О какой «вере» говорит Новый завет.

Апостол Павел определил веру как акт волевой (не только интеллектуальный), желание, требующее исполнения, при условии опытного знания. Процитируем:

«Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр.11: 1).

Павел даёт даже метафизический ориентир в качестве примера индуктивно полученного знания: «Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое». И вправду, любое здравое рассуждение о причинах того или иного явления приводит к мысли о том, что и у этих причин должна быть своя причина, и если от неё не отмахиваться, объявляя себя агностиком, то мы имеем вполне логичное, индуктивным методом рассуждения полученное непротиворечивое умозаключение о том, что и у всего вместе, у всего мироздания, должна быть одна причина. Это вполне логично, и — главное — это вполне научно. Никакой не «испуг перед громом и молнией» и не «страх перед саблезубым тигром» привёл человека к этой мысли, а вполне здравое рассуждение.

Это приобретенная интеллектуальным усилием «уверенность в невидимом», необходимая по Павлу составляющая веры. Мы же не перепроверяем каждый раз теорему Пифагора. Решили в школе, доказали, убедились, что верна, — пользуемся и уже не задаёмся сомнениями, так оно или не так. Так потому, что по-другому не получается. Не сходится. То же самое с «уверенностью в невидимом». Люди поняли, что иначе мироздание выглядит нелогичным, комплекс умозаключений приводит к выводу о существовании разумной, благой причины всего этого, и того нам достаточно.

«Уверенность в невидимом» — это логичное, непротиворечивое умозаключение, которое пока ещё требует подтверждения опытом, это, можно сказать, «теория», в которой всё на своих местах. Таким образом, «вера», истекающая из этой уверенности, это желание исполнения любого согласующегося с «уверенностью в невидимом» акта. Это само желание приобретения опыта, подтверждение его на практике. Например, если мир в основе благой, значит, победит добро, и значит, требуется творить добро, чтобы согласовать свою «практику» со своей же «теорией». И «сила веры» проявляется в постоянном углублении понимания теории — практикой. От самой простой до самой невероятной. И так далее. Вера, таким образом, является вполне действенным органом. Хотение совершить добро непременно обернётся добром, если не останавливаться и быть уверенным, что это согласуется с метафизической основой мироздания. На этом же построены многие духовные практики в разных религиозных и философских учениях. Да и вся человеческая интеллектуальная деятельность построена по большому счёту на этом. Прежде чем что-то исполнить, человек верит, что у него получится.

Таким образом, вера — это желание исполнения того, что нам кажется в первую очередь логичным. Это устойчивая и понятная мировоззренческая позиция, которую мы готовы деятельно отстаивать, исполнять.

Если определение Павла произнести нашим современным языком, то это будет звучать примерно так: «Вера — это исполнение желания при интеллектуальном согласии с очевидной логикой мироустройства».

Но в современном звучании слово «вера» получило оттенок доверия авторитетному мнению, согласие с тем, что умные и духовные люди не ошибаются, особенно если про них так много написано. От веры отсечено главное — логичность, основательная достаточность и рассудочное согласие с предметом её внимания. В этом слове ныне звучит больше слепое доверие, при отсутствии согласия с собственным рассудком. Именно поэтому, скорее всего, к вере «прилепляются» всё больше люди, не обременённые вообще хоть каким рассудком. Готовые просто доверять тем, «кто побольше знает» и «прочёл много божественных книг», и вообще знает, что делать.

В обыденном звучании, «вера» — это «убеждение в существовании» или «убеждение в наличии» с уклоном в интеллектуальное согласие с тем, в чём тебя убедили. Как убедили? По-разному бывает. Самое простое и распространенное: в древней книге написано. Ну не могли же люди вот так от головы и так вдохновенно сочинять тысячи страниц похождений различных святых, их встречи и разговоры с Богом, чудотворения. Хоть что-нибудь из этого является правдой. Не могли и столько наврать, с учётом того, что бумага в те времена была дороже золота и на всякую ерунду не использовалась. Впрочем, [другие] говорят, что могли, и делали это злонамеренно, бумаги не жалели, действовали другим способом убеждения — страхом.

Итак, «верой» сейчас считается согласие с чьим-то рассказом, содержащим готовую, коллегиально сложенную и сложившуюся в традицию единообразного понимания картину мира: «вероучение». Доверие ему. Но, несмотря на общий корень, слова «вера» и «доверие» — все же не об одном. Как и слово «уверенность» имеет своё значение.

