ГЛАВА 6. Когда речь заходит о престижных номерах в отеле, вы можете подумать, что пентхаус — это вершина всего

Когда речь заходит о престижных номерах в отеле, вы можете подумать, что пентхаус — это вершина всего. В большинстве случаев, так и есть. Но в Белладжио есть кое-что получше. Вилла. Это такое место, где останавливаются только королевские особы, главы государств и чересчур знаменитые актеры. Пять спален, торжественный зал для обедов, кабинет, библиотека и огромная кухня — вся в дереве и мраморе — все оборудовано самой лучшей техникой, украшено аксессуарами и итальянским текстилем. Здесь даже имеется постоянная горничная и дворецкий.

На деньги нельзя купить счастье — но с ними намного проще оставаться счастливым.

Так как мы почетные гости, Кейт и я селимся в главной спальне. В нашей смежной ванной комнате имеется душевая кабина и огромное джакузи, которые я позже обязательно использую по назначению. Стивен и Александра, Долорес и Мэтью, каждая пара получает тоже по комнате — в которой есть камин и королевская кровать. Эрин забирает комнату немного меньшую, а Джек и Уоррен устраиваются в последней.

Хорошо, что в их комнате есть две двуспальные кровати, потому что если и есть одна вещь, которую не сделает ни один парень, так это то, что он никогда не будет делить кровать с другим мужиком. Спать голым на острых камнях? Лучше так, чем рискнуть проснуться с парнем, чье оружие в полной готовности у тебя за спиной.

После того, как дворецкий — мы будет называть его мистер Бельведер — проводит нас по вилле, а служанка берет наш багаж, чтобы его распаковать, все мы рассаживаемся в гостиной, чтобы передохнуть и поболтать о наших планах на день.

Сидя в темно-коричневом двухместном диванчике с Долорес на коленях, Мэтью начинает первым:

— Через двадцать минут здесь у бассейна начнутся соревнования по волейболу. Я решил, мы начнем с них — в качестве разогрева. И еще там зажаривают свинину на вертеле — вы же знаете, как я люблю поесть хорошего поросенка.

Все парни кивают в знак согласия.

Теперь Ди-Ди:

— Наша вечеринка богинь начинается в пять…

Вечеринка богинь… для мужчин это мечта — мифическая. Как сказочный горшочек с золотом в месте, где кончается радуга, или драка подушками у девочек — топлесс, когда они ночуют друг у дружки. Зачастую, это сексуальная вечеринка только для девочек, правда, без самого секса. Легенда гласит, что там широкий выбор игрушек на продажу — фаллоимитаторы, вибраторы, всякая извращенная одежда и белье. И еще там дают уроки — женщинам рассказывают про такие приобретенные навыки, как глубокое запихивание в горло, мастурбация, стриптиз танец.

— …но перед этим, у нас, дамы, спа. Чтобы вечером быть неотразимыми.

Я провожу рукой по волосам Кейт, так как она сидит рядом со мной на диване.

— Это лишняя трата времени, — говорю я ей. — Нельзя улучшить совершенство.

Она слегка краснеет. Я ее просто обожаю.

Ди-Ди парирует:

— Это ты сейчас так говоришь, но подожди, вот увидишь ее потом. Нам сделают обертывание, депиляцию, выщипывание бровей и массаж. Клянусь, Кейт, после того, как над тобой поработает Рикардо? Ты никогда не будешь прежней. Это как после оргазма.

Мое любопытство берет надо мной верх.

— Кто такой Рикардо?

— Массажист Кейт.

Хм.

— Рикардо — странное имя для женщины.

Долорес закатывает глаза.

— Ну, да. Было бы странное, но Рикардо — что ни на есть — мужик. У него тело греческого бога, как у Арнольда Шварценеггера в его лучшие годы. И он знает, как им пользоваться — особенно руками.

Некоторые парни отнесутся нормально к подобной ситуации. Парни, сговорчивые на секс, типа Мэтью или такие понимающие, как Стивен. Они поцелуют свою девушку и скажут: «Хорошо тебе провести время, милая». Но, не смотря на мой эмоциональный рост за последние годы, это не по мне.

Поэтому я говорю:

— Да уж, нахрен, этому не бывать.

Кейт кладет свою руку мне на колено.

— Дрю, это всего лишь массаж.

— Я понимаю. Два слова — счастливый конец. И еще — ни за что.

Александра пытается помочь.

