Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






II. Рассказ старца.






 

Я уже говорил тебе, что люди и эльфы, живущие здесь, боятся поведать легенду, которую хранит этот край. И потому-то ты уже неоднократно слышал обо мне – тебя ведь и направляли ко мне затем, чтобы именно я поведал тебе эту темную историю. Почему темную? Хм… думаю, она и вправду темная, если учесть, что имеет множество недомолвок и несет несчастье обладателям болтливых языков. Я не болтлив, и, должно быть, потому-то мне и дозволено рассказывать ее всем желающим. Хотя истинная причина доверия, которое питают ко мне духи этих мест, мне неизвестна.

Временами сюда прилетают вороны – целая стая – и кружатся в небе, каркают. Иногда садятся на ветках деревьев или крышах домов… Ты, верно, слышал уже о Священном огне. Так вот, его зажигают во славу Небу – если месяц выдался удачным. А удачным он считается тогда, когда вороны не прилетели. А за последние несколько лет они прилетают чуть ли не каждый месяц. И потому с алтаря уже долгое время не возносят Небу благодатную жертву.

Вороны прилетают в нашу деревню тогда, когда кто-нибудь при смерти или умирает, и кружатся над его домом, или сидят на крыше… Зачем они прилетают? Они ждут, когда душа лежащего на смертном одре покинет бренное тело, и они смогут поймать ее. Если они сидят, готовые в любой момент сорваться и взлететь, - значит, человек все еще жив. Но когда душа отделится от тела и начнет возноситься к небесам, чтобы найти там вечный покой, они тут же взмывают и, каркая, пытаются преградить душе путь к Небу и поймать ее… Так уж получилось, что Небо наслало на нас проклятье за грех, который совершили предки. Да, это проклятье – стая ворон, похищающая души… Бывает так, что воронам не удается поймать душу, и она находит покой там, на небесах. Тогда тяжелые облака рассеиваются на миг, и сквозь них пробивается золотой искрящийся луч чистого света и освещает тот дом, где некогда жил человек. Но этого удостаиваются единицы. В основном души попадают к воронам, и они уносят ее в глухую чащу. Много дальше от нашей деревни есть место, называемое гнездом. Оттуда-то они и прилетают.

Никто не прогоняет ворон, когда они появляются. Более того, все боятся их, боятся даже приблизиться к тому месту, где они уселись. Находились смельчаки, которые пробовали гнать их отсюда, и даже убивали некоторых из них… Теперь они либо духи, обреченные мучиться, скитаясь среди леса, либо лишились разума и так же бродят где-то в чаще, либо их постигала совсем иная кара: первенец в их семье рождался мертвым. Но не это самое ужасное… Все дело в том, что он оставался живым. Женщины в страшных муках рождали на свет живых мертвецов – зомби. А потом умирали: чаще – от заражения крови, и несколько реже от сильных страданий, при родах. Ребенок-зомби сжигался на костре, прах же хоронили отдельно от деревенского кладбища. На таких могилах не росла нормальная трава, только какие-то странные цветы с очень белыми лепестками и темно-зеленым, почти черным, стеблем. Некоторые говорили, что видели, как вороны прилетают и клюют эти цветы, или уносят их к себе в гнездо…

… Иногда вместе с обычной стаей на ловлю души прилетает главный среди них – белый ворон. Этот ворон крупнее всех остальных. Когда стая прилетает сюда, он садится поодаль и наблюдает за тем, что происходит, красными глазами, похожими на две капли крови. Особенно они страшны, когда спускается ночь или наступают сумерки - они горят. Когда душа покидает тело, этот ворон не рвется, как остальные, стараясь поймать ее – он просто взлетает и поглощает душу. Я однажды видел, как это происходит: в воздухе образуется нечто вроде туманной дымки, которая мчится по направлению к белому ворону. Тот раскрывает клюв и как будто вдыхает душу… Да, мой друг – он питается этими душами, продлевая из года в год, из века в век себе жизнь. Почти все, кто умер в этой деревне с той поры, как вороны начали сюда прилетать, - все эти души находятся в нем, в этом белом вороне… Были попытки освободить эти души… Но ни одна не увенчалась успехом. Все потому, что жители деревни действовали все как один: они стремились убить вожака. А что бывает с теми, кто поднимает руку на ворона, я тебе уже говорил…

