Из показаний свидетеля Стефана корбонского[223], допрошенного в Г. Варшаве на предварительном следствии 31 октября 1945 Г.

[Документ СССР-332]

...Вскоре по обнародовании этого приказа^[224], независимо от увеличившегося числа казней, совершенных немцами тайно на месте бывшего варшавского гетто и в варшавской тюрьме, называвшейся «Павиак», немцы начали публичные казни, т.е. расстрелы целых групп поляков числом от 20 до 200 человек каждая.

Эти казни совершались в разных районах города, на улицах, открытых для нормального движения, которые оцеплялись небольшими участками чинами гестапо непосредственно перед самым совершением казни для того, чтобы польское население наблюдало казни из окон или улиц, расположенных за цепью чинов гестапо.

Во время совершения этих казней немцы расстреливали или лиц из «Павиака», где они были заключены после облав, сделанных на улицах, или лиц, арестованных иными способами, а также и людей, захваченных непосредственно перед совершением казни. Число этих публичных казней, а также и число людей, расстрелянных при каждой казни, увеличивалось до тех пор, пока оно достигло 200 человек, расстреливаемых одновременно. Они продолжались до самого начала варшавского восстания.

Сначала немцы привозили поляков на место казни в закрытых грузовиках. Они были одеты в штатские костюмы, и иногда их руки были связаны за спиной. Но так как жертвы, привозимые для казни, кричали «Долой Гитлера», «Да здравствует Польша», «Долой немцев» и т.д., немцы стали лишать их возможности кричать, наполняя им рот гипсом или заклеивая им губы пластырем. Заключенных в «Павиаке» привозили на расстрел одетыми в рубашках или в одежде, сделанной из бумаги.

Я часто получал сведения от нашей подпольной организации через наших агентов, работавших в тюрьме «Павиак», о том, что немцы перед казнями совершали операции над осужденными: они выпускали им кровь и вспрыскивали различные химические вещества, что вызывало физическую слабость и делало невозможным попытки к побегу или сопротивлению.

По этим причинам обреченные на казнь приводились на место ее совершения бледными, слабыми, апатичными, так что они еле могли стоять на ногах, хотя и вели себя героями и не просили о пощаде.

Тела расстрелянных нагружались другими заключенными на грузовики и отвозились в бывшее гетто, где они обыкновенно сжигались на костре. Заключенные, которые должны были увозить и сжигать эти тела, являлись, главным образом, заключенными из «Павиака» и постоянно назначались на эту работу.

Польское население сейчас же покрывало цветами пятна, оставленные кровью на земле, ставило зажженные свечи на то место, где раньше лежали тела расстрелянных, и вешало на стенах кресты и иконы. Ночью члены подпольного движения делали на стенах лаком надписи такого характера, как «Слава героям», «Слава погибшим за родину» и т.д.

Когда немцы замечали эти надписи, они арестовывали людей в этих местах и отводили их в тюрьму «Павиак». Иногда немцы стреляли в толпу людей, стоящих на коленях и молящихся на месте, где совершались казни, так, например, на Сенаторской улице, где было убито несколько человек и, кроме того, несколько человек было ранено.

После каждой публичной казни немцы развешивали в городе на стенах домов плакаты со списками имен убитых, под которыми были даны списки заложников, подлежащих расстрелу в случае неисполнения немецких приказов.

В Варшаве немцы расстреляли несколько тысяч поляков путем публичных казней, не считая жертв, расстрелянных в других городах. В Краковской области они также расстреляли несколько тысяч людей^[225].