Мирное развитие революции 6 страница

После июльских дней мне довелось, благодаря особенно заботливому вниманию, ко­торым меня почтило правительство Керенского, уйти в подполье. Прятал нашего брата, конечно, рабочий. В далеком рабочем предместье Питера, в маленькой рабочей кварти­ре подают обед. Хозяйка приносит хлеб. Хозяин говорит: «Смотри-ка, какой прекрас­ный хлеб. «Они» не смеют теперь, небось, давать дурного хлеба. Мы забыли, было, и думать, что могут дать в Питере хороший хлеб».

Меня поразила эта классовая оценка июльских дней. Моя мысль вращалась около политического значения события, взвешивала роль его в общем ходе событий, разбира­ла, из какой ситуации проистек этот зигзаг истории и какую ситуацию он создаст, как должны мы изменить наши лозунги и наш партийный аппарат, чтобы приспособить его к изменившемуся положению. О хлебе я, человек, не видавший нужды, не думал. Хлеб являлся для меня как-то сам собой, нечто вроде побочного продукта писательской ра­боты. К основе всего, к классовой борьбе за хлеб, мысль подходит через политический анализ необыкновенно сложным и запутанным путем.

А представитель угнетенного класса, хотя из хорошо оплачиваемых и вполне интел­лигентных рабочих, берет прямо быка за рога, с той удивительной простотой и прямо­той, с той твердой решительностью, с той поразительной ясностью взгляда, до которой нашему брату

______________ УДЕРЖАТ ЛИ БОЛЫТТЕВИКИ ГОСУДАРСТВЕННУЮ ВЛАСТЬ? ___________ 323

интеллигенту, как до звезды небесной, далеко. Весь мир делится на два лагеря: «мы», трудящиеся, и «они», эксплуататоры. Ни тени смущения по поводу происшедшего: од­но из сражений в долгой борьбе труда с капиталом. Лес рубят — щепки летят.

«Какая мучительная вещь, эта «исключительно сложная обстановка» революции» — так думает и чувствует буржуазный интеллигент.

«Мы «их» нажали, «они» не смеют охальничать, как прежде. Нажмем еще — сбро­сим совсем» — так думает и чувствует рабочий.

* * *

Шестой и последний довод: пролетариат «не способен будет противостоять всему напору враждебных сил, который сметет не только диктатуру пролетариата, но и в при­дачу всю революцию».

Не пугайте, господа, не запугаете. Видели мы эти враждебные силы и их напор в корниловщине (от которой ничем не отличается керенщина). Как смел пролетариат и беднейшее крестьянство корниловщину, в каком жалком и беспомощном положении оказались сторонники буржуазии и немногочисленные представители особенно зажи­точных и особенно «враждебных» революции местных слоев мелких землевладельцев, это все видели, это народ помнит. «Дело Народа», от 30 сентября, уговаривая рабочих «претерпеть» керенщину (т. е. корниловщину) и поддельную церетелевскую булыгин­скую думу до Учредительного собрания (созываемого под охраной «военных мер» про­тив восстающего крестьянства!), «Дело Народа» повторяет, захлебываясь, именно шес­той довод «Новой Жизни» и кричит до хрипоты: «правительство Керенского ни в коем случае не подчинится» (власти Советов, власти рабочих и крестьян, которую «Дело На­рода», чтобы не оставаться позади погромщиков и антисемитов, монархистов и каде­тов, называет властью «Троцкого и Ленина»: вот до каких приемов доходят эсеры!!).

324__________________________ В. И. ЛЕНИН

Но ни «Новая Жизнь», ни «Дело Народа» сознательных рабочих не запугают. «Пра­вительство Керенского, — говорите вы, — ни в коем случае не подчинится», т. е. по­вторит корниловщину, говоря проще, прямее, яснее. И господа из «Дела Народа» сме­ют говорить, будто это будет «гражданская война», будто это «ужасные перспективы»!

Нет, господа, не обманете рабочих. Это не гражданская война будет, а безнадеж­нейший бунт кучки корниловцев: или они желают «не подчиняться» народу и, во что бы то ни стало, спровоцировать его на повторение в широком масштабе того, что в Вы­борге было по отношению к корниловцам, если эсеры желают этого, если член партии эсеров Керенский желает этого, он довести народ до исступления может. Но рабочих и солдат вы этим, господа, не запугаете.