Второе, что важно в понимании значения слова «вера», это выбор ею приоритета желания. Выражение «вера в Бога» является сейчас такой же двусмысленной формулировкой, как и «православная/католическая вера», потому что неясна атрибутика второго существительного, что ставит на второй план свободное, согласное волевое усердие. В бытовом ежедневном значении, которое даже ближе к оригиналу, чем значение «духовное», мы редко употребляем слово «вера» с предлогом «в». Мы чаще говорим: «Я верю, что…» Что наступит мир. Что выйду замуж. Что устроюсь на хорошую работу. Верить «в мир», «в замужество», «в трудоустройство» нелепо и неэффективно, потому что это риторика, обладающая лишь слабым указательным свойством на бездеятельно, умозрительно и в общих чертах поддерживаемую идею.

Апостол Павел же использует слово «вера» в следующем выражении: «Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое» (Евр.11: 3), где вера имеет характер познавательный. Главным в вере является мотив узнавания и ожидания свершения. Сокращенно и комплексно это может называться и «верить в Бога», но подобное вербальное сокращение повально привело к сокращению смысла произносимого. Таким образом, если о вере не говорить, что она вера «во что-то», а её слушать, то вера сама говорит: «Я хочу, чтобы это было исполнено». И так она, конечно, двигает горы.

Но никто никогда ничего не сдвинет, если у него идеология такая, что Бог велел ходить в церковь и там исполнять, что велят.

Также и с «православной верой» или «католической верой». Это выражение читается как комплекс готовых, авторитетных поучений и упражнений, к следованию которым можно подключиться, «стать православным/католиком». Итогом всего этого должно стать «спасение». Непонимание или усеченное понимание значения слова «вера» почти неизбежно приводит к её утрате или ослаблению в комплексе с иными апостасийными «приметами времени», так как двусмысленность рано или поздно вызовет у рассудительных людей диссонанс.

Не случайно же культовые служители упрекают грамотных людей в том, что они от ума своего теряют веру. И настаивают, что умом в таких делах лучше вообще не пользоваться, а «просто верить». Иногда даже добавляя, что «как дитя». Вера поставлена в прямую оппозицию рассудку, и плоды всего этого — начинающее пугать уже всех мракобесие, которое на фоне повышающейся в населении грамотности выглядит уже даже чересчур пошло. «Покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность» — это уже апостол Пётр, для которого вера тоже очень деятельный механизм для свободных умных людей, способный преображать мир к лучшему.

(Сост. на основе статей свящ. Игоря Бекшаева)

МЕТАФИЗИКА ВЕРЫ (не женщины! )

Вера, по словам апостола Павла, есть «осуществление ожидаемого» или, говоря нашими словами, исполнение желания и «уверенность в невидимом», то есть, нашими же словами, метафизическое знание. Таким образом, вера есть исполнение нашего желания, чаяния в согласии с нашим знанием того, что лежит за пределами знакомого нам мира. За пределами физики.

Мы не можем хотеть того, чего нет. Но мы можем хотеть то, чего мы не видим, но о чём твердо знаем как об имеющем бытие. Это знание не просто интеллектуальное или интуитивное, но, в первую очередь, волевое, то есть исполняемое. В этом смысле некоторым грубым, «отражённым» примером метафизического исполняемого знания в видимом мире может служить эмпирический опыт, поскольку приобретается он не просто нашим пассивным пребыванием в окружающей действительности, но действием нашей воли: в соответствии с нашими желаниями и интересами мы определённым образом обращаемся к этой действительности и получаем от неё более или менее ожидаемый результат.

Не секрет, что очень многие учёные люди не любят говорить о вере именно потому, что и сама она, и её плоды не получаются эмпирическим путём, не могут быть обретены в результате какого-либо научного опыта или эксперимента. Поэтому очень многие учёные люди, привыкшие доверять только опытным, экспериментальным знаниям, смешивают понятия веры и религии (религиозного вероучения) и первое дополняют прилагательным «слепая», а второе вовсе никак не дополняют, а просто считают религию общим выражением мракобесия, диктуемого «слепой верой».

Вера действительно не проверяется экспериментом — она просто осуществляется по требованию подлинно верующего. Какой смысл мы вкладываем в слово «подлинно»? Скажем честно, слово это подбиралось довольно долго. Какие только слова ни крутились в нашем уме: тут было и «правое» (православное?), и «искреннее», и «истинное», и «истовое», и целый ряд других похожих определений, к несчастью, давно и основательно узурпированных теми, кто полагает, что имеет в своих руках некий таинственный прибор для измерения истинности и правости. На самом деле речь здесь идёт о вещах простых и очевидных. Никакое требование верующего не может иметь своим последствием «исполнение желания», если оно не привязано к знанию того, что может обнаружиться в закромах невидимого. Кажется, это понятно? Мы ведь не пойдём в булочную за плашкой на пол-дюйма, потому что мы знаем, что плашки водятся в магазине с вывеской «Инструменты».

