Глава 32. Выглянув из окна своего кабинета, Отец Патрик улыбнулся: он узнал экипаж, остановившийся перед приютом

Выглянув из окна своего кабинета, Отец Патрик улыбнулся: он узнал экипаж, остановившийся перед приютом. С тех пор, как Карен выяснила, что ее сестра находилась на его попечении, ее щедрость не знала границ, и поэтому дети ее обожали. Когда она послала ему записку, что собирается сегодня приехать, он решил сократить уроки на час, чтобы Бет и дети смогли повеселиться с ней. Благодаря Карен, восстановленный приют стал красивее и безопаснее для детей, а на ее частые и щедрые пожертвования построили новые классы и новую детскую площадку.

Карен выскочила из экипажа и поручила слуге принести коробки с игрушками и одеждой, купленными сегодня утром.

«Карен! Как хорошо, что Вы приехали!»

«Доброе утро, Отец Патрик!» просияла она. «Как дети?»

«Дорогая, вечно Вы их балуете», сердечно пожурил ее Отец Патрик, увидев кучу коробок в карете.

«Ну, должен же кто-то их баловать», подмигнула Карен. «Простите, что я не навещала вас последние недели. Спектакли отнимают столько времени. Как моя сестра? Я хочу ее увидеть».

Отец Патрик улыбнулся и, приобняв ее за плечо, повел в дом.

«Она в полном порядке! она так быстро читает, Вы не поверите! Она самый умный ребенок в классе».

«Как я рада это слышать», Карен лучилась гордостью.

«Мисс Карен!!!» закричали наперебой дети, стоило ей войти в детскую. Минуты их радости от ее прихода она всегда считала одними из счастливейших в своей жизни. Здесь ощущалась бескорыстная любовь, которой так недоставало в ее собственной семье. Она сгребла детей в охапку и смеялась вместе с ними, когда они, визжа от восторга, начали открывать свои подарки. Карен огляделась и обеспокоено заметила, что ее сестры Бет в комнате не было.

Отец Патрик стоял рядом с дверью детской и втайне улыбался. Поймав взгляд Карен, он молча махнул ей следовать за ним. Снедаемую любопытством, ее привели в маленький класс, где Бет торопливо заканчивала свой последний рисунок.

«Бет!» позвала она.

Услышав свое имя и знакомый голос, Бет глянула и подбежала, чтобы обнять сестру.

«Карен, ты здесь! Я скучала по тебе!» взвизгнула смеющаяся девчушка, а Карен крепко обняла ее и закружила.

«Боже мой! Как быстро ты выросла», с трудом отдышалась Карен, ставя ребенка на ноги.

Она любовно поглядела на сестру и вспомнила, как впервые с ней встретилась. Отец Патрик предупредил, чтобы вид девочки не вызвал потрясения, и действительно, увидев обезображенное личико Бет, она едва не разрыдалась. Как с ребенком могло случиться такое?! Но Бет, кажется, никогда не задумывалась, как она выглядит, и в приюте обращались с ней как с обычным ребенком. Отец Патрик и монахини уверяли, что у них в приюте все дети будут чувствовать себя желанными и любимыми, и будут воспитываться в ценностях доброты, терпимости и сострадания. Проведя больше времени с Бет, Карен стало ясно, что добрый и ласковый нрав ребенка затмевал недостатки внешности, и разглядеть душевную красоту сестренки не составляло труда.

«А я для тебя нарисовала картинку», гордо заявила Бет.

«Картинку? Дай-ка посмотреть!»

«Надеюсь, тебе понравится», улыбнулась Бет и вручила ей рисунок, над которым трудилась целое утро.

Карен глазам своим не поверила. В изумлении и замешательстве она уставилась на трех держащихся за руки персонажей, которых сестра нарисовала и раскрасила с любовью и аккуратностью - Энтони с ангельскими крыльями, широко улыбающуюся Бет в середине, и саму себя с розовым зонтиком. Она постаралась сдержать слезы, которые вызвал рисунок, потом повернулась к Бет и нежно обняла ее.

«Какая красивая, солнышко», сказала она. «Я никогда не видела такой красивой картинки...»

«Я знала, что тебе понравится», радостно сказала Бет. «Так сказал мой ангел!»

«Что?» вопросительно глянула на нее Карен. «Твой ангел...»

