До 1789 года

Во Франции маршалом назывался сначала подчиненный коннетаблю интендант, ведавший королевской конюшней; но уже при короле Филиппе II Августе этот титул временно носил главнокомандующий королевскими войсками. При Людовике IX было 2, позже 3, 4 и более Маршалов Франции. В 1627, в связи с упразднением звания коннетабля, маршал становится высшим воинским званием.

При короле Генрихе III Генеральные штаты определили число маршалов в четыре; это число было превзойдено уже Генрихом IV, еще более — его преемниками, так что в 1703 было не менее двадцати маршалов, считая и морских. Всего до революции во Франции звание было присвоено 256 раз.

Кроме того, существовало особое звание Генерал-маршала короля (gé né ral-maré chal), присваиваемое одновременно только одному особо выдающемуся маршалу. Можно сказать, что это звание примерно соответствовало званию генералиссимуса. Его имели при старом режиме три полководца: Тюренн, Виллар и де Сакс (при Июльской монархии его присвоили также наполеоновскому маршалу Сульту).

Во время Великой французской революции 20 июня 1790 чин «Маршал Франции» был уничтожен; эта отмена была подтверждена Конвентом в 1793.

Наполеон I возобновил это звание (1804), которое стало называться «Маршал Империи». Наполеоновские маршалы (их было 26) — одна из самых знаменитых плеяд полководцев в мировой истории. Появление такого количества военачальников впервые стало возможным благодаря не столько Наполеону, сколько Великой французской революции. Никогда ранее мир не видел столь яркого созвездия военачальников, поднявшихся из народных низов исключительно по своим дарованиям и независимо от родства, протекции или монаршего каприза.

Почти все лучшие маршалы Наполеона - Ланн, Массена, Ней, Мюрат, Бессьер, Лефевр, Сюше, Журдан, Сульт - вышли из простонародья. Службу они начинали солдатами. Но рядом с ними были и маршалы-аристократы: Даву, Макдональд, Серрюрье, Мармон, Груши. Жалуя им маршальские жезлы. Наполеон учитывал главным образом их воинские достоинства. Своего ближайшего друга, генерала Андоша Жюно, император сделал герцогом, - а герцогский титул имел тогда не каждый маршал - но так и не произвел его в маршалы, видя, что он как военачальник все, же не дотягивает до уровня маршала. Точно так же не дал он маршальского жезла Д. Вандаму, хотя ценил его как генерала настолько, что даже простил ему служебные злоупотребления, сказав его уличителям: " Если бы у меня было два Вандама, то одного из них я повесил бы за это! "

Первыми маршалами Первой империи стали 18 генералов, которым Наполеон присвоил маршальские звания декретом от 19 мая 1804 г., на следующий день после того, как он сам занял императорский трон. Из них четыре старейших были объявлены почетными маршалами.

Пожалуй, самое громкое имя тогда имел уже почти 70-летний Франсуа Этьен Кристоф Келлерман - победитель в исторической битве при Вальми 20 сентября 1792 г., где Французская революция одержала первую победу над внешним врагом. Очевидец этого события Гете сказал в тот вечер: " Сегодня здесь началась новая эпоха истории". Почетным маршалом стал и Жан-Матье Филибер Серрюрье - участник еще Семилетней войны, герой итальянской кампании 1796-1797 гг., принявший в Мантуе капитуляцию знаменитого австрийского фельдмаршала С. Вурмзера, с 1802 г. - вице-президент Сената. Наконец, жезлы почетных маршалов получили еще два далеко не престарелых генерала. Один из них - 50-летний Доминик Периньон, блеск побед, которого над австрийцами и пруссаками 1794-1795 гг. не затмил даже тот печальный для него факт, что в 1799 г. он был взят в плен при Нови А.В. Суворовым, - с 1802 г. был, как и Серрюрь е, вице-президентом Сената. Другой, Франсуа Жозеф Лефевр, которому в мае 1804 г. не было еще и 49 лет, заслуживает особого представления.

Среди остальных 14 маршалов " первого призыва", наряду с преданными Ланном, Бертье, Мюратом, Даву, Неем, Бессьером, Сультом, Моисеем, Мортье, Наполеон включил и тех, кто по тем или иным причинам находился в оппозиции режиму его личной власти: Массена, Бернадота, Журдана, Брюна, Ожеро. Все они, кроме Бертье и Моисея, были моложе любого из почетных маршалов, а половина из 14 не достигла и 40 лет: Даву было 34 года, Ланну, Нею, Бессьеру и Сульту - по 35. Из лучших генералов Республики остались тогда без маршальского звания лишь четверо: фрондеры Макдональд, Сен-Сир (эти двое - временно) и убежденные республиканцы Ж.-К. Лекурб и бывший уже в тюрьме Ж.-В. Моро. В дальнейшем стали маршалами Империи еще восемь генералов: в 1807 г. - Виктор, в 1809 - Макдональд, Удино, Мармон, в 1811- Сюше, в 1812 - Сен-Сир, в 1813 - Понятовский, в 1815 - Груши.

