Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава двадцать восьмая введение товарного хозяйства






Второй из важнейших предпосылок как для приобретения средств производства, так и для реализации прибавочной стоимости является вовлечение натуральнохозяйственных образований – после их разрушения и в процессе их разрушения – в товарное обращение и в

 

 

1 Ср. G. К. Anton, Neuere Agrarpolitik in Algerien und Tunesien. Jahrbuch fur Gesetzgebung, Verwaltung und Volkswirtschaft. 1900, стр. 1341 и сл.

2 В своей речи от 20 июня 1912 г. во французской палате депутатов Албин Розе, докладчик комиссии по реформе «Indigenats» (административной юстиции) в Алжире, указал на тот факт, что из округа Сетиф эмигрируют тысячи алжирцев. Из Тлемсена в прошлом году выселилось 1 200 туземцев. Местом поселения служит Сирия. Один эмигрант писал с своей новой родины: «Я водворился теперь в Дамаске и вполне счастлив. У нас тут много алжирцев, которые переселились вместе со мной и которым правительство пожаловало землю и средства для ее обработки». Алжирские власти борются против эмиграции отказами в выдаче паспортов. (См. Journal Officiel от 21 июня 1912 г., стр. 1594 и сл.)

 


товарное хозяйство. Все некапиталистические слои и общества должны стать для капитала покупателями товаров и продавать ему свои продукты. Кажется, что здесь по крайней мере начинаются «мир» и «равенство», do ut des, взаимность в интересах, «мирное соревнование» и «влияние культуры». Если капитал может насильственно отнимать у чуждых ему социальных союзов средства производства и насильственно заставлять трудящихся становиться объектом капиталистической эксплоатации, то он все-таки не в состоянии путем насилия сделать их покупателями своих товаров и принудить их реализовать его прибавочную стоимость. Эта мысль подтверждается как будто тем обстоятельством, что необходимой предпосылкой распространения товарного хозяйства в натуральнохозяйственных областях являются средства транспорта – железные дороги, пароходные сообщения и каналы. Победоносное шествие товарного хозяйства начинается большею частью с грандиозных культурных построек, сооружений средств современного транспорта; сюда относятся железные дороги, прорезающие девственные леса и горы, телеграфные провода, проходящие через пустыни, и океанские пароходы, заходящие в отдаленнейшие гавани. Но мирный характер этого переворота является лишь видимостью. Торговые сношения остиндских компаний со странами пряностей были таким же грабежом, вымогательством и грубым обманом под флагом торговли, как и современные отношения американских капиталистов к канадским индейцам, у которых они закупают меха, или как отношения немецких купцов к африканским неграм. Классическим примером «тихой» и «мирной» торговли с отсталыми обществами служит современная история Китая. Через нее, начиная с сороковых годов, на протяжении всего XIX столетия красной нитью проходит полоса войн с европейцами, которые задали себе целью насильно открыть Китай для товарного обращения. Провоцируемые миссионерами преследования христиан, затеваемые европейцами тревоги, периодические военные кровопускания, во время которых совершенно беспомощный мирный земледельческий народ должен был меряться силами с новейшей капиталистической военной техникой объединенных великих держав Европы, тяжелые военные контрибуции со всей системой государственного долга, с европейскими займами, европейским контролем над финансами и оккупацией в конечном счете крепостей, вынужденное открытие вольных гаваней и вынужденные концессии на постройку европейскими капиталистами железных дорог, – таковы были в Китае повивальные бабки торговли от начала сороковых годов прошлого столетия и до начала китайской революции.

Период открытия Китая для европейской культуры, т. е. для товарного обмена с европейским капиталом, начался войной из-за опия, которая заставила Китай покупать яд индийских плантаций, чтобы превратить его в деньги для английских капиталистов. В XVII столетии культура опия была введена в Бенгалии английской остиндской компанией. Ее филиальное отделение в Кантоне распространило потребление этого яда в Китае. В начале XIX века опий так сильно упал в цене, что он быстро стал «средством потребления широких народных масс». В 1821 г. ввоз опия в Китай изме-

 


рялся 4 628 ящиками средней стоимостью в 1 325 долларов каждый, затем цена упала наполовину, а в 1825 г. китайский ввоз возрос до 9 621 ящиков и в 1830 г. до 26 670 ящиков1. Разрушительное действие этого яда, в особенности его дешевых сортов, потребляемых бедным населением, вылилось в форму национального бедствия и вызвало в виде необходимой меры самообороны запрещение ввоза в Китай опия. Вице-ко­роль Кантона уже в 1828 г. запретил импорт опия, но это перенесло только торговлю в другие портовые города. Одному из пекинских цензоров было дано поручение обследовать вопрос, и он дал следующее заключение:

«Я узнал, что курильщики опия испытывают такую сильную потребность в этом вредном медикаменте, что они прилагают все старания, чтобы достать его. Когда они в обычный час не достают опия, их члены начинают дрожать, большие капли пота льются у них со лба и по лицу, и они становятся неспособными к самой легкой работе. Но стоит принести им трубку с опием, как они несколько раз затягиваются и тотчас же чувствуют себя исцеленными.