«Он приходил ко мне вчера», подтвердила Бет. «Мы разговаривали с ним. У нас одинаковые лица!»

Карен поняла, что имелись в виду их лицевые уродства, но еще надо было оправиться от потрясения, что Энтони навестил сестру... как и обещал. Жаль только, что в это время ее здесь не было. Ах, Энтони... она тосковала по нему больше, чем могла себе представить.

Бет вырвалась у ней из рук и подбежала к столу.

«Карен, смотри, что он мне подарил!» она раскрыла ладошку и показала золотой медальончик в форме птицы, на которой была выбита большая буква " А". «И еще сказал, что я выгляжу лучше, когда улыбаюсь», добавила она с застенчивой улыбкой.

«Он прав, солнышко! Ты самая хорошенькая девочка на свете», подтвердила Карен и поцеловала ее в щеку.

«Как и мисс Карен», сказал низкий голос сзади.

«Это мой ангел!» громко ахнула Бет, увидев Энтони и Отца Патрика, которые стояли в дверях комнаты. Она подскочила к гостю, стиснула в объятиях, а затем схватила за руку и повела туда, где стояла столбом Карен.

«Мы прямо как одна семья», восторгалась Бет, взяв другой рукой руку сестры.

«Здравствуйте, Карен», негромко поздоровался Энтони.

В ответ Карен улыбнулась, но взгляда не отвела. Теперь он был без маски.

«Не ожидала увидеть Вас так скоро», ответила она, внезапно робея в его присутствии.

«Я заходил к Вам домой и говорил с Вашим отцом. Он сказал, что Вы можете быть здесь», объяснил Энтони.

«Бет!» позвал ее Отец Патрик, словно догадываясь, что молодым людям нужно побыть наедине. «В детской тебя ждут подарки от Карен. Тебе лучше получить их до того, как их разберут другие...»

«Ой, Карен, спасибо!» глаза девочки засияли от восторга. Она наскоро обняла обоих визитеров и выбежала за дверь. Отец Патрик улыбнулся и притворил за собой дверь.

Наконец, они остались наедине. Карен вдруг стало неловко: она не знала, что сказать, и язык будто к нёбу прилип. Энтони, похоже, чувствовал то же самое, и спустя несколько секунд неуклюжего молчания оба одновременно произнесли:

«Карен...» --- «Энтони...»

«Прошу прощения, говорите дальше», сказали они в унисон и посмеявшись над собой, немного расслабились.

«Сначала дама», с улыбкой склонился Энтони.

«Бет рассказала, что Вы вчера навещали ее», начала Карен, надеясь, что голос звучит как обычно.

«Да, я же сказал, что приду, и мне хотелось сдержать свое обещание Вам до того, как я уеду», объяснил он. «Она чудесная девчушка».

«Она очень обрадовалась Вашему приходу, и я весьма за это признательна», сказала она, и ее глаза лучились искренностью. «Это очень важно для нас обеих».

«Я был рад ее повидать», негромко ответил Энтони, не отрывая от нее взгляда.

Они опять смолкли на несколько секунд, но на сей раз неловкость сменило молчаливое понимание и чувство посильнее, и оно рвалось наружу.

«Энтони...» --- «Карен...» произнесли они опять одновременно.

«Сначала Вы», настояла Карен.

«Я сожалею, что скрыл от Вас свое имя и то, кто я на самом деле», серьезным тоном сказал он. Она покачала головой.

«Я понимаю, Том... То есть Энтони», поправилась она и криво улыбнулась. «Наверняка у Вас имелись серьезные причины скрывать от всех свое истинное «я»».

Он кивнул.

«Я убегал от прошлого и, выдумав новую личность, хотел забыть, кем я был раньше, хоть и воспользовался именем своего старого друга», добавил он, подумав о друге детства, Томе, приемном сыне мистера Стивенса.

Карен кивнула и, помедлив, задала следующий вопрос, который вертелся на языке.

«Вы убегали из-за... Кенди?»

«Да», подтвердил он ее подозрения, и начал объяснять, как, будучи совсем юным, он 'погиб', упав с лошади, что привело к коме, и затем ожил в Нью-Йорке. Говорил о том, как мечтал о Кенди, и как сильно разочаровался, узнав, что ее увезли в Англию, в школу-интернат.

