Понятие стиля и термин стиль в истории языкознания

В языкознании этот термин также многозначен. Об этом можно судить хотя бы по тому, что в языковедческих работах широко употребительны словосочетания, в которые это слово входит с неодинаковым смыслом, —такие, например, как «стиль языка», «стиль речи», «языково-речевой стиль», «письменный стиль», «стиль Пушкина», «научный стиль», «стиль художественной речи», «иронический стиль», «стиль фельетона», «высокий стиль» и т. д. Этот перечень можно было бы продолжить, но уже и приведенных словосочетаний достаточно для того, чтобы сделать вывод: в этих случаях под стилем имеется в виду не одно и то же.

Объяснением такому разнообразному осмыслению термина стиль в языкознании служит тот факт, что на протяжении веков изменялась сама картина стилевого состояния различных языков, а также развивалась наука о языке. Этот термин наполнялся новым содержанием, расширяя свое значение, и поэтому становился многозначным.

Так, в античности, для древних греков и римлян стиль был понятием риторики, ораторского искусства и рассматривался как средство убеждения - неотъемлемая черта ораторского искусства.

В древнеиндийской филологии стиль понимался как средство украшения речи.

В средние века понятие стиля связывалось с понятием жанра художественной литературы и была сделана попытка выделить в языке стили, соответствующие литературным жанрам. В это время национальные литературные языки только начинают складываться и Снятие «литературный язык» практически совпадает с понятием «язык художественной литературы». Именно поэтому стиль языка связывается с такими особенностями языка, которые характерны для определенных жанров литературы (в первую очередь, художественной). Такой подход к выделению и определению стилей литературного языка называется жанровым.

В наибольшей мере этот подход проявился в научной и литературной деятельности Михаила Васильевича Ломоносова. В своей работе «Предисловие о пользе книг церковных в российском языке» М.В.Ломоносов впервые сформулировал свою теорию о трех стилях (штилях, как тогда говорили): высоком, среднем, или посредственном, и низком. Каждый жанр литературы выдерживается в определенном стиле: ода, героическая поэма, героическая песня, трагедия, а также прозаическая речь на важную тему пишутся в высоком стиле; в драмах, идиллиях, элегиях, сатирах и стихотворных дружеских письмах уместен средний стиль; комедии, шутливые песни, прозаические описания будничных дел и прозаические дружеские письма должны выдерживаться в низком стиле.

Важно подчеркнуть, что жанровый подход к выделению и определению стилей у Ломоносова дополняется собственно языковым: учитывается специфическое соотношение трех родов слов («речений») в каждом из трех стилей. Эти три рода речений ученый выделил по двум признакам: по происхождению и по сфере преимущественного употребления. Так, первый род слов — это общеупотребительные слова, являющиеся по происхождению общеславянскими и употреблявшиеся как в старославянском и церковнославянском языках, так и в древнерусском языке (рука, ныне, слава, брат, конь и др.); второй род речений — это хотя и общепонятные, но малоупотребительные в живой разговорной речи уже во времена Ломоносова старославянизмы (отверлись — «открылись», насажденный — «посаженный», слезы ~ без перехода 1э] в [о]: [сл'эзы]); третий род речений — это исконно русские по происхождению слова, употреблявшиеся в живой разговорной речи, но не проникавшие в церковные книги, т. е. чуждые церковнославянскому языку (пока, который, говорю, ручей). Для каждого из трех стилей характерно спе­цифическое соотношение этих родов слов, а именно: высокий стиль допускал употребление слов первого и второго рода; средний стиль — употребление преимущественно слов первого рода, слова же второго рода могли допускаться в произведения среднего стиля лишь в небольшом количестве (чтобы стиль не оказался «надутым», как пишет Ломоносов, т. е. напыщенным, неоправданно торжественным); точно так же употребление слов третьего рода в среднем стиле было ограничено, чтобы «не опуститься в подлость», т. е. не допустить неоправданного снижения стилистической окраски речи. В произведениях низкого стиля можно было пользоваться словами преимущественно третьего рода и в меньшем количестве использо­вать слова первого рода.