Поэтому опий стал для всех тех, кто курит его, необходимым средством потребления, и вовсе не надо удивляться тому, что они при привлечении их к ответственности местными властями предпочитают нести любое наказание, но не выдают имени того, кто поставляет им опий. Иногда местным властям даже даются подарки, чтобы они терпели это зло или затягивали уже начатое расследование. Большинство купцов, которые привозят в Кантон товары, продают контрабандным путем и опий.

Я полагаю, что опий гораздо большее зло, чем азартная игра, и что на курильщиков опия поэтому необходимо налагать не меньший штраф, чем на игроков».

Этот цензор предложил присуждать всякого изобличенного в курении опия к 80 ударам бамбуковой палкой, а в случае нежелания выдать продавца – к 100 ударам и к трехлетней ссылке. И косатый пекинский Катон вывел свое заключение с неслыханной для европейских властей откровенностью: «Опий доставляется из-за границы, видимо, главным образом мелкими чиновниками, которые по соглашению с жадными купцами отправляют его внутрь страны; здесь к опию привыкают сперва молодые люди из хороших семейств, богатые частные лица и купцы; затем он получает распространение в простом народе. Я установил, что во всех провинциях имеются курильщики опия не только среди гражданских чиновников, но и в армии. В то время как чиновники различных округов усиливают свои старания, чтобы при помощи эдиктов проводить в жизнь законное запрещение продажи опия, их родители, родственники, подчиненные и служители продолжают курить, как и раньше, а купцы пользуются запрещением для взвинчивания цен. Даже полиция пи-

 

 

1 В 1854 г. было ввезено 77 379 ящиков. Затем ввоз несколько сократился благодаря расширению местного производства опия. Несмотря на это, Китай остался главным местом сбыта для английских плантаций. В 1873-1874 гг. в Индии было добыто 6, 4 млн. кг опия, из которых 6, 1 млн. кг было продано китайцам. Еще теперь, из Индии вывозится ежегодно 4, 8 млн. кг опия стоимостью в 150 млн. марок, он идет почти исключительно только в Китай и на малайский архипелаг.

 


тает слабость к опию и покупает его вместо того, чтобы способствовать борьбе с ним, и это также одна из причин того, что все запрещения и распоряжения оставляются без всякого внимания1. После этого в 1833 году был издан более строгий закон, который устанавливал для каждого курильщика опия сто ударов и выставление у позорного столба на два месяца. Губернаторам провинций было вменено в обязанность отмечать в их годовых отчетах результаты борьбы с опием. Эта борьба привела к двум последствиям: во-первых, внутри Китая, в особенности в провинциях Гонан, Сетшуан и Квейтшан, началось культивирование мака в большом масштабе; во-вторых, Англия объявила Китаю войну, чтобы заставить его разрешить свободный ввоз опия. Тогда-то и началось знаменитое «отпирание» Китая для европейской культуры в образе трубки для курения опия.

