Мера стоимостей 4 страница

136 ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ. ТОВАР И ДЕНЬГИ

на который вступает золото, выйдя из монетного двора, ведет его, в конце концов, к плавильному тиглю. А именно, в обра­щении золотые монеты стираются, одна больше, другая меньше. Название золотой монеты и количество ее золотой субстанции, ее номинальное и ее реальное содержание начинают мало-помалу расходиться. Одноименные золотые монеты приобре­тают различную стоимость, так как они имеют теперь различ­ный вес. Золото как средство обращения отклоняется от золота как масштаба цен и вместе с тем перестает быть действительным эквивалентом товаров, цены которых оно реализует. История этой неразберихи составляет главное содержание истории монетного дела в течение средних веков и нового времени вплоть до XVIII столетия. Естественная тенденция процесса обращения, стремящаяся превратить золотое бытие монеты в видимость золота, т. е. сделать из монеты лишь символ ее официального металлического содержания, признана даже самым современным законодательством: последнее определяет ту степень потери металла, которая делает золотую монету негодной к обращению, т. е. демонетизирует.

Если само обращение денег отделяет реальное содержание монеты от номинального содержания, отделяет ее металличе­ское бытие от ее функционального бытия, то в нем уже скрыта возможность заместить металлические деньги в их функции монеты знаками из другого материала или простыми символами. Роль серебряных и медных знаков в качестве заместителей золотой монеты объясняется исторически, с одной стороны, техническими трудностями чеканить совершенно ничтожные весовые количества золота или серебра и, с другой стороны, тем обстоятельством, что низшие металлы раньше высших — серебро раньше золота, медь раньше серебра — служили мерой стоимости и, следовательно, уже обращались в качестве денег в тот момент, когда более благородный металл низверг их с трона. Они замещают золото в тех областях товарного обра­щения, где монета циркулирует наиболее быстро, а следова­тельно, наиболее быстро снашивается, т. е. там, где акты купли и продажи постоянно возобновляются в самом мелком мас­штабе. Чтобы помешать этим спутникам золота утвердиться на месте самого золота, законом устанавливаются очень низкие размеры платежей, в границах которых прием их взамен золота является обязательным. Те особые сферы, в которых обра­щаются различные сорта монет, конечно, переплетаются между собой. Разменная монета появляется наряду с золотом для выплаты дробных частей самой мелкой из золотых монет; золото постоянно вступает в розничное обращение и столь же

ГЛАВА III. — ДЕНЬГИ, ИЛИ ОБРАЩЕНИЕ ТОВАРОВ 137

постоянно выбрасывается оттуда путем размена на мелкую монету ⁸²⁾.

Металлическое содержание серебряных и медных знаков произвольно определяется законом. В обращении они снаши­ваются еще быстрее, чем золотая монета. Их монетная функция становится поэтому фактически совершенно не зависимой от их веса, т. е. от всякой стоимости. Монетное бытие золота окончательно отделяется от его стоимостной субстанции. Благодаря этому вещи, относительно не имеющие никакой стоимости, — бумажки, получают возможность функциони­ровать вместо золота в качестве монеты. В металлических денежных знаках их чисто символический характер еще до известной степени скрыт. В бумажных деньгах он выступает с полной очевидностью. Как видим, се n'est que le premier pas qui coute [труден лишь первый шаг].

Мы имеем здесь в виду лишь государственные бумажные деньги с принудительным курсом. Они вырастают непосред­ственно из металлического обращения. Наоборот, кредитные деньги предполагают условия, которые нам, пока мы остаемся в пределах простого товарного обращения, еще совершенно неизвестны. Только мимоходом отметим, что, подобно тому как бумажные деньги в собственном смысле этого слова возни­кают из функции денег как средства обращения, естественный корень кредитных денег составляет функция денег как средства платежа ⁸³⁾.