Вообще, из своих генералов Наполеон выше всех, ставил Л.Дезэ и Ж.Б. Клебера которые, однако, не дожили до учреждения маршальских званий: оба они погибли в один и тот же день, 14 июня 1800 г., в разных концах мира - Дезэ в Пьемонте, Клебер в Египте. Из тех же, кто стали маршалами, самыми выдающимися были Ланн, Массена и Даву.

Если Келлерман, Серрюрье и Периньон, увенчанные маршальскими лаврами за прошлые заслуги, больше в сражениях за все время Первой империи не участвовали, то Лефевр принимал активное участие во всех войнах Империи 1805-1814 гг., включая нашествие Наполеона на Россию, где он был начальником прославленной Старой гвардии. Волонтер революции прямо от сохи, получивший от Наполеона сверх маршальского жезла еще и титулы графа и герцога Данцигского, малограмотный, но зато сильный природным умом, крестьянской смекалкой и солдатской доблестью, Лефевр выдвинулся в ряд лучших наполеоновских маршалов.

Сын конюха, солдат революции Жан Ланн, будущий герцог Монтебелло, был замечен Наполеоном еще как батальонный офицер в бою при Дего 15 апреля 1796 г. и с того дня стремительно пошел вверх, закончив итальянскую кампанию уже генералом. В Египте он стал одним из ближайших соратников Наполеона, а в походах 1805-1809 гг. - его правой рукой и главной надеждой. Он не только исполнял замыслы Наполеона, но и сам руководил операциями, выигрывал битвы.

Талант полководца Ланн соединял с доблестью солдата. Товарищи по оружию считали его " храбрейшим в армии". Первым во главе своих гусар он врывался на неприятельские позиции, сражался рядом со своими солдатами на улицах Сарагосы, вел их на штурм Регенсбурга. Когда же друзья в присутствии маршала однажды восторгались его храбростью, он с досадой воскликнул: " Гусар, который не убит в 30 лет, - не гусар, а дрянь! " Ему было тогда 35 лет, а через четыре года, уже покрытый к тому времени 25 ранами, он был смертельно ранен под Эсслингом.

Ланн, как и обергофмаршал М. Дюрок, был близким другом Наполеона и верно служил ему, но, получив от императора маршальский жезл, титул герцога, огромное состояние - только в 1807 г. сразу 1 млн. франков, - он остался в душе пылким республиканцем. Перед коронованием Наполеона Ланн, являвшийся тогда начальником консульской гвардии, устроил императору, которому в Италии он дважды спас жизнь, бурную сцену протеста. Даже на смертном одре, по свидетельству лиц, стоявших за открытой дверью, он упрекал императора в деспотизме и властолюбии.

Андре Массена, малограмотный, как и Лефевр, сын крестьянина, герцог Риволи и князь Эсслингский, может быть, превосходил всех маршалов даром полководческой импровизации и вообще как военачальник был всем хорош. В 1775 г. Массена стал солдатом королевской армии и к началу революции дослужился за 14 лет до сержанта. После революции вступил в Национальную гвардию и в 1792 г. стал капитаном, а в 1793 - генералом. Именно он, разгромив 26 сентября 1799 г. в битве под Цюрихом русский корпус А.М. Римского-Корсакова, заставил А.В. Суворова уйти из Швейцарии и тем самым спас Францию от грозившего ей русско-австрийского нашествия. Но этот уникальный самородок " имел злосчастную склонность к воровству", причем " воровал, как сорока, инстинктивно", а главное - очень много. Это подорвало репутацию маршала и в конце концов привело к краху, испортило ему карьеру. Когда Наполеон обругал его: " Вы самый большой грабитель в мире! ", - Массена вдруг возразил, почтительно кланяясь: " После вас, государь...". За такую дерзость он перед походом в Россию оказался в опале.

