Огюст Конт

«СИСТЕМА ПОЗИТИВНОЙ ПОЛИТИКИ»*

Основной характер, сообщённой современной эпохе общим ходом цивилизации, выражается в переходе от доживающей свои последние дни старой социальной системы к новой, достигшей своей полной зрелости и стремящейся водворится на место первой. … В существовании этих двух противоположных стремлений заключается великий кризис, испытываемый наиболее просвещёнными нациями. … Единственный способ положить конец этому бурному состоянию – остановить анархию, которая со дня на день охватывает общество, – одним словом, превратить кризис в простое моральное движение – это склонить просвещённые нации оставить критическое направление и принять направление органическое, сосредотачивая все свои усилия на образовании новой социальной системы, которая должна явится конечным результатом кризиса, и для которой всё, что было до сих пор сделано, является лишь подготовительной работой.

Такова первая забота нашей эпохи; такова также вкратце общая цель наших трудов и специальная задача этого сочинения…

Умножающиеся беспрерывные усилия народов и королей для преобразования общества доказывают, что потребность в этом преобразовании чувствуется всеми, но эта потребность понята одними и другими смутно и несовершенно… Такова действительная причина, которая, не взирая на столько потраченных усилий, удерживая общество в критическом направлении, делает его добычей революции.

Чтобы установить это основное, достаточно бросить общий взгляд на опыты реорганизации, предпринятые королями и народами. Заблуждение, в которое впали короли легче всего заметить. Для них реорганизация общества – это чистое и простое восстановление феодально-теологической системы во всей её полноте. Они не видят другого средства остановить анархию… Способ реорганизации общества, который до сих пор предлагали народы, не менее, чем проекты королей – хотя в других отношениях, – страдает своими недостатками. Только их ошибка более извинительна, ибо они заблуждаются в искании новой системы, к которой их толкает ход цивилизации, но сущность которой ещё недостаточно ясно определена, между тем как короли преследуют цель, безусловную нелепость которой доказывает с полной очевидностью даже поверхностное изучение прошлого. Одним словом, короли находятся в противоречии с фактами, а народы – с принципами…

Действительно, если мы внимательно исследуем учения, пользующиеся теперь доверием среди народов… то найдём, что они все составлены в чисто критическом духе. Правительство, которое, при всяком нормальном положении вещей является главой общества, руководителем и участником общей деятельности, систематически лишается этими учениями своих функций; устранённое от всякого важного участия в жизни всего социального тела, оно обрекается играть роль совершенно отрицательного характера. Воздействия социального тела на своих членов, согласно этим доктринам, должно быть строго ограничено поддержанием общественного спокойствия…

Правительство не рассматривается более как глава общества, призванная объединить и направлять к общей цели все индивидуальные проявления активности; оно представляется как единственный враг, расположившийся среди социальной системы, против которого общество должно укрепляться завоёванными гарантиями, постоянно держась по отношению к нему подозрительно, во враждебно-оборонительном положении и в готовности вспыхнуть при первом признаке нападения. …

Если теперь, после того, как мы рассмотрели отдельно два различных способа, посредством которых народы и короли думают произвести это преобразование, сравним их один с другим, то увидим, что каждый из них, благодаря свойственным ему недостаткам, одинаково бессилен поставить общество в истинно органическое направление и, таким образом, предупредить в будущем потрясения, которыми великий кризис, характеризующий нашу эпоху, до сих пор неизменно сопровождался. …

Общество, достигшее своей зрелости, предназначено отнюдь не для того, как это думают короли, чтобы всегда обитать в старых и жалких лачугах, служивших ему убежищем в дни его младенчества; и не для того, чтобы жить вечно без крова, после того, как оно лишилось старого, как думают народы, но для того, чтобы с помощью приобретённого опыта строить себе, употребляя все собранные материалы, здание, наилучше приспособленное для его потребностей и его пользования.

«ОБЩИЙ ОБЗОР ПОЗИТИВИЗМА»

Позитивизм по существу слагается из философии и политики, которые по необходимости нераздельны, как образующие одна основание, другая цель единой универсальной системы, где разум и общественность находятся в тесном сочетании. … Действительная систематизация всего человеческого мышления является, таким образом, нашей первой социальной потребностью, относящейся одинаково как к порядку, так и к прогрессу. Постепенное выполнение этого обширного философского предприятия произвольно вызовет на всём Западе новую моральную власть, неизбежное влияние которой создаст прямое основание для окончательного преобразования, ибо оно объединит различные передовые народности единой системой всеобщего образования, системой, которая даст, как для общественной, так и для частной жизни твёрдые принципы суждения и поведения. …

Во всяком нормальном состоянии человечества, каждый гражданин является государственным чиновником, более или менее определенные преимущества которого обуславливают одновременно его права и обязанности. Этот всеобщий принцип должен, без сомнения, распространяться также на собственность, которую позитивизм рассматривает, главным образом, как необходимую социальную функцию, состоящую в накоплении и управлении капиталами, с помощью которых каждое поколение подготавливает поле деятельности для следующих за ним. Эта нормальная оценка облагораживает владение собственностью, не ограничивая его справедливой свободы и даже внушая к нему больше уважения. …

Окончательное преобразование заключается главным образом в замене прав обязанностями, дабы лучше подчинить личность общественности. Слово право должно быть также строго изгнано из политического языка, как слово причина из истинно философского языка. … Настоящие права могли существовать лишь, пока духовная власть исходила из сверхъестественной воли. Чтобы бороться против этих теократических авторитетов, метафизика последних пяти веков ввела мнимые человеческие права, которые могли приносить только отрицательную пользу. Когда же попытались им дать истинно органическое назначение, они тот час же обнаружили свою противообщественную природу, выразившуюся в стремлении всегда поддерживать индивидуальность.

В позитивном строе, не допускающем небесных полномочий, идея права безвозвратно исчезает. Каждый имеет обязанности относительно всех людей, но никто не имеет права в собственном смысле слова. Справедливые индивидуальные гарантии вытекают только из всеобщей взаимности обязательств, которые являются моральным эквивалентом прежних прав, но не представляют серьёзных политических опасностей, сопряжённых с последними. Другими словами, единственное право, которым человек обладает, – это право исполнять свой долг. Только таким путём политика может, наконец, действительно быть подчинена морали, согласно поразительной программе средних веков. …

Главная характерная черта основной деятельности, которая освятит всё наше существование, состоит в необъятном сотрудничестве, представление о котором ни один менее сложный организм не может дать. Эта согласованность действий, одинаково относящаяся ко времени и пространству, требует двух необходимых ступеней социального чувства: действительную солидарность и историческую непрерывность… Действительное подчинение политики морали прямо вытекает из того, что все люди должны быть рассматриваемы не как отдельные существа, но как различные органы единого Великого Существа. Поэтому во всяком правильно устроенном обществе каждый гражданин всегда становится общественным деятелем, выполняющим, худо или хорошо, свои самопроизвольные или систематические обязанности.

__________