B) удлинение рабочего дня

Если машина является наиболее могущественным средством увеличения производительности труда, т. е. сокращения рабочего времени, необходимого для производства товаров, то как носительница капитала она становится, прежде всего, в непосредственно захваченных его отраслях промышленности, наиболее могущественным средством удлинения рабочего дня дальше всех естественных пределов. Она создаёт, с одной стороны, новые условия, позволяющие капиталу дать полную волю этой своей постоянной тенденции; с другой стороны — создаёт новые мотивы, обостряющие его жажду чужого труда.

Прежде всего, движение и деятельность средства труда приобретают в машине самостоятельный характер по отношению к рабочему. Средство труда становится само по себе промышленным perpetuum mobile [вечным двигателем], который производил бы непрерывно, если бы он не наталкивался на известные естественные границы со стороны своих помощников-людей, на слабость их тела и на их своеволие. Как капитал, — а в качестве такового автомат обладает в лице капиталиста сознанием и волей, — средство труда, поэтому воодушевлено стремлением довести противодействие сопротивляющейся ему, но эластичной человеческой природы до минимума ¹⁴³⁾. Да и без того это противодействие ослаблено кажущейся лёгкостью труда при машине, а также податливостью и покорностью женщин и детей ¹⁴⁴⁾.

Производительность машин, как мы видели, обратно пропорциональна величине той составной части стоимости, которая переносится ими на продукт. Чем продолжительнее период,

сторона их природы превращается в средство их порабощения, в источник их страданий» («Ten Hours' Factory Bill. The Speech of Lord Ashley, 15th March». London, 1844, p. 20).

¹⁴³⁾ «С того времени, как дорогие машины приобрели всеобщее распространение, человека принудили работать свыше его средних сил» (Robert Owen. «Observations on the effect of the manufacturing system», 2nd ed. London, 1817 [р. 16]).

¹⁴⁴⁾ Англичане, которые склонны принимать первую эмпирическую форму проявления чего-либо за самую основу, часто считают причиной долгого рабочего времени на фабриках то огромное иродово похищение детей, которое капитал производил при зарождении фабричной системы в приютах для бедных и сирот и при посредстве которого он приобрёл совершенно безропотный человеческий материал. Так, например, Филден, сам английский фабрикант, говорит: «Ясно, что удлинение рабочего времени было вызвано тем обстоятельством, что количество беспризорных детей, доставлявшихся из разных частей страны, было настолько велико, что хозяева пользовались и независимостью от рабочих и, установив обычай продолжительного труда при помощи этих несчастных детей, они очень легко могли навязать его своим соседям» (J. Fielden. «The Curse of the Factory System». London, 1836, p. 11). Относительно женского труда фабричный инспектор Сандерс говорит в фабричном отчёте за 1844 г.: «Среди работниц есть женщины, которые в течение многих недель кряду, за исключением лишь нескольких дней, работают с 6 часов утра до 12 часов ночи, с перерывом менее 2 часов на обед, так что в течение 5 дней в неделю у них остаётся из 24 часов всего по 6 часов на то, чтобы дойти до дома и обратно и отдохнуть в постели».

«» 415

в течение которого функционирует машина, тем больше масса продукта, на которую распределяется присоединяемая машиной стоимость, и тем меньше та часть стоимости, которую она присоединяет к единице товара. А активный период жизнедеятельности машины определяется, очевидно, длиной рабочего дня или продолжительностью ежедневного процесса труда, помноженной на число дней, в течение которых этот процесс повторяется.

Износ машин отнюдь не с математической точностью соответствует времени пользования ими. Но даже при том предположении, что это соответствие существует, машина, которая служит ежедневно по 16 часов в течение 7½ лет, охватывает такой же период производства и присоединяет к совокупному продукту такую же стоимость, как та же самая машина, если она служит 15 лет всего по 8 часов ежедневно. Но в первом случае стоимость машины была бы воспроизведена вдвое быстрее, чем во втором, и капиталист поглотил бы в первом случае при помощи этой машины столько же прибавочного труда в 7½ лет, сколько во втором случае — в 15 лет.

Материальный износ машины бывает двоякого рода. Один возникает из её употребления, — как монеты изнашиваются от обращения, — другой из неупотребления, — как меч от бездействия ржавеет в ножнах. В последнем случае она делается добычей стихий. Износ первого рода в большей или меньшей мере прямо пропорционален употреблению машины, износ второго рода — до известной степени обратно пропорционален употреблению ¹⁴⁵⁾.

Но, кроме материального износа, машина подвергается, так сказать, и моральному износу. Она утрачивает меновую стоимость, по мере того как машины такой же конструкции начинают воспроизводиться дешевле или лучшие машины вступают с ней в конкуренцию ¹⁴⁶⁾. В обоих случаях, как бы ещё нова и жизнеспособна ни была машина, её стоимость определяется уже не тем рабочим временем, которое фактически овеществлено в ней, а тем, которое необходимо теперь для воспроизводства её самой или для воспроизводства лучшей машины. Поэтому она более или менее утрачивает свою стоимость. Чем короче период, в течение которого воспроизводится вся её

¹⁴⁵⁾ «Причинение… вреда тонким подвижным частям металлического механизма бездействием последнего» (Ure. «Philosophy of Manufactures», p. 281).

¹⁴⁶⁾ Уже упомянутый раньше «Манчестерский прядильщик» («Times», 26 ноября 1862 г.) относит к издержкам на машины «то» (речь идёт об «отчислениях на износ машин»), «что предназначено на покрытие потерь, которые постоянно возникают вследствие замены одних машин другими, новыми и лучшей конструкции, прежде чем первые придут в состояние полного износа».

«» 416

стоимость, тем меньше опасность морального износа, а чем длиннее рабочий день, тем короче этот период. Если машины впервые вводятся в какую-либо отрасль производства, то один за другим следуют всё новые и новые методы удешевлённого их воспроизводства ¹⁴⁷⁾ и новые усовершенствования, охватывающие не только отдельные части или аппараты, но и всю конструкцию в делом. Поэтому в первый период жизни машины этот особый мотив к удлинению рабочего дня действует с наибольшей силой ¹⁴⁸⁾.

При прочих равных условиях и при данной величине рабочего дня эксплуатация удвоенного числа рабочих требует удвоения и той части постоянного капитала, которая затрачивается на машины и здания, и той его части, которая затрачивается на сырой материал, вспомогательные материалы и т. д. С удлинением рабочего дня масштаб производства увеличивается, между тем как часть капитала, затраченная на машины и здания, остаётся без изменения ¹⁴⁹⁾. Благодаря этому не только возрастает прибавочная стоимость, но и уменьшаются затраты, необходимые для её получения. Конечно, это явление в большей или меньшей мере наблюдается вообще при всяком удлинении рабочего дня, но здесь оно имеет более решающее значение, потому что часть капитала, превращаемая в средства труда, здесь вообще играет бо́ льшую роль ¹⁵⁰⁾. В самом деле, с развитием машинного производства происходит связывание постоянно возрастающей части капитала в такой форме, в которой эта часть, с одной стороны, может постоянно применяться для увеличения стоимости, а с другой стороны, теряет свою потребительную и меновую стоимость, как только прерывается её контакт с живым трудом.

¹⁴⁷⁾ «В общем считают, что создание первого экземпляра вновь изобретённой машины стоит почти в пять раз дороже, чем создание второго» (Babbage, цит. соч., стр. 349).

¹⁴⁸⁾ «В течение немногих лет в производстве тюля были сделаны настолько серьёзные и многочисленные усовершенствования, что хорошо сохранившаяся машина, стоившая первоначально 1 200 ф. ст., через несколько лет продавалась за 60 фунтов стерлингов… Усовершенствования следовали одно за другим с такой быстротой, что машины оставались у машиностроителей незаконченными, потому что вследствие удачных изобретений они уже успевали устареть». В этот период «бури и натиска» фабриканты тюля увеличили первоначальный 8-часовой рабочий день при двойной смене рабочих до 24 часов (там же, стр. 233).

¹⁴⁹⁾ «Само собой очевидно… что при приливах и отливах на рынке и при сменяющемся расширении и сокращении спроса постоянно могут встретиться случаи, когда фабрикант может найти применение добавочному оборотному капиталу, не увеличивая находящегося в деле основного капитала… если добавочное количество сырого материала может быть обработано без дополнительных затрат на здания и машины» (R. Torrens «On Wages and Combination». London, 1834, p. 64).

¹⁵⁰⁾ Упомянутое в тексте обстоятельство приводится здесь только ради полноты, так как норму прибыли, т. е. отношение прибавочной стоимости ко всему авансированному капиталу, я рассматриваю лишь в третьей книге.

«» 417

«Когда земледелец», — поучал г-н Ашуорт, английский хлопчатобумажный магнат, профессора Нассау У. Сениора, — «бросает свой заступ, он делает бесполезным на это время капитал в 18 пенсов. Когда один из наших людей» (т. е. из фабричных рабочих) «оставляет фабрику, он делает бесполезным капитал, который стоил 100 000 фунтов стерлингов» ¹⁵¹⁾.

Подумайте только! Сделать «бесполезным», хотя бы только на одно мгновение, капитал, который стоил 100 000 фунтов стерлингов! Да это же вопиющее дело, если кто-либо из «наших людей» вообще когда-нибудь покидает фабрику! Возрастание объёма машинного оборудования делает «желательным», — полагает наученный Ашуортом Сениор, — постоянно растущее удлинение рабочего дня ¹⁵²⁾.

Машина производит относительную прибавочную стоимость не только тем, что она прямо понижает стоимость рабочей силы и удешевляет её косвенно, удешевляя товары, необходимые для её воспроизводства, но и тем, что при своём первом введении, имеющем ещё спорадический характер, она превращает труд, применяемый владельцем машины, в труд повышенной эффективности, поднимает общественную стоимость машинного продукта выше его индивидуальной стоимости и таким образом даёт капиталисту возможность возмещать дневную стоимость рабочей силы сравнительно меньшей частью стоимости дневного продукта. Поэтому в течение того переходного периода, когда машинное производство остаётся своего рода монополией, барыши достигают чрезвычайных размеров, и капиталист стремится как можно основательнее использовать «первой страсти миг златой» ¹³⁴ посредством возможно большего удлинения рабочего дня. Большой барыш обостряет неутолимую жажду ещё большего барыша.

Как только машина приобретает в данной отрасли производства всеобщее распространение, общественная стоимость машинного продукта понижается до его индивидуальной стоимости, и тогда обнаруживает своё действие тот закон, что прибавочная стоимость происходит не от тех рабочих сил, которые капиталист заместил посредством машины, а, наоборот, от тех

¹⁵¹⁾ Senior. «Letters on the Factory Act». London, 1837, p. 14.

¹⁵²⁾ «Преобладание основного капитала над оборотным… делает желательным продолжительный рабочий день». По мере роста объёма машинного оборудования и т. д. «мотивы к удлинению рабочего времени усиливаются, так как это — единственное средство, с помощью которого относительное увеличение основного капитала можно сделать прибыльным» (там же, стр. 11–14). «На всякой фабрике имеют место различные расходы, которые остаются постоянными независимо от того, длиннее или короче рабочее время на фабрике, например, рента, местные и государственные налоги, страхование от пожара, заработная плата различным постоянным рабочим, издержки в связи с износом машин и ряд других расходов, отношение которых к прибыли тем более понижается, чем больше увеличивается размер производства» («Reports of the Insp. of Fact, for 31st October 1862», p. 19).

«» 418

рабочих сил, которые он при ней применяет. Источником прибавочной стоимости является только переменная часть капитала, и мы уже видели, что масса прибавочной стоимости определяется двумя факторами: нормой прибавочной стоимости и числом одновременно занятых рабочих. При данной длине рабочего дня норма прибавочной стоимости определяется тем отношением, в котором рабочий день распадается на необходимый труд и прибавочный труд. Число же одновременно запятых рабочих, в свою очередь, зависит от отношения переменной части капитала к постоянной. Теперь ясно, что как бы ни расширяло машинное производство путём повышения производительной силы труда прибавочный труд за счёт необходимого труда, оно достигает этого результата только таким способом, что уменьшает число рабочих, применяемых данным капиталом. Оно превращает в машины, т. е. в постоянный капитал, не производящий никакой прибавочной стоимости, некоторую часть капитала, который раньше был переменным, т. е. превращался в живую рабочую силу. Но, например, из двух рабочих невозможно выжать столько прибавочной стоимости, сколько из 24. Если каждый из 24 рабочих в двенадцать часов труда доставляет всего один час прибавочного труда, то вместе они доставляют 24 часа прибавочного труда, между тем как весь труд двух рабочих составляет всего 24 часа. Таким образом, в применении машин для производства прибавочной стоимости заключается то имманентное противоречие, что из двух факторов прибавочной стоимости, доставляемой капиталом данной величины, машины увеличивают один фактор, норму прибавочной стоимости, только таким способом, что они уменьшают другой фактор, число рабочих. Это имманентное противоречие обнаруживается, как только с всеобщим распространением машины в данной отрасли промышленности стоимость производимого машинами товара становится регулирующей общественной стоимостью всех товаров этого рода; и именно это противоречие, которого не сознаёт капиталист ¹⁵³⁾, опять-таки побуждает капитал к крайнему удлинению рабочего дня, чтобы компенсировать относительное уменьшение числа эксплуатируемых рабочих увеличением не только относительного, но и абсолютного прибавочного труда.

Итак, капиталистическое применение машин создаёт, с одной стороны, новые могущественные мотивы к безмерному удлинению рабочего дня и революционизирует самый способ труда

¹⁵³⁾ Почему это имманентное противоречие не доходит до сознания отдельного капиталиста, а потому и политической экономии, находящейся во власти его представлений, это мы увидим из первых отделов третьей книги.

«» 419

и характер общественного рабочего организма таким образом, что сламывает всякое сопротивление этой тенденции к удлинению рабочего дня; с другой стороны, оно производит, — отчасти подчиняя капиталу раньше недоступные для него слои рабочего класса, отчасти оставляя без работы рабочих, вытесненных машинами, — избыточное рабочее население ¹⁵⁴⁾ вынужденное подчиняться законам, которые диктует ему капитал. Отсюда то примечательное явление в истории современной промышленности, что машина опрокидывает все моральные и естественные пределы рабочего дня. Отсюда тот экономический парадокс, что самое мощное средство для сокращения рабочего времени превращается в вернейшее средство для того, чтобы всё время жизни рабочего и его семьи обратить в рабочее время, находящееся в распоряжении капитала для увеличения его стоимости.

«Если бы», — мечтал Аристотель, величайший мыслитель древности, — «если бы каждое орудие по приказанию или по предугадыванию могло исполнять предназначенную ему работу подобно тому, как творения Дедала двигались сами собой или как треножники Гефеста по собственному побуждению приступали к священной работе, если бы таким же образом ткацкие челноки ткали сами, то не потребовалось бы ни мастеру помощников, ни господину рабов» ¹⁵⁵⁾.

И Антипатр, греческий поэт времён Цицерона, приветствовал изобретение водяной мельницы для размалывания зерна, этой элементарной формы всех производительных машин, как появление освободительницы рабынь и восстановительницы золотого века! ¹⁵⁶⁾ «Язычники! О, эти язычники!» Они, как открыл проницательный Бастиа, а до него ещё более премудрый Мак-Куллох, ничего не понимали в политической экономии и христианстве. Они, между прочим, не понимали, что машина — надёжнейшее средство для удлинения рабочего дня. И если они оправдывали рабство одних, то как средство для полного

¹⁵⁴⁾ Одна из великих заслуг Рикардо заключается в том, что он видел в машинах не только средство производства товаров, но и средство производства «избыточного населения».

¹⁵⁵⁾ F. Biese. «Die Philosophie des Aristoteles». Zweiter Band. Berlin, 1842, S. 405.

¹⁵⁶⁾ Привожу здесь эти стихи в переводе Штольберга ¹³⁵, потому что они, подобно приведённым раньше цитатам о разделении труда, характеризуют противоположность между античными и современными воззрениями:

«» 420

человеческого развития других. Но для того, чтобы проповедовать рабство масс для превращения немногих грубых и полуобразованных выскочек в «выдающихся прядильщиков», «крупных колбасников» и «влиятельных торговцев ваксой», — для этого им недоставало специфических христианских чувств.