Зато Луи Николя Даву, герцог Ауэрштедтский и князь Экмюльский, отличался редким для маршала империи бескорыстием, республиканской честностью и прямотой. Наполеон, будучи уже в изгнании, его охарактеризовал таким образом: " Это один из самых славных и чистых героев Франции". Как полководец Даву блистательно проявил себя 14 октября 1806 г. в битве под Ауэрштедтом, где он уничтожил половину 100-тысячной русской армии во главе с королем, двумя принцами и фельдмаршалом Пруссии, пока Наполеон в другом сражении, происшедшем в тот же день под Иеной, ликвидировал другую ее половину. Победа Даву при Ауэрштедте была тем поразительнее, что он имел всего 27 тыс. бойцов против 53 тыс. у противника. А. Жомини по этому поводу резонно заметил, что " ни одна из революционных войн не представляет столь несоразмерного боя со столь удивительным успехом".

Разносторонне одаренный стратег, администратор, политик, " великий человек, еще не оцененный по достоинству", как писал о нем в 1818 г. Стендаль, Даву был исключительно требователен к себе и другим, в любых условиях железной рукой поддерживал порядок и дисциплину. Поэтому одна из лучших его биографий так и называется - " Железный маршал". В армии его недолюбливали, как человека излишне сурового. Здесь, по-видимому. Лев Толстой и усмотрел некоторые основания для того, чтобы изобразить Даву на страницах " Войны и мира" " Аракчеевым императора Наполеона". На деле же кроме личной суровости (тоже, впрочем, несоизмеримой: Даву был предельно строг, Аракчеев же - патологически жесток) между " железным маршалом" Франции и " неистовым тираном" России не было ничего общего.

Кстати сказать, распространенная легенда о совместной учебе Даву с юным Наполеоном то ли в Бриеннской, то ли в Парижской военной школе ни на чем не основана: давно установлено, что в Парижскую школу Даву поступил 29 сентября 1785 г., т.е. через месяц после того, как Наполеон эту школу окончил, а в Бриеннской школе Даву л вовсе не учился.

Рядом с Даву, уступая ему как стратег, но превосходя его как тактик, блистал в созвездии лучших наполеоновских маршалов Мишель Ней, сын бочара, герцог Эльхингенский и князь Московский (последнего титула он был удостоен за доблесть в Бородинской битве), герой всех кампаний Наполеона, человек исключительно популярный в армии. " Это бог Марс, - вспоминал о нем барон П. Денье. - Его вид, взгляд, уверенность могут воодушевить самых робких». Воин рыцарского характера и неукротимого темперамента, " огнедышащий Ней", как назвал его герой Бородина Федор Глинка, он был живым олицетворением боевого духа " Великой армии". Не зря именно ему Наполеон, правда уже после смерти Ланна, дал прозвище, которое армия ставила выше всех его титулов - " Храбрейший из храбрых".

И поныне не угасающий интерес к личности Нея подогревается спорами о том, как кончил жизнь этот наполеоновский маршал. 7 декабря во время " Ста дней" он, посланный во главе королевских войск против Наполеона, перешел вместе с войсками на сторону бывшего императора. Теперь в Париже, на площади Обсерватории, где французы казнили своего " Храбрейшего из храбрых", стоит памятник ему. В мировой же литературе бытует романтическая, но сомнительная версия о том, что Мишель Ней в 1815 г. спасся и уехал в США, где прожил до 1846 г. под именем Питера Стюарта Нея - школьного учителя.

Далеко не самый талантливый, но самый красивый и статный, caмый популярный в литературе из маршалов Наполеона - это, конечно, Иоахим Мюрат, трактирный слуга, ставший имперским принцем, великим герцогом Бергским, королем Неаполитанским и, кстати, мужем сестры Наполеона Каролины Бонапарт, прославленным начальником всей кавалерии Наполеона и вообще одним из лучших кавалерийских военачальников Запада.

Мюрат не был ни политиком, ни стратегом. Наполеон говорил о нем не без сожаления: " У него так мало в голове! ". Зато как предводитель конницы, виртуоз атаки и преследования он, по мнению Наполеона, был " лучшим в мире". Коронованный сорвиголова, Мюрат удалью и отвагой не уступал Ланну и Нею.

Всегда в авангарде, всегда там, где наибольшая опасность и требуется высочайшее мужество. Он грубовато подбадривал сражавшихся: " Славно, дети! Опрокиньте эту сволочь! Вы стреляете, как ангелы! " В критический момент сам маршал вел в атаку свои кавалерийские лавы - высокий голубоглазый атлет, красавец с кудрями до плеч, разодетый в шелка, бархат, страусовые перья, со всеми регалиями и с одним хлыстом в руке. И при этом он ни разу после сабельного удара под Абукиром в 1799 г. не был ранен.

Головокружительная карьера Мюрата оборвалась трагически. В 1813 г. после битвы под Лейпцигом он изменил Наполеону, чтобы сохранить за собой неаполитанский престол, однако во время " Ста дней" вновь выступил на стороне императора, был разбит австрийцами, взят в плен и по приговору военного суда расстрелян.

