Бабушке

Это просто уныние,

Это просто провал.

Странно сердца бессилие.

В двадцать лет жизнь – подвал…

Жизнь – подвал, где припрятаны

Отголоски любви.

В дом войти – пекло адово…

(В дом войти – смерть найти).

Что мне делать с разлукою?

Нет такого плеча…

Нет лекарства, нет снадобья,

Нет Такого врача!

Я стою, и всем кажется,

Что меня нет сильней.

Схороненная заживо,

Я в могиле твоей…

Мое сердце окутано

Той загробною тьмой.

Нас стрела перепутала

(Я томима стрелой!)

Твои руки мне грезятся

(Ласка их так нужна!)

Одинокая пленница

В мир уходит душа.

В мир нечистый (неправильный!),

Ложью сотканный мир.

Там царует отчаянье,

Там чумной нынче пир.

Я из рая (из сказки!)

По канату, по льду

В край, где все носят маски,

Без опоры иду…

Без тебя (беззащитность!)

На убийство свое…

Эту слабость (разбитость!)

Презираю ее.

Презираю душою,

Презираю умом,

И от этого горю

Я не сдамся на слом.

Мы в любви обретаем

Силу, чтоб дальше жить.

Я люблю, и я знаю,

Что мне делать, как быть!

Сирин Ирина

Центр досуга и спорта «Обручевский»

Г.Москва

М-М.

Ночью не хочется спать, только лежать
Уткнувшись в стену полувидяще, полуздесь,
Про себя повторять, в памяти перебирать
Сталь и розы - те дни, где ты есть.

И все делать тайно, не делясь ничем и ни с кем,
Отдаваться душе, и пусть тело трясет как в мороз,
Ждать рассвета с проклятьем, молитвой - затем
Лишь, чтобы в сердце впустить красоту и шипы твоих роз.

Глава 5

Мы видим мир во всех цветах

И я в нем каждый день живу

Ананьева Мария

Государственный институт

Русского языка имени А.С. Пушкина

Зима

Долькой лимонною в небе засветится

Призрачный звон запоздалого месяца

И, будто в чае, ввыси растворяется

Сахарных звезд белоснежная пыль.

В круговороте земной бесконечности

Мы отразимся со всей неизбежностью,

Зная заранее то, что свершается,

Видим сквозь сотни и тысячи миль.

Здравствуй, зима! Так нежданно-негаданно

Ты прилетела на крыльях из ладана,

Ангельски чистых, — что, впрочем, оправдано —

Пряча за ними свой яд ледяной.

Сонные ветры и птицы небесные,

Все вы застыли пред странною песнею,

Вы пробуждаетесь с этою песнею,

Что звоном хрустальным звенит под водой.

Вправе ли ты, человек, разрушать ее —

Эту гармонию чистого разума,

Это сияние воздуха свежего,

Ливнем наполненного до краев?

Каплями теплой зари тихо просится

В дом мой весна. И с закатом уносится

Вдаль, где ей с айсбергов к пропасти броситься

Облаком средь опрокинутых льдов.

Синие волны дыханья застывшего

Снова затопят светило, уплывшее

За пелену своего еле слышного

Застекленело звенящего сна.

Солнца холодные и безмятежные!

Вы ль не прекрасней всех, вы ли не грешные,

В том, что хладеют горячие, нежные

И разбиваются чьи-то сердца?..

Ты прилетела, овеяна ладаном —

Так долгожданно и все же негаданно,

Впрочем, уже и моя кровь отравлена.

Я улыбаюсь, летя в никуда.

Волкова Елизавета

Центр досуга и спорта «Обручевский»

г. Москва

***

Ничего не боюсь, и пустые ладони судьбе

Я легко покажу, пусть сама разберётся, как знает.

Я сегодня молюсь не кому-то ещё, а себе.

И себе, не кому-то, хрустя переплётом читаю.

Будет трудно глазам, будут буквы по строчкам плясать.

Будет голос щемить, будет песня бояться начала.

Переживший себя будет снова и снова искать,

Разворот на дороге, где жизни машина умчалась.

А тогда ведь казалось, что дальше известны пути,

Будет некогда жить, обернуться назад, удивиться…

Не сумевший взлететь будет выше и выше расти,

Не сумевший расти будет землю терять, но стремиться.

Так давай же, старайся и с корнем себя вырывай!

Вместе с ветром несись, как сорняк, перекатывай поле.

Нам когда-нибудь скажут, какой дан ценой этот рай,

Нам уже говорили, когда были розданы роли.

Не вернуться назад… сорвались, сорвались тормоза!

Мы несёмся быстрее, но память ладонями греем.

Нас когда-нибудь спросят: «Вы, может быть, были не за»?

Мы поспорить решим, только спорить уже не умеем.

И нашедший себя будет снова выдумывать путь,

И собравший себя будет снова оплакивать части.

Обречённых расти выше всех невозможно согнуть,

Обречённых на вечное, вечное, вечное… чуждое счастье.