Тобузов

В 94-м я работал в «Такобанке», в отделе внутренних проводок. И 17 марта убили вице-президента, Монахова, Анатолия Анатольевича. Вместе с водителем. Были похороны, потом — поминки в ресторане «Серебряный век». И на поминках Виноградов говорил слово поминальное. Долго говорил. А я вдруг выпустил газы. Просто мы с Мариной ночью поздно вернулись из клуба, ничего там не ели, только выпивали, а когда домой приехали, она полезла в холодильник — там только грибной салат и ветчина. Мы поели, а утром, когда я поехал уже на похороны, у меня вспучило кишечник. Не тошнило, не поносило, а просто вспучило. Ну, и я терпел долго, в церкви туалета нет, на кладбище народ вокруг. А в ресторане я забежал в туалет, выпустил газы, думал — все успокоится. И вдруг — опять подступило. И еще сильнее. Терпел-терпел. Ну, и не сдержался. У меня вообще слабый кишечник. А Зиберов, еще один вице-президент, был почему-то уже пьяным. Как-то быстро опьянел. Покосился на меня и сказал громко: «Мы здесь душу нетленную провожаем, а ты сюда пердеть пришел». Но никто не обратил внимания. А потом все стали есть и пить, я опять пошел в туалет, а там у зеркала стоял главный бухгалтер, Резников, руки сушил. И он мне сказал: «Взбзднулось тебе, Тобузов. Это нормально. В наше время главное — пробздеться в нужном месте». Вытер руки и вышел. А я остался стоять перед зеркалом. Посмотрел в зеркало на себя. И мне стало…

Голос

Стоп! Ваш ходор: 9, 36. Игрок №8.

Попов

Я когда учился в университете, на лекциях по диамату, чтобы не скучать, придумал одну игру: наобороши. То есть я любое событие прокручивал наоборот, как кинопленку. Например, поедание мороженого: подходит студент к урне, достает из нее палочку и фольгу, отрыгивает из себя мороженое, оно застывает на палочке, он завертывает его в фольгу, идет к киоску, сдает, получает деньги и довольный бежит на лекцию. Незатейливый заработок. Или: умер, например, наш профессор Рабиндер, светило советского диамата. Висел его портрет в вестибюле с траурной лентой. И я представил: вот кладбище, могила свежая. Вдруг к ней подваливает толпа людей, раскапывает, достает гроб, открывает, в гробу лежит труп Рабиндера. Толпа рыдает. Потом несет гроб в университет. Там проходит траурный митинг. Затем труп отвозят в морг, где его размораживают и разгримировывают, наполняют внутренностями, везут домой, вынимают из гроба, кладут в постель, домашние рыдают, падают ему на грудь, и тут профессор Рабиндер от этих слез оживает, шевелится, садится, встает, держится за сердце и идет к своему письменному столу дописывать статью «Учение И.П.Павлова о высшей нервной деятельности в свете марксистско-ленинской теории отражения». Или, например, наоборот о рождении человека: младенец подползает к женщине, залезает ей во влагалище, за девять месяцев в ней рассасывается, превращаясь в сперму, на женщину наваливается мужчина, вставляет член ей во влагалище, всасывает в себя сперму, они одевают друг друга, выходят из спальни, едут в ресторан, где в окружении гостей танцуют, пьют и едят, потом едут в загс, протягивают свои паспорта регистраторше, она стирает из них штампы о браке, они идут по улице, флиртуют, он забирает у нее цветы, отдает продавщице в обмен на деньги, потом они называют друг другу свои имена, пристально и молча смотрят друг на друга на автобусной остановке, садятся в автобусы и разъезжаются в разные стороны. Простая история. А тут, третьего дня, была у нас традиционная встреча банкиров с нашим премьер-министром. И пока он говорил, я почему-то представил наоборот: 11 сентября. Вообразите: клубится в центре Манхэттена страшное облако дыма и пыли, и вдруг оседает, а из него восстают два горящих небоскреба, вспыхивают взрывами, из них вылетают два серебристых лайнера, а в лайнерах с воскресшими людьми какие-то смуглолицые смельчаки отдают штурвалы возбужденным пилотам, таинственно прикоснувшись ножами к их шеям, затем проходят в салоны, садятся на свои места, пристегиваются, смотрят сквозь иллюминаторы на два сверкающих на солнце и удаляющихся небоскреба, самолеты садятся в аэропортах, и эти смуглолицые, загадочные воскресители людей, чудесные строители небоскребов из пепла и летательных аппаратов из дыма и огня, застенчиво пятясь, выходят из самолетов, тихо сдают свои билеты и скромно растворяются в человеческой толпе. И я как-то сразу понял, что…

Голос

Стоп! Ваш ходор: 2, 03. Внимание! Настало время задавить ходора!

Голос+музыка

Задави ходора! Задави ходора! Задави ходора! Задави ходора!

Сверху падают восемь мохнатых шаров. Размеры их в сантиметрах соответствуют персональным ходором участников игры. Самый маленький шарик (2, 03) — у Попова. Все давят ногами свои шары. Шары противно пищат, сопротивляются, но все-таки лопаются с громким треском.

Голос

Игра окончена. Победил игрок №8.

Звучит торжественная музыка.

Гвишиани (устало-поучительно)

Вот почему нам до сих пор доверяют… Боря… какой ты… Боря, ты… ты… наш просто… не знаю…

Бормочет по-грузински что-то восторженное.

Слуцкая (восхищенно качая головой)

Opri-nopri! Борис Маркович, ваш ходор всегда так очаровательно мал… это так opro-nam… spa-сибо вам.

Таблетова (со слезами)

Счастье — это когда не тебя понимают, а когда ты, ты сам понимаешь всех. Всех. Всех-всех! Всех людей! И не только людей: и животных, и рыб, и ящериц, и… и… самый маленький цветок, и самого крошечного, самого одинокого мотылька! И это счастье! Настоящее!