— Расслабься, братишка. Нет причин для ревности.

Я широко расставляю руки:

— А кто здесь ревнует? Я не ревную — потому что этому не бывать.

Я поворачиваюсь к Кейт и спокойно объясняю:

— Ты, правда, думаешь, что я буду тут спокойно сидеть, зная, что ты там — когда твои прелести прикрыты лишь тоненьким полотенцем — пока Рикардо-хренов-Монталбан тебя лапает? Заставляя тебя стонать? Хрен. Все твои стоны принадлежат мне — они полностью оплачены камнем на твоем пальчике.

Ди-Ди протягивает руку Мэтью.

— Я знала, что он не сможет с этим совладать. Гони деньги.

Он вытаскивает свой кошелек и кладет ей в руку двадцатку. Я разочарованно качаю головой в его сторону.

— Ты думал, мне это понравится?

Он пожимает плечами.

Я прищуриваю глаза.

— Я тебя не знаю.

— Рикардо — отличный парень. У него волшебные руки. Если бы я был геем, то вступил бы с ним в гражданский союз.

Из глубокого кресла с откидывающейся спинкой к разговору присоединяется Стивен:

— Ты позволяешь массажировать себя мужику? А ты не рассматриваешь такую вероятность, что ты уже гей?

— Иди в жопу!

Стивен смеется.

— Видишь, я об этом и говорю. Вот на эти скрытые послания и реагирует мой гей-радар.

Он выставляет свой палец и указывает им на каждого парня в комнате:

— Бип. Бип. Бип… — потом показывает на Мэтью. — Биииииииииииииииииииииииип.

Билли и Джек падают со смеху, а Стивен «дает им пять». Мэтью рукой показывает им знак, которым посылает их куда подальше. Что ему не особо помогает.

Кейт возвращает нас к теме разговора.

— Для тебя это, правда, такая проблема?

Я киваю.

— Абсолютно. Это испортит мне воспоминания обо всей неделе.

Она вздыхает и поворачивается к Долорес.

— Отмени мою запись.

Ди приходит в ужас.

— Ты же это несерьезно? — Она всплескивает руками. — Началось. Ты еще даже не замужем, а он уже тебя контролирует — диктуя тебе, что можно делать, а что нельзя.

Я подскакиваю в защиту Кейт.

— Она уважает мои чертовы чувства. Вот как бывает в нормальных, здоровых отношениях. Попробуй как-нибудь.

— Я невероятно сознательно отношусь к чувствам Мэтью!

Кейт вскакивает тоже.

— Ди, мы здесь, чтобы повеселиться, а не пытать моего жениха.

Ди-Ди надувает губы.

— Но пытать его и есть моя задумка о веселье. Кайфолом.

Тем не менее, она берет свой телефон и звонит в спа-салон.

Кейт устраивается рядом со мной, кладя голову мне на плечо. Я прижимаю ее ближе и целую в макушку.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Я улыбаюсь.

— Когда ты вернешься со своего прихорашивания, я хочу заполучить свое время с Кейт, которое ты мне задолжала.

Она поднимает голову и шепчет:

— А это включает в себя завершение того, что мы начали в самолете?

Я медленно киваю.

— Включает, и я тебе гарантирую, что это будет зрелищное завершение.

— Оно всегда зрелищное, — она наклоняется и дарит мне игривый поцелуй, дразня языком.

Когда она отклоняется назад, я облизываю свою нижнюю губу, наслаждаясь ее вкусом.

— Даже не сомневайся.

Наш игривый момент прерывает Уоррен:

— Так, прежде чем мы разделимся, никто не хочет… курнуть?

Я не большой фанат наркотиков, даже легких. С алкоголем вы можете себя еще контролировать — выпить рюмку или две, потом притормозить и наслаждаться легким опьянением. Или вы можете разогнаться и пригубить пять рюмок за раз. В любом случае, вы можете контролировать то, в кого вы хотите превратиться.

Но наркотики, это как поезд без кондуктора. Стоит только принять, и вас понесло — уже не притормозишь, если вдруг передумал. Ди-Ди не разделяет моих чувств. Что неудивительно.

Она садится рядом со своим кузеном на подлокотник дивана.

— Слава Богу, я думала, ты уже никогда не спросишь.

Уоррен достает из своего кармана мешочек, в котором немного самокрутки, немного марихуаны и маленькая светло-коричневая трубка.

Эрин спрашивает:

— Где ты это взял?