Какая безмерная наглость: подделали новую булыгинскую Думу, посредством под­логов набрали себе в подмогу реакционных кооператоров, деревенских кулаков, надба­вили к ним капиталистов и помещиков (называемых цензовыми элементами) и хотят срывать с этой бандой корниловцев волю народа, волю рабочих и крестьян.

Довели в крестьянской стране дело до того, что всюду разливается широкой рекой крестьянское восстание! Подумайте только: в демократической республике с 80 про­центами населения из крестьян довели их до крестьянского восстания... То же самое «Дело Народа», газета Чернова, орган партии «социалистов-революционеров», который 30-го сентября имеет бесстыдство советовать рабочим и крестьянам «претерпеть», вы­нуждено было признаться в передовой статье от 29-го сентября:

«Почти ничего не сделано до настоящего времени для уничтожения тех кабальных отношений, кото­рые все еще господствуют в деревне именно центральной России».

Это самое «Дело Народа» в той же передовице 29-го сентября говорит, что «столы­пинская хватка еще сильно дает себя знать» в приемах «революционных

УДЕРЖАТ ЛИ БОЛЫТТЕВИКИ ГОСУДАРСТВЕННУЮ ВЛАСТЬ? ___________ 325

министров», то есть другими словами, говоря яснее и проще, называет столыпинцами Керенского, Никитина, Кишкина и К.

«Столыпинцы» Керенский и К⁰ довели крестьян до восстания, вводят теперь «воен­ные меры» против крестьян, утешают народ созывом Учредительного собрания (хотя Керенский и Церетели раз уже обманули народ, торжественно объявив 8-го июля, что Учредительное собрание будет собрано в срок, 17-го сентября, а потом нарушили свое слово и отсрочили Учредительное собрание вопреки советам даже меньшевика Дана, отсрочили Учредительное собрание не на конец октября, как хотел тогдашний меньше­вистский ЦИК, а на конец ноября). «Столыпинцы» Керенский и К утешают народ близким созывом Учредительного собрания, как будто народ может поверить тем, кто раз солгал в подобном деле, как будто бы народ может поверить в правильный созыв Учредительного собрания правительством, вводящим военные меры в глухих деревнях, то есть явно прикрывающим произвольные аресты сознательных крестьян и подделку выборов.

Довести крестьян до восстания и иметь бесстыдство говорить им: «надо «претер­петь», надо подождать, довериться тому правительству, которое «военными мерами» усмиряет восставших крестьян!».

Довести дело до гибели сотен тысяч русских солдат при наступлении после 19-го июня, до затягивания войны, до восстания немецких матросов, кидающих в воду своих начальников, довести дело до этого, все время фразерствуя о мире и не предлагая спра­ведливого мира всем воюющим, и иметь бесстыдство говорить рабочим и крестьянам, говорить гибнущим солдатам: «необходимо претерпеть», доверьтесь-де правительству «столыпинца» Керенского, доверьтесь еще на месяц корниловским генералам, может они за месяц еще несколько десятков тысяч солдат отдадут на убой... «Необходимо претерпеть».

Это ли не бесстыдство??

Нет, господа эсеры, коллеги Керенского по партии, вы не обманете солдат!

326__________________________ В. И. ЛЕНИН

Ни одного дня, ни одного лишнего часа не потерпят правительства Керенского рабо­чие и солдаты, знающие, что Советское правительство даст немедленное предложение справедливого мира всем воюющим, а следовательно даст по всей вероятности немед­ленное перемирие и скорый мир.

Ни одного дня, ни одного лишнего часа не потерпят солдаты нашей крестьянской армии, чтобы оставалось, вопреки воле Советов, правительство Керенского, военными мерами усмиряющее крестьянское восстание.

Нет, господа эсеры, коллеги Керенского по партии, вы не обманете больше рабочих и крестьян.

* * *

В вопросе о напоре враждебных сил, который по уверению до смерти запуганной «Новой Жизни» сметет диктатуру пролетариата, есть еще одна чудовищная логическая и политическая ошибка, которую могут не видеть только люди, давшие себя запугать почти до невменяемости.

