Морфология

Если в области словообразования усиление стилистической роли аффиксов возрастает, то в области словоизменения, т. е. в области морфологии, аналогичные процессы гораздо менее ярко выражены и протекают очень сложно, непоследовательно. Можно указать сравнительно немного форм словоизменения, обладающих разговорной или разговорно-просторечной окраской и представляющих, таким образом, стилистические дублеты по отношению к нейтральным или книжным формам; это образования типа выпей чаю, нет сахару, в отпуску, в цеху, слесаря, токаря, торта, махает, полоскают.

В частности, в области категории числа имен существительных Можно отметить широкую распространенность формы на -а: фельдшера, договора, свитера. В ряде случаев эта форма уже закрепилась в литературном языке и имеет стилистически нейтральный характер: Учителя, номера, холода, доктора. В других случаях сосуществуют обе формы, причем форма на -а имеет разговорную окраску, а форма на -и/~ы стилистически нейтральна: бункера — бункеры, кузова — ку зовы, отпуска — отпуски, сектора ~ секторы, якоря — якори. Наконец, возможно и соотношение третьего рода: форма на -и/-ы ли тературно-нормативная, а форма на -а — просторечная, стоящая за пределами литературной нормы: торта, почерка, выбора, шофера, библиотекаря. В пособиях по культуре речи широко представлены перечни таких синонимичных форм множественного числа существительных мужского рода, между которыми существуют указанные различия стилистического характера.

В ряде случаев разговорную окраску имеют морфологические формы не сами по себе, а лишь в определенном значении; например: единственное число существительных в значении множественности (гиперболическое единственное): Помидор в этом году что надо!; Ну и жених пошел!; некоторые числительные в переносном значении («много»): десять, тридцать, сто, тысяча, миллион; например: Тут все слова ненужные, по Сережиному мнению. Во-первых, он их слышал уж сто раз (В. Панова. Сережа); И он ушел к тете Паше. Пустъу нее миллион предрассудков, но она останется с ним и будет любить его (Там же).

Наконец, разговорной окраской обладают отдельные морфологические классы слов: собирательные числительные, некоторые неопределенные местоимения и наречия (с аффиксами кое-, -нибудь и то-); междометия; например: двое (детей), кое-кто, как-нибудь; Фу.'Ох!; глагольно -междометные формы: бряк, стук, толк, бац, а также производные от этих междометий глаголы: ахать, ухать, ойкать, брякать, бацать и т. п.

5. Синтаксис

Синтаксические конструкции разговорно-обиходного стиля кодифицированного литературного языка изучены и описаны достаточно подробно и полно.

Подчеркнем, что речь идет не о различных окказиональных построениях типа незаконченных предложений, «негладких» конструкций, перестроенных «на ходу», а об «организованных формах» (В.В. -Виноградов) построения разговорного синтаксиса, т. е. о типизированных синтаксических конструкциях, имеющих разговорную фун­кционально-стилевую окраску и принадлежащих синтаксической системе разговорно-обиходного стиля литературного языка.

Эти конструкции можно разделить на два основных класса. В первом классе конструкций закрепившимся, стабилизировавшимся является само их формальное устройство, т. е. та структурная схема, по которой строится предложение. Эти структурные схемы названы в «Русской грамматике»—80 фразеологизированными. Они обладают следующими признаками: во-первых, в структурной схеме присутствует определенный лексический компонент, который не может быть ни заменен, ни опущен; во-вторых, этот постоянный компонент не имеет того значения, которое присуще ему в системе книжных стилей литературного языка, т. е. в этих структурных схемах он выступает не в своем обычном, нормальном значении; в-третьих, всё предложение, построенное по такой структурной схеме, имеет целостное значение фразеологизированного характера, т. е. оно не складывается из суммы значений составляющих его компонентов и непереводимо дословно на другие языки; например: Пирог как пирог!; Дети как дети; У тебя, по-моему, ужасные соседи. — Да нет, соседи как соседи; — Из себя они какие? — Какие! Возчики как возчики, лошади каклошади (А. Рыбаков. Водители). Все эти предложения построены по структурной схеме N1 + как + N1, где N1 означает любое существительное в именительном падеже. Постоянный элемент как не имеет здесь обычного значения сравнительного союза, и предложение, построенное по этой схеме, имеет целостное значение, не вытекающее из прямых значений входящих в нее компонентов, а именно: «соответствие предмета некоей средней норме, некоему устоявшемуся представлению о нем», т. е. Пирог как пирог - «обычный, нормальный, ничем не примечательный пирог».

Структурная схема с постоянным глагольным компонентом взять в различных формах и союзом (да) и (взял и, возьму и, взяла да и, возьмет да и т. п.) передает «действие как произвольное, всецело определяемое личной прихотью субъекта и потому часто осуществляемое наперекор или здравому смыслу, или воле кого-то друго­го»; например: Захоч — возьму и расскажу; Возьму и отдам твои игрушки Васе!; Ждал я от тебя или от Леньки весточки. Вижу, нет ничего, взял да и уехал (С. Антонов. Девушка). Очевидно, что глагольный компонент взять не имеет в таких предложениях своего прямого лексического значения, а союзы да, и не выполняют своих обычных грамматических функций, и семантика предложений, построенных по структурной схеме Взять (да) и V (где V— символ спрягаемой формы глагола), носит фразеологизированный характер.

Аналогичными являются предложения, построенные по структурной схеме НЕТ (что)бы + INFINITIV, например: Нет чтобы поднять, а он стоит и любуется!; Нет бы помолчать!; Нет чтобы помочь, руку подать, а она еще норовит вперед протиснуться! Целостное, фразеологизированное значение предложений, построенных по такой структурной схеме, — это «выражение желательности для говорящего того действия, которого субъект не совершает, и осуждение субъекта за осуществляемое им действие, противоположное желательному» (последнее обозначается формой Infinitiv): Нет бы помолчать! означает, что адресат не молчит (говорит), а с точки зрения говорящего именно помолчать было бы желательно.

Второго типа разговорные синтаксические конструкции включают I) повторяющиеся полнозначные лексемы; 2) частицы или модальные слова, сближающиеся с частицами; 3) междометия и междометные сочетания; например:

1) Я его просил — просил, и все без толку! (экспрессивное обозначение длительного или многократного действия); Прихожу; везде бумаги, бумаги... и никого нет (экспрессивное обозначение большого количества чего-либо, полноты, исключительной распространенности признака). Предложения с бессоюзным соединением двух глаголов: глагола движения и глагола со значением цели: Пойду попрошу ручку; Пойди принеси молоток; Забежал взял рукавицы, а куда побежал — не сказал.

2) Конструкции с глагольными частицами: дай, знай, знай себе, смотри, того и гляди, было, и есть; например:

Дай, думаю, пойду; Мороз! Смотри не простудись; Он было пошел, да раздумал; Осел и есть осел.

Конструкции с наречными частицами: вот, так, вот так, вот и, так-таки, так и, куда, туда же, где, как, чуть было (не), нет-нет (да) и; например: А, это вы, — сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. — А я вот работаю (Л. Толстой, Война и мир); Мастер танцевать! Так и строчит, так и строчит!.. (Л. Толстой. Два гусара); А ты бы, как я. нет-нет, да и поберегись — оно тебя и согреет (Л. Толстой. Метель).

Конструкции с союзными частицами; и, ну и, оно и, так (безударное), тоже, все (же), все-таки, или, разве, но, ровно, точно, добро бы, даром, что; например:

— Дежурила я в ту ночь. Ну и промокла до ниточки... (Д. Остров. Тетя Оля).

— Папа, мы пойдем в кино с Надей.

— Ну, идите.

— Так деньги! (С Макаренко. Книга для родителей).

Своих детей не имела, да чтоб теперь с чужими нянчиться? Тоже выдумали! (М. Шолохов. Поднятая целина).

3) Конструкции с междометиями: Ох уж эти мне работнички! Аи да Пушкин!

