![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
ГЛАВА 5. Я не большой фанат путешествовать на воздушном транспорте
Я не большой фанат путешествовать на воздушном транспорте. По нескольким причинам. Во-первых, дело в пилоте. Вы никогда не можете быть уверенным, что он знает, что делает. Может, он купил свою лицензию? А может его папаша сделал благотворительный взнос в его летный институт. Если бы я хотел подвергнуть свою жизнь риску? Я бы спросил свою сестру, не потолстела ли она. Следующая причина — глупая возня с мерами безопасности. Не важно, сколько народу облапают агенты по безопасности. Не важно, сколько сумок обыщут те бывшие работники Мак Дональдса. Если кто-то на самом деле захочет причинить какой-то вред? Рано или поздно, он это сделает. Авиакомпании должны об этом предупреждать. Как те знаки на пляже: ПЛАВАНИЕ РАЗРЕШЕНО НА ВАШ СТРАХ И РИСК. Когда сотрудник аэропорта вручает вам посадочный талон, им следует сказать: Держитесь, молитесь, чтобы вашу задницу не взорвали, приятного полета. Думаете, это будет так плохо? Наконец, существует пессимистичный прогноз, что если что-то — пусть и случайно — пойдет не так? Вы превратитесь в тост. Я знаю, о чем говорит статистика, что вы скорее попадете в автокатастрофу, бла, бла, бла. Но существует одна вещь — многие люди, которые попадали в автоаварию, выбирались оттуда без единой царапины. А теперь скажите мне, сколько людей выживали в авиакатастрофе? Вот именно. Тем не менее, я не позволю этим страхам вмешиваться в мою жизнь. Они не встанут у меня на пути. Совсем. Потому что страх не превращает вас в труса, в труса вас превращают ваши действия. Я могу быть кем угодно, но только не ссыклом. И я должен признать, несмотря на то, что я не люблю это делать, в полете есть некоторые преимущества. Я имею в виду шведский стол из доступных женщин, которых можно найти в аэропорту и в самолетах. Там есть и о-такие-одинокие домохозяйки и изможденные работой бизнес-леди, беззаботные выпускницы, вырвавшиеся на свободу… стюардессы. В последние годы контроль качества по последним, по большей части, ухудшился. Когда-то сексуальная привлекательность была одним из требований к работе. Теперь такого нет. Но я обнаруживаю, что авиакомпании стараются ставить на каждый рейс хотя бы одну сексуальную работницу. Возвращаясь во времена, когда я был свободен, их было подцепить легче всего. Всегда так жаждут оказаться к вашим услугам. Как-то раз по пути в командировку в Сингапур три хорошенькие стюардессы были готовы, хотели и могли показать мне все достопримечательности — внутри своего номера в отеле. Мы отлично провели время во время стыковки рейсов. Вот что я называю дружелюбными небесами. Кстати говоря, одна сопровождает нас сейчас. Она привлекательная — стройная, высокая, длинные темные волосы забраны с боков назад, и экзотический разрез голубых глаз. Ее пальчики с изысканным маникюром, идеального размера для приличной мастурбации. Да, парни обращают внимание на такие вещи. — Простите, сэр, вы должны быть пристегнуты до тех пор, пока капитан не отключит табло. Я вопросительно смотрю на свой ремень безопасности, потом опять наверх. — Хорошо, потому что если мы нырнем носом с двадцатифутовой высоты, этот кусочек тряпки спасет меня от смерти? Как я и говорил — лицемеры. Она смеется. И желтое табло «пристегните ремни» гаснет. Я улыбаюсь. — Думаю, он меня услышал. Голубые глаза бегают глазами по салону бизнес-класса. — Маленькая птичка шепнула мне, что вы все направляетесь в Вегас на мальчишник, и жених — это вы. — Так и есть. Она дает мне мимозу. — Поздравляю. Кейт она тоже подает бокал, а потом ее внимание снова переключается на меня. — И… где вы останавливаетесь? Я делаю глоток оранжевой смеси. — Белладжио. — Мило, — она наклоняется чуть ниже, достаточно, чтобы я мог учуять ее дешевый слишком сладкий парфюм и ошарашивает меня своими