«Напор враждебных сил сметет диктатуру пролетариата», — говорите вы. Хорошо. Но ведь вы все экономисты и образованные люди, любезные сограждане. Вы все знае­те, что противополагать демократию буржуазии есть бессмыслица и невежество, что это то же самое, как противополагать пуды аршинам. Ибо бывает демократическая буржуазия и недемократические (способные на Вандею) слои мелкой буржуазии.

«Враждебные силы», это — фраза. Классовое же понятие есть буржуазия (за кото­рую стоят и помещики).

Буржуазия с помещиками, пролетариат, мелкая буржуазия, мелкие хозяйчики, в пер­вую голову крестьянство, — вот три основные «силы», на которые разделяется Россия, как и всякая капиталистическая страна. Вот три основные «силы», которые давно пока­заны в каждой капиталистической стране (и в России) не только научным экономиче­ским анализом, но и политическим опытом всей новейшей истории всех стран, опытом всех

______________ УДЕРЖАТ ЛИ БОЛЫТТЕВИКИ ГОСУДАРСТВЕННУЮ ВЛАСТЬ? ___________ 327

европейских революций с XVIII века, опытом двух русских революций 1905 и 1917 го­дов.

Итак, вы грозите пролетариям тем, что их власть сметет напор буржуазии? К этому и только к этому сводится ваша угроза, больше никакого содержания в ней нет.

Хорошо. Если, например, буржуазия может смести власть рабочих и беднейших кре­стьян, тогда ничего иного не остается кроме «коалиции», т. е. союза или соглашения мелких буржуа с буржуазией. Ничего иного и мыслить нельзя!!

А ведь коалиция испробована полгода, привела к краху, и вы сами, любезные, но не умеющие думать граждане из «Новой Жизни», от коалиции о m ρ еклисъ.

Что же получается?

Вы так запутались, граждане из «Новой Жизни», так дали запугать себя, что в самом простом рассуждении, в счете далее не до пяти, а только до трех, вы не умеете свести концов с концами.

Либо вся власть буржуазии — этого вы давно не защищаете, и сама буржуазия не смеет даже заикнуться об этом, зная, что уже 20—21 апреля такую власть народ одним движением плеча скинул и скинет теперь втрое решительнее, беспощаднее. Либо власть мелкой буржуазии, т. е. коалиция (союз, соглашение) ее с буржуазией, ибо само­стоятельно и независимо мелкая буржуазия власти не хочет и не может взять, как дока­зал опыт всех революций, как доказывает и экономическая наука, разъясняющая, что в капиталистической стране можно стоять за капитал, можно стоять за труд, но посеред­ке устоять нельзя. Эта коалиция в России полгода испробовала не десятки способов и провалилась.

Либо, наконец, вся власть пролетариям и беднейшим крестьянам, против буржуазии, для того, чтобы сломить ее сопротивление. Это еще не испробовано, и это вы, господа из «Новой Жизни», отсоветуете народу, запугивая его вашей собственной запуганно­стью перед буржуазией.

328__________________________ В. И. ЛЕНИН

Ничего четвертого и выдумать нельзя.

Значит, если «Новая Жизнь» боится диктатуры пролетариата и отказывается от нее из-за возможного будто бы поражения пролетарской власти буржуазией, то это равно­сильно возвращению тайком на позицию соглашательства с капиталистами!!! Ясно как день, что, кто боится сопротивления, кто не верит в возможность сломить это со­противление, кто учит народ: «бойтесь сопротивления капиталистов, вам не сладить с ним», тот тем самым призывает опять к соглашательству с капиталистами.

Беспомощно и жалко запуталась «Новая Жизнь», как запутались теперь все мелко­буржуазные демократы, видящие крах коалиции, не смеющие защищать ее открыто и в то же время защищенные буржуазией, боящиеся всевластия пролетариев и беднейшего крестьянства.

* * *

Бояться сопротивления капиталистов и в то же время называть себя революционе­ром, желать числиться в социалистах — какой позор! Какое идейное падение испор­ченного оппортунизмом всемирного социализма нужно было, чтобы могли появляться такие голоса!

Силу сопротивления капиталистов мы уже видели, весь народ видел, ибо капитали­сты сознательнее других классов и сразу поняли значение Советов, сразу напрягли все свои силы до последней степени, пустили в ход все и вся, пустились во все тяжкие, дошли до неслыханных приемов лжи и клеветы, до военных заговоров, чтобы сорвать Советы, свести их на нет, проституировать их (при помощи меньшевиков и эсеров), превратить их в говорильни, утомить крестьян и рабочих месяцами и месяцами пус­тейшей словесности и игры в революцию.

