Комунистический взгляд на кризис в США

Конец 2008 — начало 2009 года ознаменовались различными событиями. Но два из них кажутся авторам этого текста не просто тесно взаимосвязанными, но и символичными: в мире разразился по-настоящему глубокий экономический кризис, и при этом резко возрос интерес к работам Маркса.

«Волк пришёл»

Вообще-то иные из марксистов так долго говорили о кризисе капитализма, что подавляющее большинство аналитиков перестало воспринимать их всерьёз. В результате ситуация стала напоминать известную притчу о пастухе, который все время кричал: «Волк! Волк!», а волка всё не было и не было. Но однажды волк пришел…

Между тем серьёзные марксисты, в отличие от пропагандистов советской поры, заговорили об угрозе мирового финансового кризиса и потенциальной возможности превращения его в мировой экономический кризис лишь относительно недавно — на рубеже веков. Именно тогда стало очевидным: отрыв фиктивного финансового капитала от нужд производства материальных благ и человеческих качеств достиг опасной черты.

Так, авторы данного текста уже в 2004 г., подводя итоги анализа природы виртуального фиктивного финансового капитала XXI века, сделали вывод о том, что «вполне вероятный в обозримом будущем кризис мировой финансовой системы может оказаться детонатором серии глобальных катаклизмов»[2]. В другом тексте, посвящённом анализу макроэкономической динамики в России, также был сделан вывод, что в этих условиях результатом продолжения установившегося в 2000-х годах государственно-олигархического капитализма, приводящего к фактическому отказу от приоритетного развития социальных отраслей и вложений в развитие человека при продолжающемся доминировании топливно-сырьевых и финансовых олигархических групп, станет «нарастание экономических трудностей, неизбежное в районе 2008—2010 гг.»[3].

И авторы были не одиноки в этом прогнозе. К сожалению, он сбылся. «Волк» пришёл.

Впервые после долгого перерыва, вопреки всем рассуждениям mainstream’а (mainstream — основное течение — преобладающее направление в какой-либо области (научной, культурной, др.) для определённого периода времени. Часто употребляется для обозначения каких-либо популярных, массовых тенденций в культуре, искусстве для контраста с альтернативой, андеграундом, немассовым, элитарным направлением. — прим. ИАС КПЕ) об окончательном торжестве в новом веке универсально-эффективных механизмов рыночной саморегуляции, разразился (сам! — прим. ИАС КПЕ) всемирный финансовый кризис, очень быстро ставший и социально-экономическим. Причём кризис оказался на удивление «нормальным», очень похожим по всем основным параметрам на «обычный» циклический (ли? — прим. ИАС КПЕ) кризис, описанный в учебниках по экономической теории (политической экономии) ещё в позапрошлом веке. Одновременное появление массы необеспеченных («плохих») долгов, паника на бирже и падение фондовых индексов, постепенно начинающееся сужение потребительского спроса и сокращение производства, рост безработицы, плюс — совсем уж необычное для современной экономики явление — угроза дефляции (кризисного падения цен). И все это очень похоже на классическую картину кризиса, как она была описана (точнее — выведена из анализа природы капиталистической экономической системы) Карлом Марксом полтора столетия назад.

Вполне понятным в интерьере описанных выше событий стал невероятный, лавинообразный рост интереса к марксистской теории вообще и «Капиталу» Маркса в частности: общеизвестно, что эта книга раскупается в мире с удивительной скоростью.

Итак, Маркс вновь актуален. Назад, к «Капиталу»?

Будучи марксистами не по самоназванию, а по существу, мы должны предостеречь легковерную публику и профессионалов. Здесь не все так просто. «Капитал» как таковой за эти полтора столетия существенно устарел. И это подтверждение правоты марксизма: наша методология и теория всегда требовали саморазвития и самокритики в соответствии с развитием самой жизни (чего никогда не было, изключая творческое отношение к марксизму И. В. Сталина и вынесения «смертного приговора» марксизму в конце своей земной жизни — прим. ИАС КПЕ). В ситуации с нынешним кризисом всё это вполне подтверждается, ибо «классические» причины кризиса проявили себя в новом веке в новом виде.