словами. — Я свободна, как только мы приземлимся в Неваде. Буду с друзьями… Может быть, сходим в казино Белладжио сегодня вечером? Кажется, вы не прочь покутить? Мои друзья и я не швыряем деньгами направо и налево. И так делают многие, у кого они есть. Но признаков того, что они у нас есть — много, что б вы знали — качественные чемоданы, часы Ролекс, классическая, но дорогая одежда. И да — эта девица, только что переступила черту. Ее слова звучали как непристойное предложение, потому что так оно и было. И это просто неуважительно, учитывая то, что рядом со мной моя невеста. Но я не удивлен. Даже если мужчины считаются наглыми бабниками? Женщины могут быть намного хуже. Они бесцеремонные. Бессовестные. Наносят друг другу удары в спину быстрее, чем хренов Джейсон Вурхис. Просто спросите Стивена. Когда он и Александра встречались? Практическая каждая из ее так называемых подружек предлагала ему забраться на него. Потому что они были симпатичными. Ревнивыми. Потому что они хотели то, что было у Александры. Некоторые парни, типа Джека, принимают такое дерьмо с распростертыми объятиями. Но только не я — больше не я. Я веду себя любезно, но настойчиво. С трепетом, я поднимаю руку Кейт и целую ее пальчики, делая так, чтобы было видно ее кольцо. — Сегодня вечером мы будем очень заняты. Но, все равно, спасибо. Она отступает, обиженно пожимая плечами. — Как знаете. Такое случается не в первый раз и, скорее всего, не в последний. Кейт справляется с этим нормально, даже если глубоко внутри, я знаю, ее это выводит из себя. Конечно, я не собираюсь использовать это в свою пользу. Видите дьявола на моем плече? Да — он уже готов заняться делом. Смотрите. Я наклоняюсь к Кейт. — Итак… ты так просто дашь ей с этим уйти? Она продолжает пялиться в свой журнал, резко перелистывая страницы. — Уйти с чем? — С тем, что она только что тут бросила. Пыталась откусить твой кусок. А если бы какой-то мужик подкатил вот так вот к тебе при мне? Я бы заставил его жрать асфальт. — Я не подросток, Дрю. Я вышла из того возраста, чтобы сражаться за мальчика. Чего бы я только не отдал, чтобы увидеть ее в том возрасте. — Я же не говорил, что ты должна вцепиться ей в волосы и рвать на ней одежду, — усмехаюсь я, — хотя, это было бы замечательно. Я просто считаю, что ты должна преподать ей урок. Показать ей, кому я принадлежу. Кейт закрывает журнал, слегка качая головой. У нее светят глаза от того, что ей весело. — Я знаю, чего ты добиваешься. — Чего? — Ты просто пытаешься затащить меня в туалет, чтобы заняться там сексом. Попался. — Минет тоже подойдет. У тебя это получается отлично. Она снова открывает журнал. — Лесть тебя никуда не приведет. И уж тем более не ко мне в трусики. Я хнычу: — Ну, почему? — Потому что здесь все твои друзья. — И что? — То, что они нас услышат. Я лгу: — Нет, не услышат. — Они могут. — Я заткну тебе рот твоими трусиками — они не услышат ни звука. Она фыркает. И держит оборону. — Звучит романтично. Но все равно… этого не случится. Еще как случится. Но я признаю — все эти шуточки? Сексуальное напряжение? Все равно забавно. Весело. Держит меня в тонусе. Знание того, что я все равно своего добьюсь? Тоже помогает. Я пробую разные тактики. Чувство вины. — Это традиция, Кейт. Как похлопать талисман команды при выходе из раздевалки перед футбольной игрой. Нарушать традиции — к невезенью, обязательно случится что-то плохое. Как ты себя почувствуешь, если самолет упадет и загорится, только потому что ты не хочешь уступить? — Думаю, я рискну. Я с предвкушением вздыхаю. Это пятичасовой полет. Не может быть, чтобы Кейт так долго продержалась. Я выдерживаю несколько минут, чтобы усыпить ее бдительность. Потом поворачиваюсь боком на своем сиденье. И приступаю к делу медленно. Нежно. Одна рука на ее бедре, лениво выводит круги. Постепенно присоединяю вторую руку, поглаживая ее по руке, потом по плечу — расслабляя ее. Пробуждая ее чувства. Заметили, она меня не отталкивает. Потому что, если одни губы говорят «нет»? Другие всегда не прочь повеселиться. Я наклоняюсь, и мой рот слегка ласкает ее щеку, двигаясь вдоль линии ее скул к ее шее. Моя рука опускается вниз и накрывает одну ее грудь, сжимая ее. Скользя по ней и дразня ее. Дыхание Кейт учащается. Журнал падает из рук. У нее наполовину предупреждающий тон: — Дрю… Я шепчу ей в ухо: — Просто поцелуй меня. Это все, чего я хочу, малыш. Лишь один поцелуй. Это последние слова, которые всегда говорят подростки на заднем сиденье автомобиля своих родителей. Если там поблизости есть девушка? Будьте осторожны — одним поцелуем никогда не ограничивается. Его называют «тайным основанием» не просто так. Прежде чем вы осознаете, там будет и второй, плавно перетекающий в третий, а там уже и до секса недалеко. Кейт прижимается ко мне губами — позволяет мне соблазнить ее языком. Так тепло. Так влажно. Так хорошо. Внутри меня нарастает горячее, страстное желание, и у меня в штанах становится тесно. Я переключаю свое внимание к мочке ее уха — посасывая ее и покусывая. Потом шепчу ей нежные, грязные, полные желания слова, которые вы не захотите знать. О том, как сильно я ее хочу, какая она красивая, чего бы мне хотелось с ней сделать, все в подробностях о позициях, в которых я хочу это сделать. Кейт чуть приподнимает бедра, ища трения с моими пальцами, которые сейчас прижаты к месту у нее между ног. Когда она его находит и начинает часто дышать, я убираю руки. И смотрю ей прямо в глаза. — Давай закончим это в другом месте. Кейт закусывает свою нижнюю губу. Ее слегка затуманенные глаза бегают вправо и влево, пытаясь удостовериться, что у нас нет свидетелей. Она уже готова сдаться… Как какое-то тело плюхается между нами — на мое колено и колено Кейт. Мои глаза застилают волосы пшеничного цвета. А во рту привкус лака для волос. Черт. — Я надеюсь, вы выспались прошлой ночью, Кейти. Потому что вам потребуется много сил на то, что я запланировала. Долорес. Кто бы сомневался. Она ерзает своей задницей по моей ноге, заставляя Кейт и меня отодвинуться, чтобы она могла втиснуться между нами. Кейт быстро приходит в себя. — Да… умм… ты же меня знаешь. Я стараюсь отдыхать хорошо. У меня похрустывает тело от непотраченной плотской энергии. И от этого я раздражаюсь. — Я тебя не смущаю? Вообще-то ты нам помешала. Ди-Ди поворачивается ко мне со знающим пренебрежением на своем лице. — Нет, нисколько не смущаешь, — она шикает на меня и машет рукой, — можешь смыться отсюда, Кейт и мне есть о чем поговорить. — Я так не думаю. — Эй, это холостяцкая вечеринка, она начинается сейчас. Тебя не приглашали. Иди, померяйся письками с мальчиками, поговорите об огромной куче говна, которую вы сделали прошлым вечером, или чем вы там еще занимаетесь, пока нас нет рядом. Я скриплю зубами. Сжимаю челюсть. Чтобы не обозвать ее вонючей мандой, кем она и является. Слишком сильно? Виноват. Это все добрый доктор Сьюз — мы много его перечитали дома. Делаю глубокий вдох. Потом закрываю глаза и отклоняю голову назад. Подожду, пока она уйдет. Когда-то же она уйдет. Или мне придется воспользоваться бесплатной подушкой в пятнах спермы, чтобы заткнуть ее. От этой мысли я улыбаюсь. Ди-Ди и Кейт болтают. И болтают. Через несколько минут звуки смешиваются в моих мужских ушах, превращаются в те, которые исходят от учителя Чарли Брауна[4]: «…вавававаавааа… подарок на день рождения Мэтью… вававаа… не уверена… вааваавава… пришел в последнюю минуту… вававаавааа… вижу его лицо… вававаа… так удивился… ваваа…» Для женщин подарки важны. Но вот, что я понял — по крайней мере, для некоторых из них — имеет значение не сам подарок. Или даже сколько денег вы за него выложили. Все дело в том, сколько сил было положено на то, чтобы достать для них этот подарок. В его символичности. Например, если