Первое нападение было произведено на Кантон. Укрепление города у главного входа Жемчужной реки было необыкновенно примитивно. Главная часть его представляла собой заграждение из железных цепей, которые ежедневно после захода солнца на различных дистанциях прикреплялись к поставленным на якорь паромам сплавляемого леса. Надо еще обратить внимание на то, что китайские пушки не имели никакого приспособления, чтобы ставить их под большим или меньшим углом, а это делало их совершенно безвредными. Этим примитивным укреплением, которое было в состоянии преградить вход двум каким-нибудь торговым судам, китайцы встретили нападение англичан. Двух английских военных кораблей оказалось достаточно для того, чтобы вынудить китайцев 7 сентября 1839 г. открыть проход. 16 военных джонок и 13 зажигательных судов, при помощи которых китайцы оказывали сопротивление, были расстреляны и рассеяны в три четверти часа. После этой первой победы англичане усилили свой военный флот и в начале 1841 года снова пошли в наступление. На этот раз нападение было произведено и на флот и на форты. Китайский флот состоял из нескольких военных джонок. Уже первая зажигательная ракета через доски джонки проникла в пороховой погреб, и она взлетела в воздух вместе со всей командой. Через короткое время одиннадцать джонок и в том числе адмиральское судно были уничтожены; остальные искали спасения в бешеном бегстве. Операции на суше потребовали на несколько часов больше. Благодаря полнейшей негодности китайских орудий англичане прошли укрепления, заняли одну очень важную позицию, которая оставалась незанятой, и обстреляли оттуда китайцев. В итоге сражения оказалось на китайской стороне 600 убитых а на английской – 1 убитый и 30 раненых, большая половина которых пострадала от случайного взрыва пороховой камеры. Несколько недель спустя англичане проявили новый подвиг. Надо было брать форты Анунгхоя и северного Вантонга. Для этой цели в распоряжении англичан было не менее 12 линейных кораблей в полном вооружении. Кроме того китайцы опять забыли самое важное: они не укрепили острова Южный Вантонг. Англичане с полным

 

 

1 Приведено у майора D. J. Sсheibert, Der Krieg in China., 1903, стр. 179.

 


спокойствием установили здесь гаубичную батарею и обстреляли форт с одной стороны, в то время как военные суда открыли по нему огонь с другой стороны. Нескольких минут оказалось достаточно, чтобы прогнать китайцев из форта и без сопротивления произвести высадку. Нечеловеческая сцена, которая последовала за этим, по словам одного английского сообщения, навсегда останется для английских офицеров предметом глубокого сожаления. Когда китайцы пытались бежать из окопов, они попадали в рвы, так что последние были в буквальном смысле этого слова переполнены солдатами, умолявшими о пощаде. Эту лежачую массу человеческих тел сипаи подвергли – якобы вопреки приказу офицеров – непрерывному обстрелу. Так Кантон был открыт для торговли.

То же самое произошло с другими гаванями. 4 июля 1841 г. у островов, что у входа в город Нингпо, появилось три английских военных судна с 120 пушками. Остальные суда пришли на следующий день. Вечером английский адмирал отправил к китайскому губернатору парламентеров с требованием передачи ему островов. Губернатор заявил, что он для сопротивления не обладает достаточными силами, но что он без приказа из Пекина не имеет права сдавать островов. Он просил поэтому об отсрочке. В отсрочке ему было отказано, и англичане в 21/2 часа ночи начали штурмовать безоружные острова. В продолжение девяти минут форт и дома на берегу моря превратились в дымящиеся груды развалин. Войска высадились на оставленном берегу, покрытом копьями, саблями, щитами, ружьями и несколькими трупами, и подошли к валам островного города Тингхай, чтобы взять его. Усилившись солдатами с подошедших тем временем новых судов, английские войска на следующее утро приставили штурмовые лестницы к едва защищаемым каменным стенам города и через несколько минут овладели городом. Эта славная победа была отмечена англичанами следующим скромным сообщением: «Утро 5 июля 1841 г. судьбе угодно было сделать достопамятным днем; в этот день над прекраснейшим островом Небесной Средиземной империи впервые взвился английский флаг Вашего величества – первое европейское знамя, победоносно водруженное над этими цветущими равнинами»1. 25 августа 1841 г. англичане появились перед городом Амоем, форты которого были вооружены несколькими сотнями пушек самого крупного китайского калибра. Но вследствие совершенной негодности этих орудий и беспомощности командного состава взятие гавани и здесь оказалось детской игрой. Открыв непрерывную пальбу, английские суда приблизились к валам Кулангсу; после этого морская пехота высадилась на берег, и китайские войска после короткого сопротивления были прогнаны. В виде военной добычи англичане взяли при этом в гавани 26 военных джонок и 128 орудий, оставленных солдатами. Находившиеся при одной батарее татары под объединенным огнем пяти английских кораблей оказывали геройское сопротивление, но высадившиеся англичане зашли им в тыл и устроили им ужасную кровавую баню.

 

 

 

1 Майор Sсheibert, l. с., стр. 207.