Даву, Ней и Мюрат хорошо известны в России, главным образом по их участию в войне 1812 г. В этом отношении рядом с ними можно поставить только Бертье, одного из самых близких соратников - не друзей, а именно соратников - Наполеона.

Луи Александр Бертье, сын ученого-географа, с малых лет привыкший работать над картой, служил штабным офицером в войнах двух революций - американской и французской. В 1796 г. он сблизился с Наполеоном и стал его незаменимым помощником, военным министром, а с 1807 г. по 1814 г.- бессменным начальником Главного штаба.

По отзыву самого Наполеона, Бертье " характер имел нерешительный, мало пригодный для командования армией, но обладал всеми качествами хорошего начальника штаба", а именно - феноменальной памятью, оперативностью мышления, работоспособностью, аккуратностью, точностью и быстротой исполнения. К. Маркс справедливо относил к его достоинствам и " геркулесовское здоровье". В общем " более точного исполнителя, более пунктуального и методичного военного чиновника, более предусмотрительного помощника Наполеон не имел никогда". Понятно, почему император так доверял Бертье, осыпал его наградами - миллионное состояние, жезл маршала, титулы герцога Валанженского, князя Невшательского, князя Ваграмского - и так сожалел, что Бертье не было с ним при Ватерлоо: " Будь у меня Бертье начальником штаба, я не проиграл бы битву". Очевидцы засвидетельствовали, что в разгар битвы при Ватерлоо Наполеон, видя, что свежий корпус маршала Груши опаздывает, спросил своего вновь назначенного начальника штаба Н.Ж. Сульта: " Вы послали гонцов к Груши? " Сульт ответил: " Я послал одного". " Милостивый государь! - возмутился Наполеон, - Бертье послал бы пятерых! " Действительно, перед битвой при Эйлау Бертье послал к маршалу Бернадоту для срочной связи с ним разными дорогами пять адъютантов с одним и тем же приказом, и, оказалось, не зря: дошел только один из пяти.

Если Бертье был едва ли не самым близким сотрудником, помощником Наполеона, в некотором роде его " тенью", то Жан-Батист Бессьер, наряду с Ланном, Дюроком, Жюно, Мармоном, принадлежал к узкому кругу личных друзей императора. Рядовой солдат 1792 г., обративший на себя внимание Наполеона в 1796 г., будучи еще капитаном, с 1799 г. ставший начальником консульской гвардии, а затем всей гвардейской кавалерии, маршал Империи и герцог Истрийский, Бессьер являлся одним из лучших французских полководцев. Он совмещал в себе энергию Мюрата и выдержку Даву. Наполеон считал его " первоклассным кавалерийским начальником" и подчеркивал его " величайшие заслуги" в сражениях при Аустерлице, Иене, Ваграме. К тому же Бессьер отличался выдающимися нравственными качествами. Гражданин античного склада, " истинный республиканец" с " плутарховским оттенком", благородный, гуманный, он был любимцем солдат. " Насколько он был популярен среди рядовых солдат, - писал о нем К. Маркс, - можно судить по тому факту, что было сочтено целесообразным в течение некоторого времени не сообщать армии о его смерти".

Маршал Бессьер был убит 1 мая 1813 г. в конце арьергардного боя под Вейсенфельсом. Командир русской батареи, будущий декабрист О.В. Грабе-Горский чуть ли не на пари с генералом С.Н. Ланским, как об этом свидетельствовал очевидец, еще один будущий декабрист кн. С.Г. Волконский, выстрелил ядром в группу неприятельских всадников, наблюдавших за ходом боя. Бессьер стоял в центре этой группы. Ядро Горского ударило прямо в него, сразив маршала наповал.

Превосходными военачальниками были и два наполеоновских маршала, которым выпала трудная доля пять-шесть лет кряду бессменно сражаться в Испании. Николя Жан де Дье Сульт, солдат 1791 г., ставший генералом уже в 1794 г., герцог Далматский, которого Стендаль относил к " высокоодаренным людям", был равно искусным стратегом и тактиком. Он отлично проявил себя в кампаниях 1805-1807 гг., особенно при Аустерлице, а с 1808 г. в трудных условиях распрей между французскими маршалами не без успеха противостоял А. Веллингтону в Испании, хотя мог бы добиться большего, если бы меньше был занят мыслью стать королем соседней Португалии под именем Николая I.