А силу сопротивления пролетариев и беднейших крестьян мы еще не видали, ибо эта сила выпрямится во весь свой рост лишь тогда, когда власть будет в руках пролетариа­та, когда десятки миллионов людей, раздавленные нуждой и капиталистическим рабст­вом, увидят

УДЕРЖАТ ЛИ БОЛЫТТЕВИКИ ГОСУДАРСТВЕННУЮ ВЛАСТЬ? ___________ 329

на опыте, почувствуют, что власть в государстве досталась угнетенным классам, что власть помогает бедноте бороться с помещиками и капиталистами, ломает их сопро­тивление. Только тогда мы сможем увидеть, какие непочатые еще силы отпора капита­листам таятся в народе, только тогда проявится то, что Энгельс называет «скрытым со­циализмом»¹⁰⁵, только тогда на каждые десять тысяч открытых или прячущихся, про­являющих себя действием или в пассивном упорстве врагов власти рабочего класса поднимется по миллиону новых борцов, доселе политически спавших, прозябавших в мучениях нужды и в отчаянии, потерявших веру в то, что и они люди, что и они имеют право на жизнь, что и им может служить вся мощь современного централизованного государства, что и их отряды пролетарской милиции с полным доверием зовут к непо­средственному, ближайшему повседневному участию в деле управления государством.

Капиталисты с помещиками, при благосклонном участии гг. Плехановых, Брешков-ских, Церетели, Черновых и К⁰, сделали все, чтобы испоганить демократическую рес­публику, испоганить ее услужением перед богатством до того, что народом овладевает апатия, равнодушие, ему все равно, ибо голодный не может отличить республики от монархии, озябший, разутый, измученный солдат, гибнущий за чужие интересы, не в состоянии полюбить республики.

А вот, когда последний чернорабочий, любой безработный, каждая кухарка, всякий разоренный крестьянин увидит — не из газет, а собственными глазами увидит, — что пролетарская власть не раболепствует перед богатством, а помогает бедноте, что эта власть не останавливается перед революционными мерами, что она берет лишние про­дукты у тунеядцев и дает голодным, что она вселяет принудительно бесприютных в квартиры богачей, что она заставляет богатых платить за молоко, но не дает им ни од­ной капли молока, пока не снабжены им в достаточных размерах дети всех бедных се­мей, что земля переходит к трудящимся, фабрики и банки под контроль рабочих, что за укрыва-

330__________________________ В. И. ЛЕНИН

тельство богатства миллионеров ждет немедленная и серьезная кара, — вот когда бед­нота увидит это и почувствует это, тогда никакие силы капиталистов и кулаков, ника­кие силы ворочающего сотнями миллиардов всемирного финансового капитала не по­бедят народной революции, а, напротив, она победит весь мир, ибо во всех странах зре­ет социалистический переворот.

Наша революция непобедима, если она не будет бояться сама себя, если она вручит всю полноту власти пролетариату, ибо за нами стоят еще неизмеримо большие, более развитые, более организованные всемирные силы пролетариата, временно придавлен­ные войной, но не уничтоженные, а, напротив, умноженные ею.

* * *

Бояться, что власть большевиков, то есть власть пролетариата, которому обеспечена беззаветная поддержка беднейшего крестьянства, «сметут» господа капиталисты! Какая близорукость, какая позорная боязнь народа, какое лицемерие! Люди, проявляющие эту боязнь, принадлежат к тому «высшему» (по капиталистической мерке, а на деле сгнив­шему) «обществу», которое произносит слово «справедливость», само не веря в него, по привычке, как фразу, не вкладывая никакого содержания в него.

Вот пример:

Г-н Пешехонов — известный полукадет. Более умеренного трудовика, единомыш­ленника Брешковских и Плехановых, не найти. Более услужливого перед буржуазией министра не было. Более горячего сторонника «коалиции», соглашения с капиталиста­ми, не видал мир!

