Сыновья Мужчины с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины

Двое сыновей Мужчины с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины жили долго, жили коротко. Старший не имеет жены, у младшего есть жена. С какого-то отдаленного конца земли прилетел огромный филин, величиной с деревню ', сел на вершину лиственницы и качался в эту сторону, и качался в ту сторону. В то время как младший выделяет худые нечистоты, носимые женщинами и мужчинами, и сидит, ему были брошены филином две рукавицы из шкурок филина.

—г Страх Внушающую Кольчугу из Полотна Многих Земель Носящий Богатырь, в тот же депь, как ты родился, я родилась,

в тот же день, как я родилась, ты родился. Кровь от наших пуповин попала в одно место. Нашим Небесным Отцом, нашей Небесной Матерью нам предопределено быть вместе. Если ты имеешь намерение меня взять в жены, то не жди, пока вскипит КИПЯЩИЙ котел, не жди, пока поспеет долговременный котел! 2 Мой отец, Кровавый Богатырь, старый Няик-хуш, желает меня отдать без калыма многочисленным мужам самоедской стороны.

Обе рукавицы из кожи филина он вертит в одной руке, вертит в другой руке: как шов шился — не видно, как работа работа-лась — не видно, или они в таком виде были созданы. Оп вошел в дом и туманной ночью, темной, подобно глазу духа, он лег спать на вшивое место, он лег спать на блошиное место 3; он не мог спать и думал, как он пойдет к своему брату, сыну Мужчины с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины. Когда загорелась утреипяя заря, пошел к иему. Его невестка услышала первое произнесенное им слово, когда он оказался на площади города, имеющего площадь. Вторично сказанное слово она услышала, когда он оказался в жердяных сенях, где лежат собаки. В третий раз произнесенное им слово она услышала, когда он оказался на славных половицах дощатого пола. Когда оп вошел в дом, его брат мигнул исполняющей домашние работы рабыне большим глазом, мигнул малым глазом. Когда рабыня, исполняющая домашние работы, принесла полное блюдо славпого кушанья, он взял концами пальцев один кусочек, он взял концами пальцев два кусочка. Его брат ему сказал:

— Брат, начало той вести, которую ты принес, начало той речи, которую ты принес, изложи.

Брат сказал:

— Прилетел большой филин, величиной с деревню, величиной с город, и сел на прочный городской столб. Им были брошены две рукавицы из шкурок филина: как шов шился — не видно, как работа работалась — пе видно, или они так и были созданы. Большой филин, величиной с деревню, величиной с город, сказал: «Страх Внушающую Кольчугу из Полотна Многих Земель Носящий Богатырь! К моему отцу, Кровавому Богатырю, старику Нянк-хушу, прибыли воины со стрижеными головами, прибыли сваты со стрижеными головами 4. Многочисленным мужам самоедской стороны он меня хочет отдать без всякого калыма. Если ты имеешь намерение взять меня в жепы, не жди, пока вскипит кипящий котел, не жди, пока поспеет котел, требующий время, чтобы вскипеть. Быстро одевайся, быстро приходи!»

Его брат ему сказал:

— Своих многочисленных мужей со всего города, своих многочисленных мужей со всей деревни созови вместе, приведи семь оленей, привязанных к одному ремню, привяжи их к прочному городскому столбу, чтобы жертвенной рукой, чтобы рукой, готовой к пиру, принести там жертву. Перед походом к. мужским водам чужестранцев 5, для тою чтобы созвать туда сотни добрых духов, которые живут па многочисленных мысах, чтобы созвать туда сотни лесных духов, которые живут па многочисленных мысах, и просить у них силу для спины, силу для живота.

Его брат пошел домой и созвал своих многочисленных мужей со всего города, со всей деревни в большое помещение, предназначенное для собрания воинов, предназначенное для собрания сватов. Семь оленей, привязанных к одному ремню, были там привязаны. Многочисленные мужи со всего города, со всей деревни поставили туда берестяные сосуды с пенящимся отверстием 6, берестяные сосуды с обручем в отверстии. Они опускались па колени на площади, поросшей травой, опи вставали па площади, производящей траву, и с жертвенной рукой они там стояли, и с рукой, готовой к пиру, опи там стояли. Они снимали с животных кожи, варили мясо и клали в блюда п берестяные кузова. Они взошли в большое здание, предназначенное для собрания воинов, для собрания сватов, ели мясо и пили7. Миогочис лепные седоголовые старцы открыли тогда начало речи, открыли начало слова:

— Княгини нашего города и князья нашего города! О каком отдаленном конце земли вы думаете, изложите вы речи вашей начало, слова вашего начало. В какой отдаленный конец мира вы желаете направить сватов со стрижеными головами, воинов со стрижеными головами?

Младший мужчина сказал:

— Мы снаряжаемся в город Кровавого Богатыря, старого Нянк-хуша, ради младшей дочери Кровавого Богатыря Нянк-хуша.

Многочисленные седоголовые старцы сказали:

— В город Кровавого Богатыря, старого Нянк-хуша, отправлялось много мужей, но, когда они опрокинули свои глубоко сидящие лодки с водяной кормой, в которых они обычно сидели, на деревянные колья, подобные журавлиным погам, они и поросли оленьим мохом высотою в пядь 8.

Младший брат сказал:

— Если мы, двое сыновей Мужчины с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины, отправимся в город Кровавого Богатыря, •старика Нянк-хуша, и опрокинем нашу грузную лодку с водя-пой кормой, в которой мы сидим, па деревянные колья, подобные ногам журавлей, то каким это образом опа порастет оленьим мохом высотою в пядь?

Младший муж встал, взял из-за угла чувала полено, нарезал на нем три грани и отметил зарубками сто пятьдесят мужей со своей стороны: где был плох отец, отмечал сына, где был плох сын, отмечал отца; старший брат тоже взял из угла за чувалом полено, нарезал на нем три грани и отметил зарубками сто пятьдесят мужей со своей стороны: где был плох отец, отмечен его? сын, где был плох сын, отмечен его отец. Там, где был отмечен отец, плачет сын, там, где был отмечен сын, плачет отец. Младший муж приказал:

— Когда появится утренняя заря, когда взойдет солнце, спуститесь с жердяной пристани, состоящей из множества жердей!

Всем многочисленным мужам, которые были отмечены зарубками, младший муж сказал:

— Когда вы ляжете в туманном месте, чтобы спать крепким сном, то не спите долго!

Наступила туманная ночь, темная, как глаз духа, и они легли спать в туманном месте, чтобы спать крепким сном.