Разговорно-обиходный стиль обнаруживает яркое своеобразие не только в области типологии предложений (здесь представлены предложения, построенные, как было отмечено, по несвободным структурным схемам), но и в плане реализации структурных схем: книжным стилям многие из таких реализаций чужды. В частности, распространены такие реализации структурных схем, при которых один из компонентов схемы замещается целой предикативной конструкцией; это предложения, построенные по подлежащно-сказуемостной схеме (примеры под цифрой 1) или предложения, сообщающие о количестве чего-либо, с препозитивным родительным падежом и замещением количественного компонента фразеологизмом или предикативной конструкцией (примеры под цифрой 2); примеры: 1) Работа у него — только кнопки нажимай; Пирожки — пальчики оближешь; Шуба у тебя — хоть сейчас переселяйся на полюс; Кино — с ума сойти можно; 2) Яблок в этом году — завались; Рыбы — хоть руками таскай; Народу — не протолкнешься; Уроков — обалдетьможно; Водителей — нет никого.

Односоставные номинативные предложения очень часто строятся на основе именительного падежа имени с частицами субъективно-модального значения: Ну и ночь! Вот так подарочек! Вот смех-то! Какая радость!

Все эти конструкции обладают яркой эмоционально-экспрессивной стилистической окраской.

Для книжных стилей не характерны бессоюзные сложные предложения, разговорному стилю, напротив, они свойственны. Например:

(1) [— Ну, я пошел.]

— Доберешься — сразу позвони.

(2) [- В кино не хочешь? ]

— Билеты купишь — пойду.

Простое предложение в разговорном стиле нередко характеризуется отсутствием глагол а-сказуемого со значением движения; Я к тебе; Ты на работу? Мы по магазинам. На работу я всегда на автобусе, а домой — пешком. Такие предложения в «традиционном» синтаксисе рассматриваются как неполные, но более адекватной является их интерпретация как предложений с незамещенной синтаксической позицией. Различие между неполными предложениями и предложениями с незамещенной синтаксической позицией состоит в том, что в неполных предложениях опускается какой-то конкретный член предложения, однозначно восстанавливаемый из пред-текста: Когда ты позвонишь мне? — В пять часов (Неполное предложение, в котором опущены подлежащее я, сказуемое позвоню и до­полнение тебе: все они названы в предтексте); Какой курс сдает сегодня экзамен? —Первый. (Ср. с полным предложением: Сегодня сдает экзамен первый курс). Предложения же с незамещенной синтаксической позицией не требуют вставки какого-то конкретного члена предложения, да и предтекста может не быть вовсе; ср.: Я на работу. Кроме того, «восстанавливая» член предложения, якобы отсутствующий в таких предложениях, мы можем дать несколько вариантов, что было исключено в неполных предложениях; ср.: Я иду на работу; Я ухожу на работу; Я отправляюсь на работу; Я еду на работу; Я спешу на работу и т. д.

Разговорная стилистическая окраска свойственна также предложениям с инверсивным порядком слов. Инверсия создается нарушением всех трех норм объективного порядка слов: -1) перестановками темы и ремы; например: Веселый он!; Глупый ты! (рема, находящаяся в препозиции по отношению к теме, выделяется эмфа­тическим ударением); [— Прогноз на завтра передавали? ] —Дождя завтра не будет. (Здесь компоненты ремы разъединены темой завтра, т. е. располагаются дистантно.) 2) Инверсия в словосочетаниях, выступающих в полном составе или в теме, или в реме: Мишка голову наклонил, губы надул и молчит; Сделал там снимок моментальный. 3) В предложениях с нулевой темой: Дождь пошел! Солнце всходит! (сравним с объективным, стилистически нейтральным порядком слов: Пошел дождь. Всходит солнце.) Подчеркнем, что инверсия любого типа сопровождается нарушением нейтрально-повествовательной интонации, появлением эмфатического ударения, и все предложения с инверсией экспрессивно окрашены.

Рассмотренные в данном параграфе синтаксические конструкции, принадлежащие разговорному стилю литературного языка, не только встречаются в живой разговорной речи, но и используются писателями в художественных текстах как сигналы разговорности, как средство стилизации разговорной речи — в речи персонажей, иногда и в авторском повествовании. Они являются, как было сказано, не следствием оговорок, самоперебива, изменения «синтаксической перспективы» под влиянием реакции собеседника, а типизированными синтаксическими единицами литературного языка с разговорной окраской: они составляют принадлежность не только не­подготовленной разговорной речи, но и литературного языка в целом, его разговорно-обиходного функционального стиля.