Прозвучало: «Не брошу боя!

Нет патронов – иду на таран!»

Экскурсовод: Вспоминает лётчик 740 ИАП, боевой товарищ А.Н. Годовикова, Лейфман Михаил Абрамович.

Летчик 740 ИАП Лейфман: Летчику в конце 1941 года просто получить назначение в любую действующую авиачасть считалось за великое счастье. Только в Рязанской школе дожидались дальнейшего распределения по действующим авиаполкам свыше тысячи человек, тут даже " не в очереди стояли", а просто уповали на случай, чтобы оказаться на фронте. Техники не было, на чем летать не было, а живых пилотов, кадровых, еще из приграничных округов, - хоть пруд пруди. Тем более немцы стояли у окраин Москвы и Ленинграда, так кто тогда смотрел, в полк ПВО или в обычную авиадивизию тебя направляют? Люди руками-ногами хватались за любой свой шанс оказаться в бою, воевать в небе, а где, как, в каком звании и качестве - это было делом третьим.
На переформировке находился авиаполк с Лен фронта, который вскоре получил новый номер - 740-й ИАП ПВО под командованием майора Мальцева, начальником штаба был Фатюшенко, кто был комиссаром - точно не помню, политрук был нелетающий и я был зачислен в этот полк.
Командиром эскадрильи был Токарев, самый старший по возрасту и самый опытный из нас. Лётчики относились к нему не только с уважением, но и с почтением, т.к. знали, что ещё до войны, за отличное владение самолётом и участие в воздушном параде, Маршал Советского Союза вручил ему радиоприёмник.
Помню Николая Натоптанного. Когда он возвращался с вылета, то двигатель остановился. Он хотел прыгнуть с парашютом, но высота была маленькая, а внизу был лес. Затрещали ветви деревьев, удар… что было дальше он не помнит. Очнулся он уже в госпитале с переломом руки в двух местах и без глаза.
Моим механиком был Евстратов, оружейником звена был Дробин, инженером полка по приборам и спецоборудованию был Муртищев, прибористом - Сорокин, укладчиком парашютов был старшина Кроленко. Когда мы стояли в Тихвине, то часть технического состава забрали на пополнение в пехоту, и летчики сами, лично помогали техникам снаряжать, заправлять самолеты, заряжать вооружение. Мы постоянно делились с технарями едой. Их кормили фактически впроголодь, по " блокадной фронтовой норме", а летный состав все таки пытались подкормить, как и положено - по 5-й боевой летной фронтовой норме. На наших столах иногда была колбаса, масло, сыр, но до конца 1944 года мы не получали белого хлеба, про который некоторые сейчас пишут, мол, только " летунам" его и давали. В сорок втором году в общий котел с пшенкой или овсянкой высыпалась одна банка американской тушенки, и это считалось, что нас всех накормили положенным по летному пайку мясом.
Я прибыл из Рязани в 740 ИА полк в начале января 1942 года. Общий налет к тому времени у меня составлял 32 часа. У немцев, выпускник авиашколы имел налет 300 часов... Надо мной сразу взял шефство наш ас, политрук Алексей Годовиков, но через месяц он погиб и был посмертно удостоен звания Героя.

Экскурсовод: Череповецкое небо во время Великой Отечественной войны, защищал отдельный батальон ВНОС, в состав которого в основном входили девушки. Из воспоминаний Кашниковой Александры Васильевны (бабушки нашего выпускника Мамонькина Михаила)…

Девушка-зенитчица: Я тоже не могла оставаться в стороне. Мои неоднократные просьбы о направлении на фронт не давали успеха. Но в апреле 1942 году объявили комсомольский призыв девушек в армию, я поняла, что имею здесь преимущество.

Меня направили в противовоздушную оборону 13-го отдельного батальона воздушного наблюдения, оповещения и связи. (ПВО 13 ОБ ВНОС)

Готовили нас опытные командиры, нам не было никаких поблажек и никакой скидки. За короткое время мы должны были овладеть в совершенстве боевой, политической, специальной подготовкой, знать связь, все самолёты противника, союзников и советские. Нужно было на слух по шуму мотора ночью, по силуэту днём, определить тип самолёта, высоту, скорость и это всё в считанные минуты, а потом по сигналу «ВОЗДУХ» передать донесение на пост, затем зенитчикам. Все девочки учились с большим воодушевлением. Мы рвались на фронт.

После окончания учёбы меня направили заместителем начальника поста при батальоне. Службу несли на парашютной вышке, высотой 50 метров, круглосуточно, в мороз, снег, дождь, жару. Все бойцы были дисциплинированными, зорко охраняли Вологодское небо, северную железную дорогу от фашистских стервятников, которые много раз пытались прорваться к нашему городу. Но им это не удавалось.… Ведь по нашим сигналам зенитчики и истребительная авиация встречали врага яростным огнем.

Спустя некоторое время, в 1944 году наш 13 ОТ был снят с места расположения, и мы направились на юг вслед за фронтом. Мы проехали Румынию, а затем были переведены в Югославию. Там я стала радисткой.

День Победы, 9 мая 1945 года я встретила в Белгр а де. Радости не было придела! Мы были горды за нашу Родину, за наш советский народ, одержавший такую великую победу!!!

СТИХОТВОРЕНИЕ «Зенитчица».

Экскурсовод: Наш музей позволяет хранить память о героях Великой Отечественной войны, о подвигах и самоотверженном труде наших земляков. Мы собираем материалы для Книги Памяти нашей школы. Воспоминания прадедушек и прабабушек ребят нашей школы используются при проведении экскурсий в школьном музее «Защитники вологодского неба». Их судьбы, жизнь являются для нас примером самопожертвования, мужества, героизма. Мы помним их имена! Три года мы участвуем в шествии Бессмертного полка, с гордостью несем портреты наших близких!