Старший муж пробудился: где-то слышен шум шагающего богатыря, идущего богатыря. Он вошел в сени. Если бы хороший плотник во время постройки не положил туда множество железпых полос, не положил туда множество железных кусков, половицы сеней не выдержали бы его тяжести. Войдя в дом, его брат — сын Мужчины с Размашистой Рукой и Тяпарскон женщины, сказал:

— Брат, зачем спят так долго мужи, намеревающиеся завоевать питающие 9 источники чужой земли, намеревающиеся завоевать изобилующие рыбой источники чужой страны, мужи, которые легли на туманном месте, чтобы спать крепким сном?

Старший муж встал и мигнул рабыне, исполняющей домашние работы, большим глазом, мигнул малым глазом. Она принесла полное блюдо славного кушанья. Младший брат взял концами пальцев один кусочек, взял концами пальцев два кусочка. Младший брат сказал:

— Из твоих многочисленных складов, где у тебя лежат металлические вещи, из твоих многочисленных складов, где у тебя лежит разный товар, в изобилии выложи глыбы золота, глыбы серебра 10 и в глубоко сидящую лодку брось в изобилии красное сукно и черное сукпо, чтобы мы не увидели стесненного края земли, чтобы мы не узнали края земли, полного лишений! 11

Когда старший брат пошел в свои многочисленные склады, где у него находились металлические вещи и разный товар, ужо давно занятое ими место стало пустым. Муж, Несущий Край Блюда и Край Туяса, уже давно положил, уже давно набросал в лодку глыбы золота, глыбы серебра. Оп поднял свою голову с пробором, с которой падали роскошные волосы, надел кольчугу и то, что было необходимо, и стал шагать по полу: и оп живет как князь, и он живет как боярин. Его малые дети пугаются леденящего холода, идущего от железа, холода, идущего от металла.

Когда он шагал по полу, то, на какую половицу он ни наступал, она гнулась наподобие обруча: если бы хороший плотник во время работы но положил сюда множества листов жести, если бы он не положил сюда множество полос железа, половицы но выдержали бы его. Когда работающая в доме рабыня принесла полное блюдо славных яств, он взял концами пальцев одип кусочек, оп взял концами пальцев два кусочка. Из его глаз потекли слезы длиною в семь пядей, из его глаз потекли слезы длипою а шесть нядси,

— Удастся ли нам, двум мужам, отправляющимся в питающие земли чужестранцев, в изобилующие рыбой земли чужестранцев, вернуться с нашими головами с косами или нет, или ваши души, обладающие руками и ногами, от нас, мужей, имеющих руки и ноги, придут в наш Тяпарский город Мужа с Размашистой Рукой, или же наши переливающиеся головные кожи будут где-либо сняты каким-нибудь мужем?

Когда он спустился с жердяной пристани, состоящей из множества жердей, он своим домам, хорошо построенным из дерева, хорошо крытым травой, много раз отвесил поклон, изогнувшись, подобно многочисленным дужкам из черемушника, подобно многочисленным обручам из прутника. Многочисленные мужи со всего города, многочисленные мужи со всего селения между тем собрались. Младший брат посмотрел: в его глубоко сидящей лодке с водяной кормой, в которой он обыкновенно сидит, лежат глыбы золота, глыбы серебра.

Старший брат, когда садился в свою глубоко сидящую лодку с водяной кормой, тоже огляделся: и у него лежат глыбы золота, и у него лежат глыбы серебра. Мужи, идущие на войну, отчалил» от берега, муяш, едущие сватать девицу, отчалили от берега. Оставшиеся дома многочисленные седоголовые старцы крикнули громкий клич, который принято кричать при отчаливании воинов; до вершины низкого дерева и до середины высокого дерева он достиг. Когда они крикнули во второй раз, до пестрых облаков достиг их крик. Клич, крикнутый в третий раз, до Золотого Света, отца 12, достиг. Младший муж сказал:

— Послушай, брат, теперь выступим с нашими воинами со стрижеными головами, с нашими сватами со стрижеными головами: до нашего отца, Золотого Света, достиг наш зов. Где теперь наступит для нас день поражения и смерти?

Они сели в глубоко сидящую лодку с водяпой кормой, чтобы грести при помощи пальчатого весла, имеющего перекладину наподобие пальца. В то время как они едут, всюду, где у жеп п мужей, живущих па семи мысах)3, расположенных по сю сторону реки, где у мужей и жен, живущих на семи мысах, расположенных по ту сторону реки, хватает ума, хватает сердца, они выставляют для проезжающих воинов берестяные сосуды с пенящимся отверстием, берестяные сосуды с обручами в отверстии. Такие места опи проезжают, даруя жителям счастье в добыче рыбы, даруя им счастье в добыче пушнины. Здесь они закалывают в жертву кровавых олепей. здесь опп закалывают в гкертву холощеных оленей. Там, где у людей не хватает ума, не хватает сердца, они проезжают, распространяя разные болезни: ледяных покойников тащат прочь, холодных покойников тащат прочь. В тех местах они оставляют позади себя площади, усеянные кусками женщин, усеянные кусками мужчин. Когда они приехали к какой-то протоке, многочисленные седоголовые старцы сказали:

— Муж, едущий на войну, муж, едущий сватать девицу, пусть здесь приготовят неживую пищу м, питающую пищу, пусть здесь

10 Заиаа Л» wan

U5

поставят блюда и кузова, чтооы просить здесь о силе для спины, чтобы молить здесь о силе для живота.

Пристали к берегу. Многочисленные прозябшие мужи принесли в руках режущее железо с острым клинком 15, многочисленные прозябшие мужи развели при помощи дерева огонь — многоязычный рот девы Тярн 16. Многочисленные проголодавшиеся мужи принесли в руках котел с железной ручкой, приготовили неживую пищу, питающую пищу, поставили блюда и берестяные кузова, чтобы созвать туда добрых духов, живущих па сотнях возвышенных мысов, чтобы созвать туда лесных духов, живущих па сотнях мысов, и от них просить силу для спины, и от них просить силу для живота.

Многочисленные седоголовые мужи, многочисленные белоголовые мужи сказали, что здесь надо прожить два дня, что здесь падо прожить три дня. Прожили там два дня, прожили там три дня. Наступил день для сбора на войну, наступил день снаряжаться на свадьбу. Младший муж сказал старшему:

— Одень сто пятьдесят своих мужей в дорогую обувь и дорогие одежды, и я одену сто пятьдесят моих мужей в дорогую обувь и дорогие одежды, чтобы, когда мы прибудем в город Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша, нельзя было бы узнать, кто из нас богатырь, чтобы нельзя было узнать, кто пз нас простой человек, чтобы богатырь не был принят за богатыря. Когда мы проедем два плеса, когда мы проедем три плеса, будет виден сор Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша. Перед памп будет простираться столь широкий сор, что его глаз не охватывает, как будто там сошлись небо и земля.

