С10. Почти случившееся свидание.

Редко, очень редко Виктор Владимирович читал мне стихи. Читал, отвернув свое лицо в сторону. Лицо было строгое, изредка поворачивал его ко мне. Читал он глухо, очень тихо. Получалось печально. Я часто не могла уловить текста. Мне становилось не по себе, нападал какой-то страх. Виктор Владимирович кончал читать, я сердилась и говорила:

— Стихи, разве это стихи?! Это надгробное заклинание, так читать нельзя, молодой человек!

Виктор Владимирович трясся от беззвучного смеха и приходил в хорошее настроение.

Как обычно, взглянув на часы, я вскочила с третьей ступеньки лестницы, где всегда сидела:

— Катюша, подождите.

Пошарив рукой на столе, быстро вытянув из-под груды бумаг маленькую книжечку, написал что-то, открыв первый лист. Я была так удивлена, что не решалась прочесть, что там написано. Протягивая книжку, он ласково и лукаво улыбался. Я схватила ее и унеслась бегом за калитку. На следующий день я явилась и благодарила. В голове было одно —

Пусть

эта книга

будет камнем мостовой

для поступи

Екатерины Неймаер.

— Почему не проходите, Катюша? — грустно сказал как-то Виктор Владимирович.

Подумав, я ответила ему, что приду восьмого марта.

— Почему восьмого?

Я храбро ответила, что восьмого марта (по старому стилю) — приход день равен ночи, темнеет позже... Приду — и обязательно с «жаворонками».

(По народному поверью, в этот день прилетают жаворонки; дома и в булочных пекли булочки в виде птиц, с изюминками вместо глаз, с плетеной спинкой... это так напоминало детство! Дома у нас всегда пекли «жаворонков».).

Подошло восьмое марта. В чемоданчике моем лежали «жаворонки». Я работала у станка и смотрела в окно, как постепенно угасал день. Наконец, занятия окончились. Я первой выбежала из класса и помчалась к Мироносицкому скверу.

Чуть накрапывал теплый весенний дождь. На Сумской загорались огни. Вот и пройдена половина сквера... Но что это? — двухэтажный особняк был совершенно темный. Может быть, я ошиблась? — Вот забегали светлые блики по окнам... Нет, это отблеск ближайшего фонаря! Раскачивались ветки тополей, колыхался фонарь. Дом стоял — мрачный, неприветливый. Мне стало страшно! Как странно — ведь меня всегда ждали! Может быть, Виктор Владимирович забыл о назначенной встрече?..

Я стояла в раздумье, пахло распускающимися почками. Я бросила последний взгляд на темный дом и пошла своей дорогой под теплым весенним дождем.

Спустя несколько дней я встретила Веру Синякову. Она мне сказала, что в тот вечер Виктор Владимирович был у них. К определенному часу он встал и собрался уходить, его упрашивали остаться, но он твердо отвечал, что его ждут, что он должен уйти.

Когда я снова увидела Виктора Владимировича, он с грустью сказал: Катюша, я вас ждал! Почему вы не пришли?»

Я рассказала ему, как стояла в темном сквере с «жаворонками» в чемоданчике. Он грустно улыбался. «Я не могла подумать, что можно ждать в темноте. Я боюсь и не люблю темноту, — всегда должно быть светло», — сказала я.

— А я вас ждал!

Но кто же мог знать!

Кого-то нужно срочнî звать на женскую роль…

ШкП4. В предыдущей сцене ВХ, как мы видим на фото выше был брит почти что наголо, подпоясан как японский крестьянин. Это вобще идеальный союз мог бы получиться.

СС.3 «Как ты?»