 


Так кончилась славная война из-за опия1. При заключении мира 17 августа 1842 г. англичане получили остров Гонконг, а Кантон, Амой, Фугшоу, Нингпо и Шанхай были открыты для торговли. Через пятнадцать лет последовала вторая война против Китая, причем на этот раз англичане выступили вместе с французами. В 1857 г. объединенный англо-фран­цуз­ский флот взял приступом Кантон с таким же геройством, как во время первой войны. По Тиенцзикскому миру 1858 г. были разрешены ввоз опия, европейская торговля и доступ внутрь страны для миссионеров. Однако уже в 1859 г. англичане вновь открыли враждебные действия против китайцев и решили разрушить их укрепления у Пейго, но в результате кровопролитного боя они были отбиты, потеряв 464 человека убитыми и ранеными. Тогда Англия опять выступила вместе с Францией. Имея в своем распоряжении 12 600 человек англичан и 7 500 французов, генерал Кузен-Монтобан в конце августа 1860 г. взял прежде всего без единого выстрела форты Таку, затем он проник до Тиенцзина и до Пекина. Дорогой, 21 сентября 1860 г., произошло кровавое сражение у Паликиао, и Пекин перешел в руки европейских держав. Победители, вступившие в почти совершенно пустой и совсем не защищавшийся город, прежде всего ограбили императорский дворец. В этом деле принял деятельное личное участие генерал Кузен, впоследствии маршал «граф де-Па­ли­ки­ао». Лорд Эльджин сжег дворец в виде искупительной жертвы1.

 

 

1 Императорский эдикт от 3-го дня 8-го месяца 10-го года Хиен-Фенг (6 сентября 1860 г.) говорит между прочим следующее:

«Мы никогда не воспрещали Англии и Франции вести с Китаем торговлю, и между нами и ими долгие годы царил мир. Но три года тому назад англичане со злыми намерениями ворвались в наш город Кантон и увели в плен наших чиновников. Мы не думали тогда о возмездии, потому что мы принуждены были признать, что упорство вице-ко­ро­ля Индии Ие подало в известной мере повод к враждебным действиям. Два года тому назад с севера подошел вождь варваров Эльджин, и мы приказали вице-ко­ро­лю Хили, Т'ан-Тинг-Сиангу обследовать положение дела, прежде чем приступить к переговорам. Но варвар использовал нашу неподготовленность, взял форты Таку и пошел на Тиенцзин. Озабоченные тем, чтобы избавить наш народ от ужасов войны, мы и на этот раз отказались от возмездия и приказали Куеи-Ли­ан­гу вести переговоры о мире. Несмотря на постыдные требования варваров, мы приказали Куеи-Ли­ан­гу отправиться для обсуждения предложенного торгового договора в Шанхай, и в доказательство нашей bona fides даже разрешили ему этот договор ратифицировать.

Невзирая на это, вождь варваров Брюс проявил безрассудное упорство, и в 8-м месяце появился с эскадрой военных судов на рейде Таку. Тогда Сенг-Ко-Лиу Хъин произвел на него стремительное нападение и вынудил его к быстрому отступлению. Из всего этого вытекает, что Китай не проявил никакого вероломства и что варвары были неправы. В текущем году предводители варваров Эльджин и Грос опить появились у наших берегов, но Китай, не желая прибегать к крайним мерам, разрешил им высадку и посещение Пекина для ратификации договора.

Кто мог бы поверить, что варвары все это время только строили козни, что они повезут с собой войско и артиллерию для того, чтобы напасть с тылу на форты Таку и после изгнания гарнизона отправиться на Тиенцзин?» («China unter der Kaiserin-Witwe». Berlin. 1906, стр. 20. См. также в названной работе всю главу «о бегстве в Иеголь»).

2 Операции европейских героев с целью открытия Китая для торговли связаны с одной из памятных страниц внутренней его истории. Вскоре же после ограбления летнего дворца манджурских самодержцев «китайский Гордон» отправился в поход против тайпингских мятежников, и в 1863 году даже принял командование над императорскими военными силами. Подавление восстания


Теперь европейским державам было предоставлено право держать в Пекине послов: Тиенцзин и другие города были открыты для торговли. В то время как в Англии антиопийная лига боролась против распространения яда в Лондоне, в Манчестере и в других промышленных районах, а назначенная парламентом комиссия признала потребление опия в высшей степени вредным, чифуская конвенция 1876 г. гарантировала свободный ввоз опия в Китай. В то же время все договоры с Китаем обеспечивали за европейцами – за купцами и миссионерами – право приобретения земли. В этом деле европейцам помог не только орудийный огонь, но в значительной степени и сознательный обман. Удобным поводом для постепенного расширения районов, открытых согласно договору европейскому капиталу, была прежде всего двусмысленность текста договора. Но этого мало. На основании знаменитого наглого подлога в китайском тексте французской дополнительной конвенции 1860 г. – подлога, учиненного католическим миссионером аббатом Деламарром, как переводчиком, китайское правительство было вынуждено признать за миссионерами право приобретения земли не только в гаванях, предусмотренных договором, но и во всех провинциях империи. Французская дипломатия и протестантские миссионеры были вполне единодушны в оценке утонченного мошенничества католического патера, но это не помешало им энергично настаивать на применении проведенного контрабандным путем расширения прав французских миссионеров и в 1877 г. распространить его и на протестантских миссионеров1.