Ехали, ехали, посмотрели назад: как будто там протянута черная нитка, посмотрели вперед: как будто там протянута черпая нитка. Опять поехали, поехали вперед, и перед ними показался город Кровавого богатыря, старого Нянк-хуша. Дальнозоркими они были замечены, чутким ухом услышаны. Они сказали своему князю:

— Кровавый Богатырь, старый Няпк-хуш, выслушай пас как князь! К нам приближаются воины со стрижеными головами, к нам приближаются сваты со стрижеными головами!

Когда Кровавый Богатырь, старый Няпк-хуш, спустился к жердяной пристани, состоящей из множества жердей, он увидел, что действительно приближаются войны со стрижеными головами, действительно приближаются сваты со стрижеными головами. Его сын Привязывающий Копен, Привязывающий Оленей к Заиндевелому Столбу спустился к берегу, посмотрел, посмотрел и сказал:

— Послушай, батюшка, к нам приближается безголовая свадьба, не имеющая головы, к нам приближается безвозвратная свадьба, при которой пет возврата 17.

Младший сын князя Мужа с Размашистой Рукой и Тяпар-ской женщины подъезжает между тем к городу, свистя из широкой глотки, свистя из узкой глотки 18. Он повернулся сюда, он повернулся туда. Подобно выдре с заостренным телом, оп извивался в своей глубоко сидящей лодке с водяной кормой в эту сторону, извивался в ту сторону и показывал все уловки, все хитрости, какие только есть.

Они подъехали к пристани. Приблизились к берегу на расстояние выстрела, младший муж поставил конец лука па землю, выпрыгнул па берег и пошел вперед как беззаботный юноша, будто он был местный житель в этом городе, будто ои был местный житель в этой деревне. Их пригласили в большой дом Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша, предназначенный для собрания воинов, в большое помещение, предназначенное для собрания сватов. Им дали женщину, чтобы носить воду, им дали женщину, чтобы варить котел, им дали мужчину, чтобы рубить дрова. Для них готовят неживую и питающую пищу, нх кормят и поят. Страх Внушающую Кольчугу из Полотна Многих Земель Носящий Богатырь сказал:

— Брат, ту весть, которую мы привезли, ту речь, которую мы привезли, начало этой вести, начало этой речи пошлем туда!

Младший брат сказал:

— Дадим растаять инею, покрывающему нас, пришедших издалека. Когда мы проведем туманную ночь, темную, как глаз духа, во время зародившейся зари, при взошедшем солнце, тогда и пошлем к ним нашу весть, нашу речь.

Всякий раз, когда на одной стороне один муж ложится, на другой стороне один муж бодрствует; как только спящий муж пробуждается, бодрствующий муж ложится. На чужой стороне, на чужих водах, которые они не знают, ими овладевает страх. Когда стало светать, они позвали одного мужа из местных и выставили одного мужа из прибывших, чтобы передавать вести. Они пришли к Кровавому Богатырю, старому Нянк-хушу, и сказали:

— Кровавый Богатырь, старый Нянк-хуш, выслушай пас как богатырь, выслушай нас как муж, к тебе прибыли воины со стрижеными головами, к тебе прибыли сваты со стрижеными головами. О младшей дочери Кровавого Богатыря, старого Нянк-хуша, девице, что ты скажешь, что ты думаешь? Эту весть, это слово-ты нам ИЗЛОЖИ!

Старик сидел, сидел и сказал:

— Моей младшей дочери, Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша, девицы, обратившееся в прах тело я ужо давно похоронил. В страну, столь отдаленную, что пе добраться туда и зверю, кто мог бы отнести вам мою весть, мое слово, а вашу весть, ваше слово кто бы доставил ко мне? Эту мою весть, это мое слово отнесите им.

Опи вернулись и сказали:

— Младшей дочери Кровавого Богатыря, старого Нянк-хуша, девицы, обратившееся в прах тело уже давно предано земле.

Двое сыновей Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины сказали:

— Если ге обратившееся в прах тело похоронено, пусть оп

10»

ласт десять человек с лопатами, пусть он даст десять человек с топорами. Мы ее выроем, а принесенные глыбы золота, груды серебра и предназначенные для нее дорогой шелк и дорогую парчу положим ей в могилу. Пусть тогда славные суставы ее тысячи костей пропадут в том виде, как их мать родила. Эту весть отнесите Кровавому Богатырю, старику Нянк-хушу.

Ему отнесли эту речь. Кровавый Богатырь Няпк-хуш опустив голову сидел, сидел и сказал:

— Моя младшая дочь, Кровавого Богатыря Нянк-хуша девица, еще сосет материнское молоко.

Эту весть отнесли туда. Оба сына Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины сказали:

— В нашем Тяпарском городе Мужа с Размашистой Рукой мпого седоголовых женщин, много белоголовых женщин, пусть «на там питается молоком из груди, пусть она там питается молоком из рожка.

Эта весть была отнесена к Кровавому князю, старику Нянк-хушу.

Он сказал:

— У моей младшей дочери, Кровавого Богатыря Нянк-хуша девицы, растущие суставы рук еще пе окрепли, растущие суставы ног еще не окрепли.

Двое сыновей Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины сказали:

— Ее растущие суставы рук, ее растущие суставы ног мы сами там вырастим.

Кровавый Богатырь, старик Нянк-хуш, уступил. Ои сказал:

— Все мои сваты числом триста человек, приходите сюда: я пе знаю, кто из вас князья, кто из вас простые люди; вместо князей но выставляйте простых людей, вместо простых людей не выставляйте князей.

Сваты послали обратно весть:

— Ты уроженец этого города, ты уроженец этого селения, все, что тебе необходимо, у тебя имеется в изготовленном виде, у нас же, происходящих из селения, расположенного у рыбного источника чужой стороны, по готово то, что нужно.

Оба сына Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины приказали многочисленным мужам всего своего воинского отряда, многочисленным мужам всей своей толпы сватов измерить расстояние между домом Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша, и их домом, чтобы узнать, до какого места приходится на их долю устлать дорогу красным сукном, устлать дорогу черным сукном. Привязывающему Коней, Привязывающему Оленой к Заиндевелому Столбу приказал его отец:

— Послушай, сын мой, твои оба свата не имеют желания идти по смертной кожистой земле, по мохнатой земле. И ты устели пространство, которое пришлось на твою долю, красным сукном, черным сукном.