Таким образом, во времена М.В. Ломоносова (XVIII в.) стиль понимался как разновидность литературного языка, связанная с определенным жанром литературного произведения. Правда, указывая, какие жанры литературы должны выдерживаться в высоком, какие в среднем и какие — в низком стиле, М.В. Ломоносов дополняет эти перечни, как было показано выше, и жанрами деловой и разговорно обиходной речи (прозаические речи на важные темы, дружеские письма, прозаические описания будничных дел), как бы расширяя понятие жанра. Благодаря этому, а также благодаря тому, что для каждого стиля определялось свое соотношение языковых средств, жанровый подход у Ломоносова не был узким. Тем не менее, определенное соотношение языковых средств, характеризовавшее каждый из трех стилей, было постоянным, как и прикрепление каждого из жанров к одному из трех стилей, так что теория и практика трех стилей исключали индивидуальное стилевое творчество пишущего. Отголоски жанрового подхода к выделению и определению стиля можно найти и в работах XX в. Так, например, известный германист Э.Г Ризель, предлагая систему стилей для современных европейских языков, сначала противопоставляет стиль художественной литературы деловому стилю, публицистическому и др., а затем подразделяет «стиль художественной литературы» на три «жанровые стиля»: стиль драмы, поэзии и художественной прозы «...внутри стиля поэзии происходит новое дробление на ряд мелких подвидов, имеющих также свои специфические закономерности. Таким образом возникают стили народной басни, баллады, сонета и пр.» Жанровый принцип выделения и определения стилей проводился также А.И. Ефимовым, историком литера турно го языка, который считал, что развитие стилей литературного языка нельзя рассматривать в отрыве от развития жанров литературы, понимаемой в широком смысле (т. е. включая литературу научную, публицистическую, производственно-техническую и т.д.). Как самый состав речевых средств, так и нормы их употребления находятся в тесной связи с удержанием. Следовательно, именно жанровый принцип, — считал А.И. Ефимов, — лежит в основе выделения и классификации стилей литературного языка. И в соответствии с жанрами письменности в современном русском литературном языке он выделял следующие группы стилей: стили художественно-беллетристические, в составе которых выделяются две разновидности: стили поэзии и стили прозы. В свою очередь, эти стили выделяют такие разновидности, как стиль сатиры, стиль басен и т.д.; стили общественно-публицистические, в составе которых выделяются газетно-журнальные стили, стили литературно-критических работ, стили различных социально острых памфлетов, обличительных статей, очерков и т. д.; стили производственно-технические, стили научного изложения, официально-документальные и эпистолярные.

Сравнение стилей, выделенных на основе жанрового принципа, убеждает нас в их разнородности, разноплановости; сравним, например, только часть называвшихся в работах Э.Г. Ризель и в работах А.И. Ефимова «стилей»: стиль деловой, стиль баллады, стиль математических работ, стиль сатиры, стиль дневников, стиль законодательных документов и т. д.

Но даже в том случае, если взять стили, связанные только с жанрами художественной литературы, то и тогда вряд ли для современного состояния русского литературного языка и языка современной художественной литературы можно будет говорить о том, что язык литературных жанров (например, басен или лирических стихотворений) составляет отдельный определенный стиль языка. Отчетливая очерченность отдельных жанров наблюдалась в русской литературе лишь до начала XIX века. В частности, о басенном стиле в составе русского литературного языка XVIII—XIX вв. говорить еще можно, поскольку тогда (например, в баснях Сумарокова, Крылова и Дмитриева) наблюдалась общность в отборе лексики, фразеологии, синтаксических синонимов. Однако найти такую общность в текстах басен первой половины XX века (скажем, в баснях Демьяна Бедного и С. Михалкова) уже невозможно. Таким образом, выделение и определение стилей современного русского литературного языка на основе жанрового принципа не выдерживает критики по следующим причинам.

Во-первых, при этом подходе неправомерно ставятся в один ряд «стили», связанные с жанрами художественной литературы, и «стили» языка, связанные с жанрами речи, лишенной эстетической функции; во-вторых, выделенные на основе жанрового принципа «стили» оказываются лишенными внутреннего языкового единства; например, «эпистолярные» стили (по А.И. Ефимову) включают в себя и деловую переписку официальных учреждений, и переписку частную, дружескую; в-третьих, даже если при этом иметь в виду жанры только художественной литературы, то для настоящего времени и они не характеризуются такой языковой унифицированностью, которая позволяла бы говорить об их стилевом единстве и выделять соответствующие этим жанрам стили.