— Привез из Нью-Йорка, — он хмурится, а потом объясняет, — ну, технически, я привез это из Калифорнии в Нью-Йорк, а потом сюда. Это хорошая хрень — высокого качества, используется в медицине. У уборщика в моей музыкальной студии глаукома.

— Но как ты пронес это в аэропорту? — спрашивает моя сестра.

Уоррен гордо объясняет.

— Я держу это в своих трусах. Поэтому если на каком-то сканере это увидят, то это просто выглядит, как будто мне там нужно хорошо побрить.

Мои брови ползут вверх.

— Вот это план. Если твоей музыкальной карьере придет конец, ты всегда можешь стать наркокурьером.

У торговцев наркотиков высокий уровень ранней, насильственной смертности. Великолепно.

Уоррен дает Ди-Ди сигаретку, и она светится от счастья. Мэтью тоже подходит к ним.

— Я бы тоже курнул травки.

Эрин в замешательстве.

— Я раньше никогда не курила марихуану.

Уоррен пытается ее приободрить:

— Тогда ты оказалась в правильном месте. Мы все друзья в шоу допинга.

Она все равно нервничает, поэтому я говорю ей:

— Просто скажи «нет», Эрин. Это необходимо только лузерам, — показываю я пальцем в сторону Уоррена. — Ты на самом деле хочешь оказаться там наглядным пособием?

Долорес поднимает руки вверх, как лапы с когтями.

— Это давление на коллектив. Давай, Эрин — это надо попробовать, хотя бы раз. Расслабься немного, подружка.

Эрин делает большой вдох и смотрит на меня большими глазами, ища одобрения.

— Думаю, я попробую. То есть… иногда просто надо сказать «Какого черта?»… правильно, Дрю?

Не могу спорить с цитатой из Большого Бизнеса. Я пожимаю плечами в знак повиновения, и Эрин присоединяется к остальным курильщикам.

Джеку это неинтересно.

— Нет, спасибо, приятель. Эти дни я планирую держаться подальше от токсинов в моем организме.

Александра также отказывается, махнув рукой. Стивен, однако, говорит:

— Конечно, почему нет? Вспомню свою расточительную молодость.

Александра ворчит:

— Что значит вспомню? Ты — мужчина, ты до сих пор ведешь расточительную жизнь.

Мой зять протягивает руку Уоррену.

— Сделай мне двойную.

Уоррен дает ему сигарету и зажигалку, а Мэтью предлагает Кейт присоединиться. Она качает головой.

— Может быть позже.

Я прохожу через комнату, открываю окно и включаю вентилятор на потолке.

Уоррен спрашивает:

— А что ты, Эванс? Не будешь?

Я фыркаю.

— Можно подумать, я когда-нибудь запихаю себе в рот то, что висело рядом с твоими потными яйцами. Я скорее поцелую задницу слона.

Уоррен делает глубокую затяжку и дым слетает с его губ, когда он насмехается надо мной:

— Нарк.

У меня морда кирпичом.

— Ага, это я. По выходным я зависал с Джонни Деппом на 21 Джамп Стрит.

Мэтью, уже навеселе от курения, захихикал. И сообщает всем, кто в комнате:

— Ааа, Эндрю прикольный. Но он и Мэри Джейн [5]не ладят. Один раз в колледже он пробовал. Но ничего хорошего не вышло.

Кейт наклоняется вперед.

— Я не слышала эту историю.

— Не самый лучший момент в моей жизни.

Мэтью смеется еще громче.

— Он сделал четыре затяжки, а потом начал бегать по дому, закрывая все двери и окна. Он думал, что сейчас появится его старик, или с неба упадет группа захвата. Потом у него началась паническая атака.

— Не было у меня никакой панической атаки.

Взгляд Мэтью встречается с моим.

— Чувак, я думал, что мне придется тащить твою задницу в больницу. Ты выглядел так, будто с тобой случится хренов сердечный приступ.

Все усмехнулись в мою сторону — даже Кейт.

Уоррен довольно кивает своей головой.

— Эванс не может справиться с косячком. Приятно слышать. Теперь, если мне когда-нибудь захочется тебе насолить, я знаю, как это сделать.

Предполагается, что друзья могут доставать друг друга. Это одно из преимуществ того, что вы все знаете о человеке — все их достижения, все компрометирующие, грязные секретики.

Но это палка о двух концах.

— Давай дальше углубляйся в воспоминания, Мэтью. Я тоже знаю несколько моментов про тебя, в которых можно покопаться.