После этого сватам была послана весть:

— Мои сваты, приходите!

Младший сын Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины выступил со своей толпой сватов в триста человек по па-правлению к дому будущего тестя; он сам шел впереди и повесил себе через плечо меч. Кровавый Богатырь, старик Нянк-хуш, сказал своему народу:

— Займите хорошую дорогу, по которой должны идти воппы, ПО которой должны идти сваты. Если жепих неопытеп в свадебных делах, он не сумеет запять пути, по которому ему придется идти; если он опытен в свадебных обстоятельствах, он безостановочно пойдет по дороге, по которой ему следует идти.

Он со своим народом дошел до места, приходящегося на долго сватов. Народ действительно совсем занял дорогу, по которой им нужно было идти. Он схватил меч и стал махать: коснется он руки мужа — его уносят изрубленного в куски, коснется он ноги мужа — его уносят изрубленного в куски. Народ разделился на две части, образовался путь, по которому можно было идти. Они подошли к дому своих сватов 19.

Будущий тесть с сыном (их сваты) вышли па улицу, обнимались в семь обхватов, обнимались в шесть обхватов, целовались, миловались. Их берут за руки и вводят в дом. Приготовили стол с брагой, приготовили стол с медом. Они пьют ппво, опи пьют мед. Оба брата стали рассматривать Кровавого Богатыря, старого Нянк-хуша, с головы до ног. Он же, со своей стороны, начал их осматривать с ног до головы. Жениху прислали полное блюдо славных яств. Жених взял концами пальцев один кусочек, оп взял концами пальцев два кусочка. Он оделся, принарядился и плотно завязал глаза шелковым платком. Его ввели в дом будущего тестя, взявши за руки.

Он вошел в дом. Перед ним висит увешанный колокольчиками занавес, увешанный бубенчиками полог. У входа в полог сидит седоголовая старуха, сидит белоголовая старуха. Взявшись за край полога у входа, он его пошевелил три раза. Старуха оставила вход в полог свободпым. Он дал ей глыбы золота, глыбы серебра. Он вошел в полог, обнялся и поцеловался со своей женой. Когда рабыня, исполняющая разные работы в доме, принесла полное блюдо со славными яствами, он взял концами пальцев один кусочек, он взял концами пальцев два кусочка. Бывший в доме народ вышел па улицу, и дом опустел. Ее муж положил на ее жилистую шею, имеющую много жил, свою руку с пятью сосчитанными пальцами. Его жена оттолкнула его прочь. Немного спустя он опять положил на нее свою руку с пятью сосчитанными пальцами, жена его опять оттолкнула. Он еще посидел, посидел и в третий раз положил па нее руку с пятью сосчитанными пальцами. Его жена стала говорить острые слова, стала говорить колкие слова. Ее муж сказал:

— Теперь ты говоришь острые и колкие слова. В Тяпарском городе Мужа с Размашистой Рукой ты в виде огромного филина, величиной с город, в виде огромного филина, величиной с деревню, села на прочный городской столб и бросила две рукавицы из кожи филина, на которых не было видно, как шов был шит и каким образом производилась работа. Ты сказала: «В тот день, как ты родился, я родилась, в тот день, когда я родилась, ты родился. Кровь от наших пупков попала в одно место». Зачем ты обманываешь меня, мужа, пришедшего в страну, куда не добраться даже зверю, чтобы я напрасно потерял глыбы золота, глыбы серебра? Тебя, женщину, говорящую острые н колкие слова, я разрублю на две части, чтобы ты плавала в крови! Его жена сказала:

— Или в тебе сидит живой дух, или в тебе сидит живой менкв: я женщина, ходящая в простой обуви, я женщина, ходящая в простой одежде. Уже неделя прошла, как младшую дочь Кровавого Богатыря, старого Нянк-хуша, девицу, увезли к многочисленным мужам самоедской стороны.

Его брат прислушался: в каком-то месте распространяется шум от идущего богатыря, у неподвижной кожистой земли, мохнатой земли концы рукавов начинают дрожать, концы пол начинают дрожать20. Он вошел в сени. Если бы хороший плотник во время их сооружения не полояшл множества железных полос, не положил множества жестяных листов, половицы сеней не выдержали бы его тяжести. Он подошел к дверям, схватил дверь и, когда стал ее отворять за кольцо, вырвал ее вместе с петлями, со всем, что было на ней, и поставил ее в сторонку. Когда он вошел в дом, он сказал своему брату, сыну Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины:

— Каких рабынь, исполняющих в доме разные работы, у пас нет в Тяпарском городе Мужа с Размашистой Рукой? Жил ли я, муж, обладающий сплою в славных суставах рук, с какой-нибудь рабыпей, исполняющей домашние работы? 21 Уже неделя прошла с тех пор, как Кровавого Богатыря Нянк-хуша младшую дочь, девицу, увезли к многочисленным мужам самоедской стороны. На гладком песке, намытом соровыми волнами, она там написала: к многочисленным мужам самоедской стороны меня увезли, ломая мне руки, ломая мне погн. Когда прибудут оба сына Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины, пусть они не ждут, пока вскипит кипящий котел, пусть они не ждут, пока поспеет долговременный котел.

Он стряхнул с себя сон и встал. Ои пошел в большой дом, предназначенный для собрания воинов, и приказал своим воинам и сватам:

— Возьмите ваши лодки с берега!

Они спустились к реке, сели в лодки и отчалили. Жених сказал своему будущему тестю:

— ЭЙ, тесть, выслушай меня как тесть! К тому времени, как мы вернемся с нашими головами с косами, выстрой суставчатой рукой новый частокол у твоего города из свежего дерева на место старого, который иструхлявел.

Его тесть крикнул в ответ:

— Сваты моп, выслушайте меня как сваты. Ваши головпые кожи не везите напрасно к многочисленным мужам самоедской стороны, чтобы они у вас содрали; с вашими головами с косами вам не вернуться домой.

Младший муж обернулся:

— Эй, тесть, твой город Кровавого Богатыря, старого Нянк-хуша, весь пройду, извиваясь, подобно выдре с заостренным те-

лом, и в таком виде его оставлю'". Старший муж ему сказал:

— Брат мой, сын Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины, пока ты будешь извиваться в городе Кровавого Богатыря Нянк-хуша, подобно выдре с заостренным брюхом, многочисленные мужи самоедской стороны удалятся от того места, где они теперь находятся, на длину невода, удалятся на длину сети.