А вот какие признания вынужден был делать сей господин в своей речи на «Демо­кратическом» (читай: булыгинском) совещании, по передаче оборонческих «Известий»:

«Есть две программы. Одна, это — программа групповых притязаний, притязаний классовых и на­циональных. Наиболее

УДЕРЖАТ ЛИ БОЛЫТТЕВИКИ ГОСУДАРСТВЕННУЮ ВЛАСТЬ? ___________ 331

откровенно эту программу защищают большевики. Но и другим частям демократии вовсе не легко отка­заться от этой программы. Ведь это притязание трудовых масс, притязания обойденных и угнетенных национальностей. И не так легко поэтому демократии разрывать с большевиками, отказаться от этих классовых требований прежде всего от того, что эти требования по существу своему справедливы. Но эта программа, за которую мы боролись до революции, ради которой революцию совершали и которую мы при других условиях очень дружно поддерживали бы все, при данных условиях представляет громадную опасность. Теперь опасность еще сильнее потому, что предъявлять эти требования приходится в такой момент, когда удовлетворение их для государства невозможно. Нужно отстоять сначала целое — госу­дарство, его спасти от гибели и для этого есть только один путь: не удовлетворение требований, сколько бы справедливыми и сильными они ни представлялись, а, напротив, ограничения, жертвы, которые необ­ходимо приносить со всех сторон» («Известия ЦИК» от 17-го сентября).

Г-н Пешехонов не понимает, что, пока капиталисты у власти, он отстаивает не целое, а корыстные интересы русского и «союзного» империалистского капитала. Г-н Пеше­хонов не понимает, что война перестала бы быть захватной, империалистской, граби­тельской только после разрыва с капиталистами, с их тайными договорами, с их аннек­сиями (захватами чужих земель), с их банковыми финансовыми мошенничествами. Г-н Пешехонов не понимает, что лишь после этого война стала бы, в случае отказа против­ника от формально предложенного ему справедливого мира, оборонительной, справед­ливой войной. Г-н Пешехонов не понимает, что обороноспособность страны, свергшей иго капитала, давшей землю крестьянам, поставившей банки и фабрики под рабочий контроль, была бы во много раз выше обороноспособности капиталистической страны.

И главное, г. Пешехонов не понимает, что, будучи вынужден признать справедли­вость большевизма, признать, что его требования суть требования «трудовых масс», т. е. большинства населения, он сдает этим всю свою позицию, всю позицию всей мел­кобуржуазной демократии.

Вот в чем наша сила. Вот почему наше правительство будет непобедимо: потому, что даже противники

332__________________________ В. И. ЛЕНИН

вынуждены признать, что большевистская программа есть программа «трудовых масс» и «угнетенных национальностей».

Ведь г. Пешехонов, это — политический друг кадетов, публики из «Единства» и «Дела Народа», Брешковских и Плехановых, это — представитель кулаков и таких гос­под, жены и сестры которых пришли бы завтра выкалывать зонтиками глаза недобитым большевикам, если бы дошло дело до их поражения войсками Корнилова или (что со­вершенно одно и то же) войсками Керенского.

И такой господин вынужден признать «справедливость» требований большевиков.

Для него «справедливость» только фраза. Но для масс полупролетариев, для боль­шинства мелкой буржуазии города и деревни, разоренных, истерзанных, измученных войной, это не фраза, а самый острый, самый жгучий, самый большой вопрос о голод­ной смерти, о куске хлеба. Вот почему нельзя опереть никакой политики на «коали­ции», на «соглашении» интересов голодных и разоряемых с интересами эксплуатато­ров. Вот почему обеспечена поддержка этими массами, в их подавляющем большинст­ве, большевистского правительства.

Справедливость — пустое слово, говорят интеллигенты и те прохвосты, которые склонны объявлять себя марксистами на том возвышенном основании, что они «созер­цали заднюю» экономического материализма.

Идеи становятся силой, когда они овладевают массами. И именно теперь большеви­ки, т. е. представители революционно-пролетарского интернационализма, своей поли­тикой воплотили ту идею, которая двигает во всем мире необъятными трудящимися массами.

