Начало церковной реформы. Духовная Коллегия. Святейший Синод

В конце февраля 1720 г. проект Регламента представляется на рассмотрение остальным архиереям, которым дан год, причем для собирания необходимых подписей со всех концов России был назначены полковник Семен Давыдов и архимандрит Московского Златоустовского монастыря Антоний. За 7 месяцев было получено 87 подписей духовных лиц (6 митрополитов, 1 архиепископа, 12 епископов, 48 архимандритов, 15 игуменов, 5 иеромонахов) и только 2 архиерея – епископы Черниговский Антоний (Стаховский) и Переяславский Кирилл (Шумлянский) - со своими подписями замедлили, понимая, что таким способом церковные реформы не устраиваются. После этого двум непокорным было велено немедля ехать в Санкт-Петербург для объяснений, «не смотря на твои никакие отговоры и болезни»[9]. Царским манифестом 25 января 1721 г. была учреждена Духовная коллегия. Следует помнить, что коллегии составляют один из характерных элементов реформы Петра. Как мы уже говорили: до процесса царевича Алексея 1718 г., когда, по мнению Петра, русское духовенство себя окончательно дискредитировало в глазах государственной власти, мысль об окончательной отмене патриаршества еще не овладела сознанием государя[10].

Очень скоро, однако, произошла некоторая реформа самой реформы, и эта новая коллегия превращается в более знакомый нам Святейший Синод, который формально уравнивается в правах с Сенатом. 14 февраля того же 1721 г. было назначено торжество открытия новой Коллегии, и именно это первое церемониальное заседание показало невозможность уравнивания Духовной коллегии с другими коллегиями, специальных ведомств. Духовная коллегия заняла место патриарха.

4. Русская Православная Церковь в 1725–1741 годы

После смерти Петра I на императорский престол вступила его вдова Екатерина (1725–1727). Указом Сената в 1726 году учрежден Верховный Тайный Совет, в руках которого и сосредотачивалась вся полнота правительственной власти. В результате этой административной реформы Синод оказался зависимым не прямо от миропомазанного монарха, как это было установлено при Петре, а от коллегии, лишенной всякой сакральности, к тому же не вполне православной по вероисповеданию своих членов, ибо в Тайный Совет наряду с русскими вельможами входил лютеранин барон Остерман. Пониженный на лестнице высших государственных учреждений, Синод изменил и свое наименование – вместо Правительствующего стал называться Духовным[11]. Манифестом 1726 года Синод был разделен на      два департамента. Первому департаменту повелевалось «состоять в 6 персонах архиереев». Все они были равны между собой: отменялись прежние звания вице-президентов, советников, асессоров. На первый департамент возлагалось «управление всякими духовными делами Всероссийской Церкви». Второй департамент составлен был из шести светских чиновников и предназначался для управления церковными вотчинами. Так под вывеской «второго департамента» вновь восстанавливался упраздненный после учреждения Синода Монастырский приказ[12].

Новым      царствованием в истории России открывалась эпоха временщиков, внезапного возвышения одних и стремительного падения других. Страшное падение выпало ина долю первого вице-президента Синода архиепископа Новгородского Феодосия. После смерти Петра он осмелился открыто заговорить об унижении Церкви светской властью, о бесправии архиереев, о тайном разорении монастырских вотчин и расстройстве монастырей.

В      апреле 1725 года архиепископ Феодосий был арестован и подвергнут розыску. В ходе расследования обнаружилось, что своих слуг он обязал присягой на верность себе, вроде государственной присяги. Суд приговорил его к лишению сана, и под именем чернеца Федоса некогда всесильный церковный сановник был заточен в тюрьму Корельского монастыря на далеком севере, где через пять месяцев страданий скончался.
Вместо      него Новгородскую кафедру занял сам Феофан, ставший первым членом Синода. Но вторым членом Синода стал давний обличитель Феофана архиепископ Феофилакт (Лопатинский), а третьим членом – Ростовский митрополит Георгий (Дашков), выходец из старинной боярской семьи, сильный связями в родовитом дворянстве.

После смерти Екатерины I престол перешел к      Петру II, сыну царевича Алексея. В царствование этого отрока государственная власть оставалась в руках временщиков-верховников, самым влиятельным из которых вначале был Александр Меньшиков, а после его падения и ссылки в Сибирь – князья Долгорукие. При правлении Долгоруких стали открыто проявляться стремления к реставрации допетровских порядков. В связи с этим в Синоде усиливается позиция великорусской «партии».Митрополит Георгий настоял на вводе в Синод уволенного еще при Петре I престарелого опального архиерея митрополита Игнатия (Смолы) и архимандрита Льва(Юрлова), возведенного вслед за этим на Воронежскую кафедру. Архиепископ Феофилакт держался в стороне от сторонников митрополита Георгия, но как иархиереи-великороссы, он был убежденным противником церковно-политической линии Феофана, который остался единственным в Синоде ревнителем петровских идей. В церковных кругах открыто стали вести разговоры о восстановлении патриаршества.