…Все это началось давно – я имею ввиду то, что вороны стали прилетать и похищать души. Над нашей деревней довлеет древнее проклятие, которое не в силах снять ни один из самых могущественных служителей Неба. Такова воля Его, но это проклятие способны снять только сами жители этой деревни…

…Когда-то давно жил здесь человек, которого за уродство свое не любили. С детства с ним не хотели играть дети, несмотря на то, что родители говорили им, что нехорошо оставлять своего товарища в беде. Они не слушались и продолжали гнать его и дразнить. Из-за этого он замкнулся в себе, и спустя какое-то время пропал. Один из охотников говорил, что видел его неподалеку от деревни – он уходил на север, в лес. Больше его не видели.

Прошло около двадцати лет, и вот в деревню с северной стороны пришел некто, называющий себя Служителем. Служителем чего он был, до сих пор неизвестно, но тогда жители деревни подумали, что это один из жрецов Неба, посланный им за что-то: на нем была белая роба с капюшоном, скрывавшим лицо, а в руке он держал длинный посох, набалдашник которого имеющий вид вороньей головы, еле заметно светился голубоватым сиянием. Он пожелал остановиться в этой деревне на некоторое время. Естественно, его радушно встретили – впрочем, это в нашей традиции – и приютили. От него будто веяло холодом, но никто не придал этому значение – все были просто уверены в том, что это какой-то праведник, посвятивший себя служению Небу, заключавшемуся в поисках нуждающихся в помощи. Он охотно рассказывал о своих приключениях, делился советами, просто болтал на совершенно мирские темы – в общем, сразу же обрел собеседников, а не только простых слушателей. Кто-то попросил его выступить с проповедью на праздничной площади посреди деревни. Эта мысль тут же была одобрена всеми, и пришелец согласился, назвав день и час, когда жителям стоит собраться на площади.

Наступила пора проповеди.

На площади собралась вся деревня: все ждали с нетерпением, что же скажет посланец великого Неба – а проповедь обещала быть необычной, это чувствовал каждый.

Пришелец вышел к людям в полной тишине – все, затаив дыхание, наблюдали за ним, когда он шел; они ловили каждое его движение, каждое колыхание робы.

Он остановился, обращенный к людям. Посох он держал в левой руке, но не опирался на него.

С первых же слов его проповедь захватила умы и сердца жителей деревни – она была столь пламенна, столь насыщенна, в ней чувствовалось столько силы, что слушатели боялись даже пошевелиться, внимая пришельцу. Он говорил с людьми, обращался к ним… но то, о чем он говорил, было противоположно Небу. Он призывал разрушить тот дом, в котором жил служитель Неба, посланный сюда, чтобы основать здесь небольшую церковь для здешних жителей, а самого служителя убить и принести в жертву с помощью Священного огня.

- Такова воля Неба! – говорил он. – Этот служитель – нечестивый! Я призван для того, чтобы сместить его и наставить вас правильно служить Небу!..

Нужно ли говорить, что его указание было исполнено. Жители деревни, будто обезумевшие, казалось, сами не понимали того, что делали – но они делали это, поступали так, как говорил пришелец в робе.

Позже он научил жителей деревни приносить в жертву ворон – этих посланников Неба, к которым относились с уважением, с почтением. Птиц ловили, разоряли гнезда, разбивали яйца, предавали огню всех – как взрослых птиц, так и птенцов. И всякий раз, когда чад от алтаря возносился ввысь, пришелец вскидывал руки и дьявольски хохотал.

Никто уже не помнит, сколько это длилось дней. Только однажды, в один из таких жертвоприношений, сильный порыв ветра сорвал с головы пришельца капюшон, и жители увидели страшное, покрытое рубцами и шрамами лицо лжеслужителя. Это был тот самый урод, которого бывшие дети, сами уже ставшие отцами, ненавидели за его увечность, и который ушел из деревни много лет назад.

Над площадью повисла тишина, нарушаемая только колыханием Священного огня в жаровне на алтаре. Все с ужасом глядели на урода. А он стоял и по-звериному скалился, смотря на толпу. Все понимали, что это была его месть за прошлые обиды – заставить всех слушаться его, заставить всех выполнять его волю, заставить всех пойти против Неба, дабы навлечь на себя проклятие Свыше.

