Дядя Ваня. Да Очень. С тех пор, как здесь живет профессор со своею супругой, жизнь выбилась из колеи Сплю не вовремя

Да… Очень. С тех пор, как здесь живет профессор со своею супругой, жизнь выбилась из колеи… Сплю не вовремя, за завтраком и обедом ем разные кабули, пью вина… не здорово все это! Прежде минуты свободной не было, я и Соня работали — мое почтение, а теперь работает одна Соня, а я сплю, ем, пью… Нехорошо!

Нина

Какие у него чудесные рассказы!

Голос

Внимание! Время крика во внутренние органы А.П.Чеховых.

Дядя Ваня (подходит к столу, берет легкие, опускается на колени, кричит в легкие)

Фурироно! Фурироно! Фурироно! Фурироно!

Нина (подходит к столу, берет почку, опускается на колени, кричит в почку)

Упаратия! Упаратия! Упаратия! Упаратия! Упаратия!

Иванов (берет со стола желудок, опускается на колени, кричит в желудок)

Куропо! Куропо! Куропо! Куропо! Куропо! Куропо!

После крика кладут органы на стол.

Иванов

Я помню. Сегодня я буду у Лебедева и попрошу его подождать.

Смотрит на часы.

Дядя Ваня (свистит)

Сто лет. Профессор решил поселиться здесь.

Нина

В вашей пьесе трудно играть. В ней нет живых лиц.

Иванов

Сейчас.

Дядя Ваня

Идут, идут… Не волнуйся.

Входят Ирина и Астров.

Ирина

Зачем вспоминать!

Астров (нехотя принимает стакан)

Что-то не хочется.

Ирина

Уехать в Москву. Продать дом, покончить все здесь и — в Москву…

Астров

Нет, я не каждый день водку пью. К тому же душно. Нянька, сколько прошло, как мы знакомы?

Иванов

Будет вам вздор молоть…

Дядя Ваня

Господа, чай пить!

Ирина

Брат, вероятно, будет профессором, он все равно не станет жить здесь. Только вот остановка за бедной Машей.

Нина

В нашей пьесе мало действия, одна только читка. И в пьесе, по-моему, непременно должна быть любовь…

Астров

Сильно я изменился с тех пор?

Голос

Внимание! Время крика во внутренние органы А.П.Чеховых.

Ирина (подходит к столу, берет почку, опускается на колени, кричит в почку)

Нороба! Нороба! Нороба! Нороба! Нороба!

Астров (подходит к столу, берет селезенку, опускается на колени, кричит в селезенку)

Баро! Баро! Баро! Баро! Баро!

Дядя Ваня (кричит, стоя на коленях, в печень)

Пукожее! Пукожее!

Нина (кричит в почку)

Чибиро! Чибиро! Чибиро!

Иванов (кричит в желчный пузырь)

Серепо! Серепо! Серепо! Серепо!

Кладут внутренние органы на стол.

Ирина

Бог даст, все устроится.

Глядя в окно.

Хорошая погода сегодня. Я не знаю, отчего у меня на душе так светло! Сегодня утром вспомнила, что я именинница, и вдруг почувствовала радость, и вспомнила детство, когда еще была жива мама. И какие чудные мысли волновали меня, какие мысли!

Дядя Ваня

Жарко, душно, а наш великий ученый в пальто, в калошах с зонтиком и в перчатках.

Иванов

Все это, Миша, фокусы… Если не хотите со мной ссориться, то держите при себе.

Нина

Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, — словом, все жизни, все жизни, все жизни, свершив печальный круг, угасли… Уже тысячи веков, как земля не носит на себе ни одного живого существа, и эта бедная луна напрасно зажигает свой фонарь. На лугу уже не просыпаются с криком журавли, и майских жуков не бывает слышно в липовых рощах. Холодно, холодно, холодно, холодно. Пусто, пусто, пусто. Страшно, страшно, страшно…

Пауза.

Тела живых существ исчезли в прахе, и вечная материя обратила их в камни, в воду, в облака, а души их слились в одну. Общая мировая душа — это я… я… Во мне душа и Александра Великого, и Цезаря, и Шекспира, и Наполеона, и последней пиявки. Во мне сознания людей слились с инстинктами животных, и я помню все, все, все, и каждую жизнь в себе самой я переживаю вновь.

Ирина

Он старый?

Иванов (закрывая книгу)

Что, доктор, скажите?

Астров

Да… В десять лет другим человеком стал. А какая причина? Заработалась, нянька. От утра до ночи все на ногах, покою не знаю, а ночью лежишь под одеялом и боишься, как бы к больному не потащили. За все время, пока мы с тобой знакомы, у меня ни одного дня не было свободного. Как не постареть? Да и сама по себе жизнь скучна, глупа, грязна… Затягивает эта жизнь. Кругом тебя одни чудаки, сплошь одни чудаки; а поживешь с ними года два-три и мало-помалу сам, незаметно для себя, становишься чудаком. Неизбежная участь.

Закручивает свои длинные усы.

Ишь, громадные усы выросли… Глупые усы. Я стал чудаком, нянька… Поглупеть-то я еще не поглупел, Бог милостив, мозги на своем месте, но чувства как-то притупились. Ничего я не хочу, ничего мне не нужно, никого я не люблю. Вот разве только тебя люблю.

Целует ее в голову.

У меня в детстве была такая нянька.