Культурантропологический подход

Основным событием отрочества является постепенное включение в мир взрослых; этот социальный переход не нужно путать с биологическим феноменом пубертатного развития. В самом деле, несмотря на отдельные вариации, в целом пубертат везде наступает в одно и то же время и его биологические последствия везде одинаковы, имеют всеобщий характер, однако время окончания отрочества и признания взрослого состояния значительно варьирует в разных культурах.

Уже первые антропологические исследования сильно изменили представления об отрочестве, отведя центральную роль в этом возрасте социальным факторам развития и показав, что особенности подросткового периода, так же как и его продолжительность, детерминируются социальными институтами, с помощью которых общество обеспечивает переход от детского состояния ко взрослому. Более 50 лет назад Мид провела исследования сначала на Самоа, затем в Новой Гвинее с целью наблюдения за ходом развития подростков-аборигенов. Для Маргарет Мид[37] и Рут Бенедикт исследования различий в разных культурах стали своего рода социальной лабораторией и позволили поставить под сомнение существование универсальной схемы взросления, а также увидеть в новом свете этапы развития ребенка в нашей культуре.

Роль факторов культуры в развитии подростка наиболее ярко продемонстрирована в труде “Взросление на Самоа”, изданном впервые в 1928 г. В этой работе Мид описывает повседневную жизнь на Самоа и различные аспекты развития девочек-подростков. В последней главе Мид рассматривает проблемы взросления американской девочки-подростка в сравнении с девочкой на Самоа: “...(в обоих случаях — М. К.) перед нами дети, проходящие через одинаковые стадии физического развития... достигающие пубертата с началом первых менструаций, постепенно достигающие физической зрелости... Физическое развитие представляет собой константный фактор в Америке и на Самоа; однако юные американки и девушки Самоа отличаются друг от друга. Должны ли мы так же уверенно, как и в “случае телесных изменений”, считать, что отрочество и там и здесь является периодом развития, влекущим за собой конфликты и стрессы? ” (Mead, 1961, р. 144—145).

Мид отрицательно отвечает на этот вопрос. На Самоа она не наблюдает различий между девочками, еще не достигшими пубертата, и подростками; за исключением физического развития, ничто не отличает девушку, два года назад достигшую половой зрелости, от той, которой это предстоит через два года. Отрочество никогда не описывается самоанскими девушками как сложный период жизни. Наоборот, это время выступает для них как период счастливой беззаботности; тревога или стрессы им незнакомы.

Почему же существуют такие различия в психологическом развитии самоанских и американских девушек? Первая причина, согласно Мид, заключается в общей атмосфере беззаботности, царящей на Самоа: отсутствуют экономический и социальный прессинг; главное же, нет необходимости социального, морального и профессионального самоопределения. Вторая причина заключается в контрасте жесткости американской сексуальной морали по отношению к подросткам и терпимости сексуальных нравов на Самоа, где “сексуальность считается естественной и приятной вещью; сексуальная свобода ограничена лишь редкими (кастовыми) соображениями, взрослые слишком заняты для того, чтобы уделять время многочисленным приключениям подростков. Все в обществе разделяют это точку зрения” (ibid., p. 148).

Наконец, сама организация социальной жизни на Самоа кажется призванной уменьшить все виды глубоких эмоциональных привязанностей между людьми: ребенок очень рано отдаляется от семьи и вступает в разветвленную сеть родственных отношений, которые гораздо шире семейного круга; верность между влюбленными и супругами не является обязательной. Это сильно отличается от западной модели семейной жизни, которая протекает в ограниченном семейном кругу, большое значение придает любви, а также отношениям привязанности и зависимости. Как об этом пишет Мид, “самоанские родители, несомненно, отвергли бы как неприличную и одиозную такую мораль, которая основана на личной привязанности: “будь вежлив, чтобы мама была довольна”, “не груби сестре, это огорчит папу” (ibid., p.224).

Картина жизни подростка в Новой Гвинее, где Мид наблюдала процессы взросления и воспитания у племени ману, северной народности острова, живущей в свайных поселениях на берегу лагуны, была другой — ненадежное существование регулировалось сложной системой принудительных запретов и табу.

Для девушки наступление пубертата означало “начало взрослой жизни... конец игр, беззаботных дружб, счастливых часов беспечных прогулок по деревне” (Mead, 1958, р. 132). Первые менструации сопровождаются празднествами, во время которых девушку поздравляют и украшают; это событие связано для нее с уменьшением участия в общественной жизни селения и началом “лет ожидания... между беззаботными детскими играми и супружескими обязанностями”.

У мальчиков достижение пубертата сопровождается различными ритуалами, такими, как церемония прокалывания ушей и посещение острова предков. Но этот период короток, так как по окончании церемоний мальчик возвращается к своим товарищам по беззаботным детским играм.

Отрочество описывается как счастливое время и для девочек, и для мальчиков: тяжелым периодом жизни считается начало супружества. В этот момент безразличная молодая жена приходит в дом мужа, которого она не выбирала, и тот долго будет выражать по отношению к ней сварливую враждебность, поскольку в течение многих лет будет вынужден жить в зависимости от родителей, одаривших его этой женой и домашним скарбом. Ставшие классическими работы Мид, сравнивающие жизнь подростка в примитивных обществах и в обществах западной культуры, во многом оказали влияние на современные представления об отрочестве. Однако лишь в 50-е гг. ее идеи реально повлияли на теоретическое осмысление отрочества, хотя обе эти работы были признаны событием сразу же после их опубликования. Даже сегодня они сохраняют свою актуальность и по-прежнему представляют образец полевого культурантропологического исследования. Как признается в своей автобиографии Мид, она осуществила эти исследования с целью проверки идей Холла о неизбежном характере подросткового кризиса. В 20-е гг. сильное влияние на генетическую психологию в США оказали личность и воззрения Холла. Однако психологические взгляды Холла сами находились под сильным влиянием его философско-методологических представлений об эволюции человечества и о том месте, которое должно занимать отрочество в воспроизводстве человеческого рода. Вероятно, в начале века лишь малая часть американских подростков испытывала кризис отрочества, наполненный стрессами, тревогами и конфликтами. Большинство же подростков включались во взрослую жизнь, приспосабливая свое поведение к тем нормам и правилам, которые преобладали в разных социальных группах. Многие из них, однако, испытывали чувства страха, вины или подавленности, связанные с моральными и социальными запретами, которые характеризовали их сексуальную жизнь. В этом отношении работы М. Мид ясно продемонстрировали, как социальные институты конкретной культуры формируют содержание жизненного опыта подростка.