А.М. Филлитов

Советская политика и планирование в германском вопросе в период от Берлинского кризиса до образования ГДР

(1948-1949 гг.)

Документы не подтверждают намерения советского ру­ководства использовать кризисную обстановку, сложившуюся в сто­лице Германии Берлине, для того, чтобы «изгнать» из его западных секторов расположенные там гарнизоны западных держав и устано­вить безраздельный политический контроль над городом. Известную реплику И.В.Сталина в ответ на пожелание В.Пика «удалить из Бер­лина» западных союзников («Давайте общими усилиями попробуем, может быть, выгоним») вряд ли стоит понимать буквально, как уже созревший определенный и безальтернативный план. В приведенной фразе скорее следует обратить внимание на слова «общими усили­ями», лидерам СЕПГ было тем самым указано, что им не следует вести себя как иждивенцам, надеясь на советские штыки, как единс­твенную опору своей политики, и если они хотят удаления запад­ных гарнизонов из Берлина, они должны соответственным образом мобилизовать массовую поддержку этого намерения…

……. Запад фактически поставил СССР перед альтернативой: либо при­нятие единой валюты в Берлине в виде марки СЗО при постановке эмиссии этих марок под практически неограниченный международ­ный (а фактически западный) контроль (причем об участии советс­кой стороны в контроле над валютой западных зон речи не было!), либо признание финансового суверенитета СЗО при сохранении двух валют в Берлине. В конечном счете советской стороне пришлось при­нять второй вариант, что и проложило путь к завершению кризиса, но на основе утраты статуса Берлина как единого города….

…Оценивая в целом деятельность советской дипломатии в отно­шении западных держав в рассматриваемый в сборнике период, можно отметить ее принципиальную нацеленность на достижение взаимоприемлемого компромисса. При этом практиковались как ме­тоды давления на партнеров по переговорам, так и достаточно да­леко идущие уступки, делались шаги, направленные на сближение позиций сторон. При этом, однако, была упущена важная задача по привлечению на свою сторону общественного мнения - как миро­вого, так и немецкого.

….. 18 июня 1948 г. в западных зонах Германии было объявлено о проведении денежной реформы, 23 июня она была распространена на западные сектора Берлина. С 24 июня 1948 г. по распоряжению советских властей было закрыто движение по железнодорожным и шоссейным магистралям, связывавшим западные сектора Берлина с западными зонами. Разумеется, речь не шла о «технических трудно­стях». Эту меру можно было причислить к числу тех, что направлены на «защиту интересов немецкого населения советской зоны оккупа­ции и района «Большого Берлина» (о таковых, правда без конкрети­зации, говорилось в письме главы СВАГ маршала В.Д.Соколовского его западным коллегам от 25 июня¹⁰), однако после завершения 27 июня денежной реформы в СЗО уже не было опасности подрыва ее экономики в результате притока старых дензнаков из западных зон, и соответственно, если бы «транспортные ограничения» были направлены против этой опасности, то их следовало бы снять, по крайней мере с 28 июня. Этого, однако, не случилось. Более того, блокада коммуникаций между западными зонами и западными сек­торами Берлина распространилась и па водные пути (подчеркнем, кстати, что имела место именно блокада коммуникаций, а вовсе не «блокада Берлина»: жители города, в том числе и его западной час­ти, свободно могли покидать его и возвращаться в него - никаких ограничений тут не было). Какую же цель преследовала такая мера после 28 июня? Как позднее признал И.В.Сталин, это был акт дав­ления на западные державы, вынужденный, но все же именно акт давления. Он, кстати, принес известный эффект, вынудив западных представителей пойти на переговоры (они начались, как уже отмеча­лось выше, в Москве 2 августа). Однако своеобразным бумерангом этот акт ударил и по западноберлинскому населению.

Организованный западными державами «воздушный мост» между воздушными базами в западных зонах и двумя (впоследствии тремя) западноберлинскими аэродромами в этих условиях стал восприни­маться как мероприятие для спасения жителей западных секторов Берлина от голода и холода. Это было далеко не так. Занадноберлинцы имели возможность свободно закупать все необходимое в вос­точном секторе города и на окружающей территории СЗО, поменяв «марки Б» на марки СЗО, притом по весьма выгодному курсу. Если бы они этой возможности не имели, никакой «воздушный мост» не обеспечил бы удовлетворения их потребностей. Как ни странно, эти факты игнорировались не только западной пропагандой, но не нахо­дили должного отражения и в информационных материалах СВАГ. Там встречаются утверждения, что «завоз продуктов в Западный Берлин самолетами США и Великобритании покрывает потребность в снабжении населения по суточным нормам», что «население за­падных секторов [...] не видит особых оснований к тому, чтобы идти к нам за продуктами». Между тем согласно ставших ныне извест­ными секретным американским документам, объем закупок, которые западноберлинцы производили на свободном рынке в СЗО, значи­тельно превышал объем поставок по «воздушному мосту».

Разумеется, некоторые виды поставок не могли осуществлять­ся на основе индивидуальных закупок (это относилось, например, к поставкам электроэнергии, которые, заметим, не были полностью прекращены, а лишь уменьшены, хотя в данном случае речь шла по сути о безвозмездной или авансовой услуге). В этом плане поло­жение западноберлинцев могло быть существенно улучшено путем договоренности о восстановлении товарооборота между советской зоной и Западным Берлином на основе бартерных сделок. Такие предложения поступали от руководства действовавшей в СЗО Не­мецкой экономической комиссии в адрес берлинского магистрата, и они находили определенный отклик со стороны тех его деятелей, которые были настроены на компромисс (хотя в целом магистрат проводил прозападную политику). По воспоминаниям заместителя председателя НЭК Ф.Зельбмана, 14 июля 1948 г. в секретариат НЭК позвонил заместитель обер-бургомистра Берлина Ф.Фриденсбург с просьбой о встрече; она состоялась 16 июля, и на ней обсуждался, в частности, вопрос о возможности восстановления в полном объеме электроснабжения западных секторов с расположенной в СЗО элек­тростанции Клингенберг при условии, что магистрат сумеет обеспе­чить поставку для нее каменного угля из Рура. Сам Ф.Фриденсбург в своих мемуарах о такой беседе не сообщает, однако из его личных заметок, не вошедших в мемуары и введенных в научный оборот его биографом Г.Кейдерлингом, следует, что 16 июля 1948 г. он действи­тельно встретился с Ф.Зельбманом и обсуждал с ним возможность бартера «рурский уголь в обмен на электроэнергию из Восточного Берлина». Из тех же заметок следует, что эта идея была категори­чески отвергнута западными военными властями, а Ф.Фриденсбург за факт ее обсуждения получил, по его словам, «грубый выговор со стороны британского коменданта генерала Эдвина О. Герберта». Свое вето последний объяснил следующим образом: «Поставки из СЗО могли бы привести к ситуации зависимости, чего следует вся­чески избегать, а к тому же в результате “воздушный мост” предстал бы в сомнительном свете». Эти новые факты свидетельствуют, что западные оккупационные власти не ограничивались пропагандой (по­рой, кстати, весьма грубой, типа утверждений о лишении западноберлинских детей молока в пользу «функционеров СЕПГ»), Речь шла о прямом диктате в отношении немецких поли­тиков, не заинтересованных в разрядке ситуации в Берлине. Западные власти явно стремились сорвать любую возможность налаживания экономических связей между секторами Берлина, поскольку это ли­шило бы их пропагандистского козыря в виде «воздушного моста», якобы спасающего берлинцев от советской «блокады»….

….«Ограничения политических свобод» и прочие негативные фено­мены, характерные для сталинского режима и проявлявшиеся в СЗО (особенно в обстановке берлинского кризиса), безусловно, влияли на политическое развитие в другой части Германии. Вряд ли, однако, это было главным фактором, обусловившим поражение левых сил в пос­левоенной Германии и в Европе в целом. Во всяком случае, английский исследователь М.Бальфур, располагавший, кстати, личным опытом в германских де­лах, считает по-другому: «Американское влияние сыграло большую, по-видимому, даже решающую роль в предотвращении социализации (в Западной Германии)»….

……Документы подтверждают наличие в со­ветском внешнеполитическом планировании на германском направ­лении двух подходов к решению германской проблемы - идеологи­зированного, исходившего из противопоставления «социализм - ка­питализм» и нацеленного на конфронтацию с Западом, и прагмати­ческого, руководствовавшегося понятием государственных интересов СССР и преследовавшего цель нахождения точек соприкосновения с позициями западных держав.

Сложную специ­фику ситуации, в которой проходил процесс принятия решений на самом высоком уровне советского руководства. Здесь боль­шую роль играли личные отношения между «первым лицом» И.В.Сталиным и его ближайшим сподвижником В.М.Молотовым, который до марта 1949 года занимал пост министра иностранных дел, но сохранял функции общего руководства советской внешней политикой и после своего ухода с этого поста. Эти отношения щли далеко не гармоничными. Отвечая критикам в свой адрес на июньском (1957 года) пленуме ЦК КПСС, В.М.Молотов заявил: Я больше, чем кто-либо из вас, и больше, чем Вы, тов. Хрущев, мной раз возражал тов. Сталину и имел в связи с этим большие неприятности».

Статья академика А.О. Чубарьяна и известного российского американиста К.О. Печатнова о конфликте между И.В.Сталиным и его наркомом па рубеже 1945-1946 гг., в ходе которого последнему здорово до­сталось за робкие попытки внести некую толику рациональности в сталинскую политику.

Документы подтверждают эту последнюю точку зрения и, напротив, никак не подтверждают мнение о В.М.Молотове как «суперястребе» и невежде. Он весьма компетентно и со знанием дела вел переговоры как с представителями СЕПГ, так и с западными дипломатами. В отношении последних он не только аргументиро­вано защищал советские позиции, но и делал далеко идущие ус­тупки, масштабы которых вызывали даже удивление со стороны посла США У.Смита. В обстановке дальнейшего обострения кри­зиса он пытался по мере возможности снять накал публичной по- лемики. Мелкий, но характерный факт: когда руководитель ТАСС Н.Г. Пальгунов обратился в МИД за санкцией на перепечатку из восточноберлинской газеты «Берлинер цайтунг» статьи, где критика западной политики переходила в прямую ругань и содержался немек, что в знак протеста против нее СССР может выйти из ООН, министр наложил категорическую резолюцию «Не печатать».

…. B конце концов, И.В.Сталину пришлось пойти на уступки ради выхода из кризиса. Имеющиеся документы не дают от­вета на вопрос о том, какую роль при этом играл В.М.Молотов.

Линия В.М.Молотова на достижение разумного компромисса с западными державами не нашла понимания и поддержки с их сто­роны.

Впоследствии, и еще при жизни И.В.Сталина, и тогда, когда Молотов снова стал министром иностранных дел в послесталинском правительстве, он не раз выступал с достаточно смелыми инициати­вами по разблокированию ситуации в Германии и Европе.

В целом, представленные документы свидетельствуют о сложном и противоречивом характере советской политики в герман­ском вопросе в рассматриваемый период. Не прекращая усилий по сохранению единства Германии и нормализации отношений с Запа­дом, она преследовала в то же время цель стабилизации и консоли­дации достигнутых позиций в СЗО. Эта цель была в значительной степени достигнута, что позволило подготовить образование восточ­ногерманского государства - ГДР. Реализована она была высокой ценой: несмотря на значительные усилия но поднятию жизненного уровня населения СЗО, отношение его большинства к СССР оста­лось в лучшем случае амбивалентным. В Западной Германии и За­падном Берлине эго отношение изменилось однозначно в худшую сторону, и, напротив, улучшился имидж западных держав, в осо­бенности США. Произошла дальнейшая поляризация политических сил, усилилась холодная война. Кроме того, процесс стабилизации и консолидации советской зоны остался незавершенным, поскольку в центре республики, в ее столице - Берлине - остался анклав, не включенный в ее финансово-экономическую систему, что существен­но осложнило развитие будущей ГДР.

.

[1] Советская военная администрация в Германии

[2] Социалистическая единая партия Германии

[3] Лондонская сессия совета министров иностранных дел 1946 г.

[4] главнокомандующий группой советских войск в Германии

[5] Т.е. всего Берлина