Тезис первый. Предпосылка (не причина) кризиса — это стихийность развития рыночной экономики. Ещё год назад это положение выглядело безнадёжно устаревшим старомодным бредом. Несколько месяцев кризиса заставили многих аналитиков признать: предпосылкой кризиса стала волна дерегулирования (т. е. отказа от системы государственного регулирования экономики. И усиления роли частного предпринимательства в соотношении с ролью государственного хозяйствования — прим ИАС КПЕ) и десоциализации (т. е. процесс утраты индивидом определенных социальных ценностей и норм, сопровождающийся отчуждением индивида от определенной группы — прим. ИАС КПЕ) экономики, которые подарили «второе дыхание» внутренней закономерности капитализма: периодически повторяющимся кризисам. Кстати, здесь же лежит и самая глубокая тайна всех шагов антикризисного регулирования: сделать так, чтобы производитель имел общественные, а не рыночные гарантии производства гарантированные инвестиции, дешёвые кредиты и т.п.) и реализации своей продукции (государственные закупки или «хотя бы» кредитование реализации).

Тезис второй. Возможность кризиса связана с разрывом актов купли-продажи и относительно самостоятельным движением денег. Эта классическая теза XIX века в новом, XXI столетии приобрела новое звучание. В мире образовался особый вид фиктивного (как бы деньги, сделанные из денег, — акции, долговые обязательства, фьючерсы и т. п.) финансового капитала: он стал виртуальным (живущим в компьютерных сетях) капиталом-странником и радикально оторвался от реального сектора. В последние десятилетия этот отрыв стал вопиющим: если ещё 20 лет назад мировые финансовые активы были примерно равны мировому валовому продукту, то накануне кризиса они превышали его в 3, 5 раза, а объём деривативов (от англ. derivatives — производные финансовые инструменты — фьючерсы, форварды, опционы, свопы, используемые в сделках, не связанных напрямую с куплей-продажей материальных или финансовых активов. Получили широкое распространение в конце XX в. Используются для страхования рисков (хеджирования) и извлечения дополнительной, спекулятивной прибыли — прим. ИАС КПЕ) (очень грубо его можно сравнить с объёмом финансовых спекуляций) — в 12 (!). Возник гигантский «пузырь», который должен был лопнуть и лопнул.

Тезис третий. Причина кризиса — невозможность прибыльного применения капитала, его перенакопление. В новом веке оно оказалось интенсифицировано ростом превратного сектора, в котором производятся бесполезные для развития производства и прогресса человеческих качеств продукты и услуги: от финансовых спекуляций до масскультуры и символического [пере]потребления. Экономика стала всё больше создавать как бы блага, симулякры денег и товаров: всяческие деривативы (как бы деньги: пока нет кризиса — ликвидный ресурс, в условиях кризиса — бумага), бренды (они раздули капитализацию известных фирм, быстро лопнувшую в условиях кризиса), престижные, но, по сути, бесполезные товары (от которых ныне вынуждены отказываться и олигархи, и «средний класс»).

Тезис четвертый. Материальная основа кризиса — цикличность обновления основного капитала, технологические циклы. Мир столкнулся с тем, что бум информационных технологий заканчивается. И главным образом потому, что информационная революция пошла по тупиковому пути, когда компьютеры используются по преимуществу офисным планктоном и подростками, играющими в стрелялки, а Интернет стал более чем на две трети источником подглядывания в замочную скважину (порносайты) и симулятивного как бы общения на каких-нибудь «одноклассниках».

О том, что такая траектория развития экономики и общества приведёт к кризису, повторим, писалось давно. Да только нам не верили.

Самое смешное, что многие не хотят верить даже сейчас, предлагая решать проблемы выхода из кризиса на пути… реанимирования тех причин, которые его вызвали.