Тема 3. Тема и музыкальный стиль песни как основа драматургической разработки номера

Рассмотрим подробно первый тип вокально-эстрадного репертуара, где в текстовом материале содержится некое сюжетное построение, которое позволяет сыграть песню, как маленький спектакль. Это возможно и в сольном исполнении, но особенно, конечно, в дуэтном.

Режиссер в песне-сценке выстраивает взаимодействие действую­щих лиц, которыми становятся эстрадные певцы. Чаще всего — это песня, в тексте которой выписан диалог между героями песни.

Классическим образцом такой песни-диалога является исполнение Л. Утесовым песни «Все хорошо, прекрасная маркиза!», которую он исполнял дуэтом с Э. Утесовой, солисткой джаза. Об­стоятельства этой песни-сценки — разговор между хозяйкой богатого поместья, которая интересуется тем, как идут дела, — и слугой (слугами), который дает ей ответы по поводу происшедшего.

Причем такие песни не обязательно должны исполняться дуэтом. Их может петь и один артист. Тот же Л. Утесов исполнял приведенную в качестве примера выше песню и в сольном варианте, перевоплощаясь в разных героев сюжета.

Подобный репертуар в режиссерской разработке может органично включать яркое игровое начало. Более того, без него он был юиграл, так как в нем авторами текста и музыки изначально заслужено своеобразное «приглашение к игре». Чаще всего в таких песнях события и отношения персонажей выражаются в юморисческой манере, что находит отражение как в тексте, так и в соот­ветствующей легкости мелодического музыкального построения.

В такого рода эстрадных песнях можно прибегать и к более обширному использованию собственно театральных приемов. Это создание острых характеров (перевоплощение), общение, взаимодеиствие. Здесь используются элементы театрального костюма, реквизит и даже иногда мебель; можно прибегать и к деталям сценографического оформления номера.

Но все эти театральные приемы должны быть трансформированы с учетом требований искусства эстрады: если перевоплощение — то мгновенное, на глазах у зрителей; если театральны и костюм — то это не полное переодевание, а использование демлей и т. д.

Не все песни, содержащие в тексте сюжетное построение, могут органично принимать широкую и подробную театрализацию Тема и стиль песни — вот что обязательно должен учитывать режиссер.

Однажды довелось увидеть с эстрады театрализованный и «Марш славянки». На тексте «Наступает минута прощания...» де­вушка в натуральном костюме военной санитарки припадала на грудь любимому, одетому в натуральную солдатскую форму, -и это вызывало ощущение какого-то несерьезного капустника. В зале в этот момент действительно раздавался смех. Причина же здесь проста: в противоречие вступили актерское исполнение в манере реалистического психологического театра и условно-об­разный характер песни. Хотя, на первый взгляд, текст песни вро­де бы и позволяет построить такую психологическую сценку-проводы. Но именно эта конкретизация и разрушила образность песни: вместо художественного образа напутствия воинству рос­сийскому вышла мещанская сценка с натуральными слезами (не у зрителей!). Неуместное использование игровых приемов уби­ло художественный образ в песне.

Поэтому режиссер должен придерживаться строгого пра­вила: не все, что написано в тексте песни, нужно выносить в зри­тельный ряд, тем более примитивно — буквально. Если написа­но «Я иду по росе...», это еще не значит, что нужно заставлять артиста в этот момент изображать хождение по воображаемой росе. Так можно делать пародии, и там такой прием дотошного инсценирования текста порой приходится очень кстати.

В целом надо отметить, что песни серьезного, драматичес­кого содержания, песни гражданственные, патриотические сопро­тивляются подобному подходу к исполнению.

А вот песни, в которых содержится озорство, шутка, в кото­рых присутствует комическое начало, наоборот, от такого при­ема только выигрывают. Прекрасный пример — исполнение Л. Мироновым песни М. Блантера «Джон Грэй» («Джон Грэй был всех милее, Кэти была прекрасна! Страстно влюбился Джон Грэй в Кэти...»). Артист не только замечательно уловил стиль ис­полнения этого произведения в пении, но актерски сыграл взаи­моотношения двух влюбленных, создав песню маленький спек­такль, где присутствовали и предлагаемые обстоятельства, и событийный ряд, и конфликт, и сценическое действие, и пере­воплощение. Кроме того, все это было усилено привлечением пластики и танца в этот игровой эстрадный номер-песню.

Современные эстрадные исполнители тоже иногда создают вокальные номера, являющиеся, по существу, мини-спектакля­ми. Так в репертуаре популярного дуэта «Чай вдвоем» появилась очень интересная вокально-театральная композиция (сюда при­меним именно этот термин) «Вестерн», где разыгрывается боль­шая сцена, происходящая в американском салуне времен поко­рения дикого Запада. «Уверены, что артисты XXI века должны совмещать в своих выступлениях пять жанров. Мы уже освои­ли, и думаю, неплохо, три: песенный, разговорный и эксцентри­ку. Осталось еще два. Каких? Скоро увидите»⁶.

Помимо создания сюжетной песни-сценки, есть еще один распространенный прием режиссерского решения эстрадной пес­ни, который может быть использован в гораздо большем по объе­му репертуаре, чем песня-диалог.

Тема 4. Тип номера «Песня от лица героя»

В песне от лица героя артист создает персонаж, от имени которого поется песня. То есть в основе этого приема решения эстрадной песни — перевоплощение, создание характера персонажа и даже целого эстрадного обр аза.

При таком подходе режиссер не выстраивает подробный со­бытийный ряд, как в песне-сценке. Здесь он, скорее, слегка подчеркивает обстоятельства, заложенные в тексте песни. А понятие «предлагаемые обстоятельства», помимо многих компонентов, включает в себя и такой: кто действует?