Луи Габриель Сюше, волонтер 1792 г., герцог Альбуферский, как командир дивизии в корпусе Ланна до гибели последнего терялся в лучах его славы, но с 1809 г., получив отдельный корпус в Испании, сразу же выдвинулся в первый ряд боевых сподвижников Наполеона. Единственный из них, он вплоть до 1814 г. неизменно брал верх над испанцами и англичанами, бил противника в чистом поле при Мариа, Бельчите, Сагунте, штурмом брал города: тот же Сагунт, Таррагону, Валенсию, Тортозу, Лериду; умело, без липшей жестокости налаживал гражданское управление завоеванными областями. Наполеон в 1814 г. сказал о нем: " Если бы у меня было два таких маршала, как Сюше, я не только завоевал бы Испанию, но и сохранил бы ее".

Все маршалы, о которых до сих пор шла речь, кроме Массены, были преданы Наполеону, хотя Ланн мог упрекать его в деспотизме, Мюрат в 1813 г. надолго оставил его, Бертье в 1814 г. " улизнул от своего покровителя" (К. Маркс) к Бурбонам, а Ней в 1815 г. временно выступил против него. Вместе с ними были удостоены маршальских званий и служили Наполеону из патриотических или карьеристских соображений постоянные оппозиционеры его режиму и даже личные враги. Среди них тоже были незаурядные военачальники: Бернадот, Журдан, Брюн, Макдональд, СенСир.

Жан-Батист Жюль Бернадот, князь Понте-Корво, умный и коварный гасконец, бывший военный министр Директории, ненавидел Наполеона, хотя получил от него все: маршальский жезл, княжеский титул, даже шведский престол. Он сам метил в " наполеоны", а Наполеона не прочь был бы сделать своим " бернадотом". До 1810 г., когда Наполеон дал согласие пожелавшим угодить ему парламентариям Швеции на избрание Бернадота наследником шведской короны, его отношения с Бернадотом были сложными. " Он не спускал глаз с Бернадота, он ему не доверял", - читаем у А.З. Манфреда. Думается, вернее судил Н.А. Полевой. Он обратил внимание на то, что Бернадот дважды - перед битвами при Ауэрштедте и Эйлау - халатно, если не преступно уклонялся от помощи маршалу Даву и самому Наполеону и оба раза оставался безнаказанным, хотя в каждом случае Наполеон мог предать его военному суду. Вместо этого император после Ауэрштедта сказал насмешливо: " Князь Понте-Корво довольно наказан тем, что по своей воле не разделил торжества своего товарища". По мнению Полевого, Наполеон закрывал глаза на провинности Бернадота " из уважения к Жозефу", своему старшему брату, которому Бернадот приходился свояком. Гертруда Кирхейзен считала даже, что Наполеон прощал Бернадота, равно как и награждал его орденами, званиями, титулами, пожизненной рентой в 300 тыс. франков, ради Дезире Клари, своей бывшей невесты, к которой император навсегда сохранил чувство симпатии.

Как бы то ни было, став престолонаследником и фактическим правителем Швеции, Бернадот вскоре порвал отношения с Францией и заключил союз с Россией, а в 1813-1814 гг. во главе шведских войск сражался против своих соотечественников на стороне шестой антинаполеоновской коалиции.

Фрондировал против Наполеона, не опускаясь, однако, до предательства, и граф Жан-Батист Журдан - один из лучших генералов Великой французской революции. 26 июня 1794 г. он одержал победу над австрийцами в знаменитой битве при Флерюсе, обезопасив тем самым западную границу Франции. Убежденный республиканец, Журдан открыто выступал против установления империи, но, не подвергшись репрессиям, а наоборот, получив от Наполеона маршальский жезл, он честно служил Франции, хотя и не скрывал своей антипатии к императору. Впрочем, от самого Наполеона Журдан всегда был несколько в стороне: он не участвовал в самых триумфальных походах императора 1805-1807 гг., а с 1808 г. служил в Испании, как бы выполняя роль " дядьки", военного наставника при особе короля Жозефа Бонапарта.

Третий оппозиционер, граф Гильом Мари-Анн Брюн, в прошлом активный участник революции, соратник Ж. Дантона и большой друг К. Демулена, с 1792 г. - полковник, с 1793 - генерал, находчивый, неустрашимый, очень импозантный внешне - при росте в 183 см " черты его лица были полны величия", - создал себе громкое имя победой 8 сентября 1799 г. при Бергене в Голландии, где он разбил русско-английскую армию под командованием герцога Йоркского. Наполеон не любил Брюна, как и Массену, за воровство, особенно после того как в 1807 г. Брюна, бывшего тогда губернатором ганзейских городов, уличили в расхищении государственного имущества.

Судьба Брюна оказалась самой трагической из судеб всех наполеоновских маршалов. 2 августа 1815 г. в Авиньоне он был растерзан толпой роялистов.