Но  в ночь на 19 января 1730 года скончался пятнадцатилетний император, последний из русских царей, которого погребли в Москве, в Архангельском соборе Кремля. Верховный Тайный Совет призвал на престол старейшую в роде Романовых племянницу Петра I Анну Иоанновну, вдову Курляндского герцога. С ее воцарением «верховники» связывали надежды на то, чтобы «впредь самодержавию не быть». К Анне Иоанновне в Митаву вместе с приглашением на престол высланы были и так называемые «пункты», подписав которые, она в сущности ограничивала самодержавную власть подобием аристократической конституции. Приверженцы петровских реформ встревожились.

Одновременно с официальным посольством от «верховников» в Митаву направились и негласные, тайные посланцы от графа Головкина и архиепископа Феофана. Феофан, рискуя головой, включился в авантюру по срыву «затейки» «верховников». В Митаве Анна подписала «пункты», но в Москве, на собрании московского и провинциального дворянства, с подозрением относившегося к «затейке» «верховников», порвала бумагу с этими «пунктами»[13]. Архиепископ Феофан торжествовал победу. «Верховники» пали.

Подорваны были и позиции опиравшихся на них сторонников восстановления патриаршества. Стала проводиться политика возвращения к заветам Петра. На деле часто в карикатурном виде восстанавливались худшие стороны петровской политики. В области церковного управления проводником этой линии стал Феофан. Императрица      Анна в домашнем быту была по-старинному благочестива. Но, по словам современников, обрядовое благочестие царицы не смягчило ее черствого сердца. А хуже всего было то, что, совершенно неспособная к государственным делам, самодержица передоверила управление Россией своему любимцу Бирону, который был хорошим знатоком лошадей, но в России не понимал и к русскому народу относился с презрением, и к кабинету министров, заменившему прежний Верховный Тайный Совет.

В Кабинете большинство составляли немцы. Во главе его стоял «честный немец» Остерман, фанатичный приверженец петровских реформ, понятых им узколобо, в полицейско-абсолютистском смысле. «Честный» Остерман и бесчестный Бирон, гонитель и ненавистник Православия, развязали в стране настоящий террор, который проводился под знамением восстановления петровских начал правления. Сборы недоимок с помещиков и крестьян, производившиеся военными командами, по описанию современников, были подобны «нашествиям инопленных»[14].

Умирая      под топорами палачей, многие из них явили себя истинными христианами. Князь Иван Долгорукий, когда палач четвертовал его, отрубая одну за другой руки и ноги, в смертных муках проговорил: «Благодарю Тебя, Господи, яко сподобил мя еси познать Тебя, Владыко». К клике иностранцев, терзавших православный русский народ, примкнул и архиепископ Феофан, специальностью которого стало ведение «архиерейских процессов». Первым из иерархов был осужден архиепископ Воронежский Лев (Юрлов). Его обвинили в том, что на следующий день после получения известия об избрании на престол Анны, совпавший с празднованием Недели Православия, он не отслужил торжественного молебна, а за богослужением велел возносить имя бабки умершего царя, великой княгини Евдокии, без упоминания ее монашеского имени Елены[15].

Архиерейские      процессы шли своим чередом. Ссылаясь на неопределенность известий из столиц, молебен о воцарении Анны отказался служить Киевский архиепископ Варлаам (Вонатович). Феофан назначил розыск. Осужденным      архиереям не давали покоя и в местах заточения. За ними денно и нощно велась слежка. Феофан считал всего безопасней для себя сжить их со света. В 1731 года заведено было следствие о дружеском отношении митрополита Казанского Сильвестра к сосланному в Свияжский монастырь митрополиту Игнатию. Подслушаны были слова, сказанные в сердцах преосвященным Игнатием митрополиту Сильвестру об императрице: «Вот де лишили меня сана напрасно, а ей ли, бабе, архиерея судить».

В      1728 году, когда позиция Феофана пошатнулась, архиепископ Феофилакт решился опубликовать труд своего учителя митрополита Стефана «Камень веры», обличавший протестантские лжеучения, в склонности к которым сильно подозревали всегда Феофана. Вокруг книги вспыхнула богословская полемика. В Лейпциге появилась резко критическая рецензия на нее, подписанная именем вскоре скончавшегося немецкого богослова Буддея, но, по мнению современников, составленная самим Феофаном.

В      1735 году взяли архиепископа Феофилакта. Его отвезли в канцелярию Бирона, где предъявили обвинение в оскорблении величества. Но обвиняемый твердо заявил, что ничего не замышлял против императрицы. Три года тянулось следствие. Доведя узника до полумертвого состояния, его объявили лишенным сана и монашества и заключили в Петропавловскую крепость[16].

Освобожден он был уже после смерти императрицы Анны. Едва живого страдальца привезли в его дом в Петербурге. Возле его постели собрались члены Синода и объявили ему о возвращении сана. Блаженная кончина исповедника последовала 6мая 1741 года. В 1740 году, после смерти Анны Российский престол перешел к ее внучатому племяннику младенцу      Иоанну Антоновичу. Правителем регентом стал Бирон. В правящей клике начались раздоры. Генерал Миних арестовал Бирона. Мрачная эпоха оскорбительной для православного русского народа тирании иноземцев подходила к концу.

Итоги

Обозначим исторические плюсы и минусы Синодального периода. Несомненно, у Синодального периода есть свои положительные и отрицательные стороны. Отметим некоторые из них.
Исторические плюсы Синодального периода

Постоянно действовал некоторый собор епископов (однако по церковным канонам собор должен собираться по другим принципам – в Синоде собор был подменен коллегией).

За это время значительно возрос образовательный уровень клира. Епископат и священство стали значительно образованнее, явив замечательных богословов, проповедников и церковных писателей. Некоторые русские ученые богословы вышли на мировой уровень, Русская Церковь стала научно-богословски оснащенной и готовой для диалога и сотрудничества с западными христианскими церквами (реальные диалоги с англиканской церковью, старокатолическим движением).

Количественный рост Русской Церкви (десятикратный): возросло и общее число верующих (при Петре I на 21 млн. населения около 15 млн. православных, при Николае II, по последней переписи 1915 г., на 182 млн. населения – 115 млн. православных), и количество епархий (в начале XVIII в. в Русской Церкви, кроме Патриаршей области, существовала 21 епархия, в 1721 г. добавилась Иркутская епархия, т.е. в момент учреждения Синода – 22 епархии с 22 епископами – к 1917 г. Российская Церковь насчитывала 68 епархий и около 40 викариатств, то есть более чем 100 епископов (были и епископы на покое)), и количество церквей и священников (от 15.000 церквей до свыше 50.000 церквей с 113.000 клира (51.105 священников, 15.035 диаконов, 46.500 церковнослужителей), монастырей, монашествующих (от 1.201 монастыря и 25.000 их насельников в 1701 г. (без учета Южной и Западной России) до 1.025 и около 95.000 тыс. монашествующих и послушников)), духовных школ (2 ДА и 46 училищ разного уровня к 1727 г. и 4 ДА, 57 семинарий, 100 духовных училищ, 85 епархиальных женских училищ с 55.000 учащихся к 1914 г.). Этот рост Церкви – не только результат естественного прироста населения, но и плод миссионерской работы – внешней (в Японии, Северной Америке и Персии (Урмия)) и внутренней (воссоединение униатов, возвращение старообрядцев, народы завоеванного Кавказа, Прибалтики и Финляндии (из лютеранства), Поволжья).

Мерило высоты жизни всех церквей и всех времен – мерило святости. За Синодальный период церковной властью официально было канонизировано небольшое число святых (как принято считать - 10 за все 200 лет (хотя здесь все не так однозначно), тогда как за предыдущие 700 лет – 500). Но всенародное почитание подвижников христианского благочестия явило существенно большее число имен (частные опыты собирания сведений называют более 100 кандидатов для канонизации, часть из них канонизировано уже в наше время). Кроме того, следует присоединить к ним и новомучеников XX века, ибо подвиг их во имя Христа свидетельствует о богатстве святости, которым обладала Русская Церковь в Синодальный период (и тогда за 250 лет святых в РПЦ явлено гораздо больше, чем за предыдущие 700 лет).

Исторические минусы Синодального периода

Церковные каноны утверждают, что каждая поместная Церковь должна иметь главу (34 апостольское правило). Русская Церковь упразднением патриаршества была «обезглавлена».

В результате последовательных усилий представителей светской власти сложилась такая ситуация, когда важнейшие вопросы церковной жизни и церковного управления решались при непосредственном вмешательстве и даже под давлением этой власти. Фактически это привело к превращению Церкви – Богочеловеческого организма – в придаток государства, призванный без рассуждения выполнять земные задачи земного царства (тогда как Господь Иисус Христос учил: «Царство Мое не от мира сего (Ин. 18, 36)).