Новое время.

Томас Гоббс " Левиафан"

Значительный вклад в развитие идей социального реформирования и понимание возможностей социального благоустройства внесли работы мыслителей эпохи Просвещения.

Томас Гоббс (1588-1679) — английский философ, один из знаменитых создателей теории общественного договора, в своей работе " Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского" (1651) размышляет о справедливом устройстве государства.

Философ ставит вопрос о государственной благотворительности, видя в ней необходимое условие справедливого государственного управления: " Если многие люди вследствие неотвратимых случайностей сделались неспособными поддержать себя своим трудом, то они не должны быть предоставлены частной благотворительности, а самое необходимое для существования должно быть им обеспечено законами государства. Ибо, подобно тому, как было бы жестокостью со стороны кого-либо отказывать в поддержке беспомощному человеку, точно также было бы жестокостью со стороны суверена — государства подвергать таких беспомощных людей случайностям неопределенной благотворительности" [80].

Важное значение для справедливого устройства государства имеет " равномерное налогообложение". Равенство последнего, по мысли философа, зависит не от равенства богатства, а от равенства долга каждого человека государству за свою защиту. " Равенство обложения определяется скорее равенством потребления, — пишет Гоббс, — чем богатством тех лиц, которые одинаково потребляют. Ибо на каком основании должен бы быть более обременен тот, кто работает много и, сберегая плоды своего труда, мало потребляет, чем тот, кто живя беспечно, мало приобретает и расходует все приобретенное, в то время как один получает не больше защиты от государства, чем другой? Когда же налогами облагается то, что люди потребляют, тогда всякий платит соразмерно своему потреблению и государство не терпит убытка от расточительности частных лиц" [81].

Рационалистическое обоснование индивидуалистического государства всеобщего благосостояния в эпоху Просвещения. Жан-Жак Руссо. Теория общественного договора и Великая французская революция

Великая французская революция повлекла за собой огромные социальные и политические изменения в жизни Европы. Согласно историкам и социальным мыслителям, никакое другое событие мировой истории прежде не было подготовлено столь долгой цепью философской рефлексии[82]. К этому относится и история становления индивидуалистического государства всеобщего благосостояния. Основным теоретическим документом называют " Общественный договор" Ж.-Ж. Руссо[83].

Наследие Великой французской революции — Декларация прав человека от 1789 г. — читается прямо как компендиум философии индивидуалистического государства всеобщего благосостояния и руссоистского общественного договора. Статья первая начинается словами: " Люди рождаются свободными. Они остаются свободными и равными в своих правах" [84]. И у Руссо можно прочитать: " Человек родился свободным" [85]. Во второй статье присутствуют понятия естественного права и определение абстрактного индивида, которые характеризуются преимущественно его правом на свободу и собственность. В данной статье написано: " Целью всякого политического объединения является сохранение естественных и неизменных прав человека. Эти права суть право на свободу, собственность, безопасность и сопротивление подавлению" [86].

Наконец, шестая статья непосредственно перекликается с идеями Руссо: " Закон есть выражение общей воли" [87].

Немецкий ученый К. Хюбнер в работе " Нация" (1991) проводит сопоставление французской Декларации прав человека и изданного в ходе американской революции Билля о правах. Исследователь констатирует, что значительное сходство двух этих документов очевидно. Но есть и принципиальные различия: " С одной стороны, в Билле о правах мы читаем, что все люди свободны от рождения и имеют врожденные права, к которым помимо прав на свободу, собственность и безопасность относится положение, что всякая власть исходит из народа. Но, с другой стороны, в американском Билле о правах отсутствуют идеи, которые входили бы в мир идей Руссо, как это обнаружилось во французской Декларации прав человека" [88].

Далее анализ и сопоставление французского и американского документа выявляет различное понимание отношения гражданина к закону. Так, в седьмой статье французской Декларации прав человека, непосредственно примыкающей к статье шестой, где речь как раз шла об общей воле, речь идет главным образом о безропотном повиновении гражданина закону как выражению этой общей воли. Далее говорится о его строгом применении и презумпции невиновности до суда.

В американском же Билле о правах в этой связи, напротив, подробно и категорически указывается на те права и средства, которые находятся в распоряжении отдельного человека для защиты от государственного насилия и юстиции. Например, десятая статья Билля о правах штата Массачусетс, где сказано: " Каждый индивид в обществе имеет право на защиту своей свободы, счастья в жизни, своей собственности согласно существующим законам". Соответственно одиннадцатая статья гласит: " Каждый член национального сообщества должен иметь в своем распоряжении определенные средства, чтобы в законах найти защиту от беззакония, оскорбления, угрожающих его личности, его владению и его достоинству". Наконец, в статье двенадцатой устанавливается, что " Каждый гражданин должен иметь право предоставить все доказательства, которые свидетельствуют в его пользу, требовать очной ставки со свидетелем и быть выслушанным в ходе своей защиты без ограничения, сам или с помощью выбранного им защитника" [89].

Можно видеть, что этих сюжетов нет во французской Декларации прав человека. Здесь на первом плане стоят нация, общая воля и законы, проистекающие из них, словно нечто священное и неприкосновенное, а не индивид, как это преимущественно имеет место в американских биллях.

Хюбнер делает вывод об отличиях французского и американского документов: " И там, и тут якобы утверждается, что человек рожден свободным. Однако ученики Руссо видели свободу человека именно в том, что свою amour propre он трансформирует в amour de soi, а его переход в государственное состояние приобретает новое качество, а именно радостную и безусловную преданность Общему Благу. Составители же американских биллей настаивали на том, что свобода естественного состояния хотя и ограничивается государством, но в основе своей остается той же самой и состоит в преследовании собственного интереса, индивидуальных желаний и стремлений" [90].

Эти различия весьма существенны для всей будущей перспективы развития теории государства благосостояния и социальной политики современных обществ.- Известно, что Т. Джефферсон гордился тем, что в Америке победила социальная " идея, которая не была обязана своим появлением никакому преданию или традиции, но единственно опиралась на отдельных индивидов и сиюминутные представления о полезности. Благодаря этому возникло специфическое американское сознание, все больше и больше начинавшее принимать облик особенного американского образа жизни. Америка породила определенный менталитет, который имеет свои исторические корни. В первом приближении речь здесь идет о том поле напряжения между пуританизмом и капитализмом, идеализмом и прагматизмом, республиканством и либерализмом, которое...пронизывает американский духовный мир, выступая в виде американского характера" [91].

Так, в XVIII в. все отчетливее проявляются предпосылки социальной политики будущего, очертания ныне действующих моделей: либеральной (англо-американской) и корпоративной (континентальной), сочетающей свободу индивида в решении социальных проблем с вмешательством государства.