Затем он дико захохотал и стал богохульствовать и сквернословить, обращаясь и к жителям, и к Небу. Он проклинал всех и вся за то, что его невзлюбили, за свое уродство, за то, что родился в этом мире.

Внезапный, необыкновенной силы, раскат грома и ослепительная вспышка молнии заставили всех на мгновение зажмуриться, а когда люди и эльфы открыли глаза, урода в робе не было. Вместо него возле жаровни на алтаре лежала кучка праха. Начавшийся затем сильный дождь почти сразу потушил Священный огонь. Люди правильно усмотрели в этом небесный гнев и проклятие, так как в прошлые времена ни один дождь не мог затушить пламя в жаровне.

С тех пор и стали прилетать вороны. А жители так до сих пор и не поняли, что им нужно всего лишь исповедовать и замолить грехи своих прадедов.

 

…Старик закончил свой рассказ и молча стал смотреть на меня, будто чего-то ждал. Я смотрел на него.

Молчание затягивалось.

- А почему вы не откроете жителям, что нужно сделать? – спросил я наконец.

- Они сами должны к этому прийти. И потом – такова воля Неба, что человек сам приходит к покаянию, а не кто-нибудь подталкивает его к этому, пусть даже это будет Его служитель.

- Так вы – служитель Неба? – удивился я.

- Да. И хранитель сего предания. И я не покину этот мир до тех пор, пока Небо не соблаговолит снять с этой деревни проклятие. Но – опять же, все упирается в хотение и разумение жителей. Видишь ли, если бы я сказал им об их долге, большинство бы просто начали роптать на Небо и проклинать Его за то, что до сих пор не простило того богохульства предков, да еще перенесло проклятие на потомков. И стало бы еще хуже. А так – пока все вроде бы спокойно… Впрочем, есть еще один выход...

- Какой?

- Вороны улетят отсюда, если отправить их прошением у Неба со сторонним человеком – странником, либо же с одним из жителей деревни, таким образом сделав его отшельником навсегда, - старик посмотрел на меня. В его взгляде читался вопрос… и мольба.

Я понимал его. Понимал, что он мучается, не в силах больше оставаться здесь, на земле, что его душа желает покоя, что он очень устал нести бремя служителя Неба, причем бремя именно хранителя жуткого предания, и проводить дни в тщетном ожидании, когда же наконец люди придут к нему просить прощения за падение предков… Но – я не мог жертвовать собой. Если вороны полетят за мной, я больше нигде не смогу остановиться, вынужденный всю оставшуюся жизнь скитаться по миру или жить где-нибудь в глухой чаще, навсегда отказавшись от путешествий…

Я молча встал и, не говоря ни слова, вышел из дома старика, ссутулив плечи, с противным чувством того, что отказываю в помощи тому, кто больше всего нуждается в ней, несмотря на то, что могу помочь.

Была прекрасная звездная ночь; прохладный воздух слегка освежил меня, будто наполнил новыми силами. Я поднял голову и некоторое время смотрел в небеса, откуда звезды мелькали и подмигивали мне.

Теперь я понимал, почему меня предупреждали не пытаться узнать легенду этой деревни: жители не знали всей истории – о грехе предков, - но они все прекрасно знали окончание, этот немой вопрос о помощи и снятии проклятия с деревни. И их души тоже разрывались в отчаянной борьбе, стоит ли жертвовать собой, или нет. Ведь у каждого из жителей была семья, им было, что терять…

Я оглянулся на дом. Дверь после моего ухода осталась слегка приоткрытой. Вспомнил глаза старика – глубокие, печальные, молящие, уставшие...

Мне тоже было, что терять… Ведь сколько еще интересных легенд останется тогда неузнанными, если я соглашусь…

Как порою трудно сделать выбор… Но стоять вот так, возле порога, не гоже никому – иначе рискуешь оставаться на месте всю жизнь, и пропасть бесславно, как сотни, а может быть, даже тысячи людей, разбросанных по свету…

Что же делать?..

Что же делать?..

...С огромным усилием я повернулся и сделал шаг…

 

Август, 2010 год.


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.011 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал