Раймон Арон

В термин “политика” вкладывают много понятий. Говорят о политике внутренней и внешней, о политике Ришелье и о политике в области виноделия или свекловодства, подчас безнадежно пытаясь найти хоть что-то общее среди разнообразных значений термина. В своей недавно вышедшей книге Бертран де Жувенель отметил, что из-за огромных различий в толковании этого слова лучше всего доверяться собственному мнению. Возможно, он прав, но, на мой взгляд, в беспорядок можно внести какую-то логику, сосредоточившись на трех основных различиях, при внимательном рассмотрении вполне обоснованных. Огюст Конт любил сравнивать разные значения одного и того же слова и из внешней пестроты выделять его глубинное значение. Первое различие связано с тем, что словом “политика” переводятся два английских слова, у каждого из которых свой смысл. И в самом деле, англичане говорят policy и politics – и то, и другое на французском “политика”.

Policy – концепция, программа действий, а то и само действие одного человека, группы людей, правительства. Политика в области алкоголя, например, – это вся программа действий применительно к данной проблеме, в том числе проблеме излишков или нехватки производимой продукции. Говоря о политике Ришелье, имеют в виду его взгляды на интересы страны, цели, к которым он стремился, а также методы, которыми он пользовался. Таким образом, слово “политика” в его первом значении – это программа, метод действий или сами действия, осуществляемые человеком или группой людей по отношению к какой-то одной проблеме или к совокупности проблем, стоящих перед сообществом.

В другом смысле слово “политика” (английское politics) относится к той области общественной жизни, где конкурируют или противоборствуют различные политические (в значении policy) направления. Политика-область – это совокупность, внутри которой борются личности или группы, имеющие собственную policy, т. е. свои цели, свои интересы, а то и свое мировоззрение.

Эти значения термина, невзирая на их различия, взаимосвязаны. Одни политические курсы, определяемые как программы действий, всегда могут войти в столкновение с другими. Программы действий не обязательно согласованы между собой; в этом отношении политика как область общественной жизни чревата как конфликтами, так и компромиссами. Если политические курсы, т. е. цели, к которым стремятся личности или группы внутри сообщества, полностью противоречат друг другу, это приводит к бескомпромиссной борьбе, и сообщество прекращает свое существование. Между тем политическое сообщество сочетает планы, частично противоречащие друг другу, а частично совместимые.

У правителей есть программы действий, которые не могут, однако, претворяться в жизнь без поддержки со стороны управляемых. А подчиняющиеся редко единодушно одобряют тех, кому им надлежит повиноваться. Многие благонамеренные люди воображают, будто политика как программа действий благородна, а политика как столкновение программ отдельных лиц и групп низменна. Представление о возможном существовании бесконфликтной политики как программы действий правителей, мы это увидим в дальнейшем, – ошибочно.

Второе различие объясняется тем, что одно и то же слово характеризует одновременно и действительность, и наше ее осознание. О политике говорят, чтобы обозначить и конфликт между партиями, и осознание этого конфликта. Такое же различие прослеживается и в слове “история”, которое означает чередование обществ или эпох и наше его познание. Политика – одновременно и сфера отношений в обществе, и наше ее познание: можно считать, что в обоих случаях у смыслового различия одни и те же истоки.

Осознание действительности – часть самой действительности. История в полном значении этого термина существует постольку, поскольку люди осознают свое прошлое, различия между прошлым и настоящим и признают многообразие исторических эпох. Точно так же политика как область общественной жизни предполагает минимальное осознание этой области. Личности в любом сообществе должны хотя бы примерно представлять, кто отдает приказы, как эти деятели выбирались, как осуществляется власть. Предполагается, что индивиды, составляющие любой политический режим, знакомы с его механизмами. Мы не смогли бы жить в условиях той демократии, какая существует во Франции, если бы граждане не ведали о правилах, по которым этот режим действует. Вместе с тем любое познание политики может наталкиваться на противоречие между политической практикой существующего строя и других возможных режимов. Стоит лишь выйти за рамки защиты и прославления существующего строя, как надо отказаться от какой бы то ни было его качественной оценки … или же изыскивать критерии, по которым можно определить лучший режим. Иначе обстоит дело с природными стихиями, когда сознание не есть часть самой действительности.

Третье различие, важнейшее, вытекает из того, что одно и то же слово (политика) обозначает, с одной стороны, особый раздел социальной совокупности, а с другой – саму эту совокупность, рассматриваемую с какой-то точки зрения.

Социология политики занимается определенными институтами, партиями, парламентами, администрацией в современных обществах. Эти институты, возможно, представляют собой некую систему – но систему частную в отличие от семьи, религии, труда. Этот раздел социальной совокупности обладает одной особенностью: он определяет избрание тех, кто правит всем сообществом, а также способ реализации власти. Иначе говоря, это раздел частный, воздействия которого на целое видны немедленно. Можно справедливо возразить, что экономический сектор тоже оказывает влияние на все прочие аспекты общественной жизни, но главы компаний управляют не партиями или парламентами, а хозяйственной деятельностью, и у них есть право принимать решения, касающиеся всех сторон общественной жизни.

Связь между каким-то аспектом и социальной совокупностью в целом можно также представить следующим образом. Любое взаимодействие между людьми предполагает наличие власти; так вот, сущность политики заключается в способе осуществления власти и в выборе правителей. Политика – главная характерная черта сообщества, ибо она определяет условия любого взаимодействия между людьми.

Все три различия поддаются осмыслению, они вполне обоснованны. Политика как программа действий и политика как область общественной жизни взаимосвязаны, поскольку общественная жизнь – это та сфера, где противопоставляются друг другу программы действий; политика-действительность и политика-познание тоже взаимосвязаны, поскольку познание – составная часть действительности; наконец, политика – частная система приводит к политике-аспекту, охватывающей все сообщество вследствие того, что частная система оказывает определяющее влияние на все сообщество. …

Я исходил из противопоставления идей Токвиля и Маркса. Токвиль полагал, что демократическое развитие современных обществ ведет к стиранию различий в статусе и условиях жизни людей. Этот неудержимый процесс мог, считал он, породить общества двух типов – уравнительно-деспотическое и уравнительно-либеральное. Токвиль дал нам точку отсчета. Я же ограничился тезисом: изучив развитие индустриального общества, мы увидим, какая его разновидность вероятнее.

Что касается Маркса, то в экономических преобразованиях он пытался найти объяснение преобразованиям социальным и политическим. Он считал, что капиталистические общества страдают от фундаментальных противоречий и вследствие этого подойдут к революционному взрыву, вслед за которым возникнет социалистический строй в рамках однородного, бесклассового общества. Политическая организация общества будет постепенно отмирать, поскольку государство, представлявшееся Марксу орудием эксплуатации одного класса другим, будет отмирать с исчезновением классовых противоречий. …

Однако в ходе исследований последних двух лет я пришел к выводу о главенствующей роли политики по отношению к экономике. …

Как следует понимать такое верховенство политики? Мне хотелось бы, чтобы в этом вопросе не оставалось никакой двусмысленности.

I. И речи не может быть о том, чтобы подменить теорию, которая односторонне определяет общество через экономику, иной, столь же произвольно характеризующей его через политику. Неверно, будто уровень техники, степень развития экономических сил или распределение общественного богатстваопределяют все общество в целом; неверно и то, что все особенности общества можно вывести из организации государственной власти.

Более того. Легко показать, что любая теория, односторонне определяющая общество каким-то одним аспектом общественной жизни, ложна. Доказательств тому множество.

Во-первых, социологические. Неверно, будто при данном способе хозяйствования непременно может быть один-единственный, строго определенный политический строй. Когда производительные силы достигают определенного уровня, структура государственной власти может принимать самые различные формы. …

Во-вторых, доказательства исторические. Всегда можно выявить исторические причины того и иного события, но ни одну из них никогда нельзя считать главнейшей. Невозможно заранее предвосхитить последствия какого-либо события. Иначе говоря, формулировка “в конечном счете все объясняется либо экономикой, либо техникой, либо политикой” изначально бессмысленна. Отталкиваясь от нынешнего состояния советского общества, вы доберетесь до советской революции 1917 года, еще дальше – до царского режима и так далее, причем на каждом этапе вы будете выделять то политические, то экономические факторы. …

Что же означает, учитывая все сказанное, примат политики, который я отстаиваю? … Я сказал бы так: современные индустриальные общества, у которых много общих черт (распределение рабочей силы, рост общественных ресурсов и пр.), различаются прежде всего структурами государственной власти, причем следствием этих структур оказываются некоторые черты экономической системы и отношений между группами людей. … Возможные конкретные варианты индустриального общества определяет именно политика. Само совместное существование людей в обществе меняется в зависимости от различий в политике, рассматриваемой как частная система.

2. Второй смысл, который я вкладываю в главенство политики, – это смысл человеческий… Применительно к человеку политика важнее экономики, так сказать, по определению, потому что политика непосредственно затрагивает самый смысл его существования. Философы всегда полагали, что человеческая жизнь состоит из отношений между отдельными людьми. Жить по-человечески – это жить среди личностей. Отношения людей между собой – основополагающий элемент любого сообщества. Таким образом, форма и структура власти более непосредственно влияют на образ жизни, чем какой бы то ни было иной аспект общества. …

Чем социологическое исследование политических режимов отличается от философского или юридического? Обычно отвечают примерно так: философия изучает политические режимы, чтобы оценить их достоинства; она стремится определить лучший режим либо принцип законности всех и каждого; так или иначе цель ее – определение ценности, особенно моральной, политических режимов. Социология же в первую очередь изучает фактическое положение дел, не претендуя на оценки. Объект юридического исследования – конституции: юрист задается вопросом, каким образом в соответствии с британской, американской или французской конституциями избираются правители, проводится голосование по законопроектам, принимаются декреты. Исследователь рассматривает соответствие конкретного политического события конституционным законам: например, соответствовал ли конституции Веймарской республики принятый в марте 1933 г. закон о предоставлении всей полноты власти (Адольфу Гитлеру – сост.)? Соответствовал ли французской конституции результат голосования в июне 1940 г. во французском парламенте, когда всю полноту власти получил маршал Петен? Конечно, юридическое исследование не ограничивается формальным анализом текстов; важно также выявить, выполняются ли и каким образом конституционные правила в данный момент в данной стране. И все же в центре внимания остаются конституционные правила, зафиксированные в текстах. … Социология рассматривает правила политической игры, не ставя конституционные правила над правилами неписаными, регулирующими внутрипартийные и межпартийные отношения, тогда как юрист сначала знакомится с положениями конституции, а затем прослеживает, как они выполняются.

В принципе верное, подобное разграничение сфер политической социологии, философии и права поверхностно. …

На то две причины. Социологи почти никогда не бывают беспристрастны; в большинстве своем они не довольствуются изучением того, как функционируют политические режимы, полагая, что сами мы не в состоянии определить, какой из режимов лучше, какой принцип законности самый подходящий. Почти всегда они выступают как приверженцы какой-то философской системы…

Всякая философия политики несет в себе элементы социологии. Все крупнейшие исследователи выбирали лучший режим, основываясь на анализе либо человеческой природы, либо способа функционирования тех режимов, которые были в их поле зрения…

“Политика” Аристотеля – не просто социология, это еще и философия. Изучение всевозможных режимов, их функционирования, способов сохранения и свержения понадобилось, чтобы дать ответ на основной в данном случае философский вопрос: какой режим лучший? Стремление найти лучший режим характерно для философии, ведь оно равносильно априорному отказу от утверждения, будто все режимы в общем одинаковы и их нельзя выстроить по оценочной шкале. …

__________

Ни термин «институт», ни термин «политический» совершенно точного значения не имеют: в этом-то и кроется трудность определения понятия политических институтов. Для начала попытаемся выделить конкретное, объективное и научное понятие политические институты», а потом покажем, какими преимуществами оборачивается
употребление этого выражения вместо термина «конституционное право» и наряду с ним.

Думается, что термин «институты» можно было бы резервировать для обозначения совокупности идей, верований, обычаев, составляющих упорядоченное и организованное целее (например, брак, семья, выборы, правительство, собственность и т. д.). Удовольствуемся временно этим понятием....