Одна справедливость, одно чувство возмущенных эксплуатацией масс никогда не вывело бы их на верный путь к социализму. Но когда вырос, благодаря капитализму, материальный аппарат крупных банков, синдикатов, железных дорог и т. п.; когда бо­гатейший опыт передовых стран скопил запасы чудес техники, применение коих тор­мозит капитализм; когда созна-

______________ УДЕРЖАТ ЛИ БОЛЫТТЕВИКИ ГОСУДАРСТВЕННУЮ ВЛАСТЬ? ___________ 333

тельные рабочие сплотили партию в четверть миллиона, чтобы планомерно взять в ру­ки этот аппарат и пустить его в ход, при поддержке всех трудящихся и эксплуатируе­мых, — когда есть налицо эти условия, тогда не найдется той силы на земле, которая помешала бы большевикам, если они не дадут себя запугать и сумеют взять власть, удержать ее до победы всемирной социалистической революции.

334________________________ В. И. ЛЕНИН

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Предыдущие строки были написаны, когда передовица «Новой Жизни» от 1-го ок­тября принесла новый перл тупоумия, тем более опасного, что оно прячется под фла­гом сочувствия к большевикам и под покровом премудрого филистерского рассужде­ния: «не дать себя провоцировать» (не дать себя поймать в ловушку криков о провока­ции, долженствующих запугать большевиков и побудить их не брать власти).

Вот этот перл:

«Уроки движений, вроде 3—5-го июля, с одной стороны, и корниловских дней, с другой, с полной яс­ностью показали, что демократия, имеющая в своем распоряжении влиятельнейшие среди населения ор­ганы, непобедима, когда в гражданской войне занимает оборонительную позицию, и терпит поражение, теряя все промежуточные, колеблющиеся элементы, когда берет наступательную инициативу в свои ру­ки».

Если бы большевики проявили, в какой бы то ни было форме, какую бы то ни было уступчивость по отношению к такому филистерскому тупоумию, которое выражено в этом рассуждении, то они погубили бы и свою партию и революцию.

Ибо автор этого рассуждения, взявшись говорить о гражданской войне (тема как раз по плечу для дамы приятной во всех отношениях), извратил уроки истории по этому вопросу до невероятного комизма.

Вот как рассуждал об этих уроках, об уроках истории по этому вопросу представи­тель и основоположник пролетарски-революционной тактики Карл Маркс:

______________ УДЕРЖАТ ЛИ БОЛЫТТЕВИКИ ГОСУДАРСТВЕННУЮ ВЛАСТЬ? ___________ 335

«Восстание есть искусство, точно так же как и война, как и другие виды искусства. Оно подчинено известным правилам, забвение которых ведет к гибели партии, оказав­шейся виновною в их несоблюдении. Эти правила, будучи логическим следствием из сущности партий, из сущности тех условий, с которыми в подобном случае приходится иметь дело, так ясны и просты, что короткий опыт 1848 года достаточно ознакомил с ними немцев. Во-первых, никогда не следует играть с восстанием, если нет решимости идти до конца (буквально: считаться со всеми последствиями этой игры). Восстание есть уравнение с величинами в высшей степени неопределенными, ценность которых может изменяться каждый день. Боевые силы, против которых приходится действовать, имеют всецело на своей стороне преимущество организации, дисциплины и традици­онного авторитета» (Маркс имеет в виду самый «трудный» случай восстания: против «прочной» старой власти, против неразложившейся под влиянием революции и коле­баний правительства армии); «если восставшие не могут собрать больших сил против своего противника, то их разобьют и уничтожат. Во-вторых, раз восстание начато, то­гда надо действовать с величайшей решительностью и переходить в наступление. Обо­рона есть смерть всякого вооруженного восстания; при обороне оно гибнет, раньше еще чем померялось силами с неприятелем. Надо захватить противника врасплох, пока его войска еще разрознены, надо ежедневно добиваться новых, хотя бы и небольших, успехов; надо удерживать моральный перевес, который дало тебе первое успешное движение восстающих; надо привлекать к себе те колеблющиеся элементы, которые всегда идут за более сильным и всегда становятся на более надежную сторону; надо принудить неприятеля к отступлению, раньше чем он мог собрать свои войска против тебя; одним словом, действуй по словам величайшего из известных до сих пор мастера революционной тактики, Дантона: смелость, смелость и еще раз смелость» («Револю­ция и контрреволюция в Германии», нем. изд. 1907 года, стр. 118)

336__________________________ В. И. ЛЕНИН

Мы все это переделали — могут сказать про себя «тоже-марксисты» из «Новой Жизни», — у нас вместо тройной смелости два достоинства: «у нас два-с: умеренность и аккуратность». Для «нас» опыт всемирной истории, опыт великой французской рево­люции — ничто. Для «нас» важен опыт двух движений 1917 года, искаженный молча-линскими очками.