Тогда младший муж опять повернулся назад. Они сели и стали грести пальчатыми веслами, снабженными перекладинами па-подобие пальцев, направляясь к многочисленным мужам самоедской стороны. Оба князя опускают весло в воду у носа лодки и вынимают его у кормы. В ямках, образованных в воде веслом, целую неделю вода кипела от собравшихся в изобилии ершей п чебаков.

Они ехали, ехали и у места, где ногами самоедских мужей протоптана дорожка, пристали. Многочисленных сыновей самоедских мужей глубоко сидящие лодки с водяной кормой лежат там перевернутые. И они вытащили спои лодки на берег, опрокинули их и пошли пешком. Младший муж бросил со своей головы шапку, она полетела в виде кукушки 23 и скрылась из виду. Многочисленные мужи самоедской стороны лежат около огни (многоязычного рта девы Тярн) и спят. Впереди, в пологе, у кедра, лежат двое богатырей-самоедов. И у самоеда старика Сос-Торума24 имеется свой полог у корня другого кедра. В этом пологе он держит младшую дочь Кровавого Богатыря Нянк-хуша, девицу. Кукушка с маковки головы вернулась обратно и сказала: так и так.

Младший муж сказал многочисленным мужам своего воинского отряда, многочисленным мужам, составлявшим его свадебный поезд:

— Когда вы, мои триста мужей, пойдете, пусть не шевелится соринка, пусть не шевелится былинка!

Он прислушался, как они идут: действительно, не шевелится соринка, пе шевелится былинка. Он сказал:

— Многочисленными мужами самоедской стороны высечен огонь и поставлены многие чаши с дымящимся отверстием и многие берестяные сосуды с дымящимися отверстиями. Пе заденьте края чаш, не заденьте края берестяных сосудов!

Они пошли туда и были там выстроены. Им было приказано:

— Не делайте столько шума, сколько комар делает, пе совершайте какого бы то пи было дела!

Младший муж пошел со своим братом туда. Он сказал:

— Полог старика Сос-Торума находится там, у комля того кедра. Там ои держит дочь Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша, девицу. Прокрадись туда. В другом пологе находятся двое самоедских богатырей, я туда пойду.

Старый муж направился туда крадучись. Когда он добрался до полога старика Сос-Торума, слышит, что тот борется со своей женой. Жена его говорит:

— Я девица, мой нетронутый, девственный пояс я не дам тебе развязать в темнодревесном урмане. Когда мы прибудем в священный город, в котором живут самоедские мужи, там развяжи мой девственный пояс, нетронутый, как у девицы. Многочисленные седоголовые старухи, многочисленные белоголовые старухи поставят мне чашу с дымящимся отверстием и дадут мне груды золота, груды серебра.

Они боролись в пологе: куда они повернутся, в тот угол и падают. Когда ноги самоедского богатыря оказались в другом углу, остяцкий князь ударил по ним мечом и отрубил по колени. Горностай-самец, видевший лицо Тярн и лицо рыбы25, выскочил и» задней части полога на улицу и воскликнул:

— Воровским образом меня лишили моих членов, подобно тому как тайком лишают соболя его членов. Пока я муж, обладающий силою в славных суставах рук и силою в славных суставах цог, не имел дела с младшей дочерью Кровавого Богатыря, старого Нянк-хуша, девицей, и я был богатырем, н я был мужем. Где бы наступил для меня смертный день моего поражения?!

Старик Сос-Торум побежал. Что в другом пологе произошло и что потом случилось, остяцкий богатырь не знал. Он погнался за стариком Сос-Торумом, побежал за ним. Когда он бежал, пней летел во все стороны. Видя, что ему не догнать врага, он стал усердно молить бога:

— Золотой Свет, отец, почему ты не спустишь на путь, по которому должен идти самоед, покрытый дубравой холм?

Богом-отцом был спущен поросший лесом холм. У самоеда нет ног, ои не может идти. Богатырь подоспел к нему сзади и рассек его пополам. Нижняя часть туловища упала на землю п осталась па месте, верхняя половина туловища поспешила дальше. Тот ее преследует, но не может догнать. Во все стороны пней летит. Снова он обратился с мольбой к богу-отцу, чтобы он опять спустил на землю покрытый дубравой холм. Бог-отец спустил ему покрытый дубравой холм. Обрубленное тело самоеда идти не может. Старшин муж подоспел сзади и ударил его по шее: плечи упали п остались на месте, голова же опять начала двигаться вперед. Как ои ее ни преследует, не может настигнуть. Опять он попросил у бога-отца поросший дубравой холм. Бог ему спустил дубраву. Самоедская голова не имеет возможности идти: как заденет за дерево, отскакивает назад. Она стала молить бога о речке, текущей женской п мужской кровью. II ей была дарована речка. Когда остяцкий богатырь собирался ударить голову мечом, она бросилась в речку, всплеснув воду. Остяк стоит на

берегу речки. Голова самоеда вышла у нижнего конца речного плеса на поверхность и сказала:

— Страх Внушающую Кольчугу из Полотна Многих Земель Носящий Богатырь, зачем ты пришел в эту страну, куда не добраться даже зверю? Убегая от тебя, я прятал от тебя мою переливающуюся головную кожу, прибегая к сотням уловок, прибегая к многочисленным выдумкам. Если ты войдешь в воду, то ты, муж, живущий в светлом мире, войдешь на много-много лет. Если ты хочешь вернуться домой, то возвратись в свой дом со своей головой с косами. Что же до меня, то пусть многочисленные мужи •самоедской стороны принесут сюда пожертвованные мне чаши, пожертвованные мне берестяные сосуды, пусть сюда будут приведены в качестве кровавой жертвы хвостатые собаки, шерстистые собакп26. Когда ты повернешь к дому свою голову с косами, то в доме, наполненном собравшимися женами, наполненном собравшимися мужами, не говори, что тебе удалось содрать с богатыря Сос-Торума его переливающуюся головную кожу.

Возвращаясь домой, он повернул назад свою голову с косами и ушел. Между тем многочисленные простые люди самоедской стороны сражаются с простыми воинами его страны. Из многочисленных мужей самоедской стороны они убили половину, изрубив их в куски. Его же триста мужей все на ногах, все ходят: Он начал сражаться. Младшая дочь Кровавого Богатыря Нянк-хуша, девица, зацепилась за него: его рука отяжелела, его нога отяжелела. Он воскликнул:

— Неужели Золотой Свет, мой отец, предопределил, чтобы простые воины содрали с меня мою переливающуюся головную кожу?

