Язык художественной литературы и литературный язык

Начнем с того, что возникновение и существование этого вопроса есть результат абсолютизации нормы и кодификации как определяющих признаков литературного языка. Действительно, язык художественной литературы свободно и широко включает в свой состав отдельные элементы и словесные ряды из территориальных диалектов, просторечия, жаргонов и арго и т. п., которые не вписываются в тесные рамки «литературной нормы». Это порождает представление, что язык художественной литературы «шире» литературного языка, потому что «кодифицированный язык» (по существу имеются в виду «кодифицированные» элементы языка) — лишь часть языка художественной литературы, в который входят и «некодифицированные» разновидности языка (по существу имеются в виду опять-таки «некодифицированные» элементы языка).

Но с другой стороны очевидно, что язык художественной литературы употребляется лишь в одной из сфер человеческой деятельности (эстетической), тогда как литературный язык обслуживает все сферы деятельности людей. По этому признаку получается, что литературный язык «шире» языка художественной литературы.

Следовательно, вопрос о том, «что во что входит» — язык художественной литературы в литературный язык или литературный язык в язык художественной литературы — решается в зависимости от того, что признается главным: состав или функции языка художественной литературы?

Г. О. Винокур в статье «Язык литературы и литературный язык» (надо иметь в виду, что под «языком литературы» Винокур имел в виду язык художественной литературы) проводил мысль, что литературный язык и язык художественной литературы одновременно и шире и уже друг друга: «Понятие литературного языка и шире и уже понятия языка литературы. Шире — потому что это, во-первых, всякий письменный язык, а не только язык того, что мы теперь называем «литературой», то есть также, например, язык научный, официальный, деловой, а во-вторых, также и разговорный язык общественных группировок, которым принадлежит руководящая роль в культурной жизни общественного коллектива. Уже — потому что литература охотно пользуется различными внелитературными средствами языка для своих изобразительных и характерологических целей, причем ее право на это в принципе вряд ли можно серьезно оспаривать. В истории языка обе эти лингвистические нормы то сближаются одна с другой, то отталкиваются одна от другой. Но в каждую данную эпоху между ними всегда существует какое-то взаимодействие»⁹. Всё это, конечно, совершенно справедливо. Но всё же: что важнее — состав или функции той или иной разновидности употребления языка?

Вряд ли можно оспорить мысль, что языковые единицы, организованные в единое целое (текст), подчинены функциям, свойственным данному тексту. В художественных текстах элементы диалектов, просторечия и пр. утрачивают свою собственную функциональную специфику и выступают в качестве компонентов единого словесного художественного целого. Иными словами, различные «нехудожественные» и даже «нелитературные» элементы и словесные ряды целиком и полностью подчиняются принципам лингвистической организации художественного текста, которая выступает лишь как один из возможных вариантов организации текста литературного. Отсюда вытекает, что представление о языке художественной литературы как о категории более широкой, чем литературный язык, иллюзорно.

«Спор о том, — пишет Ф. П. Филин, — что шире: общеупотребительный литературный язык или язык художественной литературы, может быть решен только однозначно — язык художественной литературы является частью общелитературного языка. Главная специфическая особенность языка художественной литературы состоит не в том, что в нем имеются некодифицировапиые элементы (они, конечно, в разной степени представлены у разных поэтов и писателей: диалектизмы, жаргонизмы, архаизмы, иноязычные слова и выражения, стилистически нейтрализованные и разговорные просторечные пласты), а в индивидуальном образном преломлении общелитературных средств»¹⁰.

Закончим наш разговор о соотношении языка художественной литературы и литературного языка замечательными словами В. В. Виноградова: «В сущности, язык художественной литературы, развиваясь в историческом контексте литературного языка народа и в тесной связи с ним, в то же время как бы является его концентрированным выражением»¹¹.