Посмотрим на этот опыт без этих милых очков.

3—5 июля вы сопоставляете с «гражданской войной», ибо вы поверили Алексин­скому, Переверзеву и К. Это характерно для господ из «Новой Жизни», что они таким людям верят (не сделав самостоятельно ровно ничего, несмотря на громадный аппарат большой ежедневной газеты, для собирания сведений о 3—5 июля).

Но допустим даже на минуту, что 3—5 июля было не начатком гражданской войны, удержанной большевиками в пределах начатка, а настоящей гражданской войной. До­пустим.

Что же, в таком случае, доказывает этот урок?

Во-первых, что большевики в наступление не переходили, ибо неоспоримо, что в ночь с 3-го на 4-е июля и даже 4-го июля они взяли бы очень многое, если бы перешли в наступление. Оборона была их слабостью, если рассуждать о гражданской войне (как рассуждает «Новая Жизнь», а не о превращении стихийного взрыва в демонстрацию типа 20—21 апреля, как говорят факты).

Итак, «урок» говорит против мудрецов из «Новой Жизни».

Во-вторых, если большевики не задавались даже целью восстания 3—4 июля, если ни одна коллегия большевиков подобного вопроса даже не ставила, то причина тому лежит вне нашего спора с «Новой Жизнью». Ибо мы спорим об уро к ах «гражданской войны», т. е. восстания, а не о том, когда заведомое неимение большинства на своей стороне удерживает революционную партию от мысли о восстании.

Так как известно всем, что большевики получили большинство и в столичных Сове­тах и в стране (более 49% голосов в Москве) лишь гораздо позже, чем в июле

______________ УДЕРЖАТ ЛИ БОЛЫТТЕВИКИ ГОСУДАРСТВЕННУЮ ВЛАСТЬ? ___________ 337

1917 года, то, следовательно, «уроки» получаются опять совсем не те, совсем не те, ка­кие желает видеть новожизненская дама приятная во всех отношениях.

Нет, нет, не беритесь-ка лучше за политику, граждане из «Новой Жизни»!

Если нет у революционной партии большинства в передовых отрядах революцион­ных классов и в стране, то не может быть речи о восстании. Кроме того, для него нуж­ны: 1) нарастание революции в общенациональном масштабе; 2) полный моральный и политический крах старого, например, «коалиционного» правительства; 3) большие ко­лебания в лагере всех промежуточных элементов, т. е. тех, кто не вполне за правитель­ство, хотя вчера был вполне за него.

Почему «Новая Жизнь», заговорив об «уроках» 3—5 июля, этого, очень важного, урока даже и не заметила? Потому, что не политики взялись за политический вопрос, а запуганные буржуазией люди интеллигентского кружка.

Далее. В-третьих, факты говорят, что именно после 3—4 июля, именно в связи с ра­зоблачением господ Церетели их июльской политикой, именно в связи с тем, что массы увидали в большевиках своих передовых борцов, а в «социал-блокистах» изменников, начинается развал эсеров и меньшевиков. Этот развал еще до корниловщины вполне доказан выборами 20-го августа в Питере, давшими победу большевикам и разгром «социал-блокистов» («Дело Народа» недавно пыталось опровергнуть это, скрыв итоги обо всех партиях; но это самообман и обман читателя; по данным «Дня» от 24-го авгу­ста, относящимся только к городу, процент голосов за кадетов повысился с 22% до 23%, а абсолютное число голосов за них уменьшилось на 40%; процент голосов за большевиков возрос с 20% до 33%, а абсолютное число голосов за них уменьшилось всего на 10%; процент голосов за всех «средних» уменьшился с 58% до 44%, а абсо­лютное число голосов за них уменьшилось на 60%!!).

Развал эсеров и меньшевиков после июльских дней и до корниловских доказан так­же ростом «левого»

338__________________________ В. И. ЛЕНИН

крыла в обеих партиях, достигшего почти 40 процентов: «месть» за преследуемых гг. Керенскими большевиков.