Иерархия текстов

Нам сегодня это может показаться удивительным, но первые десятилетия Церковь жила даже без письменного Евангелия. Как отмечает евангелист Лука в самом начале своей книги, он взялся за этот труд именно потому, что уже существовало немало устных рассказов, и свое Евангелие он записал «по тщательном исследовании всего сначала» (1: 3).

Видимо, нечто подобное происходило и с Ветхим Заветом: не то чтобы Моисей, спустившись с Синайской горы, сел и написал сразу всё Пятикнижие или Исаия, получив откровение, немедленно создал свою книгу от первой до последней страницы. Такого мы нигде не найдем в самой Библии. Напротив, в ней встречаются ясные указания, что ее книги складывались постепенно. В Притчах Соломоновых, например, есть такой подзаголовок: «И это притчи Соломона, которые собрали мужи Езекии, царя Иудейского» (25: 1). Но между Соломоном и Езекией прошло более двух столетий! То есть все это время изречения Соломона существовали либо в устной форме, либо в виде каких-то отдельных документов, но не входили в единую книгу Притчей. Это можно сравнить со сборником стихов Ломоносова или Державина, впервые изданным лишь в наше время.

Таким образом, можно сказать, что Писание постепенно выкристаллизовалось в глубине Предания: наиболее важные и ценные его части были отобраны общиной верующих и включены в состав Библии, и только потом этот выбор был окончательно ограничен рамками канона.

Но это совсем не значит, что между Писанием и Преданием не может быть никакого напряжения. В тех же Евангелиях мы не раз читаем о том, как Христос обличал книжников и фарисеев, подменявших Писание «преданиями старцев» и возлагавших на людей «бремена неудобоносимые». Такое может происходить и в наши, и в любые другие времена: человеческие традиции становятся самодостаточными, порой они просто заслоняют собой все остальное.

Именно поэтому на заре Реформации отцы протестантизма отказались видеть в Предании нечто равноценное Писанию, провозгласив принцип Sola Scriptura: только Писание может быть источником вероучения для христиан. Им возражали католики: и Писание, и Предание должны быть источниками вероучения. Православное видение этого вопроса можно представить как систему, состоящую из концентрических кругов. В самом центре находится Евангелие, далее идут другие библейские книги, от актуальнейших Павловых Посланий до книг Паралипоменон. Здесь заканчивается Писание, но вовсе не заканчивается учение Церкви. Следующий круг — определения вселенских соборов и литургические тексты, затем идут творения отцов, иконы, храмовая архитектура и другие элементы Предания. В самых внешних кругах — традиции конкретных епархий и даже приходов, но они уже явно лежат за пределами Священного Предания.

Итак, можно сказать, что Писание — центральная и самая важная часть Предания, неотделимая от всего остального. Впрочем, при этом надо отличать ту его часть, которая действительно стала достоянием всей Церкви и которую смело можно назвать Священным Преданием, от разных обычаев, пусть и полезных, но не имеющих общецерковного значения. На Карфагенском соборе 257 года один из епископов заметил: «Господь сказал: Я есмь истина. Он не сказал: Я есмь обычай». Современный богослов епископ Каллист Уэр прокомментировал эти слова: «Есть разница между преданием и традициями: многие унаследованные от прошлого традиции имеют человеческую и случайную природу. Это благочестивые (или неблагочестивые) мнения, но не истинная часть Предания — основания христианской вести».