Открытие Китая для торговли, начавшееся войной из-за опия, закончилось целой серией «аренд» и китайской экспедицией 1900 г., в которой торговые интересы европейского капитала превратились в явный международный грабеж китайских земель. Это противоречие между первоначальной теорией и конечной практикой европейских «культуртрегеров» в Китае прекрасно передает телеграмма императрицы-вдо­вы, посланная ею после занятия фортов Таку королеве Виктории:

«Вашему Величеству привет. Во всех переговорах Англии с Китайской империей, которые велись с той поры, когда между нами завязались сношения, Великобритания никогда не претендовала на увеличение своих владений; она проявляла только усиленное же-

 

 

было, собственно говоря, делом английской армии. Но в то время, когда значительное число европейцев, в том числе один французский адмирал, положило свою жизнь, чтобы сохранить в Китае манджурскую династию, представители европейской торговли воспользовались случаем, чтобы сделать на этой борьбе маленький гешефт; они снабжали оружием как поборников открытия Китая для европейцев, так и повстанцев, против которых первые вели борьбу. «Случаи нажиться оказался настолько соблазнительным для почтенных купцов, что они поставляли оружие и амуницию обеим партиям, и так как возможность обеспечить себя снаряжением была для повстанцев труднее, чем для сторонников императора, и так как они поэтому должны были и готовы были платить более высокие цены, то купцы предпочитали совершать сделки с повстанцами, и это позволяло последним оказывать сопротивление не только войскам их собственного правительства, но и войскам Англии и Франции». (М. v. Brandt, 33 Jahre in Ostasien, 1901, Bd. Ill, China, стр. 11.)

1 Dr. Franke, Die Rechtsverhaltnisse am Orundeigentum in China, Leipzig, 1903, стр. 82 и сл.

 


лание оказать содействие интересам своей торговли. Принимая во внимание тот факт, что наша страна теперь уже ввергнута в страшную войну, мы вспоминаем о том, что огромная часть китайской торговли, 70 или 80%, приходится на торговлю с Англией. Кроме того ваши морские пошлины самые низкие в мире, и в ваших морских гаванях чужой ввоз встречает мало ограничений. Благодаря этим причинам наши дружественные отношения с британскими купцами в наших договорных гаванях, к нашей взаимной выгоде, не прерывались в течение последнего полувека. Но вдруг наступила перемена и против нас, поднялось всеобщее подозрение. Поэтому мы просили бы вас подумать о том, что если наша страна, вследствие известного сочетания обстоятельств, потеряет свою независимость и державы придут к соглашению, чтобы провести в жизнь давно лелеемый ими план завоевания нашей земли (в телеграмме, отправленной в то же самое время японскому императору, темпераментная Тцу-Си открыто говорит о «жадных до земли державах Запада, жадные и хищные глаза которых косятся на нас»), то этот факт отразится несчастным и роковым образом на вашей торговле. В настоящее время наша страна прилагает самые усиленные старания, чтобы создать себе армию и средства, которые обеспечили бы ее защиту. Пока мы полагаемся на ваши любезные услуги, как посредницы, и пребываем в нетерпеливом ожидании вашего решения»1.

Каждая война сопровождалась мародерством и кражами в крупном масштабе памятников старинной культуры, которые производились европейскими культуртрегерами в китайских императорских дворцах и правительственных зданиях. Это имело место как в 1860 г., когда императорский дворец с его сказочными сокровищами был ограблен французами, так в 1900 г., когда «все нации» похищали в перегонку казенное и частное добро. Дымящиеся развалины самых крупных и старых городов, гибель земледельческого хозяйства на огромных пространствах земли, невыносимый налоговый гнет для изыскания военных контрибуций были спутниками всех европейских вторжений и шли в ногу с успехами торговли. Из свыше 40 китайских Treaty ports каждый куплен потоками крови, резней и разрушением.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.009 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал