Религиозная составляющая

Основу казачьего мировоззрения и менталитета составляло Православие. Казаки понимали свою миссию, как миссию воинства Христова. Собственно, казачество и возникло, как оплот Православия в противостоянии степным язычникам, мусульманской экспансии с юга и католическому натиску с запада. Однако, этот незыблимый постулат не был монолитным и неизменным, а Православие на Дону не было однородным.

С 1261 г. Дон входит в состав Сарской епархии, кафедра ко­торой первоначально находилась в столице Золотой Орды городе Сарай - Бату (Дворец хана Батыя). Затем донские приходы оказались в каноническом подчине­нии главы Русской Церкви.

Но реформы Никона, расколовшие в 1654 году Православный мир, разумеется, не обошли и казаков. Казаки того времени, в массе своей, «никонианства» не приняли, и стали яростными «ревнителями древлего благоческиея». Хлынувшие на Дон, Яик и Терек старообрядцы нашли в казачьих землях не только прибежище, но и убежденных сторонников и защитников старой веры.

Соло­вецкой монастырь, на Белом море, который казаки считали своей духовной опорой, постоянно, через всю Русь Московскую, совершали туда поломничества, считая Святых Германа, Савватия и Зосиму соловецких – «казачьими молитвенниками», не принял нововведений патри­арха Никона и сел в осаду.

На Севере еще находились остатки старых казачьих общин, уходивших туда от «татарской замятни». Связь русского Севера и казачьих земель была постоянной и прочной. Не случайно Степан Разин дважды совершал поломничество в Соловки.

Монастырь представлял собою мощную твердыню. На его неприступных стенах стояло 90 пушек, имел огромные запасы продовольствия, позволивших монахам держаться в осаде восемь лет (1668-1676 гг). На помощь к монахам пришло свыыше 500 человек воинских людей, в том числе и " воровские казаки" с Дона. Московские войска окружили монастрь со всех сторон и взяли его измором. Победители передушили монахов в петлях, а других участников сопротивления, пообрезав им носы и уши, ра­зослали на покаяние по отда­ленным обителям

В 1688 г. Московский Собор принял постановление об искоренении " Раскола" и преследовании всех привер­женцев старого обряда.

На Дону большая часть населения не приняла " никонианскую ересь". Казаки открыто заявляли свой про­тест, причем " на первых порах руководство движением захва­тила группа старшин и богатых казаков, которые не же­лали смириться с уничтожени­ем политической независимо­сти Войска Донского" [1]

В столкновении и фактической религиозной войне на Дону победили сторонники Московской ориентации, а стало быть, и Московской Патриаршей церкви. Однако, промосковски настроенный «никонианин» победивший атаман Фрол Минаев чув­ствовал крайне неуверенно. Он доносил в Москву, что в одиночку не сможет справиться с раскольниками и, если не принять нужных мер, на Дону повторится " воровство, как при Стеньке Разине". Русское правительство поняло, какие меры имеет ввиду атаман и по­слало ему на помощь сильное войско. Городки и обители, где укрывались наиболее упор­ные старообрядцы, были уничтожены. Главный их центр, Заполянский городок, солдаты взяли после пятимесячной осады и всех защит­ников перебили. Всех ка­заков снова привели к прися­ге, уже по патриаршему канону. Не смирившихся казнили на месте или отсылали для это­го в Черкасск, Царицын или в Мо­скву. Казаки старообрядцы хлынули на Яик, Куму и Терек, где до них добраться было сложно.

Старообрядчество среди казаков искоренить карательными мерами не удалось. Все казачьи восстания, включая булавинское и пугачевское имели яркую религиозную старообрядческую окраску, а в первых рядах бунтовщиков всегда были казаки старообрядцы. Старообрадцами были не только атаманы первых лет эпохи покорности русским царям Самойла Лаврентьев, Илья Зерщиков, Петр Емельянов, бунтовщики Кандратий Булавин и Емельян Пугачев, но и граф Матвей Иванович Платов и многие генералы и атаманы нового времени.

По данным историков, в начале ХУ!!! века после разгрома всех восстаний, в том числе и чисто старообрядческого 1688 года, когда большое число казаков –старообрядцев было истреблено, все равно, среди донских казаков, исповедовавших «Истинное благоческие» было 46%, среди Уральских – 92%, среди терцев – 96%. Фактически, у казаков сущестововали две церкви Православная Патриаршая и Православная Старообрядческая.

Уничтожение Петром I института патриаршества, подчинение русской православной церкви Синоду, который, в свою очередь был подчиен самодержцу, подлило масла в огонь. В общественном мнении большинства старообрядцев Государь Петр Алексеевич, фактически, ставший во главе церкви, занявший место и самодержца, и патриарха, превратился в антихриста! Что при этом потеряла Россия и Войско учету не поддается! Достаточно сказать, что для многих казаков это нововведение было точной приметой конца света, когда сатана станет править миром.

Несмотря на крайние меры и репрессии старообрядцев казаков, число их не уменшалось!

Коренные «старые казаки» упорно держались старой веры! Правительство не скоро, но все таки сообразило, что старообрядцев вообще и казаков – старообрядцев, в частности, «жесточью» не взять. Репресиии только усиливают сопротивление, а растущее число мучеников за веру, усиливало позиции старообрядческой церкви.

Однако, внутри старообрядчества произошел раскол. У старообрядцев, разбросанных на больших территориях, для кого любое общение было весьма затруднительным стали возникать различные объединения - «согласия», которые по своему толковали и Священное Писание, и установления церковных служб. Проблема усилилась, когда во многих старообрядческих общинах священники, не принявшие никоновских реформ, либо погибли, либо умерли, и встал вопрос о передаче священства. Часть старообрядцев, в том числе и часть казаков, пришла к убеждению, что если старых настоящих пастырей нет, то новых и не нужно. Они образовали, так называемое «согласие беспоповцев» возникали и другие «толки и согласия». В любом случае старообрядческая церковь столкнулась с очень большими затруднениями, которые усиливались гонениями со стороны государства.

Ввиду этих затруднений, старообрядческий инок Никодим, по совету графа Румянцева Задунайского, изложил, во всеподданнейшем прошении, условия, на которых старообрядцы-поповцы соглашались воссоединиться с церковью (1783). Он просил: а) чтобы была разрешена клятва прежних русских соборов на старые обряды; б) чтобы старообрядцам дарован был хорепископ, находящийся в зависимости непосредственно от св. Синода; в) чтобы этот епископ поставлял для них священников и все богослужение совершалось по старому, дониконовскому чиноположению, г) чтобы св. миром их снабжал св. Синод, и д) чтобы всей пастве этого хорепископа было дано право не брить бород и не носить немецкого платья.

Сам Никодим умер (1784) раньше ответа правительства на эту просьбу, успев склонить к своему образу мыслей значительную часть стародубских старообрядцев. Единомысленным с ним старообрядцам, поселившимся в Таврической области, даны были православные священники от Таврического архиерея, устроены монастырь и приходские церкви. Таким образом образовались к 1788 г. первые единоверческие приходы. Главным деятелем их был протоиерей Андрей Иоаннов, сам обратившийся из раскола в православие, известный как автор первого после " Розыска" св. Димитрия Ростовского систематического " исторического известия о раскольниках", составленного на основании редких первоисточников и потому доселе не утратившего значение. Третий выдающийся деятель на пользу единоверия был Сергий, строитель старообрядческого монастыря на Иргизе, пытавшийся обратить в единоверие иргизские старообрядческие монастыри, но безуспешно. Позже, по поводу ходатайства о принятии в единоверие раскольников нижегородских и московских, " единоверие", как форма воссоединения старообрядцев с православной церковью, было подробно регламентировано так называемыми " пунктами о единоверии" митрополита Платона, утвержденными императором Павлом 27 октября 1800 г.

8 марта 1718 г., по указу Петра I, донские приходы Православной Патриаршей церкви перешли в состав Воронежской епархии, и только более чем через столетие 5 апреля 1829 г. была учреждена самостоятельная кафедра в г. Новочеркас­ске.

Причин такой «неспешности» было много, в том числе и значительное число старообрядцев, которые Патриаршей церкви не подчинялись.

Несмотря на постоянные усилия государственных и церковных властей, привести казаков к «общему знаменателю» с другими подданными Империи, они отстаивали свою самобытность и в вопросах веры. Считать сопротивление старообрядцев только религиозным было бы ошибкой. Не так уж много внешних различий в обрядности между Патриаршей и Старообрядческой Православными церквями, конфликт гораздо глубже, и, на мой взгляд, лежит вне религии.

Несмотря на всевозможные «послабления» борьба правительства с казаками старообрядцами никогда не прекращалась. Даже во второй половине Х! Х века в 1885 г. (год рождения моей бабушки – то есть, не так уж давно, не средневековье!) для борьбы с расколом в Донской епархии открыта противораскольническая миссия.