Еще два фрондера - Макдональд и Сен-Сир - не попали в первый список маршалов Империи, но все-таки заслужили маршальские жезлы позднее: Макдональд - за успехи в битве при Ваграме 5-6 июля 1809 г., Сен-Сир - за победу над П.Х. Витгенштейном в России, при Полоцке, 5-6 августа 1812 г.

Жак Этьен Жозеф Александр Макдональд, герцог Тарентский, отпрыск древнего шотландского рода, был, видным генералом Великой французской революции, учеником Ш. Пишегрю и другом Ж.-В. Моро. В 1799 г. он уступил А.В. Суворову в упорнейшей трехдневной битве на р. Треббия, но это поражение считалось почетным и не испортило его репутации. В дальнейшем он вплоть до 1813 г. нигде, даже в России 1812 г., не уронил своей воинской славы.

Человек высокой культуры - отец Макдональда был другом композитора Г.Ф. Генделя, светски образованный и воспитанный, Макдональд отличался даром стратега, но ему недоставало тактической изобретательности и решительности. Русский разведчик П.А. Чуйкевич писал о нем М.Б. Барклаю де Толли перед войной 1812 г.: " Разговоры его открывают в нем великие сведения, но, кажется, [он} слишком не деятелен и любит много спать".

Граф Лоран Гувион Сен-Сир, как и Макдональд, если не более, выделялся среди маршалов Наполеона своей образованностью. Умный стратег и хитрый тактик, " очень себе на уме, несколько в типе Бернадота", едва ли не лучший после Даву администратор " Великой армии", он был и тонким, изворотливым политиком. Несмотря на свой республиканизм и хроническую оппозиционность, Сен-Сир уживался и с революцией, во время которой прошел путь от солдата в 1792 г. до генерала в 1794 г., и с Наполеоном, и с Бурбонами, которые дважды, в 1815 и 1817-1819 гг., назначали его военным и морским министром. Многотомные мемуары Сен-Сира, как и его военно-стратегические труды, считаются классическими.

В ряд выдающихся военачальников входил и единственный иностранец среди маршалов Наполеона, проживший маршалом всего двое суток, князь Юзеф Антоний Понятовский. Произведенный в маршалы после первого дня " Битвы народов" под Лейпцигом, он в последний, третий день битвы погиб. Он был племянником последнего короля Польши Станислава-Августа Понятовского и сподвижником Т. Костюшко, " польского Баярда", как называли его в Европе. Понятовский отличался талантами государственного и военного деятеля, личным мужеством и обаянием, прекрасной наружностью, а среди поляков пользовался еще и беспримерной популярностью, перераставшей в культ его личности. " Он был идолом Польши, войска и народа", - вспоминал о нем Ф.В. Булгарин. Наполеон, очень ценивший Понятовского, говорил о нем на острове Святой Елены: " Понятовский был благородный человек, полный чувства чести и храбрости. Я намеревался сделать его польским королем, если бы мой поход в Россию был удачен".

Думается, несколько ниже всех перечисленных по своему полководческому уровню была следующая группа маршалов, из которых Моисей и Мортье попали в первый маршальский список, а Виктор и Удино стали маршалами соответственно через три и пять лет.

Адриан Жанно Моисей, герцог Конельяно, считался во французской армии, подобно Бессьеру, " образцом рыцарского благородства". Как военачальник он прославился в кампаниях Рейнской армии 1794-1795 гг. и с 1808 г. в Испании. Имя его сравнительно мало известно, поскольку в походах самого Наполеона 1805-1813 гг. он не участвовал.

Эдуард Адольф Казимир Мортье, герцог Тревизский, напротив, сопровождал Наполеона почти во всех его походах. В 1812 г. он командовал Молодой гвардией и был военным губернатором Москвы. Но Мортье ничем особенным не отличился, хотя и одержал победу над испанскими войсками в 1809 г. при Окане.

Виктор-Перрен Клод Виктор, герцог Беллюнский, выделялся главным образом храбростью и был хорош как исполнитель приказов Наполеона. Маршальский жезл он получил за выдающийся вклад в победу под Фридландом 14 июня 1807 г. Затем он выиграл битву при Уклесе в Испании в 1808 г., а в 1812 г., как Макдональд, Сен-Сир и Удино, небезуспешно действовал на флангах " Великой армии".