«Несколько лет назад, совсем незадолго до пожара, я получил письмо от служанки, которая работала в доме моей старой тетушки... я там жил раньше. Она написала, что Кенди уехала из Англии за человеком, в которого влюбилась там, в Академии. Я понял, что мои надежды снова стать тем, кем я был - Энтони Брауном – вмиг пошли прахом. Возвращаться домой стало незачем. Я решил, пусть остальные родственники продолжают считать меня мертвым. Я приехал обратно в Нью-Йорк без цента в кармане, но не брал меня на работу. Потом я встретил Отца Патрика, и он был так добр, что приютил меня. К несчастью, когда вспыхнул пожар, и я лишился части своего лица, жизнь стала казаться совсем бессмысленной...»

«Энтони...» Карен смотрела на него сквозь пелену слез.

«Потом я встретил Вас...» продолжал он, и, протянув к ней руку, отер слезы, скатившиеся по щекам. «Ваше присутствие... Ваш голос... был единственным проблеском, пока я лежал в больнице».

«Вы меня слышали?» тихо спросила она, затрепетав от его прикосновения.

«Вы читали мне стихи и отрывки из пьес, которых я раньше не знал», он улыбнулся. «Но все они были прекрасны... как Вы».

Карен будто пригвоздили к полу, иначе бы она бросилась к нему в объятия. Единственное, что не позволяло растаять у его ног, была его теплая рука, мягко ласкающую щеку.

«Я буду вечно признателен Вам, Карен», серьезно продолжал он. «Роза, которую я вырастил для Вас, - мой способ выразить свою благодарность...»

Благодарность... слово лязгнуло в ушах могильным холмиком. Вот и все, что он испытывает к ней... благодарность... не больше, и не меньше... как же это слово стало ей ненавистно. Лицо Карен омрачилось разочарованием, и она отвернулась, надеясь скрыть саднящую в груди рану и боль в глазах.

«Карен, что с Вами?» тихо спросил он, заметив перемены в ее поведении.

Она посмотрела ему прямо в глаза и отчеканила:

«Мне не нужна Ваша благодарность».

В ее голосе звучало страдание. Энтони подошел так близко, что едва не соприкасался с девушкой.

«Тогда скажите, что же Вам нужно», произнес он тем же тоном, не отрывая от нее взгляда.

«Я... Я хочу...» Карен сбивалась, она усиленно старалась подобрать слова, рвущиеся из души. Он стоял так близко, что это будоражило, и все внутри трепетало в предвкушении.

«Вы хотите...» прошептал Энтони, наклонившись так, что его губы оказались на волосок от ее губ.

Ее глаза светились немым желанием. Энтони покрыл расстояние, разделяющее их губы, и одарил ее тем, о чем молило все ее существо. Стоило губам соприкоснуться, и тогда между ними будто прорвало огромную плотину чувств, сокрушая стены брони и неясности, отдаляющие их друг от друга. Губы жадно впились друг в друга, словно впервые пробуя сладкий нектар необузданной страсти...

«Я люблю тебя, Карен...» шепнул Энтони почти ей на ухо, прервав поцелуй, чтобы перевести дыхание.

«И я тебя люблю!» воскликнула Карен и нашла его губы для еще одного обжигающего поцелуя, от которого захватывало дух и таяли остатки самообладания. Она порывисто прижалась к нему и крепко обвила его шею руками... наконец-то, она в его объятиях... ее желание исполнилось... и ни за что не хотелось, чтобы ее отпускали.

Жаркий поцелуй нарушил смешок маленькой девочки, и, повернувшись, они увидели, что им с непосредственным любопытством улыбается Бет.

«А у вас что, теперь будет ребенок?» наивно поинтересовалась Бет. Окончательно смутившаяся Карен покраснела, а Энтони рассмеялся.

«Не сейчас», подмигнул он ей.

«Я за своим альбомом для рисования», объявила Бет и пошла взять свое добро. Снова хихикнула, помахала им и выбежала за дверь.

«Так где мы остановились...» напомнил Энтони и притянул девушку ближе к себе. От его любящего взгляда у Карен подгибались колени, и, чтобы не упасть, она приникла к нему. С трудом верилось, что он признался ей в любви. Это было как в прекрасном сне, и ни за что не хотелось просыпаться.

«Ты говорил, что любишь меня...» радостно улыбнулась она.

«Да», улыбнулся он в ответ. «Люблю уже два года, пока сходили ожоги».