⁸²⁾ “Если серебра имеется всегда лишь столько, сколько необходимо для мелких платежей, то оно никогда не может быть накоплено в количествах, достаточных для более крупных платежей... Применение золота в крупных платежах неизбежно при­водит также и его применению в розничной торговле: те, у кого есть золотая монета, ею оплачивают мелкие покупки и получают вместе с купленным товаром сдачу сереб­ром; таким путем тот избыток серебра, который в противном случае накопился бы у розничного торговца, извлекается у него и рассеивается в общем обращении. Но если бы серебра имелось всегда достаточно для того, чтобы реализовать мелкие покупки, нe прибегая к золоту, то розничный торговец получал бы за мелкие покупки исключи­тельно серебро, и последнее неизбежно стало бы накопляться в его руках” (David Buchanan. “Inquiry into the Taxation arid Commercial Policy of Great Britain”. Edin­burgh, 1844, p. 248, 249).

⁸³⁾ Мандарин финансов Ван Мао-Ин позволил себе представить сыну неба про­ект, который в замаскированной форме преследовал цель превратить китайские госу­дарственные ассигнации в разменные банкноты. В отчете ассигнационного комитета за апрель 1854 г. он получает за это надлежащую головомойку. Получил ли он соот­ветственное количество ударов бамбуковой палкой, не сообщается. “Комитет”, — говорится в заключение отчета, — “внимательно взвесил его проект и нашел, что все в нем направлено к выгоде купцов и ничто не обещает выгод короне” (“Arbeiten der Kaiserlich Russischen Gesandtschaft zu Peking ü ber China”. Aus dem Russischen von Dr. K. Abel und F. A. Mecklenburg. Erster Band. Berlin, 1858, S. 47 sq.). О постоянной потере металла золотыми монетами вследствие обращения один из директоров Англий­ского банка заявил в своих свидетельских показаниях перед комиссией палаты лордов (по вопросу о “банковских актах”) следующее: “Каждый год становится слишком лег­ковесной новая группа соверенов” (имеются в виду не политические суверены, a “sove­reign” — название фунта стерлингов ⁵³⁾. “Те из них, которые обращались в течение года

138 ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ. ТОВАР И ДЕНЬГИ

Бумажки, на которых напечатаны их денежные названия, как, например, 1 ф. ст., 5 фунтов стерлингов и т. д., бросаются в процесс обращения извне государством. Поскольку они дей­ствительно обращаются вместо одноименных сумм золота, они отражают в своем движении лишь законы самого денежного обращения. Специфический закон обращения бумажных денег может возникнуть лишь из отношения их к золоту, лишь из того, что они являются представителями последнего. И закон этот сводится просто к тому, что выпуск бумажных денег должен быть ограничен тем их количеством, в каком действи­тельно обращалось бы символически представленное ими золото (или серебро). Правда, количество золота, которое может быть поглощено сферой обращения, постоянно колеб­лется, то поднимаясь выше, то опускаясь ниже известного среднего уровня. Однако масса средств обращения данной страны никогда не падает ниже определенного минимума, который может быть установлен эмпирически. То обстоятельство, что эта минимальная масса непрерывно изменяет свои состав­ные части, т. е. составляется каждый раз все из других частиц золота, конечно, нисколько не влияет на ее размеры и на ее постоянное пребывание в сфере обращения. Поэтому она может быть замещена бумажными символами. Но если мы сегодня наполним бумажными деньгами все каналы обращения до степени их полного насыщения, то завтра вследствие каких-либо колебаний в товарном обращении они могут оказаться переполненными. Всякая мера утрачивается. Но если бумажки преступили свою меру, т. е. то количество одноименных золо­тых монет, которое действительно могло бы находиться в обращении, то, не говоря уже об опасности их общей дискре­дитации, они теперь являются в товарном мире лишь пред­ставителями того количества золота, которое вообще может быть ими представлено, т. е. количества, определяемого имма­нентными законами товарного мира. Если, например, данная масса бумажек представляет по своему названию 2 унции золота, а реально замещает 1 унцию, то фактически 1 ф. ст. становится денежным названием, скажем, 1/₈ унции вместо прежней 1/₄ унции золота. Результат получится тот же самый, как если бы золото претерпело изменение в своей функции меры цен. Те самые стоимости, которые раньше выражались в цене, равной 1 ф. ст., выражаются теперь в цене, равной 2 фунтам стерлингов.

как полновесные, успевают достаточно потерять за это время ввиду снашивания, чтобы в будущем году склонить чашу весов против себя” (House of Lords' Committee 1848, № 429).