И главная задача режиссера в этом случае — помочь артисту, что называется, «найти» персонаж, его внутреннюю и внешнюю характерность, подсказать манеру поведения и добиться, чтобы манера эта стала органичной, правдивой. Нужно определить меру условности в использовании средств создания характера, выстроить, в соответствии с ним, пластическое поведение, жесты, мимику, придумать костюм и грим для создаваемого персонажа. Одинаково в этом деле важны обе точки, от которых должен отталкиваться в этой работе режиссер: сама песня — ее музыкальный материал и текст, характер, стиль — и индивидуальность исполнителя.

Каким бы замечательным ни был замысел режиссерского ре­шения эстрадной песни сам по себе, если он идет, что называется, «поперек» этих двух условий, — номер не получится, произой­дет насилие и над песней, и над исполнителем. Причем надо учи­тывать, что к такому плачевному результату приводит исключе­ние даже одного компонента.

Еще одно обстоятельство:

Создание характера должно помочь артисту в выражении этого характера в пении — в манере пения, в интонации, в тембровой окраске. Если характер персонажа создается исключительно сред­ствами пластики, мимики, жеста, костюма, грима и все это не на­ходится в органическом единстве с самим пением, не находит вы­ражения в вокале, — то не возникает органичного синтеза театра и вокала.

В результате этого номер «рвется» — артист поет в одной ма­нере, а сценически действует в другой. Достижение этого един­ства — одна из самых трудных задач, которую приходится решать режиссеру в постановке эстрадной песни. «Песня, — пишет М. Ус­пенская, — это маленький, но особого эстрадного свойства спек­такль. И здесь — судьба человека, и певец должен раскрыть ее за короткие сценические минуты. Малейшая неточность, неискрен­ность в слове, интонации, жесте, как случайно взятая фальши­вая нота, может нарушить гармонию драматургии этого спектак­ля, разорвать связь со зрителем»⁷.

Одним из самых удачных примеров использования подоб­ного приема является исполнение А. Пугачевой песни «Арлекино» Э. Димитрова на слова А. Василова (русский текст — Б. Бар­кас). Здесь артистка создала образ Арлекина, шута. В пластике она пользовалась приемами цирковых мимов (например, когда рука опирается на невидимую опору, сложившись в локте); од­ним движением руки артистка обозначала шутовскую корону на голове. Причем пластика — острая, эксцентричная — находила подтверждение в манере пения с неожиданными интонациями, с намеренно резкой окраской тембра, со смеховыми вставками. Ее клоун был смешон и трогателен одновременно, эксцентрика сочеталась с грустно-лирической интонацией, как в пении, так и в манере поведения. Причем все это было очень органично, так как артистка пользовалась не только внешними приемами созда­ния острохарактерного персонажа, — она добилась внутреннего перевоплощения. Этот номер А. Пугачевой можно назвать эта­лонным примером театрализации песни, наглядным пособием создания театрализованной эстрадной песни, где основным при­емом театрализации выступает создание характера персонажа. Недаром именно с этой песней А. Пугачева одержала победу на Всесоюзном конкурсе артистов эстрады. В другой своей работе -шуточной песенке «Почему так получилось» П. Гарина на слова Н. Олева — она прибегает и к созданию характера, и к активно­му сценическому действию в предлагаемых обстоятельствах. Здесь она активно использует реквизит, мебель.

«Актриса садится на стул. Нога на ногу. Рука закинута за спин­ку стула. Наглая посадка головы. Он меня не пригласил, Только стулья попросил.

Похоже, она рассказывает какую-то мелкую квартирно-коммунальную историю. В одно мгновение — жестом, пластикой, обыг­рыванием стула - вводит она нас в свою квартиру, знакомит с тем соседом, который забыл позвать ее на день рождения... Финал ока­зывается неожиданным. Посмеиваясь над своей незатейливой «ге­роиней», актриса убеждает нас в необходимости внимания к каж­дому человеку... И в этом самое значительное и самое главное до­стоинство ее нравственной позиции»*.

Создаваемые ею характеры всегда очень интересны и остры, средства театральной выразительности всегда находятся в органичном синтезе со средствами выразительности вокальной. огромное значение в создании пластической стороны образа при дается детали.

Это доказывает тот факт, что после победы А. Пугачевой щ Всесоюзном конкурсе артистов эстрады победителями последующих конкурсов тоже часто оказывались исполнители песен, к которые артисты старались привлечь яркий игровой момент. Так Н. Рожкова — на Седьмом Всесоюзном конкурсе артистов эст рады, Е. Лебенбаум (сценический псевдоним — Е. Воробей) на конкурсе «Ялта—Москва—Транзит»; можно привести еще много примеров подобного рода.

На Втором открытом Санкт-Петербургском конкурсе арти­стов эстрады (2001) одним из лауреатских номеров стала песня-сценка в шутливой, пародийной манере, исполненная студента­ми СПГАТИ (класс проф. И. Штокбанта). Это была зажигатель­ная песня-пародия на грузинский вокальный ансамбль (квинтет был спет безупречно). Вместе с тем, артисты не просто очень хорошо пели — они сыграли маленький спектакль, где между ними возникают конфликты, где они актерски общаются между собой, где ссорятся и мирятся... При этом синтетизм, универсальность ар­тистов проявились не только в соединении вокала с актерским ма­стерством, но еще и в том, что они одинаково профессионально владеют игрой на музыкальных инструментах и танцуют.

Таким образом, важно отметить тенденцию развития современной эстрадной песни как синтеза актерского и вокального искусства.