«Но как?» смутилась актриса. «С тех пор, как ты исчез из больницы, мы не виделись... до того, как ты пришел в театр и подарил мне розу».

«Я наблюдал на расстоянии», признался он. «Я выучил наизусть время, когда ты навещала Бет. Я был поблизости, но скрывался. Я понял, как ты любишь свою сестру и детей. Еще следил за твоей актерской карьерой и был на каждом спектакле, в котором играла ты. Особенно опечалило то, что тебе сначала не досталась роль Джульетты. Ты ведь так этого хотела».

«Как ты узнал об этом?» Карен была потрясена, что ему столько известно о ее жизни.

«Я прятался в потайном месте за кабинетом Отца Патрика, когда ты заходила к нему...» пояснил он.

«У него что, тоже есть потайное место?» она ушам своим не верила.

«Отец Патрик использует его для небольших 'неприходских' нужд, чтобы помогать таким, как я, которым нужно спрятаться...» подмигнул он. «Я подслушал, как ты говорила, что не получила роль Джульетты. Раньше в твоем голосе не было столько боли и горечи, а когда ты сказала, что уезжаешь к дяде во Флориду на несколько недель, я был раздавлен. Я понимал, мне будет тебя не хватать...»

Карен вспомнила тот горький день, когда она проиграла роль Джульетты Сюзанне и сбежала во Флориду, чтобы погостить у дяди, который вышел на пенсию. Он так беспокоился за ее здоровье, что нанял Кенди, чтобы та наблюдала за ней. И никто не предполагал, что встреча с Кенди перевернет ее жизнь. Тут ее осенило, и она вопросительно глянула на Энтони.

«Так значит, цветы и письма, которые я получала, пока была там... Я решила, пусть моя горничная думает, что они от приятеля, а сама считала, что их посылает поклонник. Но... ведь это был ты, да?»

Энтони кивнул и улыбнулся.

«Так я мог обратиться к тебе и поддержать тебя».

«Ах, Энтони!» вырвалось у нее, и она заключила его в объятия. «Почему же ты раньше не подошел ко мне? Я так хотела снова увидеть тебя...»

«Мне было неловко из-за шрамов на лице», признался он. «Я не хотел испугать тебя...»

«Твои шрамы мне вовсе не пугают!» поспешно возразила она и погладила следы от ожогов. «Я люблю тебя таким, какой ты есть... со шрамами и прочим».

«Теперь я это знаю», сказал он и поцеловал руку, прикоснувшуюся к его щеке. «Но еще я не хотел видеться с тобой, пока не доведу до совершенства розу, которую для тебя вывел».

«Кровоточащее сердце?..» вспомнилось название розы.

«Да, откуда ты знаешь?» поинтересовался он.

«Мне Кенди сказала, что ты дал такое название...»

«После того, как я решил, что потерял все самое дорогое – Кенди, семью, имя - мое сердце словно истекало кровью. Я был подавлен, чувствовал себя никчемным...» вздохнул он. «Роза была символом моей боли... но и исцеления тоже. Меня исцелила любовь к тебе, Карен... больше, чем ты можешь себе представить. Вот почему я посвятил эту розу тебе...»

«Энтони...» ее взгляд был так полон любви, что глаза наполнились слезами. Она наклонила голову и нежно поцеловала его в губы. Но ничто не могло помешать страсти, и вскоре они жадно целовались, и размыкать губы не хотелось никому. Через несколько минут, утолив желание, оба перевели дыхание, обнимая друг друга и наслаждаясь обретенной любовью.

Карен посмотрела на него печальным взглядом.

«Когда ты уезжаешь?»

«Сегодня вечером», вздохнул он, и в его глазах отражалась ее грусть. «Я буду часто писать тебе, обещаю».

«Я тоже», отозвалась она и взяла себе на заметку пройтись днем по магазинам прикупить романтичных, благоухающих безделушек. «Тебе лучше не забывать обо мне...» добавила она, слегка надувшись.

«Забыть о тебе? Я никогда тебя не забуду. Я всегда буду помнить о тебе, Карен. Ты же знаешь, что в моих жилах течет твоя кровь! Теперь ты – часть меня», пылко ответил он и вновь приник к ее губам.

Энтони пробуждал такие чувства, от которых сердце колотилось как бешеное, и Карен упивалась этими ощущениями. Впервые в жизни, она узнала, что значит опьянеть от любви! Словно птенец, в первый раз взлетающий в небеса...