ГЛАВА III. — ДЕНЬГИ, ИЛИ ОБРАЩЕНИЕ ТОВАРОВ 139

Бумажные деньги являются знаками золота, или знаками денег. Их отношение к товарным стоимостям состоит в том, что последние идеально выражаются в тех самых количествах золота, которые получают в бумажках чувственно восприни­маемое символическое выражение. Бумажные деньги лишь постольку знаки стоимости, поскольку они являются пред­ставителями известных количеств золота, а количество золота, как и всякие другие количества товаров, есть в то же время количество стоимости⁸⁴⁾.

Спрашивается, наконец, почему же золото может быть заме­щено не имеющими никакой собственной стоимости знаками его самого? Однако, как мы видели, оно может быть замещено лишь постольку, поскольку в своей функции монеты, или средства обращения, оно изолируется, приобретает самостоя­тельность. Правда, обособление этой функции не имеет места по отношению к отдельным золотым монетам, хотя оно и про­является в том, что стершиеся монеты продол/кают оставаться в обращении. Куски золота остаются только монетами, или только средством обращения, лишь до тех пор, пока они дей­ствительно находятся в обращении. Но то, что неприменимо к отдельным золотым монетам, применимо к той минимальной массе золота, которая может быть замещена бумажными день­гами. Эта масса постоянно находится в сфере обращения, непрерывно функционирует как средство обращения и потому существует исключительно как носитель этой функции. Сле­довательно, ее движение представляет лишь постоянное пре­вращение друг в друга противоположных процессов товарного метаморфоза Т — Д — Т, в котором товару противопостав­ляется образ его стоимости лишь для того, чтобы сейчас же снова исчезнуть. Самостоятельное выражение меновой стои­мости товара является здесь лишь преходящим моментом. Оно немедленно замещается другим товаром. Поэтому в про­цессе, в котором деньги переходят из одних рук в другие,

⁸⁴⁾ Примечание к 2 изданию. Насколько смутно понимают различные функции денег даже лучшие авторы по вопросу о деньгах, показывает, например, следующее место из Фуллартона: “Поскольку дело касается нашей внутренней торговли, все те денежные функции, которые обыкновенно выполняются золотой и серебряной моне­той, могут Сыть с таким же успехом выполнены обращением неразменных билетов, имеющих лишь фиктивную и условную стоимость, установленную законом. Это — факт, который, я думаю, никто не станет отрицать. Стоимость такого рода вполне могла бы удовлетворить потребности, которые в настоящее время удовлетворяются полноценными монетами, и даже могла бы исполнять функцию меры стоимостей и цен, если бы только количество выпускаемых в обращение билетов не выходило за должные пределы” (Fullarton. “Regulation of Currencies”, 2 ed. London, 1845, p. 21). Следовательно, лишь потому, что денежный товар может быть замещен в обра­щении простым знаком стойкости, он не нужен ни как мера стоимостей, ни как масштаб цен!

140 ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ. ТОВАР И ДЕНЬГИ

достаточно чисто символического существования денег. Функ­циональное бытие денег поглощает, так сказать, их материаль­ное бытие. Как мимолетное объективированное отражение товарных цен, они служат лишь знаками самих себя, а потому могут быть замещены простыми знаками ⁸⁵⁾. Необходимо лишь, чтобы знак денег получил свою собственную объективно обще­ственную значимость, и бумажный символ получает ее при помощи принудительного курса. Это государственное принужде­ние имеет силу лишь в границах данного государства, или в сфере внутреннего обращения, и только здесь деньги вполне растворяются в своей функции средства обращения, или монеты, и, следовательно, в виде бумажных денег могут существовать внешне изолированно от своей металлической субстанции и чисто функционально.

⁸⁵⁾ Из того, что золото и серебро, поскольку они функционируют как монета, т, е. исключительно как средство обращения, становятся знаками самих себя, Николас Барбон выводит право правительств “to raise money” [“повышать стоимость монеты”], т. е. называть, например, количество серебра, именовавшееся до сих пор грошем, именем более крупного количества серебра, скажем — талером, и таким образом уплачивать кредиторам гроши вместо талеров. “Монета снашивается и становится легче, часто переходя из рук в руки... В торговых делах люди обращают внимание на название и чеканку, а не на количество серебра... Авторитет правительства делает из куска металла деньги” (N. Ваrbоп, цит. соч., стр. 29, 30, 25).

3. ДЕНЬГИ

Товар, который функционирует в качестве меры стоимости, а поэтому также, непосредственно или через своих замести­телей, и в качестве средства обращения, есть деньги. Поэтому золото (или серебро) — деньги. Золото функционирует как деньги, с одной стороны, в тех случаях, когда оно должно выступать в своей золотой (или серебряной) телесности, как денежный товар, т. е. там, где оно выступает не чисто иде­ально, — как в функции меры стоимости, — и не как нечто, способное быть замещенным своими представителями — как в функции средства обращения. С другой стороны, золото (или серебро) функционирует как деньги в тех случаях, когда его функция — независимо от того, выполняет ли оно эту функцию само, своей собственной персоной, или через своих заместителей, — закрепляет за ним роль един­ственного образа стоимости, или единственного адекват­ного бытия меновой стоимости, в противовес всем другим товарам, которые выступают только как потребительные стои­мости.

ГЛАВА III. — ДЕНЬГИ, ИЛИ ОБРАЩЕНИЕ ТОВАРОВ 141

а) ОБРАЗОВАНИЕ СОКРОВИЩ

Непрерывный кругооборот двух противоположных товарных метаморфозов, или постоянная смена актов продажи и купли, проявляется в неустанном обращении денег, или в их функции perpetuum mobile [непрерывно действующего меха­низма] обращения. Деньги иммобилизуются или превращаются, как говорит Буагильбер, из meuble [движимого] с immeuble [недвижимое] ⁵⁴, из монеты в деньги, как только прерывается ряд метаморфозов, и продажа ужене дополняется непосред­ственно следующей за ней куплей.

Уже с самых первых зачатков товарного обращения воз­никают необходимость и страстное стремление удерживать у себя продукт первого метаморфоза — превращенную форму товара, или его золотую куколку ⁸⁶⁾. Товар продают не для того, чтобы купить другие товары, а для того, чтобы заместить товарную форму денежной. Из простого посредствующего звена при обмене веществ эта перемена формы становится самоцелью. Отчужденная форма товара встречает препятствия к тому, чтобы функционировать в качестве абсолютно отчу­ждаемой формы товара, или в качестве лишь его мимолетной денежной формы. Вследствие этого деньги окаменевают в виде сокровища, и продавец товаров становится собирателем сокровищ.

Именно в начальный период товарного обращения в деньги превращается лишь избыток потребительных стоимостей. Та­ким образом, золото и серебро сами собой становятся обществен­ным выражением избытка, или богатства. Эта наивная форма накопления сокровищ увековечивается у таких народов, где традиционному и рассчитанному на собственное потребление способу производства соответствует прочно установившийся круг потребностей. Это мы видим, например, у азиатов, осо­бенно у индийцев. Вандерлинт, который воображает, что то­варные цены определяются массой имеющегося в данной стране золота и серебра, задает себе вопрос, почему индийские товары так дешевы? Ответ: потому что индийцы зарывают свои деньги. С 1602 по 1734 г., — говорит он, — они зарыли на 150 млн. ф. ст. серебра, которое было первоначально привезено из Америки в Европу ⁸⁷⁾. С 1856 по 1866 г., т. е. за одно десятилетие, Англия вывезла в Индию и Китай (металл, экспортированный в Китай,

⁸⁶⁾ “Богатство деньгами есть не что иное, как... богатство продуктами, превра­щенными в деньги” (Mercier de la Riviere, цит. соч., стр. 573). “Стоимость, существую­щая в продуктах, изменила только свою форму” (там же, стр. 486).

⁸⁷⁾ “Именно благодаря этой практике поддерживаются столь низкие цены на все их товары” (Vanderlint, цит. соч., стр. 95, 96).

142 ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ. ТОВАР И ДЕНЬГИ

в значительной своей части направляется опять-таки в Ин­дию) на 120 млн. ф. ст. серебра, которое раньше было выменено на австралийское золото.

При дальнейшем развитии товарного производства каждый товаропроизводитель должен обеспечить себе nexus rerum, известный “общественно признанный залог” ⁸⁸⁾. Его потреб­ности непрерывно вновь и вновь заявляют о себе и непрерывно побуждают его покупать чужие товары, в то время как произ­водство и продажа его собственного товара стоит времени и зависит от случайностей. Чтобы купить, не продавая, он должен сначала продать, не покупая. Кажется, что эта опера­ция, если представить ее как общее правило, сама себе проти­воречит. Однако в местах их добычи благородные металлы непосредственно обмениваются на другие товары. Здесь имеет место продажа (со стороны товаровладельцев) без купли (со стороны владельцев золота или серебра)⁸⁹⁾. И последующие продажи без следующих за ними актов купли лишь опосред­ствуют дальнейшее распределение благородных металлов между всеми товаровладельцами. Таким образом, во всех пунктах обращения накопляются золотые и серебряные сокровища самых различных размеров. Вместе с возможностью удержи­вать товар как меновую стоимость или меновую стоимость как товар пробуждается жажда золота. С расширением товар­ного обращения растет власть денег, этой абсолютно обще­ственной формы богатства, всегда находящейся в состояния боевой готовности.

“Золото — удивительная вещь! Кто обладает им, тот господин всего, чего он захочет. Золото может даже душам открыть дорогу в рай” (Колумб, в письме с Ямайки, 1503 г.).

Так как по внешности денег нельзя узнать, что именно превратилось в них, то в деньги превращается все: как товары, так и не товары. Все делается предметом купли-продажи. Обращение становится колоссальной общественной ретортой, в которую все втягивается для того, чтобы выйти оттуда в виде денежного кристалла. Этой алхимии не могут противостоять даже мощи святых, не говоря уже о менее грубых res sacro­sanctae, extra commercium hominum [священных предметах, исключенных из торгового оборота людей] ⁹⁰⁾. Подобно тому

⁸⁸⁾ “Деньги — залог” (John Bellers. “Essays about the Poor, Manufactures, Trade, Plantations, and Immorality”. London, 1699, p. 13).

⁸⁹⁾ Купля в строгом смысле этого слова предполагает, что золото и серебро пред­ставляют собой уже превращенную форму товара, т. е. продукт продажи.

⁹⁰⁾ Генрих III, христианнейший король Франции, грабит у монастырей и т. д. их священные реликвии, чтобы превратить их в серебро. Известно, какую роль в исто-

ГЛАВА III. — ДЕНЬГИ, ИЛИ ОБРАЩЕНИЕ ТОВАРОВ 143

как в деньгах стираются все качественные различия товаров, они, в свою очередь, как радикальный уравнитель, стирают всяческие различия ⁹¹⁾. Но деньги — сами товар, внешняя вещь, которая может стать частной собственностью всякого человека. Общественная сила становится, таким образом, част­ной силой частного лица. Античное общество поносит поэтому деньги как монету, на которую разменивается весь экономи­ческий и моральный уклад его жизни ⁹²⁾. Современное об­щество, которое еще в детстве своем вытащило Плутона за волосы из недр земных ⁹³⁾, приветствует золото как блестящее воплощение своего сокровеннейшего жизненного принципа.

рии Греции сыграло похищение фокеянами сокровищ из дельфийского храма. У древ­них народов бог товаров обитал, как известно, в храмах. Последние были “священными банками”. Финикияне, народ торговый par excellence [по преимуществу], считали деньги отчужденной формой всех вещей. Было поэтому совершенно естественно, что девушки, отдававшиеся чужестранцам на празднествах в честь богини любви, жерт­вовали богине полученную в награду монету.

⁹¹⁾ “Золото! металл

Сверкающий, красивый, драгоценный...

Тут золота довольно для того,

Чтоб сделать все чернейшее — белейшим,

Все гнусное — прекрасным, всякий грех —

Правдивостью, все низкое — высоким,

Трусливого — отважным храбрецом,

А старика — и молодым, и свежим!

К чему же мне, о боги, это все?

Бессмертные, к чему — скажите? Это

От алтарей отгонит ваших слуг,

Из-под голов больных подушки вырвет...

Да, этот плут сверкающий начнет

И связывать, и расторгать обеты,

Благословлять проклятое, людей

Ниц повергать пред застарелой язвой,

Разбойников почетом окружать,

Отличьями, коленопреклоненьем,

Сажая их высоко, на скамьи

Сенаторов. Вдове, давно отжившей,

Даст женихов...

Ступай... проклятая земля,

Наложница всесветная”

(Шекспир. “Жизнь Тимона Афинского).

⁹²⁾ “Ведь нет у смертных ничего на свете,

Что хуже денег. Города они

Крушат, из дому выгоняют граждан,

И учат благородные сердца

Бесстыдные поступки совершать,

И указуют людям, как злодейства

Творить, толкая их к делам безбожным”

(Софокл. “Антигона”),

⁹³⁾ “Алчность надеялась вытащить за волосы из недр земных самого Плутона” (Athenaeus, “Deipnosophistarum [libri quindecim. ”, 1. VI, 23, v. II, ed. Schweighauser, 1802, p. 397]).

144 ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ. ТОВАР И ДЕНЬГИ

Товар как потребительная стоимость удовлетворяет какую-нибудь особенную потребность и образует особенный элемент вещественного богатства. Но стоимость товара измеряет степень его притягательной силы по отношению ко всем элементам вещественного богатства, следовательно, измеряет общественное богатство своего владельца. Для варварски примитивного то­варовладельца, даже для западноевропейского крестьянина, стоимость неотделима от формы стоимости, и потому накопление сокровищ в виде золота и серебра является для него накопле­нием стоимости. Правда, стоимость денег изменяется — вслед­ствие изменения их собственной стоимости или вследствие изменения стоимости товаров. Это, однако, не мешает тому, что, во-первых, 200 унций золота всегда содержат в себе больше стоимости, чем 100, 300 — более, чем 200, и т. д.; что, во-вто­рых, металлическая натуральная форма данной вещи остается всеобщей эквивалентной формой всех товаров, непосредственно общественным воплощением всякого человеческого труда. Стрем­ление к накоплению сокровищ по природе своей безмерно. Качественно или по своей форме деньги не имеют границ, т. е. являются всеобщим представителем вещественного богатства, потому что они непосредственно могут быть превращены во всякий товар. Но в то же время каждая реальная денежная сумма количественно ограничена, а потому является поку­пательным средством ограниченной силы. Это противоречие между количественной границей и качественной безгранич­ностью денег заставляет собирателя сокровищ все снова и снова предпринимать сизифов труд накопления. С ним про­исходит то же, что с завоевателем мира, который с каждой новой страной завоевывает лишь новую границу.

Чтобы удержать у себя золото как деньги, т. е. как элемент созидания сокровищ, надо воспрепятствовать его обращению, его растворению как покупательного средства в средствах потребления. Следовательно, созидатель сокровищ приносит потребности своей плоти в жертву золотому фетишу. Он при­нимает всерьез евангелие отречения. Но, с другой стороны, он может извлечь из обращения в виде денег лишь то, что он дает обращению в виде товара. Чем больше он производит, тем больше он может продать. Трудолюбие, бережливость и скупость - вот, следовательно, его основные добродетели; много продавать, мало покупать — в этом вся его полити­ческая экономия ⁹⁴⁾.

⁹⁴⁾ “Увеличивать возможно больше число продавцов всех товаров, уменьшать возможно больше число покупателей — таков основной вопрос, к которому сводятся все меры политической экономии” (Verri, цит. соч., стр. 52).

ГЛАВА III. — ДЕНЬГИ, ИЛИ ОБРАЩЕНИЕ ТОВАРОВ 145

Наряду с непосредственной формой сокровища развивается его эстетическая форма, обладание золотыми и серебряными предметами. Последнее растет вместе с ростом богатства бур­жуазного общества. “Soyons riches on paraissons riches” [“Будем богаты или будем казаться богатыми”] (Дидро) ⁵⁵. Таким образом, с одной стороны, образуется все более и более расши­ряющийся рынок для золота и серебра, не зависимый от их денежной функции, с другой стороны — скрытый источник предложения денег, действующий особенно интенсивно в пе­риоды общественных бурь.