Разумеется, при переселении в другие Войска и на Кавказ в первую очередь из станиц изымались старообрядцы, которые сопротивлялись переселению меньше, чем остальные казаки, потому, что в какой то степени считали: «что Господь уводит их ог греха, обуявшего Старое поле» и что они, переселяясь в Сибирь, например, «уходят в месте лешие, но к братьям по вере, к истинно верующим», что отчасти было правдой – старообрядцев в Сибири и в Забайкалье было много.

В Уральском казачьем войске старообрядцы казаки сопротивлялись еще упорнее. Там старообрядчество было поголовным и накладывало отпечаток на весь казачий быт. Казаки считали никонианские реформы возвращением к язычеству и готовы были идти на какие угодно жертвы, сопротивляясь нововведениям. Старообрядческие скиты-монастыри славились благочестием и стойкостью в вере. Особенно значительным считался Сергиевский скит (по имени старца Сергия, коего уральцы укрыли от гонений и верили каждому его слову.) Скит был построен в 1752 году между истоками рек Бузулук и Чаган в 140 км от Уральска, вблизи уметов (хуторов) Гниловского и Соболева.

Монастырь имел свою мельницу, братия разводила обширные сады и огороды, много и успешно работала в поле. Монастырский устав был очень строг. Церковная служба начиналась в 2 часа ночи и длилась до 7 утра, после чего шел отдых и трудовой день с перерывом на обед. Вечерняя служба кончалась к семи часам вечера, после чего следовал ужин и братия отправлялась на покой. Монастырь не запирался ни днем ним ночью и не имел охраны. Монахи радушно встречали каждого проходящего.

Неподалеку в лесах Среднего Сырта Гниловской и Садовский находились женские старообрядческие монастыри. Для исправных (то есть, не бедных) донцов и уральцев было общим обычаем: девушек казачек, до замужества, отдавать на послушание в эти монастыри, где их обучали грамоте, пению, «сокровенному смыслу церковной службы», и рукоделиям «всему житейскому на потребу» - умению вести домашнее хозяйство.

Поблизости от монастырей распологались хутора отставной, но очень влиятельной, уральской войсковой старшины: Акутиных, Донсковых, Бурениных и др. Они всемерно оберегали монастыри от произвола русских чиновников, и по их призыву все уральские казаки готовы были встать на защиту своих святынь с оружием в руках.

Когда «Сергиевский и Бударинский скиты приняли Единове­рие и когда Синоду было до­ложено, будто этого хочет и всё Уральское Казачье Войско, Синод велел обратить особенное внимание на старообряд­ческих попов, учителей и ус­тавщиков. Обер - прокурор, по соглашению с членами Синода, полагая необходимейшей ме­рой для разрушения всех за­мыслов означенных вредных людей немедленное удаление их без огласки из Края, обра­щался к Военному Министру с просьбой об испрошении Высочайшего разрешения на то, чтобы по особому личному к генерал-адъютанту Катенину и генерал-майору Столыпину до­верию Его Величества, впредь до особого повеления и в виде особого исключения, дарова­но было им право — людей, препятствующих им в уничто­жении раскола, несмотря на чин и звание, хотя бы то были люди Войскового сословия, — немедленно высылать: Столы­пину — из Войска в Оренбург, а Катенину — из Оренбурга в отдаленные губернии, по свое­му усмотрению». Результатом этих крутыъх мер был отказ уральцев от единоверия и возвращение к прежнему положению. Фактически, Урал и Терек до самой революции были, в большей части, старообрядческими.

Но и на Дону старообрядцев оставалось значительное количество. По перепеси 1891 года казачье население в области Войска Донского составляло 966869 (муж. 483174, жен. 483695). (В состав войскового сословия, по этой переписи, входят и калмыки в числе 29551 (муж. 14702, жен. 14705), офицеры и чиновники войскового сословия (разного происхождения, много немцев и разного вероисповедания), 3430 человек). Среди казаков единоверцев - 5389, старообрядцев - 117650 человек., то есть почти 13- 14%.

Однако, сокращение, в процентном отношении, не говорит об уменьшении старообрядцев среди казаков, а об увеличении общего списочного состава казаков за счет пополнения приписными и бывшими иногородними. Примерно, 130 тысяч казаков старообрядцев – коренные, потомственные казаки, те самые 46% старообрядцев XVII столетия, добавьте к ним в соотвествующей пропорции 54 % казаков – «никониан», того времени, и станет ясно, что увеличение казачьего населения к 1891 году, примерно, втрое, происходило в большей степени, чем естественный прирост населения, за счет приписки и верстания в казаки неказачьего населения.