Что касается понятия «политический», то и тут ясности не больше: по сути оно относится к двум разнопорядковым феноменам.

А.) Одни, исходя из этимологии слова, называют политическими институтами институты государства (от греческого «полис» – город – государство – более или менее соответствующее тому, что мы сегодня называем государством), т. е. институты некой
человеческой общности, наилучшим на сегодняшний момент образом организованной и усовершенствованной....

Б.) Другие относят понятие «политический» к тому основополагающему общественному явлению, которое Дюги называл «разделением на управляющих и управляемых». В любой человеческой группировке есть две категории людей: те, кто командуют, и те, кто подчиняются; те, кто отдают приказы, и те, кто им повинуются; начальники и подчиненные, управляющие и управляемые. Это фундаментальное различие существует в семье, в самоуправляющей единице, в государстве, в ассоциациях, в религиозных братствах, в церквах и т. д. Политическими называют такие институты, которые затрагивают правителей и их власть, руководителей и их полномочия.

... а) Консервативное понимание политических институтов в XIXв. В XIX в. люди охотно противопоставляли термин «институты» термину «конституция». Первым они обозначали те социальные и политические структуры, которые были порождены традицией, историей, нравами, привычками; вторым – подчеркивали вторжение воли, нацеленной на придание политической власти рациональной и крепкой организации. Либералы требовали конституции; консерваторы утверждали верховенство институтов,
рассматриваемых ими как «естественные», над конструкциями, полагаемыми как «искусственные». В то же время последние противились изменениям и реформам, ущемляющим их интересы. Восхваляя рациональную политическую структуру, утвержденную официальным документом, их противники, напротив, хотели одним
ударом опрокинуть установленные институты и заменить их другими, имеющими иное содержание. Так, термины «конституция» и «конституционное право» получили новаторское звучание, в то время как термин «политические институты» имел консервативный оттенок: установить конституцию означало в каком-то смысле: совершить «Революцию посредством Права».

Сегодня многое изменилось по крайней мере в политически развитых странах (в других ситуация такая же, как в Европе XIX в.). Марксистский анализ распространил идею, частично верную, о том, что либеральный, парламентский способ правления, установленный конституционным путем, используется «буржуазией» для поддержания своего господства над «пролетариатом» и для сохранения существующего общественного строя. С другой стороны, этот анализ настаивал на том, что право и конституция являются частью общественной «надстройки», базис которой образован экономическими институтами. Приверженность конституционным текстам принимает сегодня, таким образом, более или менее консервативный характер. В XIX в. конституций требовали левые партии: ныне о них вспоминают скорее правые партии.

б) Научное понимание политических институтов в настоящее время.

...Параллельно описанной выше эволюции происходила другая. Противопоставление «институтов» и «конституций» более не означает, что акцент делается на традициях вопреки изменениям, на прошлом в противовес реформам: суть в том, что акцент ставится на реальную и конкретную организацию обществ, а не на юридические установления, которые мы пытаемся к ним приложить, не достигая этого полностью. Это в какой-то степени противостояние факта и права.

Данная эволюция отражает современное развитие социальных наук. Сегодня человеческое общество и его институты рассматриваются как объект науки: в течение последних пятидесяти лет шло мощное развитие методов научного наблюдения за общественными явлениями. Конечно, юридические феномены занимают важное место
среди общественных явлений, но не только они. К тому же в праве нужно различать то, что является эффективно применимым, и то, что таковым не является. Закон, юридическое установление, Конституция являются не выражением реального, но попыткой упорядочения реального, попыткой, которая никогда не удается полностью.

Мы видим, таким образом, точное значение термина «политические институты»....Это значит, что мы не должны более придерживаться юридического анализа политических институтов, а должны включать его в более полный и объемный анализ социологического характера; анализ, присущий политической науке.

...Совокупность политических институтов, действующих в данной стране в данный момент, составляет «политический режим»: в каком-то смысле политические режимы – это созвездия, звездами в которых являются политические институты....