Младшая дочь Кровавого Богатыря Нянк-хуша сказала:

— Страх Внушающую Кольчугу из Полотна Многих Земель Носящий Богатырь, твой брат, сын Мужа с Размашистой Рукой н Тяпарской женщины, ушел вместе с двумя сыновьями живорожденного живого духа, пошел ли оп по живой гривке или по мертвой гривке2'? Отчего ты пе пойдешь надставить изломанные черепки его стрел, заменить разорванные перья его стрел?

Он ушел. В то время как он идет, когда ему попадается лесистое место, он подвигается вперед, прорубая себе путь, подобно тому как охотник на гусей, охотник па уток вырубает просеки для перевесов. Когда ему встречается чистое место, он идет, вырывая ногами землю на три аршипа вглубь. Он шел. шел и услышал бряцающий шум, как бы от волочащейся полы кольчуги; он встал по другую сторону редкого леса, за высокоствольным лесом и спрятался. Только конец лука незаметно для него торчал наружу. Оттуда ему сказал его брат:

— Муж, собравшийся в путь на войну, собравшийся в путь на свадьбу, сам спрятался, только журавлиная шея торчит.

Он встретился со своим братом. Старший брат сказал:

— Ты пошел с двумя сыновьями живорожденного живого духа, какое дело ты сделал и как поступил?

Младший брат сказал:

— Когда я померился силой с двумя самоедскими богатырями, пи я не мог их убить, ни они не смогли убить меня. Мы разошлись в противоположные стороны, давши друг другу клятву: пе идти сражаться друг с другом на женский век, не идти сражаться друг с другом на мужской век. Кто из нас нарушит клятву, у того пусть будет содрана его переливающаяся головная кожа!

Старшин муж сказал:

— Самоед все равно что собака с отрезанным хвостом: когда он хочет сохранить свою душу, какой клятвы он не дает, какого он зарока не дает! Пойдем и убьем собак-самоедов!

Младший муж сказал:

— Я не нарушу своей клятвы. Если самоед хочет ее нарушить, то пусть он ее нарушает!

Они повернули назад свои головы с косами, чтобы возвратиться домой. Младшую дочь Кровавого Богатыря, старого Нянк-хуша, девицу, они увели с собой. Они подошли к лодкам и сели, чтобы грести пальчатыми веслами, имеющими на перекладинах рукоятки, подобные пальцам. Муж н жена сидят. Если на шее жены лежит рука мужа, то на шее мужа лежит рука жены, а простые воины их везут, работая веслами. Когда стал виден город Кровавого Богатыря, старого Нянк-хуша, их заметили дальнозоркие, их услышали чуткие ухом. Они сказали:

— Кровавый Богатырь, старый Няпк-хуш, выслушай нас как богатырь, выслушан пас как муж: двое богатырей, которые ушли с.многочисленными мужами самоедской стороны, обернули своп головы с косами, чтобы возвратиться сюда.

Кровавый Богатырь, старый Нянк-хуш, сошел со своим сыном Привязывающим Копей, Привязывающим Оленей к Заиндевелому Столбу к пристани. Они посмотрели и видят, что их девицу везут обратно: на шее у жены лежит рука мужа, на шее у мужа лежит рука жены; немного проедут — целуются, еще немного проедут — опять поцелуются. Из глаз старика Кровавого Богатыря Нянк-хуша потенли слезы длиной в семь пядей, шесть пядей.

Когда его брат, сын Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины, подъехал на расстояние, с которого стрелок может попасть в цель, он поставил конец лука на землю и выпрыгнул на берег. Он сказал брату:

— Город Кровавого Богатыря, старого Нянк-хуша, я пробегу низвергающей и выравнивающей ногой. Не выходи из твоей глубоко сидящей лодки с водяной кормой па берег, иначе мои гнев не пройдет, моя злоба не пройдет. Не за мой же воинский отряд мне приняться?!

Он засунул за пояс большой топор, величиной с лопатку оленьего быка, взял с собой свои стрелы и свой лук. Город был окружен оградой из нового дерева при помощи суставов суставчатой руки. Он начал рубить дерево и откалывать огромные щепы, величиною с деревню, величиною с город. Вот он прорубил отверстие, достаточное, чтобы ему пролезть. Кровавый Богатырь, старый Нянк-хуш, вышел со своим сыном на улицу. Привязывающий Коней, Привязывающий Оленей к Заиндевелому Столбу, его сын, положил стрелу на тетиву лука, натянул тетиву и спустил. Попав прямо между двумя лопатками рубящего мужа, его стрела изогнулась, подобно дереву, которое ложечник гнет на канграсе. У Нянк-хуша, Кровавого Богатыря, потекли из глаз слезы длиной в семь пядей, длиной в шесть пядей. Во второй раз он наложил стрелу на тетиву лука, натянул его и спустил. Она опять попала рубящему прямо между лопатками и изогнулась, подобно тому как у ложечника дерево изгибается па канграсе. Кровавый Богатырь, старый Нянк-хуш, начал сильный плач, с ворота города, с ворота деревни. Сын его положил третью стрелу на тетииу и спустил ее. Ветром от нее был сметен в кучу обильный сор со всего селения, был сметен в кучу весь обильный сор со всего города. Попав рубящему мужчине прямо между лопатками, она сильно изогнулась, подобно тому как у ложечника гнется дерево на канграсе. Ее черенок раскололся и изломался в мелкие куски, подобно игрушке маленьких детей. Его брат, сын Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины, сказал:

— Эй, сват, выслушай свата! Эту твою волосяную стрелу, травяную стрелу28, когда она попала в легкое моей груди, я еле почувствовал, как будто меня укусил комар, и то только потому, что я надел долго держанный ржавый лоскут мережи29, взятой у обских остяков. Если бы у меня была снабженная верхом и рукавами кольчуга, которая у меня есть в городе Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины, я бы не почувствовал твоей волосяной стрелы, твоей травяной стрелы. А если бы я твою волосяную стрелу, твою травяную стрелу все-таки заметил, когда она попала в легкое моей груди, у меня от радости на голове вырос бы золотой рог30.