Я не имею данных о фактическом числе «новых» казаков на начало Х! Х века, но думаю, что такие казаки, из украинцев, русских и представителей других народов, к этому времени составляли в донском войске не менее трети. Это новые казаки, изначально, носители иного, чем коренные казаки, мировоззрения и стереотипа поведения, но общность военной судьбы, быта, общость истории очень скоро сплавили их в единое целое- казачество Х! Х –ХХ веков.

Разумеется, оно значительно отличалось от казачества веков прошлых. Свидетельством тому, описанный в Тихом Доне конфликт Прокофия Мелехова со станичниками, которые не приняли его жену «турчанку». Конфликт, который до ХIХ века просто бы не возник, тогда - женщина в шароварах, не говорящая по-русски, не была еще «белой вороной» среди русскоговорящих товарок.

Этот точно указанный конфликт свидетельствует о том, что, разительным образом, изменился этнический состав казаков и преобладающей культурой казачества стала культура русская, в основе своей - славянская. В ХIХ веке большая часть коренных казаков уже не помнила о своем тюркском прошлом, считая себя славянами, смутные воспоминания сохранила «тума», но только потому, что исповедовала ислам. Исторических воспоминаний и у тумы народная память не сохранила.

«Население Донского края издревле отличалось приверженностью Православию. Еще в период независимости от Москвы (в политическом отношении) казаки не раз подчеркивали, что они защищают Пра­вославную веру от поползновений Османской импе­рии. Недаром в начале XX века доля православного населения на Дону выше, чем в среднем по Рос­сии почти на 20%.

Издревле центрами православной жизни на Руси считались монастыри. На Дону они появились до­вольно поздно -с конца XVII века, что объясняется военной опасностью. Первым монастырем стал Пре­ображенский близ станицы Усть-Медведицкой. Затем возник Троицкий, Мигулинский и Вознесенский Кременский. Все они отличались от российских тем, что были предназначены для престарелых и увечных казаков, пожелавших удалиться от мирской жизни и состояли на содержании войска Донского. В конце XVIII века государство вмешалось в их жизнь. Мигулинский монастырь упразднили. Преображенский превратился в девичий. Для них установили штатное расписание и назначили скромное денежное содержа­ние из казны.

В 1837 г. возник Старочеркасский девичий мона­стырь. Затем - Бекреневский монастырь и Челбинский скит. Монастыри оказывали благотворное влияние на православную жизнь, так, Усть-Медведицкий Преображенский и Старочеркасский Ефремовский девичьи монастыри превратились в настоя­щие центры духовной жизни Дона, привлекая бого­мольцев даже из-за пределов края.

Имел Дон и свои святыни. Самой известной из них была икона Аксайской Божьей Матери, не раз ос­танавливавшая эпидемии холеры. В трудные времена жители донских станиц и Ростова не раз просили донских архиереев разрешить перенос иконы хотя бы на короткое время. Так, в Ростове она пребывала обычно в первые две недели июня месяца.

Жизнь православного донского прихода долгое время отличалась сохранением канонических тради­ций Греко-Восточной Церкви. Вопреки тому, что происходило в других частях России в связи с огосу­дарствлением Церкви, в донских приходах до первой трети XIX века сохранялась выборность духовенства. Но с выходом «Положения о консистории» 1841 г. каноническое устройство приходской жизни измени­лось и здесь.

Век девятнадцатый принес на Дон все «прелести» подчинения Церкви государству. Все церковные ре­формы, предпринимавшиеся российскими самодерж­цами: Александром I, Александром II, Николаем I, Александром III, получили распространение и здесь, внося омертвление в церковную жизнь, отдаляя паству от пастырей, превращая духовенство и епархи­альное управление в винтики огромной бюрократиче­ской машины.

Своеобразие Православной жизни на Дону заклю­чалось и в том, что вплоть до установления Советской власти, приходское духовенство делилось по проис­хождению на казачье и иногороднее. На практике это выражалось в том, что по закону духовенство казачь­его происхождения обладало всеми правами члена ка­зачьей общины, имея льготы в пользовании юртовыми землями и угодьями».[2]

[1] подробно о старообрядческих восттаниях см. книгу первую «Мы казачьего рода.»

[2] Н. Барсов.