Итак, вера, как мы, кажется, поняли, это залезание в закрома невидимого и вытаскивание оттуда чаемого. Того, в существовании чего мы уверены и точно знаем, что оно там находится. Попросив и будучи уверенными, что нам не откажут, что мы вправе исполнить своё чаяние, можно протянуть нить воли в невидимый мир и [осуществить ожидаемое]. Таким образом, вера есть исполнительный орган желаний, причём исполнение это должно осуществляться не каким-то специальным «усилием» воли, а исключительно её благорасположением. Вера действительно должна «быть с зерно горчичное», то есть понятной и простой.

Итак, если вера не имеет в основе метафизического знания, то она (правы учёные люди!) будет «слепой». И религия как общественный договор, оформляющий общее вероучение с целью настроить людей на отчётливую и непрерывную связь с Богом, при отсутствии целостной и связной метафизической картины мира, жизнеутверждающей «уверенности в невидимом» будет (увы, увы!) выражением мракобесия. К чему приводит слабость и размытость такой картины, хорошо показывает современное состояние Церкви. Существующая сегодня христианская метафизика оперирует понятиями, которые для неё самой нередко остаются непонятными.

Апостолы однажды, чувствуя в себе прилив веры, предложили Христу: «Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошёл с неба и истребил их, как и Илия сделал?» (Лк.9: 54). И, думается, что они вполне могли бы это сделать, если бы Христос не запретил им лазить туда, куда не следует: «не знаете, какого вы духа» (Лк.9: 55). Осмелюсь сказать, что многие из нас не знают, какого они духа. Действиями и умозрениями залезая туда, куда легко войти, но откуда непросто выйти, посыпая проклятиями от имени Бога не только своих ближних, но и целые народы и, наконец, приписывая Богу такие «превосходства», которым может обрадоваться только тиран или маньяк, церковные люди демонстрируют вопиющее метафизическое невежество, то есть «уверенность» в каком-то таком «невидимом», которое не даёт и не может дать никаких предпосылок к исполнению благого желания.

[Лк.17: 5-9 — Здесь сказано, что вера — это не капитал и не имущество, чтобы ей умножаться, ей достаточно быть живучей, если бы вы относились к ней как с зерну горчицы, то она стала бы вашим рабочим инструментом....Она должна служить, быть в постоянном подчинении. Вера не ваш капитал, а ваш раб. Не «приумножать» ее надо, не служить ей, а заставлять пахать как лошадь, не давая никаких поблажек, не расхваливая, и не ублажая... [См. тж. Лк.7: 1-10: "...Но скажи слово, и выздоровеет слуга мой, ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает. Услышав сие, Иисус удивился ему и, обратившись, сказал идущему за Ним народу: сказываю вам, что и в Израиле не нашел Я такой веры!.." ].

[С другой стороны, ] Вера действительно должна «быть с зерно горчичное», то есть понятной и простой. Чем меньше и проще вера, чем она сосредоточенней, тем быстрее и легче она осуществляет чаемое. Когда человек хочет одновременно получить арбуз, полёт на аэроплане, новые резиновые сапоги и скрипичный концерт в Большом зале консерватории, то, вероятнее всего, никакое из ожидаемых «удовольствий» не осуществится в полной мере. Вряд ли жужжащий аэроплан разрешат поместить в партере или на балконе. Кроме того, в консерваторском буфете не торгуют арбузами, а в гардеробе не выдают сапоги — только театральные бинокли, по желанию. Но, если всё-таки попытаться проделать всё это одновременно, будет весело и будет о чём вспомнить ].

(сост. на основе трудов свящ. Игоря Бекшаева)

Ср. тж: Мф: 17: 20: "...Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас"; Мф.21: 21: " Иисус же сказал им в ответ: истинно говорю вам, если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете тó, чтó сделано со смоковницею, но если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море, – будет; и всё, чего ни попросите в молитве с верою, полý чите"; Мк.11: 23: " имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам,...кто...не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, – будет ему, что ни скажет. Потому говорю вам: всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, – и будет вам "; Мк.9: 23: " Иисус сказал ему: если сколько-нибудь можешь веровать, всё возможно верующему"; Мф.14: 30: "...Но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал... Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился? "; Лк.8: 43-48: "...Женщина, страдавшая кровотечением двенадцать лет,...подойдя сзади, коснулась края одежды Его, и тотчас течение крови у ней остановилось.... Иисус сказал: прикоснулся ко Мне некто, ибо Я чувствовал силу, исшедшую из Меня... Он сказал ей:...вера твоя спасла тебя; иди с миром"; Иак.1: 6: " Но да просит с верою, нимало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой. Да не думает такой человек получить что-нибудь...";