Глава I. Истоки «медвежьего» текста Ярославля

Истоки встречающего свое тысячелетие Ярославля укоренены в сознании его жителей и в презентации стране и миру не столько в научно подтвержденной истории, сколько в легенде. «Миф творения» (В.Н. Топоров), миф об основании, значимый для создания образа (Е.А. Ермолин), затем имиджа Ярославля основывается на ряде местных сказаний.

Среди них есть безразличные к «медвежьему» тесту версии. Такова версия В.Н. Татищева, связавшего факт появления города с именем князя Ярослава Мудрого. Аналогична история «начала» Ярославля, изложенная в «Топографическом описании Ярославского наместничества» (Ярославль, 1794). Здесь история создания города описывается в так называемой в PR «привязке к авторитету» Ярослава Мудрого, повелевшего основать город без каких-либо четко обозначенных мотиваций. Этого факта, материализованного в слове (название города), камне (памятник основателю города Ярославу Мудрому скульптора Комова О., архитекторов Н.И. Комова и А.Р. Бобович), дизайне денежного знака (тысячерублевая купюра), было бы вполне достаточно для формирования городского патриотизма. Но без второго участника (или участницы) легендарного творения города «образ» Ярославля был бы неполным.

Большинство местных сказаний связывают основание города с победой Ярослава Мудрого над медведем, создавая и закрепляя «медвежий» ярославский текст. П.Ю. Львов^[1] излагает версию о Ярославе - защитнике местных жителей, страдавших от свирепого медведя, посланного им в наказание за принятие христианства Велесом. М. А. Ленивцев описывает, как Ярослав охотился в устье Которосли и «встретился с превеликою медведицей, с которой вступя в бой, убил её сам один»^[2]. Через некоторое время он вернулся сюда с мастерами и заложил город рубленною стеною, назвав его Ярославль.

Иную, основанную на народном предании, историю «творения города» передает ростовский архиепископ Самуил Миславский в «Сказании о построении града Ярославля», опубликованном А.Н. Лебедевым: «И сие бысть селище /…/ рекомое Медвежий угол, в нем же насельницы человецы поганыя веры – язычницы, зли суще. /…/ но в некем лете прилучися благоверному князю Ярославу плыти на ладиях с сильною и великою ратью по реке Волге /…/ Князь узре, яко некии людии жестоцы наноси гибель судом, шествовавшим с товары по Волге /…/ Дружина князя храбро приступи на врагов / …/ И княжее воинство победи врагов /…/ И прибы [Ярослав] семо со епископом, со пресвитеры, диаконы и церковники и с воины; но егда входи в сие селище, людии сего напусти от клети некоего люта зверя и псов /…/ Но Господь сохрани князя: сей секирою своею победи зверя»^[3].

Интересно, что «медвежий» текст реализован в этих версиях по-разному.

В первой версии «свирепый» медведь напрямую связывается с языческим богом Велесом, но трактуется местными жителями как зло, посему победа Ярослава имеет и социально-политический (спасает местных жителей), и сакральный (побеждает язычество) смысл.

Во второй версии охотничий подвиг князя в большей мере работает на создание образа смелого и сильного героя, что подчеркивается «полом» зверя – медведица, как полагают, более стихийна и свирепа, чем медведь.

Третья же, казалось бы, наиболее устоявшаяся версия, вообще не называет зверя точно, в ней неопределенно говорится о некоем лютом звере, выпущенном из клети. «Лютый зверь» может быть опознан, исходя из названия селения «Медвежий угол», из специфики культа Велеса, чьим священным зверем бы медведь / медведица^[4]… Полагаю, что именно третья версия стала основанием для особого почитания Ярослава Мудрого и особого, - опасливо-настороженного, но и торжествующего одновременно, отношения к Ярославлю. Аргумент – появление в росписях Собора Святой Софии в Киеве сцены торжества князя над диким зверем («Единоборство конного воина с медведем»). Его чаще всего трактуют как отражение киевского быта князей. Характер изображения определенно свидетельствует об ином: зрелый мужчина-воин верхом на коне поражает корчущегося зверя, аналогично многочисленным изображениям Георгия-Победоносца. Ярослав был крещен Юрием (Георгием). И, подобно Георгию-Победоносцу, он поразил «лютого» дикого зверя – культового животного Велеса, а возможно и самого языческого бога, аллегорически победив язычество и став крестителем Северных земель.

Так, согласно легенде об основании города, Ярославль оказался не только осиян славой и авторитетом Ярослава Мудрого, но и в определенной степени соотнесен с языческим прообразом медведя (медведицы), победа князя над которым закрепила в образе города значение торжества христианства над язычеством, мудрости над физической силой, культуры над стихией, княжеской власти над своеволием. Однако, это не значит, что языческое «медвежье» прошлое ушло навсегда…