Жаркие объятия прервал громкий кашель. Парочка обернулась и увидела, что в дверях стоит Терри с веселым изумлением на лице.

«Простите, что прерываю ваши занятия по смыканию губ, но мне нужно кое-что сообщить», ухмыльнулся гость.

«Надеюсь, это действительно важно, Ромео», с шутливым вызовом бросил Энтони.

«О, весьма важно», он задрал голову.

Карен с любопытством нахмурилась.

«Что ты здесь делаешь, в приюте?»

«Зашел к Отцу Патрику», просто ответил он. «Я только что встречался с ним, и, благодаря Садовнику, мы с Кенди можем пожениться в его часовне завтра в полдень... хотя я бы предпочел сегодня».

«Завтра?!» ужаснулась Карен. «Но... но у нее же совсем нет времени на подготовку! Она купила подвенечное платье? А цветы? Надо забронировать место для вечеринки и...»

«Карен, остановись...» Терри поднял руку. «Это будет просто венчание. Никаких излишеств… но мы бы хотели, чтобы вы оба пришли».

Карен с тревогой покосилась на Энтони.

«Но тебе ведь надо уехать сегодня вечером?»

«Думаю, уже нет», улыбнулся Энтони, глядя, как на ее лице проступает облегчение.

«Не могли бы вы передать приглашение Альберту и Джорджу?» попросил Терри. «Кенди хотела бы, чтобы они присутствовали».

Энтони кивнул.

«Мы придем».

«Спасибо. Продолжайте свои занятия», ухмыльнулся Терри и закрыл за собой дверь в класс.

Энтони покосился на Карен и сразу ощутил, что она отстранилась.

«В чем дело?» мягко спросил он и привлек ее ближе к себе.

Карен закусила губу. В душу неожиданно закрались тревожные сомнения.

«Энтони...» нерешительно заговорила она. «Ты уверен, что хочешь прийти на венчание Кенди?»

Энтони расплылся в улыбке.

«А что? Ты боишься, что, когда священник спросит, нет ли у кого возражений против их брака, я встану и выступлю?»

Она с сомнением глянула на него. Он обнял ее покрепче и осторожно прижался лбом к ее лбу.

«В таком случае, меня бы не было здесь, рядом с тобой, разве нет?»

«Наверное, да...» пробормотала Карен, и он накрыл ее губы. Она приникла к нему и всецело отозвалась на поцелуй, стараясь не обращать внимания на тревожный внутренний голосок... Продолжает ли Энтони любить Кенди?

Он неторопливо оторвался от ее губ, и довольная девушка испустила глубокий блаженный вздох. Вдруг ей в голову пришла одна мысль.

«Энтони, помнишь, ты дал мне книгу?»

«Книгу?» он вопросительно взглянул на нее. «Какую книгу?»

«Сам знаешь, какую», напомнила она ему. «Призрак Оперы... ту, что ты оставил у меня на туалетном столике…» она хотела сказать, что прочла еще не до конца, и оставила книгу у себя в гримерке, но он прервал ее.

«Карен, я не давал тебе никакой книги».

«Ой, ну, перестань надо мной смеяться», притворно рассердилась она и шаловливо стукнула кулачком его по груди. Он усмехнулся и прижал ее ближе к себе.

«Я серьезно! Я не давал тебе никакой книги».

«Что?» озадаченно глянула она. «Ты хочешь сказать, что не оставлял ее вместе с розой?»

Он мотнул головой, и Карен пришла в изумление.

«Кто же тогда оставил книгу?» но обдумать этот вопрос она не успела, потому что Энтони наклонился за еще одним поцелуем...

Кэрол, уборщица, брела за кулисы со своими швабрами и ведрами и увидела, что рабочие ремонтируют стены. Не веря глазам своим, она помотала головой. Все выглядело так, будто ночью здесь пронесся циклон!

«Эй, сюда нельзя!» крикнули ей. «Театр закрыт на ремонт до последующих распоряжений».

«А мне сказать никто не потрудился», проворчала Кэрол и повернулась, чтобы уйти. Проходя мимо актерских раздевалок, взгляд наткнулся на книгу " Призрак Оперы", которая лежала на столике Карен.

«Ах, вот она!» с облегчением проговорила женщина. «Я уж думала, что совсем ее затеряла!»

Оригинальное название «Never letting go»

Перевод Candice