Он широко распахивает руки.

— Я — открытая книга.

Я улыбаюсь по-дьявольски.

— Ты уверен?

— Выкладывай, болван.

Я поворачиваюсь к его жене.

— Эй, Ди, Мэтью тебе когда-нибудь рассказывал про тот раз, когда он был так пьян, что помочился в рот Келли Маккалистер, пока она делала ему минет?

Мэтью тут же протрезвел.

Стивен умирает со смеху.

— Вииии, — пищит Эрин. — Как противно.

— Вот как он заработал свою кличку в нашем братстве — Фишер-Золотой Дождь.

Александра выглядит так, словно ей одновременно забавно и противно.

Джек фыркает.

— Фу.

Кейт кривит лицо и закрывает уши.

Долорес сначала смеется, потом поворачивается к своему мужу и признается:

— Я подавлена. Я больше никогда не смогу брать у тебя в рот, не вспомнив эту историю.

Мэтью смотрит на меня добродушно:

— Вот ты мудак, дружище.

Я просто улыбаюсь:

— Вот для чего нужны друзья, приятель.

***

Через десять минут Эрин лежит с задранными вверх ногами в своем кресле, глаза у нее с тяжелыми веками. Она медленно поднимает одну руку, потом другую.

— Как здорово. Я такая расслабленная.

Лицо Стивена выглядит вялым, когда он показывает жестом в сторону большого пианино в углу комнаты.

— Эй, Билли, почему бы тебе что-нибудь ни сыграть?

Да, эта задницетерка может еще и на пианино играть. Только подумайте — он может быть многоликим мудаком, но при этом оставаться лохом.

Ди поддерживает:

— Хорошая идея. Нет ничего лучше хорошего косячка с ритмичной мелодией. Подсласти нам, братец.

Этот тупица встает и усаживается за пианино, разминает пальцы и начинает играть. Через несколько аккордов он начинает петь «Someone like you» Адель. Это означает, что он выбрал девчачью песню.

Когда он напевает последнюю строчку перед куплетом — ту самую, где отношения между ним и его бывшей еще не закончены, мое хорошее настроение становится кислым, как молоко, хранящееся слишком долго в холодильнике. Вот почему я всегда ненавидел, ненавижу и буду ненавидеть этого Уоррена. Потому что, несмотря на историю о моем опыте с марихуаной, которую рассказал Мэтью, я не параноик. Я наблюдательный. Смышленый. Чертовски умный, чтобы знать, почему — из всех чертовых песен, которые он мог сыграть — он выбрал именно эту.

И что еще важнее — я знаю, для кого он ее играет.

Случайностей не бывает. Язык тела и оговорки по Фрейду имеют свое значение. Мы подсознательно показываем, что на самом деле чувствуем. Чего на самом деле хотим. И где-то, глубоко в хиленьком мозгу Уоррена и в его сердце, думаю, он до сих пор хочет Кейт.

Посмотрите на ее лицо сейчас. Тот же самый взгляд, какой у нее всегда бывает, когда она смотрит на то, как он поет. Ее голова слегка наклонена, на губах легкая улыбка, а в глазах смешение гордости и изумления. Обожание. И, возможно, воспоминания о былой любви. Хоть я и знаю, что больше она не испытывает к нему этих чувств, даже если я знаю, что выбрала она меня — что меня она любит больше — меня это раздражает. Очень.

Потому что единственный человек, на которого я когда-нибудь так смотрел — был ей.

Когда он играет последние ноты, я стараюсь проглотить это чувство неприязни. Мэтью, Стивен, Эрин, Ди-Ди и Кейт хлопают. Александра вытирает слезы на глазах.

Джек говорит:

— Черт, а ты хорош. Эта музыкальная хрень заставляет благочестивых кисок бегать за тобой. Сегодня вечером, Билли, ты мой напарник на свиданиях.

Уоррен скромно кивает головой.

— Конечно, приятель.

Потом я поднимаюсь.

— Теперь, когда я получил свою дозу эстрогенов на день, как насчет того, чтобы отправиться к бассейну и посмотреть, что там за барбекю? Не знаю как вы, парни, но я более чем готов к первой из многих наших вылазок.

Все соглашаются.

Я держу Кейт ближе к себе, когда мы все направляемся в наши комнаты, чтобы по-быстрому переодеться. И приготовиться, чтобы разойтись по своим делам.