Николя Шарль Удино, герцог Реджио, получивший звание маршала вместе с Макдональдом и Мармоном за битву при Ваграме, тоже был прежде всего храбрец, о чем свидетельствовали его 32 раны. Однако русский разведчик А.И. Чернышев в своем " досье" на него перед войной 1812 г. явно преувеличил это достоинство Удино: " После смерти маршала Ланна маршал Удино отмечен во всей французской армии как обладающий наиболее блестящей храбростью и личным мужеством, наиболее способный вызвать порыв и энтузиазм в войсках, которые будут под его командованием".

Итак, остается сказать еще о трех маршалах Наполеона - Ожеро, Мармоне, Груши. Именно эти трое во всех отношениях резко уступали всем остальным, что заставляет признать: не всегда Наполеон жаловал маршальские звания безошибочно и своевременно. К примеру, Сюше, Макдональд и Сен-Сир на голову превосходили любого из тройки Ожеро - Мармон - Груши, однако Макдональд стал маршалом после Ожеро, а Сюше и Сен-Сир - еще и после Мармона.

Пьер Франсуа Шарль Ожеро, сын лакея, ставший герцогом Кастильоне, прожил молодость фантастически авантюрно: служил солдатом во французских, прусских, испанских, португальских, неаполитанских и даже русских войсках, " бросая их, когда ему это надоедало", а в промежутках " пробавлялся уроками танцев и фехтования, дуэлями, похищениями чужих жен". Революция вознесла его до генеральских высот. Он отличился в итальянской кампании 1796-1797 гг., особенно в битве при Кастильоне, где, по словам Стендаля, " был великим полководцем, чего никогда больше с ним не случалось". По-видимому, именно в память о Кастильоне Наполеон и сделал Ожеро маршалом, а потом герцогом, после чего этот маршал-герцог уже ничем более себя не проявил, кроме того, что он республикански фрондировал против императора, а в 1814 г. одним из первых призвал свои войска поклясться в верности Людовику XVIII. Наполеон на острове Святой Елены дал Ожеро справедливые оценки: " он совсем не имел образования и сколько-нибудь заметного ума", но " поддерживал порядок и дисциплину" и " дрался с неустрашимостью".

Огюст Фредерик Луи де Вьес Мармон, герцог Рагузский, был пожалован в маршалы после битвы при Ваграме, где он отличился, но при этом Наполеон несколько погрешил против объективности, отдав дань личному чувству, ибо Мармон с молодых лет был его близким другом. В дальнейшем Мармон вполне соответствовал тому, что сказал о нем Наполеон в 1812 г. А. Коленкуру: " Очень умно говорит о войне", но " оказывается хуже чем посредственностью, когда надо действовать". В 1814 г. Мармон первым из маршалов империи изменил Наполеону, запятнав себя тем самым так, что от его титула родилось в языке парижских окраин словцо " raguser" как " синоним подлого предательства".

Наконец, граф Эммануэль де Груши - " жалкая пародия на Мюрата". Был удостоен маршальского звания во время " Ста дней" уже по недостатку более достойных кандидатов и, что называется, за выслугу лет. Он действительно как генерал, начальник кавалерийского корпуса давно был на хорошем счету, но, став маршалом, погубил свою репутацию тем, что опоздал к битве при Ватерлоо.

Кстати, Груши в специальной литературе о маршалах Франции иногда фигурирует как маршал с 1831 г. [65], а то и вовсе отсутствует [66]. Все разъясняет Л. Шардиньи: оказывается. Груши, произведенный в маршалы декретом Наполеона от 15 апреля 1815 г., был разжалован при Людовике XVIII и восстановлен в звании маршала королем Луи Филиппом 19 ноября 1831 г. [67]

Итак, всего Наполеон имел 26 маршалов. Он понимал, что столь высокое звание следует присуждать экономно, и однажды сказал о генерале Ш.-Э. Гюдене: " Он давно бы уже получил жезл маршала, если бы можно было раздавать эти жезлы всем, кто их заслуживал". Тем не менее трудно понять, почему, сделав маршалами Ожеро и Мармона, он оставил без маршальских жезлов таких выдающихся генералов, как Антуан Лассаль, Луи-Пьер Монбрен, Огюст Коленкур (родной брат дипломата и мемуариста Армана Коленкура), Антуан Друо, тот же Шарль-Этьен Гюден. Наполеон в ссылке говорил о четырех генералах: " Это были бы мои новые маршалы". Из них Морис-Этьен Жерар и Бертран Клозель стали маршалами Июльской монархии соответственно в 1830 и 1831 гг., а Ж.М. Ламарк и М. Фуа так и остались генералами.