Созидание сокровищ выполняет различные функции при металлическом обращении. Его ближайшая функция возникает из условий обращения золотой и серебряной монеты. Мы уже видели, что постоянные колебания размеров товарного обращения, колебания цен и скорости товарного обраще­ния вызывают непрерывные отливы и приливы находящейся в обращении денежной массы. Следовательно, последняя должна обладать способностью к расширению и сокраще­нию. То деньги должны притягиваться в качестве монеты, то монета должна отталкиваться в качестве денег. Чтобы действительно циркулирующая денежная масса соответство­вала постоянно степени полной насыщенности сферы обраще­ния, количество золота и серебра, находящееся в каждой стране, должно быть больше того, что требуется в каж­дый данный момент для монетной функции. Это условие выполняется благодаря превращению денег, в сокровище. Резервуары сокровищ служат одновременно отводными и приводными каналами для находящихся в обращении денег, которые поэтому никогда не переполняют каналов обра­щения ⁹⁵⁾.

⁹⁵⁾ “Для того чтобы нация могла вести свою торговлю, необходима определен­ная сумма наличных денег, которая может варьировать, то увеличиваясь, то умень­шаясь в зависимости от обстоятельств... Эти колебания, эти приливы и отливы денег приспособляются к изменяющимся обстоятельствам сами собой, без всякого вмеша­тельства со стороны правительства. Ведра работают попеременно: когда мало денег, из слитков чеканится монета, когда мало денежного металла, монета переплавляется обратно в слитки” (North, цит. соч., постскриптум, стр. 3). Джон Стюарт Милль, быв­ший долгое время на службе у Ост-Индской компании ⁵⁶, утверждает, что в Индии серебряные украшения все еще непосредственно функционируют как сокровища. “Серебряные украшения... отправляются на монетный двор, когда уровень процента высок, и снова принимают свой прежний вид, когда уровень процента падает” (показа­ние Дж. Ст. Милля в “Reports on Bankacts 1857”, № 2084 и 2101). Согласно одному парламентскому документу от 1864 г. относительно импорта золота и серебра в Индию и экспорта их оттуда⁵⁷, в 1863 г. импорт золота и серебра превысил экспорт на 19 367 764 фунта стерлингов. За восемь последних лет перед 1864 г. превышение импорта благородных металлов над экспортом их составило 109 652 917 фунтов стер­лингов. В течение текущего столетия в Индии было начеканено монеты значительно больше, чем на 200 000 000 фунтов стерлингов.

b) СРЕДСТВО ПЛАТЕЖА

В рассмотренной нами непосредственной форме товарного обращения одна и та же величина стоимости всегда имелась вдвойне: в виде товара на одном полюсе, в виде денег на про­тивоположном полюсе. Товаровладельцы вступали поэтому в соприкосновение между собой лишь как представители имеющихся в наличности взаимных эквивалентов. Однако с развитием товарного обращения развиваются отношения, благодаря которым отчуждение товаров отделяется во времени от реализации их цены. Здесь достаточно будет отметить лишь наиболее элементарные из этих отношений. Один вид товаров требует более длинного, другой — более короткого времени для своего производства. Производство различных товаров связано с различными временами года. Одни товар рождается у самого своего рынка, другой должен совершить путешествие на отдаленный рынок. Поэтому один товаровладелец может выступить в качестве продавца раньше, чем другой выступит в качестве покупателя. При частом повторении одних и тех же сделок между одними и теми же лицами условия продажи товаров регулируются условиями их производства. С другой стороны, пользование известным видом товаров, например, домом, продается на известный промежуток времени. В таких случаях лишь по истечении срока покупатель действительно получает потребительную стоимость товара. Он покупает поэтому товар раньше, чем оплачивает его. Один товаровла­делец продает наличный товар, а другой покупает, выступая как просто представитель денег или как представитель будущих денег. Продавец становится кредитором, покупатель — долж­ником. Так как здесь изменился метаморфоз товара, или раз­витие его стоимостной формы, то и деньги приобретают другую функцию. Они становятся средством платежа ⁹⁶⁾.

Роли кредитора и должника возникают здесь из простого товарного обращения. Изменение формы последнего наклады­вает эту новую печать на продавца и покупателя. Следовательно, первоначально это совершенно такие же мимолетные, выпол­няемые попеременно одними и теми же агентами обращения роли, как и роли продавца и покупателя. Однако эта противо­положность уже с самого начала носит не столь невинный характер и обнаруживает способность к более прочной кристал-