Поэтому жанровый подход к выделению стилей большинством современных исследователей не принимается.

В начале XX века распространилось учение неолингвистов. Неолингвисты (Фосслер, Шпитцер и др.) — это представители направления в языкознании, возникшего как реакция против младограмматизма. Неолингвисты проявляли особый интерес к «периферийным» зонам языка, — таким, как диалекты и арго, аффектированная речь, детский язык и т. п. Язык они представляли как творчество, как созидание. Под стилем неолингвисты понимали своеобразие речи говорящих индивидов, утверждая, что в каждом языковом коллективе столько стилей, сколько носителей языка. Они говорили: «Стиль — это человек» (Бюффон).

Нередко стиль неправомерно отождествлялся с формой речи, что и по настоящее время наблюдается в таком, например, словоупотреблении: письменный стиль и устный стиль. Иногда при этом противопоставляют «два основных языковых стиля, а именно: разговорную речь и письменную речь», — указывает Р.А. Будагов и подчеркивает, что специфика языковых стилей определяется прежде всего тем, что наша разговорная речь протекает не совсем так, как речь письменная. В каждом развитом литературном языке имеются вполне объективные факторы, вызывающие расхождения между этими двумя основными языковыми стилями (курсив наш. — O.K.). То противопоставление, о котором говорит Р.А. Будагов, действительно существует, но это противопоставление проходит не по линии: устная речь/письменная речь. Ученый говорит о двух разновидностях национального языка: литературной (можно уточнить — книжно-литературной) и разговорной.

Разумеется, терминологически более оправданным было бы противопоставление не разговорная/письменная, а устная/письменная речь. Такое противопоставление вполне оправданно, поскольку между устной и письменной речью имеются существенные различия. Однако очевидно также, что это не стилевая дифференциация языка. дифференциация речи по этим формам не может быть поставлена в прямую зависимость от стилевой дифференциации языка, поскольку тот или иной стиль не оказывается строго закрепленным за одной какой-либо формой речи. Так, например, научной может быть и устная речь (доклад на научной конференции, выступление диссертанта во время защиты его диссертации и т. п.), и письменная (научная монография, научная статья, диссертация и др.).

Рассматривая различные подходы к выделению стилей и в связи с этим наполнение различным содержанием термина стиль, отметим еще одну трактовку этого понятия. Имеем в виду соотнесение стиля с эмоционально-экспрессивными качествами речи. А.Н. Гвоздев указывал, что это деление стилей, идущее еще из античной древности, учитывает характер авторского воздействия на слушателей, что обычно связано с тем, в каких взаимоотношениях находятся участники речевого общения. В зависимости от того, хочет ли говорящий рассмешить или растрогать, вызвать расположение слушателей или их отрицательное отношение к предмету речи, будут по-разному отбираться языковые средства, создающие различную экспрессивную окраску. При этом подходе выделяются стили: торжественный (риторический), официальный (холодный), интимно-ласковый, юмористический (шутливый), сатирический (насмешливый). Так как шкала эмоционально-экспрессивных оттенков речи очень велика и разнообразна, то можно говорить и об «изящном (эстетическом) стиле, и вульгарном (грубом)» (Л.А. Булаховский), о ярком или сухом, бесцветном и т. д. Бесспорно, что такое деление не выдерживает единого основания: «...классификация стилей по экспрессивным качествам речи лишена единства, цельности и последовательности», — писал В.В. Виноградов, подводя итоги обсуждения вопросов стилистики, проведенного на страницах журнала «Вопросы языкознания» в 1955 году.

Итак, когда говорят о «торжественном», «ярком», «ироническом», «шутливом», «грубом», «сухом» и т. п. «стиле», то под стилем имеется в виду эмоционально-экспрессивная окраска речи.

Таким образом, и в языкознании термин стиль оказывается многозначным, что определяется, с одной стороны, историческими изменениями в самом литературном языке, развитием и изменением его стилевой дифференциации, а с другой стороны, — длительной традицией исторического развития языкознания, обусловившей возникновение различных подходов к изучению языка и речи. Среди таких подходов издавна возник и развивался функциональный подход. Именно он оказался в стилистике наиболее перспективным и плодотворным.