Не был удостоен маршальского жезла еще один из военачальников Наполеона, который стоял вровень с его маршалами по значению и даже несколько выше их по своему титулу, - корпусной генерал, вице-король Италии Евгений Богарне. Пасынок Наполеона, т.е. сын его первой жены Жозефины от ее первого брака с генералом Великой французской революции Александром Богарне, принц Евгений заметно выделялся среди многолюдной родни императора военными дарованиями и благородством характера. " Это был крупный человек, - сказал о нем после его смерти лично знавший его Гете. - Такие люди встречаются все реже и реже. Вот человечество стало беднее еще на одну незаурядную личность". Жезл маршала Евгений не получил, скорее всего, потому, что в 23 года он стал вице-королем и впредь был больше занят все-таки государственными, а не военными делами.

Все маршалы Наполеона - и преданные ему, и оппозиционеры, его открытые друзья и тайные враги - были щедро награждены за свою ратную службу отечественными и зарубежными орденами, званиями, титулами, имущественными владениями, многотысячными, а то и миллионными состояниями. Слава и почести кружили им головы, победы над пятью европейскими коалициями подряд пресытили их. Ведь все эти бывшие пахари, конюхи, бочары, лакеи, бывшие солдаты и сержанты стали не просто маршалами, а еще и баронами, графами, герцогами, князьями, принцами и даже королями, сами превратились в аристократов, вроде тех, кого они в своей революционной молодости призывали вешать на фонарях. Бернадот, став королем Швеции, не смог стереть с груди юношескую татуировку " Смерть королям и тиранам! ", но стыдился ее. Вознесенные чуть не со дна жизни на столь головокружительные высоты, они сочли себя достаточно повоевавшими и жаждали, что называется, почивать на лаврах.

Не только старые оппозиционеры, но и преданные Ней, Мюрат, Сульт, Мармон с каждым новым походом все громче ворчали за спиной императора, не решаясь, однако, пока он был всесилен, противодействовать или даже противоречить ему, когда он в очередной раз решал сакраментальный вопрос: быть или не быть войне? Зато между собой они ссорились открыто и зачастую по-солдатски грубо, случалось, и в присутствии императора, так что ему приходилось одергивать их, словно расшалившихся сорванцов.

Любопытно, что дружили в своем маршальском кругу очень немногие: Бессьер и Даву, Ланн и Бессьер, Массена и Ожеро. Тщеславный Мюрат очень дорожил своим королевским титулом. Поэтому каждый, кто говорил ему " ваше величество", становился его другом. Республиканские же строгие маршалы - Ланн, Даву, Лефевр - чло высмеивали его страсть к титулам и нарядам. Ланн при Наполеоне называл Мюрата " петухом" и " шутом", а однажды обругал неаполитанского короля площадно: " Похож на собаку, которая пляшет". Враждовали Ней с Массена и Сультом, Макдональд с Виктором и Сен-Сиром, ненавидели друг друга Даву и Бертье.

Судьбы маршалов Наполеона сложились по-разному, но, в общем, не так трагично, как можно подумать, читая лермонтовские строки: " Иные погибли в бою,

Другие ему изменили

И продали шпагу свою"

" Погибли в бою" только Ланн, Бессьер и Понятовский. Ней и Мюрат были расстреляны по судебным приговорам. Брюн стал жертвой роялистского самосуда, а Мортье - террористического акта. Бертье покончил с собой. Все остальные 18 маршалов умерли естественной смертью в покое и славе, ибо Наполеон, отрекаясь от престола, разрешил им перейти на службу к Бурбонам, а Людовик XVIII охотно принял их всех, кроме двух самых популярных - Мюрата и Нея.

Успели изменить Наполеону, прежде чем он окончательно в июне 1815 г. отрекся от престола: Бернадот - в 1812 г., будучи уже наследным принцем Швеции; Мюрат - в 1813 г., на время; Мармон, Ожеро, Периньон - в 1814 г.; отказались присоединиться к нему после его возвращения с острова Эльба в 1815 г. Бертье, Макдональд, Виктор, Моисей, Серрюрье.

Многие из маршалов, пережившие свержение Наполеона, оставили воспоминания, чрезвычайно интересные и сразу же получившие широкую известность в Западной Европе, но совершенно неведомые до сих пор - кроме отдельных фрагментов, печатавшихся в дореволюционных журналах, - у нас в России. Остается лишь надеяться, что придет время, когда и на русском языке можно будет прочитать захватывающие описания грандиозных событий наполеоновской эпопеи, составленные такими их свидетелями и участниками, как маршалы Первой империи во Франции А. Массена, Л.Н. Даву, Л.А. Бертье, Л.Г. Сюше, Ж.Б. Журдан, Л.Г. Сен-Сир, Ж.Э. Макдональд, Н.Ж. Сульт, Н.Ш. Удино, О.Ф. Мармон, Э. Груши.