Существование власти установлено во всех человеческих сообществах, особенно в национальных государствах-нациях: посмотрим же, с помощью каких практических средств эта власть заставляет уважать себя, какими способами она добивается повиновения. … То, что люди думают о власти, является одной из ее фундаментальных основ. Среди этих верований и коллективных представлений идея права в современных, особенно этатических, обществах играет основополагающую роль. …

Для современного человека власть в государстве должна осуществляться в правовых формах, в соответствии с правовыми процедурами: власть должна соответствовать некой концепции права. …

...Для удобства изложения проведем различие между двумя большими категориями оснований власти: к одной категории относятся основания, исходящие от принуждения, к другой – те, что примыкают к верованиям.

Однако эта классификация является весьма произвольной: на самом деле верования используются в качестве элементов принуждения, а принуждение редко применяется в чистом виде, вне связи с верованиями. В действительности принуждение и верования как основания власти тесно переплетены друг с другом. Мы будем неустанно повторять, что власть как любой общественный феномен неотделима от идеологии, мифов, коллективных представлений, создаваемых людьми в отношении власти.

...Термин «принуждение» используется здесь в достаточно широком и, следовательно, неопределенном смысле: он обозначает всякий внешний по отношению к индивиду фактор, оказывающий на него давление в направлении подчинения правителям. Речь может идти о принуждении чисто материальном и физическом (полиция или армия),
о принуждении психологическом или психосоциологическом, являющемся результатом давления обычаев или воздействия пропаганды. …

Слово «государство» имеет два разных значения. Когда говорят о вмешательстве государства в дела частного сектора, критикуют его и собираются реформировать, то имеют в виду совокупность управленческой организации, коллектив управляющих. Когда же говорят, что Франция, Италия, Великобритания являются государствами, то это означает, что они являются человеческими сообществами особого типа, суверенными нациями. Конечно, между этими значениями существуют родственные связи: государство в первом значении (государство-правительство) обозначает совокупность правителей суверенной нации, т. е. государство во втором смысле (государство-нацию). В конечном счете второе значение шире первого и в некотором роде включает его. …

Государство-нация представляет собой объединение людей, сообщество, характеризуемое по нескольким критериям: в нем особенно крепки узы солидарности, оно обладает наиболее могущественной организацией. Таким образом, различие между государством и другими объединениями людей скорее не качественное, а количественное: государство является самым полным, законченным и совершенным из человеческих
сообществ, существующих в настоящее время. Отсюда проистекает то, что юристы называют «государственным суверенитетом», в котором они видят основное определение государства.