я достану салфетку из бара, где мы с Кейт впервые встретились? Потом, если я помещу ее в рамку и подарю ей, в качестве подарка на годовщину? Я уверен, что она меня оттрахает до состояния комы, чтобы выразить свою благодарность. А ведь это всего лишь салфетка. Но для Кейт — это значит намного больше. В прошлом году, на мой день рождения, она сделала мои инициалы в качестве рисунка на лобке. Я был тронут. Хороший подарок — креативный и практичный. В общем, с легким любопытством я открываю глаза и спрашиваю Долорес: — Что ты ему даришь? Она самодовольно улыбается. — Самый шикарный подарок, который только может подарить женщина мужчине, которого любит. Моя самая лучшая догадка: — Анальный секс? Кейт закрывает свои уши. Улыбка Ди-Ди превращается в оскал. — Нет, свинья. Я дарю ему подарок, связанный со здоровьем. Мой акупунктурист освободила свое расписание. Она будет целый день работать с Мэтью. Я смеюсь. Потому что это так много объясняет. — И это твой подарок? Правда? Это мужской день рождения и ты собираешься заставить его сидеть весь день с иголками в лице? А что ты собираешься подарить ему на Рождество — колоноскоп? Кейт объясняет: — Дрю, акупунктура для того, чтобы Мэтью бросил курить. Точно, Мэтью — курильщик. Статистически, если вы не начинаете курить до 18 лет, то никогда и не начнете. Но мой приятель в этом плане — исключение. Он пристрастился к этой привычке в колледже — во время довольно таки нервной компьютерной игры в футбол Madden NFL. Однако Мэтью держал это в секрете. Его родители не знают. Потому что сам Фрэнк выкуривает по две пачки в день, и, как любой курильщик, он переломает пальцы своему ребенку, если обнаружит, что он делает то же самое. Я поднимаю руки как бы сдаваясь. — Беру свои слова назад, Ди. Это чрезвычайно важный подарок. Все, что угодно, лишь бы Мэтью избавился от этих раковых палочек. Она чуть ли не гладит себя по головке: — Спасибо, Дрю. — Пожалуйста. Теперь, когда мы все разрешили, не могла бы ты, пожалуйста, и я говорю это вежливо, как только можно, пойти отсюда нахрен? Она больше не улыбается. — Нет, я же сказала — это мое время. Мое время с Кейт. У меня в голове всплывают кадры «Быстрые перемены в школе Риджмонт-Хай». — Как угодно, Мистер Хэнд. Кейт протягивает руку и касается моей ноги. — Дрю, может, ты просто посидишь с парнями остаток полета. Я стучу ногой. И тыкаю пальцем в Ди-Ди. — Как так вышло, что время с Кейт достается ей? А где мое время с Кейт? Я тоже хочу время с Кейт! Ди-Ди отвечает: — Ты получишь целую кучу времени с Кейт на следующей неделе. Оно называется медовым месяцем, придурок. Я пристально смотрю на нее. — Ты за*бала. Она похотливо проводит пальцем по губе. — Я этим и занимаюсь. Часто. Мэтью не жалуется. Я корчу мину. — Теперь меня тошнит. Кейт, погладь мне животик? Кейт улыбается. Ее голос звучит по-матерински, снисходительно. Так она обычно просит Джеймса вести себя хорошо. — Да, Дрю, я поглажу тебе животик, и любую другую часть твоего тела, какую ты захочешь… когда мы приедем в отель. Я вздыхаю и отказываюсь от секса. Как раз тогда, когда я начинаю впадать в глубокую депрессию, доносится голос Джека. — Эй, чувак! Зацени! Какое у меня тут есть порно! Кто-то кричит «порно» в замкнутом пространстве — это все равно, что пожарная сигнализация в пожарной части посреди ночи. Четыре пары ног пробираются в сторону Джека, в том числе и мои. Может быть, время мальчиков будет не таким уж и плохим.
***
Я знаю, о чем вы думаете. Хватит тратить мое время. Можем мы пропустить всю эту ерунду и перейти уже к интересному? Я над этим работаю. Кроме того, я думаю, что вы должны насладиться хорошим, пока оно есть. Я наслаждался. У меня такое чувство, что скоро все превратится в сплошное сумасшествие — и очень быстро — начиная с этого места. Потому что наша следующая остановка? Вегас! И его не просто так называют Городом Грехов.
|