Он схватил лук, наложил стрелу, натянул лук и спустил. Ветром, произведенным тетивой лука, был сметен в одно место обильный сор селения, был сметен в кучу многочисленный мусор города. Попав прямо между лопатками Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша, стрела увлекла его к стене дома и туда вонзилась: этот старик не может пошевелиться. Он положил па тетиву другую стрелу и спустил ее. Попав прямо между лопатками Привязывающего Коней. Привязывающего Оленей к Заиндевелому Столбу, стрела его увлекла к стене дома и туда вонзилась: и он не может пошевелиться. Хоть в них стреляют п в них попадают стрелы, они все не падают. Многочисленные мужп всего города, всего селения Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша, выйдя на улицу, выдернули стрелы и, взявши за руки, увелн их. Они пали к ногам своего свата и стали умолять о помиловании. Их сват оставляет их лежать два дня, оставляет их лежать три дня. Вот пришла младшая дочь Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша, девица, обняла его руки, обняла его ноги и сказала:

— Деверь мой, сын Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины, хотя я тебя и не кормила молоком из моей груди и ты, мои деверь, вскормлен из рожка, скажу ли я одно слово, выслушай это слово, скажу ли я два слова, выслушай два слова, так как я княжеского рода, царского рода. Когда ты отправишься в свой Тяпарский город Мужа с Размашистой Рукой и свое дорогое платье, украшенное бисером, и свою дорогую одежду, украшенную металлическими поделками, износишь, если ты сдерешь с моих родных и братьев их переливающиеся головные кожи и сделаешь меня круглой сиротой, то кто оденет приведенный тобою отряд воинов в триста человек в дорогую обувь, в дорогие одежды и мне, чтобы нарядиться, как подобает невесте, кто доставит дорогую обувь и дорогие одежды?

Сват тогда их поднял, они обнялись и поцеловались. Тесть богатыря позвал их к себе, сказал:. т- Устроим большой пнр для всего города, устроим большой пир для всего селения.

Они пришли к нему. Там был устроен большой пир для всего города, для всей деревни. Сколько ни есть в месяце многочисленных и длинных недель, они пили и ели. Богатая женщина, богатый мужчина брали концами пальцев один кусочек, брали два кусочка, поели и удалились. Бедная женщина, бедный мужчина ели и пили, сколько ни есть в месяце многочисленных длинных недель.

. Когда окончился девичий пир, когда окончился отроческий пир, настал день выступления воинов, настал день выступления сватов. Кровавый Богатырь, старик Нянк-хуш, сказал:

.... — Мои сваты, выслушайте свата! Я живу у источников семи речек, шести речек, откуда я возьму дорогую обувь и дорогие одежды, чтобы одеть ваших триста мужей? Дорогую обувь и дорогие одежды я пошлю на берег реки. Подоиадите только, пока вскипит кипящий котел, повремените, пока не поспеет долговременный котел.

Они прожили два дня, прожили три дня. Страх Внушающую Кольчугу из Полотна Многих Земель Носящему Богатырю велел его брат:

— Научи свою жену, чтобы, когда наступит день выступления воинов, день выступления сватов, она, схватив себя за волосы, бросилась бы на половицы дощатого пола и потребовала у своего отца семиушковый котел, из которого могут есть триста человек. Когда мы достигнем пристани и наступит время садиться в, лодку, пусть она, схватив себя за волосы, бросится па землю и просит у своего отца серебряный кровельный лист, под которым могут укрыться триста человек.

Наступил день выступления воинов, наступил день выступления сватов. Его жена, схватив себя за волосы, бросилась на половицы дощатого пола и сказала:

— Батюшка, я иду, чтобы отправиться к питающим источникам чужой земли, я иду, чтобы следовать к рыбным источникам чужой стороны. Буду ли я носить в своем чреве девочек пли буду ли я носить в своем чреве мальчиков, когда я прибуду в Тяпарский город Мужа с Размашистой Рукой, многочисленные седоголовые женщины и многочисленные белоголовые старцы будут меня спрашивать, что я привезла с места, куда отправлялись на войну, куда отправлялись сватать. Батюшка, если ты дашь мне свой семиушковый котел, то я пойду, не дашь, так пусть меня, окровавленную, разрубят на две половины.

Из глаз ее отца потекли слезы семи пядей длины, шести пядей длины. Он сказал:

— Дочка, зачем садишься ты со злобы на твое седалище, состоящее из двух половин? Ты мой город Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша, сокрушаешь, опрокидываешь.

Он приказал двадцати мужам:

— Ступайте, чтобы принести па берег семиушковый котел. Двадцать мужей пошли и принесли семиушковый котел на

берег. Мужи, отправившиеся сватать, спустились к реке и хотели сесть в лодку, но в это время невеста, схватив себя за волосы, бросилась на гладкий песок, намытый волнами сора:

— Батюшка, буду ли я носить во чреве девочек, буду ли я носить во чреве мальчиков, когда для отряда воинов и для отряда сватов наступит день прибытия в Тяпарский город Мужа с Размашистой Рукой, многочисленные седоголовые женщины, многочисленные белоголовые мужчины будут меня спрашивать в Тя-парском городе Мужа с Размашистой Рукой: «Младшая дочь Кровавого Богатыря, старика Нянк-хуша, молодица! То, что ты иривезла из отцовского дома, дай сюда!» Батюшка, что я тогда дам? Дай мне серебряный кровельный лист, под которым могут укрыться триста человек, тогда я отправлюсь; не дашь, то. пусть меня, окровавленную, разрубят на две половины!

Ее отец начал большой плач, величиной с ворота города, величиной с ворота селения, и велел принести серебряпый кровельный лист. Двадцать мужей пошли, взяли его и принесли на берег. Они обнялись и поцеловались со сватами, попрощались, сели в лодки и отправились, посвистывая из широкого горла полным голосом и посвистывая из узкого горла тонким голосом.

Ехали, ехали и доехали до катящей гальку каменистой Оби; через нее плотно сооружена плотина из мамонтов и юров31. Младший муж работал веслами в глубоко сидящей лодке с водяной кормой, в которой он сидел; ему едва удалось прорваться через плотину из мамонтов, через плотину из юров. Оп сказал, обернувшись назад:

— Брат, и ты в твоей глубоко сидящей лодке с водяной кормой, в которой ты сидишь, поднимай хорошо заостренное весло к носу лодки, поднимай хорошо весловище весла, снабженного весловищем.

И старший муж едва проскользнул через плотину из мамонтов и юров. Те лодки, в которых находились простые воины, опрокинулись в воду, и они были съедены мамонтами и юрами. Страх Внушающую Кольчугу из Полотна Многих Земель Носящий Богатырь сказал:

— Брат, пробьем эту плотину из мамонтов и гаров. Иначе никакая женщина, никакой мужчина не смогут проехать по поверхности катящей гальку каменистой Оби.