__________

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Хрестоматия по истории Древнего Востока: Учебное пособие в 2 ч. Ч. 1 / Под ред. М.А.Коростовцева, И.С.Канцельсона, В.И.Кузищина. - М.: Высшая школа, 1980.
2. Антология мировой политической мысли в 5 т. – М., 1997.
3. Законы Ману: Манавадхармашастра / Пер. Эльмановича С.Э., испр. и доп. Ильиным Г.И. – М.: ЭКСМО-Пресс, 2002.
4. Артхашастра или Наука политики. – М., 1993.
5. Лао-цзы. Дао дэ цзин. – Алматы, 2000.
6. Будда. Конфуций. Жизнь и учение. В изложении и переводах П.А. Буланже. – М., 1995.
7. Книга правителя области Шан /Шан цзюнь шу/. Изд. 2-е, доп. Пер. с кит. Л.С. Переломова, - М., 1993.
8. Платон. Собр. Соч. в 4 т. Т. 4. – М., 1994.
9. Аристотель. Соч. в 4 т. Т. 4. –М., 1984.
10. Цицерон М.Т. Диалоги. О государстве. О законах. – М., 1994.
11. Дигесты Юстиниана: Избр. фрагменты / Пер. и примеч. Перетерского И.С. / Отв. ред. Скрипилев Е.А. – М., 1996.
12. Библия. Новый Завет. – М., 1976.
13. Коран. Перевод с араб. и коммент. акад. И. Ю. Крачковского. – М., 1963.
14. Августин Блаженный. О граде Божием / В кн. Классическая философия. – Минск.: Харвест; М.: АСТ, 2000.
15. Аквинский Ф. О правлении государей // Политические структуры эпохи феодализма в Западной Европе VI – XVII вв. – Л.: Наука, 1990.
16. Жан Боден – основоположник концепции государственного суверенитета / Сост. Г. А. Агабеков. –М., 1990.
17. Макиавелли Н. Государь. Пер. с ит. – М., 1990.
18. М. Лютер. О рабстве воли // Протестант. – 1990, ноябрь.
19. М. Лютер. Диспут о прояснении действенности индульгенций (95 тезисов).- СПб, изд-во " Герменевт", 1996.
20. Мор Т. Утопия. – М., 1978.
21. Кампанелла Т. Город солнца. – М., 1954.
22. Гроций Г. О праве войны и мира: Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов. – М., 1994.
23. Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Гоббс Т. Сочинения: В 2 т. – Т. 2. – М., 1992.
24. Спиноза Б. Избранные произведения. Т. 2. – М., 1957.
25. Локк Дж. Сочинения: В 3 т. – Т. 3. – М.: Мысль, 1988.
26. Монтескье Ш.Л. О духе законов. – М., 1999.
27. Руссо Ж.Ж. Об общественном договоре: Трактаты. – М., 1998.
28. Робеспьер М. Революционная законность и правосудие. Статьи и речи. –М., 1959.
29. Бабёф Г. Сочинения. Т. 4. – М., 1982.
30. Бёрк Э. Письма, адресованные членам парламента. // Человек. № 1. 2003.
31. Американские федералисты: Гамильтон, Медисон, Джей: Избранные статьи (с приложением документов: Декларация независимости. Статьи Конфедерации. Конституция США). – Vermont, 1990.
32. Декларация независимости США // Скидмор М. Дж., Трипп М. К. Американская система государственного управления. – М., 1993
33. Американские просветители: Избранные произведения. Т.2 – М.,: Мысль, 1969.
34. Кант И. Сочинения: В 6 т. - Т.6. - М.: Мысль, 1966.
35. Кант И. Трактаты и письма. - М.: Наука, 1980.
36. Гегель Г. Философия духа // Энциклопедия философских наук. – М.,: Мысль, 1977.
37. Гегель Г. Философия права. - М.: Мысль, 1990.
38. Констан Б. О свободе у древних в её сравнении со свободой у современных людей // ПОЛИС, 1993, № 2.
39. Бентам И. Введение в основания нравственности и законодательства. М., 1998.
40. Утопический социализм: Хрестоматия / Общ. ред. А.И.Володина – М.: Политиздат, 1982.
41. Прудон П-Ж. Бедность как экономический принцип. Издание " Посредника", № 703. М., 1908.
42. Прудон П.Ж. Что такое собственность? Или исследование о принципе права и власти. М., 1998.
43. Бланки Л.О. Избранные произведения. – М., 1952.
44. Конт О. Дух позитивной философии (Слово о положительном мышлении). – СПб., 1910.
45. Спенсер Г. Синтетическая философия. Пер. с англ. — К., 1997.
46. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. – 2-е изд. – Т. 4, Т. 13. – М., 1955.
47. Маркс К., Энгельс Ф.; Избранные произведения. В 3-х т. Т. 3. – М.: Политиздат, 1986.
48. Иеринг Р. Борьба за право. – М., 1992.
49. Ницше Ф. Так говорил Заратустра. Пер. с нем. – М., 1990.
50. Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
51. Дюги Л. Социальное право. Индивидуальное право. Преобразование государства.— СПб., 1909.
52. Моска Г. Правящий класс / Пер. с англ. и примеч. Т.Н. Самсоновой // Социологические исследования. – 1994. № 10, 12.
53. Чистое учение о праве Ганса Кельзена. Сборник переводов. Вып. 1-2. – М., 1987, 1988.
54. Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. – Т. 1: Чары Платона; Т. 2: Время лжепророков // Гегель, Маркс и другие оракулы / Пер. с англ. под ред.

Садовского В.Н. – М., 1992.

55. Арон Р. Демократия и тоталитаризм. – М., 1993.