Аристотель. О частях животных

Я выдвигаю как раз вопрос: следует ли, беря каждую единичную сущ­ность, определять ее самое по себе, как, например, природу человека, льва, быка или кого другого, занимаясь каждым в отдельности, или брать только то общее, что совпадает во всех них, полагая в основу какой-либо общий признак. Ведь много тожде­ственного присуще различным родам животных, как, например, сон, дыхание, рост, убывание, смерть и, сверх того, другие подобного рода переживания и со­стояния; говорить сейчас о них было бы неясно и невразумительно. Очевидно, что, говоря даже отдель­но о каждом животном, мы зачастую скажем то же самое и о многих, ибо и лошадям, и собакам, и людям присуще каждое из упомянутых явлений; следовательно, если кто-нибудь станет говорить в отдельности о происходящем с ними, он будет принужден часто говорить об одном и том же, так как один и те же явления присущи различным видам животных, ничем не различаясь между собою. Иного рода, несом­ненно, явления, которые имеют одно и то же наименование, но носят видимое отличие, например, пе­редвижение животных: ведь оно, очевидно, не яв­ляется единым по виду, так как летание, плавание, хождение и ползание отличаются друг от друга. Поэтому не следует упускать из виду, как должно нести рассмотрение: я имею в виду, надо ли сна­чала рассматривать общее и родовое, а затем осо­бенности, или сразу же - обращаться к частностям. В данный момент этот вопрос остается нерешенным, как и тот, о котором мы скажем сейчас, а именно: надлежит ли и естествоиспытателю по примеру ма­тематиков, доказывающих астрономические проб­лемы, сначала рассмотреть явления, относящиеся к животным, и части каждого из последних, чтобы за­тем уже говорить об основаниях и причинах проис­ходящего, или как-нибудь иначе? Сверх того, так как мы усматриваем много причин для физического прои­схождения, например, причину «ради чего» и причину «откуда идет начало движения», следует определить и относительно этих причин, какая из них по природе первая и какая вторая. По-видимому, первой являет­ся та, которую мы называем причиною «ради чего», ибо она содержит разумное основание, а разумное ос­нование одинаково и в произведениях искусства, и в произведениях природы. Ведь, руководствуясь мыш­лением или чувствами, и врач, и строитель дают себе отчет в основаниях и причинах, по которым один за­нят здоровьем, а другой постройкой дома, и почему следует поступать именно так. Но в произведениях природы «ради чего» и прекрасное проявляется еще в большей мере, чем в произведениях искусства. Необходимость же, которую почти все пытаются поло­жить в основание, не различая, во скольких значе­ниях можно говорить о необходимом, присуща про­изведениям природы не всем в одинаковой степени. Необходимость простая присуща существам вечным; необходимость условная, т.е. согласно предположе­нию, - всему возникающему, как, например, из пред­метов искусственно сооруженных—дому или любому подобного рода предмету. Необходимо ведь иметь в наличии материал определенного качества, раз намечена постройка дома или поставлена какая-ни­будь другая цель; и сначала должно возникнуть и быть приведено в движение именно это, а затем уже и то, и таким способом надо идти последовательно, пока не будет достигнута цель и ради чего каждый предмет возникает и существует. Так же происходит и со всем, что порождается природой.

Аристотель. О частях животных – М., 1937. – С. 33-35.