Цельм делает предложение

Я был всецело поглощен мыслями о том, что мнилось мне тогда самым важным, - как лучше сделать предложение Анзими. Такое испытывают, наверно, любящие всех времен и народов везде, где супруга выбирают не родители. Назначив время для решающего объяснения, я стал искать Анзими. Известие о том, что она отправилась во дворец Роксои - один из трех дворцов Рея, которым он редко пользовался, - сильно взволновало меня: ведь именно в Роксои жила Лоликс с тех пор, как я переселил ее из Менаксифлона, чтобы обезопасить себя. Однако решение увидеть Анзими осталось неизменным, поэтому я поехал туда, по дороге обдумывая новую ситуацию. Девушки дружили, и этот факт мог значительно осложнить положение.

Прибыв во дворец, я нашел Анзими в саду, у водопада, устремлявшегося с утеса в сказочной красоты озеро, напоминавшее огромную каплю росы. Она сидела в одиночестве и, увидев меня, удивленно спросила:

- А где Лоликс?

- Где?.. Я не знаю. Мне сказали, она пошла с тобой.

- Это правда. Но она взяла мой вэйлукс и умчалась, предупредив, что заедет за тобой, чтобы мы могли немного прогуляться втроем.

Я стал судорожно размышлять: «До Менаксифлона - сорок миль, следовательно, вэйлукс покроет это расстояние примерно за столько же минут. Такое же время потребуется на обратный путь. Всего - восемьдесят минут. Этого будет достаточно». Присев рядом с Анзими, я взял ее за руку. Мне и прежде часто доводилось делать это, иногда я даже обнимал девушку, но совершенно по-братски. Теперь же простое прикосновение пальцев было подобно электрическому разряду, и она сразу почувствовала силу охватившего меня возбуждения. Изысканные слова, которые я собирался произнести, исчезли, и вместо того, чтобы попытаться вспомнить их, я просто сказал:

- Анзими, как мне выразить мою глубокую любовь к тебе? Я не нахожу нужных слов. Я просто прошу тебя, милая, быть моей женой!

И она коротко ответила:

- Да будет так!

Пусть твое живое воображение, читатель, само нарисует все остальное, что за этим последовало...

Лоликс задержалась с возвращением на целых три часа и, когда приехала, меня уже не было. Я знал наверняка - Анзими поделится своей радостью с подругой, чувствовал - Лоликс не выдаст нашей тайны, и хорошо представлял, какой ужасный удар ей предстояло выдержать. Именно так все и произошло. Когда Анзими завершила свой рассказ, Лоликс какое-то время молча смотрела на нее, а потом потеряла сознание. Придя же в себя, она выглядела такой спокойной, что даже Анзими не заподозрила, что ее обморок был вызван нервным потрясением. Это случилось вечером. Анзими, исполненная счастьем, проследила, чтобы ее подруга легла в постель, отпустила сиделок и, только убедившись, что та уснула, вернулась домой. Узнав обо всем этом лишь на следующий день, я подумал, что лучше всего мне сразу поговорить с Лоликс, разом испытать всю боль и покончить с мучениями. Заблудший смертный!

Я отправился в Роксои и, войдя в Ксанатифлон, стал ожидать Лоликс, которой послал записку, сообщив, что хочу встретиться с ней. И вот она вошла... Казалось, целые десять лет пронеслись с тех пор, как я видел ее в последний раз. Измученная и бледная, с огромными черными кругами под глазами, полными слез, она поймала мой быстрый взгляд. Бедная девушка! «Но что тут можно сделать?» - подумал я. Увы, тогда я ощущал лишь небольшие угрызения совести - чешуя греха на моей душе была еще слишком толста.

Лоликс заговорила первой:

- Любовь моя, зачем ты это сделал? Разве я смогу жить после этого? Мне уже давно известно, что нет закона, который бы запрещал наш брак, я лишь ждала, что ты поступишь справедливо, верила, скоро наступит тот день, когда ты предложишь мне разделить твое гордое имя. О, Инкал! Боже мой! Боже мой! - Слезы хлынули из ее глаз. Она попыталась сдержать их и говорить спокойно, но голос выдавал огромную душевную муку: - Цельм, даже сейчас я люблю тебя слишком сильно, чтобы упрекать. Я - твоя и покорюсь твоей воле, ибо уже давно отдала тебе свою жизнь. Я подарила тебе ребенка, и ты поместил его в доме, где ни у кого не возникнет подозрения о его происхождении. Цельм, я совершила даже большее. У нас мог быть еще один ребенок, которого - да простит меня Инкал! - я отправила в Наваззамин, чтобы он не стал уликой против тебя. И теперь я, которую ты называл «любимой», я, любящая тебя больше жизни, оставлена тобой навсегда! О Боже, зачем я родилась? Чтобы пережить все это? За что такой удар?

И снова - рыдания, словно душа у нее рвалась от боли. Я не пытался утешать ее, зная, что иногда слезы являются благословенным облегчением, и подумал: «Неужели Лоликс действительно любит меня так сильно?» Глупец! Как можно было не понять этого по ее поступкам, которые говорили красноречивее слов? В какой-то момент я почувствовал, как в груди у меня словно что-то разбилось, и стал молить, молить Бога простить меня. Но было слишком поздно! Совесть, наконец, пробудилась, словно Минерва, вооруженная для боя.

Но вот Лоликс немного успокоилась и заговорила таким разрывающим сердце голосом, которого я никогда в жизни не слышал:

- Цельм, я прощаю тебя. И даже теперь не выдам, ибо того, кого полюбила однажды, я буду любить до смерти и даже после смерти, если настоящая любовь переживает могилу. Ты пришел, чтобы проститься со мною?.. Пусть будет так. Оставь меня сейчас, потому что я почти схожу с ума! Но запомни, мой дорогой: если ты будешь несчастен в своей новой жизни, хотя я буду молить Инкала, чтобы этого не случилось, есть одно сердце, которое бьется для тебя горячее, любит тебя еще сильнее и, возможно, преданнее, чем то, которое ты найдешь у своей новой любви. Я не буду долго жить и бросать тень на твой покой. Поцелуй же меня так, словно я твоя жена пред всеми, пред Инкалом, так, будто после смерти именно ты должен был бы предать мой прах Свету Неутолимому.

С этими словами Лоликс подошла и судорожно обняла меня. Ее губы, холодные, как губы тех, кто водит дружбу со Смертью, слились с моими в прощальном поцелуе. Затем она опустила руки, постояла мгновение и ушла, оставив меня одного. Долго сидел я, опустошенный, среди цветов оранжереи Роксои.

Ярко сиянье цветов, но они подточены червем;

Прекрасно мерцанье луны, но унынье в ее луче;

И шепот бриза приятен, но он предвещает бурю;

И горечь уже струится в нежно журчащем ручье.