Оба они вышли на берег, опрокинули на невесту семиушковый котел н покрыли его серебряным кровельным листом. Они вошли в семнбездную священную воду н начали махать мечом. Куски мамонтов и куски юров стало относить течением. Они пробили плотину из мамонтов и юров, сели в лодки и начали грести пальчатыми веслами, снабженными пальчатыми перекладинами.

На острове Куноват было собрано вран; еское войско, столь многочисленное, что нет столько деревьев в лесу, нет столько былинок на лугу. Пристали к берегу, женщину покрыли серебряным кровельным листом п накрыли семиушковым котлом. Они надели свои кольчуги, плотно завязали глаза32 и стали сражаться: они махали мечом в эту сторону, они махали мечом в ту сторону. Враги падают, как сто куч весеннего сена, как сто куч осеннего сена. Они рубили их и отбрасывали. Оба самоедских богатыря, которые раньше поклялись и ушли, оба эти самоеда оказались тут. Остяцкие воины им говорят:

— Самоеды, вы дали столь великую клятву, столь великий зарок! Зачем вы опять пришли сражаться? Самоед все равно что собака с отрезанным хвостом; если он хочет продлить свою жизнь, какую клятву, какой зарок он не дает?!

Опять стали сражаться. Остяцкие воины отсекают и отбрасывают их черное мясо, их черные кости33, но они постоянно обретают свой прежний вид. Хотя они их и рубят и отбрасывают, они постоянно вновь воскресают. Брат сына Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины снял шапку с маковки головы и бросил ее:

— Поди позови старика Пит-поу и старика Нума34 заменить повыми изломанные черенки стрел, приделать новые перья к стрелам, у которых они изорвались.

Кукушка полетела и дала весть старику Пит-поу, улетела, прибыла к старику Пуму, села у верхнего отверстия очага и прокуковала. Старик сидит, строгая черенки стрел, и прислушивается: что такое выкрикивает кукушка? Кукушка сказала:

— Оба сына Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской жеп-щины так пострадали от двух самоедских богатырей, что они еле живы, что они близки к смерти.

Старик Нум снарядился, положил в лодку неживую пищу, питающую пищу, сел в глубоко сидящую лодку с водяной кормой и отправился. По дороге к нему сел старик Пит-поу. Оба старца стали грести, огромные волны, производимые лодкой, идут через речные заливы и через пески. Достигли они устья Конды. Старуха и старик — духи с устья Конды — им сказали:

— Мы жили и зимой, мы жили и летом, но подобного не видели. Что за богатыри, что за силачи едут, какой великий гнев, какую великую злобу они везут с собой?!

Они вышли на поверхность поды:

— Старик Пум, старик Пит-иоу, куда вы едете?

— На остров Куноват, там двое сыновей Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины так пострадали, что еле живы, что близки к смерти. Мы едем, чтобы доставить силу их спинам, мы едем доставить силу их животам.

Старцы с устья Конды совещаются и решают:

— И мы отправимся, столкнем остров Куноват в воду и съедим обоих самоедских богатырей.

Они снарядились в путь; они ударялись в речные заливы, они ударялись в пески, они повреждали речные заливы, они повреждали пески. Когда старик Пум и старик Пнт-ноу ДОСТИГЛИ острова Куноват, кукушка, которая несла весть, только еще летит через Обь. Оба сына Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины сошли к ним на берег и сказали:

— Каких богатырей мы встречаем, каких силачей мы встречаем! Двух самоедских богатырей мы рубим и отбрасываем, их отлетающее прочь мясо и отскакивающие прочь кости возвращаются на прежнее место, мы их не можем убить.

Старик Пум сказал:

— Начинайте опять сражаться, мы посмотрим.

Они опять начали сражаться. В самом деле, они самоедов рубят и отбрасывают, нх отскакивающее мясо, их отскакивающие кости вновь оживают. Старик Пум подбежал и схватил кожаный мешок, который самоеды друг другу бросали35, п, когда у обоих мужей истощилась сила, он им его бросил, сказав:

— Пинайте и тончите его ногами.

Оба самоеда встали на колени на равнине, производящей траву, встали во весь рост на равнине, производящей траву, и сказали:

— Сыновья княгинь и князей, не убивайте нас, пе причиняйте нам зла: родится ли у нас дочь, не будем друг с другом сражаться, родится ли у нас сын, не будем друг с другом сражаться, поклянемся на женский век, па мужской век не воевать.между собою.

Старший муж сказал:

— Самоед все равно что собака с отрезанным хвостом, когда оп хочет сохранить свою жизнь, какой клятвы, какого зарока оп пе даст?!

Они бросили кожаный мешок на землю и пинали и топтали его ногами. Самоеды упали на землю и сами собою умерли. Их сожгли на огне. Поднимется южный ветер, он несег их пепел на север, поднимется северный ветер, он несет их пепел на юг.

Все металлические вещи и пушнину, которые они привезли с места, где сражались, они поделили пополам со старцами. Поехали обратно, им встретились старики с устья Конды. Богатыри им сказали:

— Выходите на берег. Куда вы едете? Старуха и старик сказали:

— Мы едем иа остров Куповат. Оба сына Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины так пострадали, что еле живы,? что близки к смерти. Мы отправимся к острову Куноват, столкнем его в воду и съедим обоих самоедов.

— Вы, старуха и старик, возвращайтесь назад: мы уже везем обоих сыновей Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины.

Старуха и старик воротились назад. Они достигли устья Конды. Старики пригласили их на берег. Они пили брагу и мед. Оба брата ту часть добычи, которая пришлась на их долю, поделили с ними поровну на две части. Они собрались домой. Многочисленные мужи всего города, всего селения обоих сыновей Мужа с Размашистой Рукой и Тяпарской женщины спустились на берег. Горожане их встретили, обнялись и поцеловались с ними. Они устроили большой пир для всего города, для всего селения. Богатая женщина н богатый мужчина взяли концами пальцев один кусочек пищи, взяли концами пальцев два кусочка и ушли; бедная женщина, бедный мужчина ели н пнли, сколько ни есть многочисленных н продолжительных недель в месяце. А старик Пит-поу н старик Нум снарядились по направлению к своей земле. Многочисленные мужи всего города, многочисленные мужи всего селения их обнимают и целуют. На то благосостояние и на то богатство, которое они приобрели, они теперь живут и потом будут жить.

Всякий из многочисленных мужей, кто слушал этот рассказ, пусть он его слушал на счастье добыть рыбу, пусть он его слушал на счастье добыть пушнину.