкусом Юга. «Полпути проехали, даже больше», – думает Пёс. Между тем вечереет. Остановились они на стоянке – заправиться, запастись съестным и размяться. (Потный делает наклоны, доставая пальцами до земли, потом, заложив руки за голову, поворачивается вправо‑ влево, пыхтя, как тюлень. И, наконец, прыгает на месте, молотя кулаками воздух.) На стоянке собралось изрядное количество грузовиков. Тяжёлые металлические громады, изрыгающие дым и рёв. Потный о чём‑ то толкует с двумя‑ тремя шофёрами. Перечница дремлет в машине. Пом и Пёс тем временем играют в прятки в ближайших кустах. Пёс всякий раз тут же находит её, но иногда прикидывается, что не может найти.

Сигналят: пора ехать. (У Потного особенный сигнал, итальянский, в девять нот, который ни с каким другим не спутаешь.) Пом сажает Пса в его номер‑ люкс, закрывает дверь прицепа, и мотор начинает урчать. Но дверь прицепа неожиданно снова отворяется, потом дверка конуры. Две руки в кожаных перчатках набрасывают на Пса одеяло. Он и дёрнуться не успевает, как оказывается в руках похитителей. Дверь прицепа бесшумно закрывается, и Пёс с ужасом слышит, как машина отъезжает, словно ничего не случилось. Он начинает биться, пытается подать голос. Без толку. Одеяло заглушает его лай. Всё это было проделано в секунду и без единого звука. Пом уже сидела в машине, Потный тоже. Пёс ничего не понимает. Тот, кто его держит, пускается бегом. Вот он взбирается на две или три металлические ступени. Открывается, потом захлопывается какая‑ то дверь. Заводится мотор. Но этот мотор рычит, как гром. Сквозь этот гром Пёс слышит, как два человека переговариваются и хохочут. Его так крепко держат, что невозможно пошевелиться. Он боится задохнуться в этом одеяле. Да ещё перчатки – они напомнили ему другие кожаные перчатки, точно такие же. Приёмник! Люди из приёмника! При одной только мысли о них его словно пронзает ледяной меч. Такой страх, что он весь опорожняется на колени тому, кто его держит. Человек издаёт вопль бешенства, а второй разражается громовым смехом. И Пёс взлетает. Да, именно взлетает! Его вышвырнули в окно с такой силой, что одеяло разворачивается. И глаза он открывает в небе. Первое, что он видит, – это земля, которая приближается с головокружительной скоростью. Пёс зажмуривается. Удар. Потом он катится в кювет, подскакивая и кувыркаясь, как холодильник. И, наконец, теряет сознание.